Она позволила своему пальто распахнуться. К внутренней стороне был пришит набор оружия и снаряжения, каждый предмет находился в отдельном маленьком мешочке или обруче. Там были пистолет-пулемет, револьвер, автоматический пистолет, что-то вроде мушкетона, что-то вроде арбалета размером с пистолет и ужасный ассортимент холодного оружия, часть которого, очевидно, предназначалась для метания, а часть — для ближнего боя.
Там также были патроны, магазины, коробочки с порошком и мечта аптекаря о флаконах с цветовой маркировкой и бутылочках с пробками.
— Я не забыла.
— Я же говорил тебе, что она хороша, — сказал Фрэй, отодвигая свой стул, чтобы встать. — А теперь пришло время посвятить тебя в маленький оперативный секрет, Резака. Полагаю, тебе никогда не приходило в голову, что для человека в моем положении было бы не очень умно позволить загнать себя в угол в такой комнате, как эта?
— Теперь, когда ты упомянул об этом...
Фрэй достал из кармана связку тяжелых железных ключей, затем толкнул ботинком часть стены позади себя. То, что раньше казалось частью панели, откидывалось внутрь, в темноту.
— Что это? — спросил Кильон.
— То, на что это похоже. Секретный туннель. — Он передал ключи Мироке. — Продолжай. Я буду прикрывать тыл.
— Тебе не обязательно идти с нами, Фрэй. Я могу сделать это сама.
— Не сомневаюсь в этом, Мирока, но я сказал Резаке, что провожу его до станции. Это меньшее, что я могу сделать.
Мирока, наклонившись, вошла в дверь, затем выпрямилась, как только оказалась внутри. Кильон последовал за ней в короткий узкий туннель, согнувшись почти вдвое, чтобы протиснуться в него. Впереди была еще одна дверь, преграждавшая им проход. Эта была сделана из позолоченного металла и выглядела так, словно могла остановить поезд или, по крайней мере, решительного взломщика сейфов. Мирока вставила ключ в темное ушко замка и с кряхтением повернула его. Раздался глухой стук, когда сработал механизм. Она толкнула дверь, которая, должно быть, была почти герметичной. Когда она широко распахнулась, в лицо Кильону ударил порыв теплого, влажного воздуха. Туннель тянулся гораздо дальше.
— Куда это ведет?
— Наружу, — сказала Мирока.
Фрэй почти плотно прикрыл наружную дверь, оставив лишь тонкую, как карандаш, полоску света, просачивающуюся изнутри "Розового павлина". У Фрэя, должно быть, был запасной комплект ключей, поскольку он смог самостоятельно запереть запасную дверь. Звуки бара, которые были приглушены, но присутствовали мгновение назад, теперь полностью отсутствовали. Были только они трое и звук их собственного дыхания. Они продвигались в темноту, мрак разгонялся только колеблющимся светом электрического фонарика Мироки размером с авторучку.
Когда Кильон прикоснулся к темной, похожей на мрамор поверхности стены, от нее повеяло древним холодом рептилии. До него доходили слухи о туннелях, подобных этому, пронизывающих структуру Копья изнутри старейших зданий, но это был первый раз, когда он увидел доказательства собственными глазами. Он снял свои затемненные очки, чтобы лучше видеть в темноте. Можно только предполагать, что туннели были пробурены на более раннем этапе, столетия или тысячелетия назад, когда местные условия позволяли использовать высокоэнергетическое режущее оборудование, такое как плазменные копья. Ничто из того, что теперь работало в Неоновых Высях, не могло нанести плотной черной основе ничего, кроме царапины. Чтобы вручную копнуть так далеко, потребовалась бы целая жизнь.
— Ты никогда не рассказывал мне об этих туннелях, — сказал Кильон Фрэю.
— Это своего рода идея с секретом, Резака.
— Я и не думал, что у нас с тобой что-то есть. Теперь я задаюсь вопросом, чего еще мне не нужно было знать.
