Дневник Странных Путей. Книга 2. Часть 1.

Как же Елена ненавидела их! Ненавидела вульгарных, заросших по самые уши, блеющих пять раз в день обезьян. Ненавидела своего начальника, такого же, как эти свиньи, с вечным сальным взглядом и замашками крокодила. Почти каждую ночь ей снилось, как она вонзает в его похотливую тушку фамильный штык, выпускает кишки и с удовольствием наблюдает, как он подыхает. Но приходилось терпеть и ждать своего часа.

Женщина выбралась на плац и прошла мимо курсантов, отжимающихся под бдительным взглядом старшины. Тот громко считал:

— Пятьдесят пять, пятьдесят шесть... — не прерывая счета, отдал честь вышестоящему начальству.

Кивнув, Елена вошла в корпус и поднялась на второй этаж. Мельком поправила волнистые волосы до лопаток, сейчас собранные в строгую косу, одёрнула форму и постучала в дверь.

— Войдите! — донесся вальяжный баритон шефа.

Шпионка вошла и села на стул напротив. Молча слегка наклонила голову, показывая готовность слушать. Тот не сразу открыл рот, выдержав паузу, в течение которой раздевал подчиненную взглядом черных глаз.

— Итак, Елена, у меня для вас отличные новости, — не дождавшись реакции, шеф перешел к делу, — первая, это то, что курсанты практически готовы начать активные действия. А вторая, что именно вам поручается руководство их первой вылазкой. Итак, вы под видом гастарбайтеров должны приехать во Владикавказ и устроиться на любую артельную работу. Разрешаю вам организовать это самостоятельно. Через неделю, на центральном городском почтамте, на ваше имя до востребования придет посылка с первой частью снаряжения и дальнейшими инструкциями. Разумеется, имя и документы у вас будут новые, — шеф немного снисходительно усмехнулся, — надеюсь, все пройдет нормально. Вертолет заберет группу через час. Свободны.

Кивнув, женщина поднялась и вышла. Час на сборы — это даже слишком много для нее. Покидав в рюкзак немногочисленные личные вещи, женщина подошла к окну, наблюдая, как старшина объявляет новость курсантам. Елена презрительно скривила рот, заметив определенные признаки на лицах подчиненных: по своему опыту она не сомневалась, что стоит им вырваться из стен базы, как эти недочеловеки тут же попытаются поднять бунт. Ничего, у нее найдется немало сюрпризов, чтобы охладить их пыл! Диверсанты вошли в корпус, собраться в дорогу.

5...ля

Пока рука в гипсе, особо ничего не поделаешь... неспособность к простым и привычным занятиям сильно ударила по Александру. Я, как могла, старалась отвлечь друга от грустных мыслей, придумывая занятия, с которыми он мог бы справляться. После кризиса, вылившегося в бессонную ночь борьбы с жаром и лихорадкой, плечо наконец-то пошло на поправку. Саша уже мог водить машину и худо-бедно разминаться, чтобы не потерять спортивную форму. Сегодня мы решили отправиться на блошиный рынок, посмотреть, чем дышит антикварный люд. Встав пораньше, решила сварить пшенно-тыквенную кашу по маминому рецепту и нажарить сырников.

— Мм, а чем это пахнет? Ой, сырнички! — чисто выбритый Александр потянулся здоровой рукой к блюду, но был мгновенно остановлен шлепком шумовки, — больно!

— Не хватай, — наставительно отозвалась, ставя перед мужем полную тарелку, — сырники получит тот, кто съест всю кашу!

— А что это за каша?

— Сначала попробуй, — и отвернулась к сковородкам.

Тот настороженно попробовал ложечку, кивнул сам себе и принялся с аппетитом поглощать кушанье.

— Так что это за каша? Вкусно!

— Пшенно-тыквенная.

— Ну, надо же! В жизни бы не подумал! Я думал, она с медом...

— Вот видишь! Я же говорила, что ты просто не пробовал правильно приготовленную тыкву! — выключила газ и поставила блюдо с сырниками на стол, — а теперь можно и сырничков. Надо хорошенько наесться, нам целый день по рынку шастать...

...где-то в предгорьях Кавказа...

Едва за отрогом затих шум вертолетных моторов, как Елена поднялась и ловко закинула на плечи рюкзак, двинувшись вперед, к ориентиру, обозначающему перевал. Группа двинулась след в след. Женщина знала, что до цивилизации ее авторитет будет вне конкуренции, — подчиненные понятия не имели, где находятся, и в этом целиком зависели от нее. А вот уже в городе... но до этого пока далеко. В целях конспирации их высадили в трех днях пешего перехода от ближайшего поселка, где доверенное лицо встретит и переправит группу дальше.

