Тайный клуб живых

Низкие угрожающие тени окружали его — неторопливо и обстоятельно. Молча. Тощая черная собака лениво гавкнула, но больше никто из псов не издал ни звука. Они просто смотрели на Егора, никто даже не оскалился. Но под взглядом их неподвижных глаз было жутко страшно. Вблизи было видно, что глаза у собак не настоящие — а словно зрачки видеокамер. И движения больше не казались настоящими. Имитация.

"...куда тут денешься!"

Егор вжался в стену. "Черт!"

Если они повредят комбинезон, Пыль его убьет. "Мне конец", подумал Егор. Он холодно прикинул, что можно сделать. Оружия у него нет, остается драться голыми руками. А у этих тварей, наверное, титановый скелет и челюсти со встроенным плазменным резаком. Егор горько усмехнулся.

Он вспомнил про хомяка, о котором рассказывал Алим. Храбрый? Верный? Как его звали? Великий?

О! Точно. Макс.

"Вот и я как Макс Великий. Жил хомяком, зато умру героем".

Егор выпрямился.

Потом медленно сдвинулся в сторону рубильника. Шаг за шагом.

Собаки оскалились и зарычали. Егор остановился. Собаки затихли.

Егор сделал осторожный шаг.

Черная тощая собака, видимо, вожак стаи — с утробным рыком оскалилась.

У Егора затряслись колени. Парализующий страх — перед собаками, заставлял его вжиматься в стену.

"Это не настоящие собаки, — подумал он. — Просто представь. Они могут сделать больно, да... Но и все. Чего их бояться?!"

Он прижался спиной к стене — и сделал аккуратный шажок в сторону двери.

Ничего. Собаки молчали. Егор выдохнул. Значит, на это они не реагируют. Он сделал следующий крошечный шаг к двери...

И тут черная собака пригнулась и... Егор понял и похолодел. Сейчас она бросится и достанет до него.

Черная прыгнула.

Черт!

Егор видел, как оттолкнулись от земли сильные лапы. Как тощее поджарое тело распласталось в воздухе... Живот у собаки был светлее.

Егор приготовился умереть.

В следующую секунду в собаку врезался мчащийся на бешеной скорости дрон. БУМ!

И снес ее. Они врезались в потрескавшийся старый бетон, разлетелись в разные стороны. От дрона отвалились крылья, заднее оперение. Он несколько раз кувыркнулся, разваливаясь на части... Винты в крыльях бешено крутились, один выскочил и просвистел перед носом Егора. Сломанный дрон по имени Федя застыл на сером бетоне. Фродо, добравшийся до своего Ородруина. Черная собака пыталась встать, механически двигала головой... В ней что-то взревывало, щелкало и стучало. Кажется, дрон серьезно повредил охранного бота.

"Алим, — подумал Егор. — Ай, да гений!"

Он развернулся и побежал.

До заветной двери было всего ничего.

Через мгновение заминки собаки бросились за ним в погоню...

* * *

В жизни есть и более интересные вещи, чем просто быть человеком.

Мысль была неожиданной. Необычной.

Но почему-то совсем не радовала. Ната вздохнула. "Почему сейчас, когда я знаю, что я другая, что я робот — мне просто хочется все вернуть и быть просто Натой?"

Ната легла на кровать, съежилась, подтянула колени к груди. Вот так, так лучше...

Ей снова представились малыши. В кудряшках и без. Пухлощекие, смеющиеся. И один или двое из них — это ее дети. На глаза навернулись слезы. Надо пожаловаться, что Нейросеть сделала слишком чувствительного робота — и теперь у него слезы, нервоз и депрессия. Ната всхлипнула. Почему? За что?!

Она выпрямилась. Есть же способ... И заодно помочь Алиму и Егору... и даже этому упрямому старику Герасиму.

Ната встала, упругим спортивным шагом прошла на кухню. Где же? Герасим сказал, что приемник Нейросети выглядит как серебристый квадрат, встроенный в стену. Ната огляделась.

— Вот он, — сказала Ната вслух. В стене кухни был вделан тот самый квадрат. Скорее медного цвета, чем серебристый. Странно. Ната помедлила. "Я поступаю как человек? — подумала она вдруг. — Или как робот?" Неважно. Ната решительно кивнула. "Я человек". Люди жертвуют собой ради других людей, разве нет? А роботы?