— Фрэй — бизнесмен, — сказала Мирока, вмешиваясь в их разговор. — Возможно, он заставил вас думать, что у вас сложились какие-то особые отношения, но суть в том, что вы всего лишь один из его клиентов. Разве не так, Фрэй?
— Резака больше, чем клиент, — сказал Фрэй. Несмотря на свои габариты, он не отставал от них.
— А что такого с этим прозвищем? — спросила Мирока.
Кильон снял шляпу, чтобы ему не приходилось так сильно наклоняться, и прижал ее к темному сокровищу своей медицинской сумки. — Представление Фрэя об остроумии. Я патологоанатом. Я вскрываю трупы. Это значит, что ему не нужно использовать мое настоящее имя, когда его могут подслушать. Но, как бы то ни было, я бы предпочел, чтобы вы называли меня Кильон.
— Достаточно хорошо для Фрэя, достаточно хорошо для меня. Это Резака.
— Спасибо. Неужели так будет продолжаться до самого конца?.. что это было за место, о котором вы упоминали?
— Пристань фортуны, — сказал Фрэй.
— Я слышал об этом. Вот, пожалуй, и все.
— У тебя там все будет хорошо, — сказал Фрэй. — Это на одной из семафорных линий, так что ты не будешь чувствовать себя оторванным от реальности.
— Надеюсь, Мирока представит меня, когда мы приедем.
— Я не захожу так далеко, — сказала она. — Я высажу тебя у каких-нибудь кочевников, с которыми у нас были дела. Кучка торговцев, которые курсируют между главными городами, продавая и выменивая все, что могут, обычно стараясь держаться подальше от Черепов и воргов.
— Люди, которым я могу доверять?
— Они тебя сразу поймут, — сказал Фрэй. — Но как только доберешься до Пристани фортуны, ты будешь предоставлен сам себе. Что не проблема, ведь ты знахарь и все такое. С твоими чуткими руками, я уверен, не возникнет особых проблем с поиском работы.
— Я надеюсь, что это не то, что имел в виду Малкин.
— Он увлекается пытками, — признался Фрэй. — Но ты должен восхищаться человеком, который наслаждается своей работой.
— Ты сказал, что вскрываешь трупы, — сказала Мирока. — И как это тебе поможет, если они уже взяли на себя работу патологоанатома?
— Я учился на врача. Я могу диагностировать заболевания, назначать лекарства и выполнять простые хирургические процедуры.
— Это хорошо, — сказала Мирока. — Там полно болезней, которые нужно лечить, это точно. При условии, что они не доберутся до тебя первыми.
— Ты — лучик солнца. Вижу, что следующие три дня пролетят незаметно.
— Дай ей время, — сказал Фрэй. — У нее приобретенный вкус. Кроме того, в этом нет ничего личного для Мироки. Ты ей действительно нравишься; она просто не хочет подходить слишком близко к товару.
— Возможно, это как-то связано с тем, что немногие из них когда-либо появлялись снова, — добавила Мирока.
— Фрэй, кажется, думает, что я вернусь. Не так ли, Фрэй?
— Совершенно верно, — отозвался он откуда-то сзади. — У меня нет ни малейших сомнений.
— Фрэй — оптимист, — язвительно заметила Мирока. — Я всегда говорила ему, что это его самый большой недостаток. — Но, должно быть, в Мироке мелькнула какая-то искорка любопытства, какое-то осознание того, что Кильон был не просто еще одним клиентом, потому что некоторое время спустя она спросила: — Так как же вы двое все-таки познакомились? Фрэй втянул тебя в одну из своих схем защиты бизнеса?
— Это не рэкет для защиты, — сказал Фрэй. — Я не занимаюсь такими делами.
— Но ты не гнушаешься поджигать своих врагов, — сказала Мирока.
— Это другое дело.
Кильон наклонился еще больше, у него сложилось впечатление, что туннель становится все более узким по мере того, как они углубляются в него. — Как далеко мы идем?
— Настолько, насколько это необходимо. Нужно прибавить ходу, иначе мы опоздаем на поезд. С тобой там все в порядке, Фрэй?
— Я в порядке.