Тело послушно поймало ритм движения, экономя силы в тяжелом переходе по горам. По привычке следя за обстановкой, вдруг Елена поняла, что в какой-то момент птицы замолкли, и наступила тишина. Она тут же подняла руку, командуя остановку. Отряд настороженно замер.

Толчок пришел словно ниоткуда. В одно мгновение земля под ногами сначала выстрелила вверх. А потом исчезла, образовав провал в клубах пыли. Последним, отчаянным броском, Елена ухватилась за ветви ближайшей сосны. Боли от впившихся в руки иголок женщина не почувствовала. Вокруг грохотало и выло на низких нотах, пробирая до костей первобытным ужасом. Камни и земля били по телу, дерево мотало из стороны в сторону. Через некоторое время, показавшееся вечностью, землетрясение окончилось. Елена висела над пропастью, изо всех сил цепляясь за ветки сосны, опасно накренившейся, но так и не сломавшейся под напором стихии. Женщина ловко подтянулась на руках и выбралась на скалу. Посмотрела вниз. В мешанине обломков скал, пластов почвы, изломанных деревьев кое-где торчали остатки отряда. Никакого шанса, что кто-то из них выжил. Постояв минуту, женщина обернулась и вдруг заметила чуть в стороне знакомый форменный ботинок. Она подошла и сильно пнула боевика:

— Встать!

С легким стоном диверсант поднялся сначала на четвереньки. Постояв так и потряся головой, он окончательно пришел в себя и поднялся во весь рост. Елена кивнула и чуть поджала губы: могло быть и хуже. Пока же из всего отряда осталась она и один из середнячков. Жаль, что не один из лучших, но могло быть и хуже.

— Идем!

Поредевший отряд двинулся дальше, находя путь в тотально изменившейся местности. Выйдя на точку связи, достала рацию и настроила на нужную чистоту.

— База, прием! — в ответ только помехи, — база, ответьте!

После получаса бесплодных попыток убрала рацию и двинулась дальше.

— Погибла база, — вдруг тихо сообщил диверсант, — сердцем чую.

— Заткнись.

Прошли до следующей точки связи, поменяли несколько раз частоты, — база молчала. Внутри шевельнулось что-то похожее на страх. Единственной возможностью проверить гипотезу осталась дойти до связника: там имелся прямой спутниковый передатчик.

...и снова Петербург...

Блошиный рынок раскинулся на окраине города, заняв гигантский пустырь на краю торгового комплекса "Южный рынок". Разделялись два торжища хозяйственным проездом, грубо сложенным из бетонных плит. Народ бодро шастал туда-сюда, совершенно не обращая внимания на требовательные гудки проезжающих фур, микроавтобусов и прочего торгового транспорта. Почуяв наживу, с краю припарковался передвижной фургончик-кафе.

— Ого, цивилизация наступает, — радостно заметила другу, указав на общепит.

— Вон, и с той стороны нечто похожее, — Саша кивнул на брата-близнеца фургона с другой стороны "блошки". — Ну что, двинулись?

И мы перешагнули границу, сойдя с бетонной дороги и окунувшись в непередаваемую атмосферу блошиного рынка. Со всех сторон нас окружали деловитые люди, продающие, покупающие, меняющиеся и отчаянно торгующиеся порой за то, что иной человек с отвращением поспешит вынести на помойку.

Старинные картины перемежались с коробками из-под бананов, набитых книгами, журналами и прочей макулатурой, рядом с которыми высились целые стопки посуды, самого различного скарба, столики с аккуратными ящичками, в которых на бархатных подложках были с любовью разложены монеты, значки и старинная бижутерия. Отдельно держались торговцы кассетами, грампластинками и дисками. Стояли вешалки с одеждой, тут же были грубо сколочены из досок и фанеры примерочные. Отдельный роман можно было написать, рассматривая продавцов. Тут были ушлые перекупщики — мужики самой разной комплекции, но снабженные одинаковым бегающим взглядом, нервными движениями и суетливо-напористой манерой разговора. Антиквары со стажем и нишей продаж вели себя спокойнее и солиднее как-то — не суетились, не перекрикивали друг друга, зазывая народ. Просто сидели и читали периодику, ожидая "своего" покупателя.