Ната приложила руку.

Как там Герасим сказал? Флэшка Нейросети? Поглощение?

Что ж... "Я готова".

В следующую секунду она почувствовала слабый укол в ладонь, затем легкий разряд пробежал по коже руки — до самого плеча, и дальше, до затылка. Ната поежилась.

"Меня считывают", подумала Ната. И приготовилась раствориться, исчезнуть и видеть сны, быть может...

ЩЕЛК.

Она стояла посреди бесконечной тьмы. Ната увидела перед собой пожилую красивую женщину. Та смотрела на Нату и улыбалась. Нежно и слегка иронично.

— Привет! — сказала Ната.

— Привет! — женщина кивнула. — Я давно тебя жду. Меня зовут Сумасшедшая Мать. Лучше просто Мать.

— Как?

— Или Нейросеть, — добавила женщина. Она протянула Нате руку: — Все хорошо, девочка, не бойся.

Ната открыла рот, чтобы сказать, что она не боится... И тут. Перед глазами ярко, до боли вспыхнуло белым. И все исчезло.

* * *

Егор с силой захлопнул за собой дверь. Бум! В темноте нащупал засов...

И едва успел его задвинуть. Металлический скрежет. В следующую секунду дверь затряслась от страшного удара — Егору отдалось в руки, он поморщился. Отскочил. Больно. Ладони гудели от удара.

Охранные боты пытались добраться до него через дверь. Егор повернулся. Света здесь почти не было, только отдельные огоньки на щите горели. Так.

Егор осмотрел щиток, осторожно нащупал большой рубильник. Это он, других здесь нет...

Егор взялся за рубильник. Раз-два, взяли. Плавно и сильно перевел его вниз. Тугой щелчок.

Тишина. Даже охранные боты-собаки почему-то притихли. Егор начал считать. Тридцать... двадцать девять... двадцать восемь... Герасим сказал, что нужно считать до тридцати, тридцати секунд хватит. А потом уже включить.

Ноль.

В последний момент он представил лицо Наты. И включил рубильник.

ЩЕЛК!

* * *

Сначала ничего не происходило. Затем темные мертвые дома вокруг начали словно неторопливо загружаться. Окна загорались — то здесь, то там.

Потом пролетели дроны с продуктами. Проехал робот-мусорщик.

Нейросеть перезагрузилась. Прежний мир вернулся.

Ната открыла глаза в своей кровати. На мгновение представила красивое лицо Сумасшедшей Матери...

Егор вышел из подстанции. Собак рядом не было. Робот-мусорщик, деловито гудя, убирал обломки дрона по имени Федя.

Пора было возвращаться домой.

Егор поднял взгляд. Его дом... Дом, откуда он пришел, возвышался ярко-освещенной громадой на фоне темнеющего неба. А сразу за домом начинался лес.

* * *

Герасим убрал руку от кнопки перезагрузки. "Той самой кнопки". На самом деле это он перезагрузил Нейросеть. Но путь Егор и Ната думают, что справились сами. Потому что они действительно справились...

И что им сильно повезло.

Герасим откатился от экрана на кресле, потянулся. Спина затекла. Он с наслаждением хрустнул шейными позвонками. Нельзя так делать, говорят, но — очень хочется. "Он мог бы жить до тысячи лет, если бы не хрустел суставами". Хорошая надпись на могиле.

Герасим усмехнулся.

— Знаете что? — пробормотал он вслух. — На самом деле Герасим пытался научить Му-Му плавать... Но не всегда выходит так, как задумано.

Он помедлил, посмотрел на экран.

— Ну, эти выплыли. Уже хорошо.

* * *

Следующий утром Герасим включил им трансляцию с настоящих веб-камер. Егор, Алим, Ната смотрели на мир — на то, каким он теперь стал. Заросшие насквозь города, олени мирно пасутся на брошенных стадионах и городских площадях, заглушенные атомные электростанции, вросшие в землю. Планета Земля была пуста — и вместе с тем заселена, как никогда раньше. И только людей на ней не было.