Но Фрэй явно начинал слабеть. Кильон слышал это по его все более затрудненному дыханию, по постепенному ослаблению голоса. Туннель начал загибаться влево. Хотя ни Мирока, ни Фрэй ни словом не обмолвились об этом, Кильон почувствовал, что миновал отдельную шахту, уходящую вправо. Теплый, зловонный воздух вырвался из темной пасти. Теперь они, несомненно, были на внушительном расстоянии от структуры Копья: Кильон ощущал сокрушительный пресс всей этой древней материи, возмущенный прорубленными в ней туннелями, у которого не было на уме ничего, кроме необходимости закрыть их навечно. Несмотря на все опасности, которые ожидали его в обитаемой части Неоновых Высей, ему очень хотелось покинуть это место.
— Я слышал об этих туннелях, — сказал он, — но не знал, реальны они или нет. Частью я просто предполагал, что они были еще одним городским мифом, вроде гигантских крыс в канализационных стоках.
— Они достаточно реальны, — сказал Фрэй.
— Тогда все остальное тоже реально? Истории о том, что находится внутри них?
— Я пользуюсь этими туннелями полжизни, — сказала Мирока. — Всегда была глубоко. За все это время ни разу не видела ничего такого, чего не смогла бы объяснить. Была напугана несколько раз, но... — Она сделала паузу, как будто выдала слишком многое, признавшись в том, что была напугана.
— Мы все были напуганы, — сказал Фрэй. — В этом нет ничего постыдного. Однако дело в том, что эти туннели не являются каким-либо секретом. Копы знают о них: я знал, прежде чем уволился из полиции. Мы использовали их для запугивания подозреваемых. Грозили оставить их здесь одних. Мы не совсем из кожи вон лезли, чтобы распространять страшные истории.
— Страшные истории? — сказал Кильон.
— Здесь, внизу, случается всякое дерьмо, — сказала Мирока. — Заблудишься здесь быстрее, чем успеешь моргнуть. Или столкнешься с людьми, с которыми не хочешь сталкиваться, — например, со мной, в плохой день. Но все остальное? Так много дымящегося лошадиного дерьма, образно говоря.
— Я не смог бы выразить это более красноречиво, — сказал Фрэй.
— А Безумные машины? — спросил Кильон.
— Мужчина прочитал слишком много сказок на ночь, — сказала Мирока как раз в тот момент, когда ее фонарик погас, погрузив их в абсолютную темноту. — Никаких машин, больших или маленьких, Резака. Просто потому, что туннели существуют, это не значит, что все остальное выдуманное дерьмо тоже оказывается реальным. — Она трясла фонарик до тех пор, пока он снова не загорелся.
— Значит, никто из вас никогда не видел ничего странного за все время, что вы проходили по этим туннелям?
— Видела несколько трупов, — сказала Мирока. — Видела некоторые вещи, о которых предпочла бы не знать, какими они были раньше. Но большие страшные машины, бродящие здесь повсюду? Боюсь, что нет. Копье — это просто большой старый шип, воткнутый в землю. За тысячи лет здесь ничего не изменилось.
— Вы когда-нибудь терялись?
— Случалось раз или два. Особенно когда посылка слишком много болтала.
— Намек понят.
Однако Мирока еще не закончила. — Потеряться — это не самое худшее, что может случиться. По крайней мере, если ты заблудишься, то можешь снова выйти на улицу. Пересечь зону — это совсем другая история.
— Вы вряд ли не заметили бы, если бы пересекли зону, — сказал Кильон.
— Да, ты бы заметил. Но это не значит, что ты почувствовал бы ее приближение или смог бы вернуться обратно. Ты думаешь, что довольно хорошо разбираешься в Копье, Резака, но все, что ты на самом деле знаешь, — это жизнь на коже, на выступах. Зоны там большие. Такому человеку, как Фрэй, вряд ли когда-нибудь понадобится покидать Неоновые Выси. — В ее голосе зазвучали предостерегающие нотки. — Совсем другая история, когда попадаешь внутрь. Теперь они становятся все меньше и меньше, теснясь вокруг Ока Божьего, или Трясины, или как вам угодно это называть. Дерьмо сливается воедино, его трудно сопоставить. Причина, по которой мой фонарик работает не так хорошо: он чувствует, что мы приближаемся к переходу.