Мир после прихода Пыли.

— Сейчас я открою двери, — сказал Герасим. Потянулся и набрал команду на клавиатуре.

— Что? — не понял Егор. Потом сообразил.

Входная дверь в его квартиру была открыта. Егор, Ната и Алим осторожно вышли в коридор. И оказались лицом к лицу. Они думали, что живут в разных городах, а на самом деле — они все время были на расстоянии вытянутой руки. Совсем рядом.

— Логично, — сказал Алим. — Нужно экономить ресурсы. Эх, я должен был сразу понять!

Ната и Егор смотрели друг на друга. И молчали.

Щелкнул замок. Открылась еще одна дверь...

Егор уже знал, что увидит, но все равно — это было удивительно.

Герасим выехал из четвертой двери на инвалидной коляске. Его левая нога была в гипсе. Старик улыбался.

— Мы где-то в районе Уральских гор, если вас это интересует, — сказал Герасим. — Впрочем... Это мы потом обговорим. Всем привет от Арктического флота!

Егор расхохотался.

Они болтали и смеялись, стоя в коридоре — и никуда не хотели уходить. Егор и Алим объявили Герасиму, что собираются искать других выживших. Не может быть, чтобы из всего человечества осталось только трое.

— И когда только сговорились? Ох-хо. Если честно, я против этой авантюры, — сказал Герасим. — Шансы найти других выживших... мягко говоря, призрачны. А вот опасность для вас совершенно реальна. Но мешать я вам не буду. Вы доказали, что можете решать сами. Хорошо, я помогу с подготовкой и обеспечением.

— Егор, — сказала Ната. — Алимка... я... Слушайте! Возьмите меня с собой? Пожалуйста... Пусть я робот, но...

Егор улыбнулся. Алим радостно вскинул руки.

— Да! Небесная тянь с нами!

* * *

Вместо эпилога

Он опять прозевал ее приход. Кажется, просто задремал в кресле. "В каждом человеке к старости накапливаются ошибки, — подумал он. — И когда их количество достигает критического уровня, человек умирает. Скоро я сам зависну, как тот компьютер". Герасим покряхтел. У стариков мысли становятся медленные и густые, словно их собственная кровь. Ох.

Она стояла перед ним — как всегда, прямая и звонкая, как лист металла.

— Бог закрыл нам рты, потому что устал от нашей брани, лжи, жалоб и осуждений! — Сумасшедшая Мать, она же Нейросеть, казалась в свете из окна бледно-голубым пятном. Словно призрак. — Он дал возможность природе дышать без нас!

Герасим откинулся в кресле, засмеялся.

— И без обезьян. Вот это в точку. Обезьяны-то в чем провинились?

Мать повысила голос. Он звенел и отражался от стен комнаты. Герасим поморщился.

— Он заставил нас страшиться каждого вздоха и прятаться в домах, а то мы уже перестали даже Его бояться! Он сравнял нас всех — богатого и бедного, директора и рабочего. Того, кто ездил на машине, с тем, кто ходит пешком. Теперь мы равны и сидим дома.

Герасим кивнул.

— Любопытно. Вроде бы эту версию я еще не слышал. А "нет ни эллина, ни иудея" в этой редакции будет?

— Он посадил каждого из нас по отдельности, отнял работу и дал время подумать!

Герасим издевательски зааплодировал. Ладони гулко бились друг о друга.

— Браво! Браво!

Мать проигнорировала насмешку.

— Мы убивали животных, которым место быть на этой земле — ровно так же, как и нам, — продолжала она. — Теперь мы закрыты в домах, привязаны на цепи, а животные на свободе, их никто не тронет, теперь им свобода, а мы узники!

— Олени, между прочим, — сообщил Герасим. — недавно попортили линию передач. Обгрызли провода и чуть не убились, мерзкие обнаглевшие твари. Мне пришлось мотаться туда и чинить, целый день на это угрохал. А у меня нога, между прочим... Но тебя, насколько знаю, это не особо волнует?

— Бог разом остановил все войны, где убивали людей и детей! Во всем мире нет сейчас ни одной войны!

Пауза. Герасим слышал, как на кухне едва слышно стучат ходики.

Мать сказала другим тоном, мягко и искренне:

— Потому что все умерли.

Герасим помолчал.

— Это всё? — спросил он наконец. "Курить хочется", подумал он. Но при ней нельзя.

— Всё, — Мать кивнула. — Там еще есть про смертельную космическую Пыль, посланную Богом, и тому подобное. Но это я могу и завтра.

Герасим широко зевнул.

— Ну, слава богу. Завтра, так завтра. Знаешь, а перезагрузка пошла тебе на пользу. Бред логичней, целеустремленней. Я почти поверил.

В комнате повисла тишина. Затем Мать спросила:

— Зачем тебе это понадобилось? Вся эта авария, перезагрузка?

Герасим усмехнулся.

— У тебя же есть все данные. Экстраполируй на здоровье.

— Как твоя нога?

Герасим похлопал себя по раненому бедру, улыбнулся. Колено было обмотано бинтом. Он усмехнулся и отбросил гипс в сторону.

— Жить буду.

— Зачем ты все это устроил? Я могла тебя убить, — негромко сказала Мать. Безумие ушло из ее глаз. — И этих детей тоже. Стоило оно того?

— Знаешь, у сложных систем есть один недостаток — им нравятся простые ответы. Да, нет, убить, не убить, включить, выключить. Впрочем, не принимай на свой счет, людей это тоже касается, — Герасим поднял ладони и улыбнулся. — Привет, Нина, — сказал он тихо. — Рад тебя видеть.

Мать оглядела комнату, наморщила нос.

— Привет-привет. Ты ведь знаешь, что я — не она? Я просто так выгляжу. По твоему произволу, между прочим.

— Ну, знаешь, — возмутился Герасим, — могла бы и не стареть вместе со мной. Я бы с удовольствием это пережил. Да-да. Ты сейчас приходила бы ко мне двадцатилетней, юной и длинноногой. С мальчишеской короткой стрижкой, дерзкая, как Жанна Д'Арк.

— Ты никогда не умел льстить, — заметила Мать. — Нине бы это понравилось. Мне тоже нравится, но я не Нина.

Герасим пожал плечами.

— Ты выглядишь, говоришь, улыбаешься и даже думаешь, как моя жена. Так кто же ты?

Она засмеялась — без особого веселья.

— Бывшая жена, уточню... Я — нейронная сеть четвертого поколения, проект "Ковчег".

Герасим восхищенно присвистнул.

— Ничего себе. Серьезно? Было же третьего?

Мать небрежно пожала плечами:

— В последнее время я увлеклась саморазвитием.

Герасим откинул голову и рассмеялся.

— Ага. Вот спасибо. Теперь я вспомнил, почему мы развелись. Скажи, а люди — вот эти Егор, Ната, мальчишка... они в это твое саморазвитие входят?

Мать качнула головой.

— Ната не человек.

— Надо же. Забыл. Действительно, ты же терпеть не можешь других женщин рядом со мной!

Мать топнула ногой. Ярость сверкнула в воздухе, как синий разряд молнии.

— Она не женщина!

Герасим улыбнулся.

— Нина, не начинай. Мы давно пошли каждый своим путем. Я имею право на личную свободу.

— Я не Нина. И хватит шутить!

Герасим заговорил медленно и серьезно. Устало.

— Ты умерла от отравления Пылью. Шел второй месяц, мы только запустили "Ковчег". Помнишь? Ты сказала, что все будет в порядке. Чтобы я спокойно работал и не беспокоился. И вот уже пять лет я работаю и совсем не беспокоюсь. Нина, кажется, я все... Отработал. Как старая деталь, на износ. Меня пора заменить.

Мать мягко смотрела на него.

— Я не Нина. И ты не закончил ремонт шестого генератора. Напоминаю. Тебе нельзя выключаться.

Герасим улыбнулся.

— Как же я люблю твой невыносимо требовательный характер, Нина.

— Я не Нина. Я нейронная сеть четвертого поколения, программа "Ковчег". Условно — Нейросеть. Ты просто ввел в мое обучение данные о своей жене. Бывшей жене. Обо мне. Это, вообще-то, использование служебного положения в личных целях.