— Нам обязательно переходить?
— Нет, пока мы не выйдем из туннеля и не доберемся до Паробурга. Если только здесь ничего не изменилось с прошлого раза. Что вполне возможно. Мальчики с часами уже взволнованы этим, и не только в Неоновых Высях. Мы предвидели это еще давным-давно. Последние два-три года — запросто. Серьезное движение. Что-то тяжелое летит вниз по Копью. — Не дожидаясь его мнения, она добавила: — Я сама виню ангелов. Все необъяснимое — на первом месте в моем списке дерьма.
— Понятно. — Кильон с трудом сглотнул. — И на... чем именно основано это предположение?
— На твоем месте я бы просто принял это как данность, — сказал Фрэй.
— Ангелы выводят меня из себя, — сказала Мирока. — Это все, что тебе нужно знать.
Дальше они шли молча, Кильон не хотел давить на нее по этому поводу, опасаясь, что она начнет гадать, почему именно это его так заинтересовало. По крайней мере, это говорило ему об одном: Фрэй, должно быть, хранил их общий секрет. Если только она не лгала по каким-то своим причинам, Мирока ничего не знала о его происхождении, и это означало, что Фрэй никогда не нарушал своего слова.
— Как близко вы подведете нас к границе? — спросил Кильон.
— В пределах половины лиги. Точнее и быть не может.
Вскоре у него возникло ощущение, что туннель расширяется, и когда он попытался протянуть руку, то смог коснуться только ближайшей стены. — Держись правее, — снова сказала Мирока, и хотя он почти ничего не видел, кроме колеблющегося пятна, отбрасываемого фонарем Мироки, он знал, что они миновали огромный канал или шахту, ведущую гораздо глубже в Копье.
В темноте он услышал быстрый шорох ткани. Последовала вспышка желтого света и хлопок, который эхом отдавался в уменьшающейся бесконечности. На остаточном изображении желтой вспышки он увидел, как Мирока сжимает в кулаке одно из своих орудий, револьвер, и стреляет из него в теплый сквозняк. Он собрался с духом, гадая, что же она увидела или почувствовала. Затем луч ее фонарика упал на бегущую черную фигуру, черную как сажа крысу. У нее отсутствовала часть хвоста. Крыса подняла на них охряные глаза и потерла морду передними лапами.
Он услышал щелчок, когда Мирока снова поставила пистолет на предохранитель и сунула его в карман пальто.
— Нечего смотреть. Давайте двигаться.
— Мы всего в нескольких сотнях спанов от выхода, — сказал Фрэй, теперь уже тяжело дыша. — Думаю, мне лучше развернуться здесь, иначе я слишком сильно вас задержу. Мирока позаботится о тебе до конца пути. Пришли мне открытку из Пристани фортуны. Анонимно, конечно — не хочу, чтобы все знали, что ты сбежал из города.
В полумраке туннеля Кильон пожал руку более крупному мужчине. — Я обязательно это сделаю. И спасибо, что зашел так далеко. Тебе не нужно было этого делать. — Он сделал паузу и вспомнил кое-что, что собирался отдать Фрэю ранее. — Не могла бы ты посветить сюда фонариком? — спросил он Мироку. Он подождал, пока луч не упал на его медицинскую сумку, затем расстегнул застежки. Он достал откуда-то сверху небольшой сверток. — Это не так много, как обычно, но наши запасы не пополнялись уже несколько недель. Боюсь, тебе просто придется довольствоваться этим, пока не найдешь другой источник.
Фрэй взял упаковку Морфакса-55, скомкав белую бумагу в кулаке. — Ты оставил что-нибудь для себя, Резака?
— Достаточно.
Фрэй вернул сверток обратно. — Наверняка тебе это понадобится больше, чем мне. Я никуда не собираюсь уходить, а ты уходишь. Если ты не вернешься со стороны, я знаю, где найду другого поставщика.