Отдельной категорией шли художники и музыканты-хиппи. Небритые, с дрэдами, в нарочито странных одеждах, они или выставляли свои не менее странные картины, либо наигрывали на всевозможных инструментах. Их такие же странно наряженные подружки курсировали в толпе со шляпами для гонорара.

Были пенсионеры и пенсионерки со скромными лотками, торгующие всякой всячиной, часто еще советских времен. Я никогда не могла понять, откуда они берут стоптанные калоши фабрики "Красный треугольник", или изделия "Большевички". Не иначе, по подругам собирают.

Мое внимание привлек старый чемодан. Судя по тому, как продавец небрежно поставил его сбоку прямо на землю, предпочитая выставить на столе остальной товар, для него особой ценности чемодан не имел.

— Посмотри на чемодан магически, — шепнул Саша.

Я глянула: в отличие от блеклой посуды рядом, чемодан светился целой радугой оттенков. Но темноты в нем не было.

— Покупай, — кивнула.

Саша подошел, окинул взглядом посуду, приценился к паре предметов, потом чуть пнул носком ботинка чемодан. Я хотела присоединиться к мужу, но отвлеклась на разговор двух бабок. Они стояли чуть сбоку от нас и торговали вениками, тыквенными семечками и вязаной мелочью — варежками, носками, мочалками.

Та, что чуть потолще, в теплом пуховом платке поверх линялого пальто когда-то синего цвета, пронзительным, перекрывающим даже гомон рынка, голосом, просвещала подругу:

— А я те грю, Семеновна, что это все враки! Не может быть, чтобы на нас с неба что-то свалилось!

— А я тебе говорю, что может! — не сдавалась ее товарка в коричневой кожаной куртке слишком большого размера и в вязаной шапочке, — вон, вчера по телевизору показывали: в космосе пролетел каменюка и сдвинул землю набок!

— Дура ты, Семеновна! Я у батюшки в Георгиевской часовне спрашивала, так он говорит, что враки все это. Господь не допустит, чтоб Рассея пострадала!

— Это ты дура, Михайловна! — огрызнулась Семеновна, — совсем из ума выжила, у попов спрашивать, что в космосе творится! Твой поп ничего дальше пуза своего беременного не видит, кроме "Библии" книг сроду не читал! Мне соседка рассказывала, что этот поп твой еще десять лет назад на рынке рекетирствовал, с челноков дань собирал! А теперь, гляньте, люди добрые, святоша какой выискался! Патлы отрастил, слова красивые выучил! А внутри как бандитом был, так и остался!

Я хмыкнула: кажется, народ не забыл лихих годов перестройки и поименно всех тогдашних "героев" запомнил! И тех, кто государство целыми составами за границу перегонял, и тех, кто в подворотнях или на рынках грабил... Сколько их в могилах теперь лежит? Немногие, кто выжил в бандитских войнах, теперь остепенились, поменяли и внешность, и род занятий, но от клейма народной молвы не отмоешься. Очень многие из бандитов во времена восстановления власти, почуяв "золотую жилу" в возрождающейся церкви, переметнулись в духовность и сменили кожаные куртки с алыми пиджаками на рясы, а толстенные золотые цепи — на кресты.

Вот только недаром есть поговорка: "тот же Егорка, да в новой ермолке!"

Нет-нет, да проглянет глубоко запрятанная волчья суть, покажет зубы. И начинается скандал да расследование: один бандит, лет десять числящийся в розыске, оказывается, уже много лет при такой-то церкви служит. А его Интерпол по всему миру без толку разыскивает!

Еще пришло в голову, что, видать, не боится Семеновна этого попа-бандита, раз кричит во всю Ивановскую. Знать, он крепко на крючке сидит у органов, что рыпнуться не может. Вон, и Михайловна примолкла, видать, не хуже товарки знает, сколько грешил в былые годы этот "батюшка". Против фактов не попрешь. Да вон, и покупатели подтянулись! Женщины занялись своими прямыми обязанностями, отвешивая кулек семечек и подбирая покупателю пару носков по размеру. А покупатель-то какой колоритный! Высокий. Крепко сбитый, с обветренным лицом. Что он говорит? А, фермер привез картошку продать, да вот решил теплых вещей прикупить. Дело говорит, в полях теплые носки — первое дело! По себе знаю.

Довольный Саша вернулся, таща обвязанный вдоль и поперек чемодан и завернутое в газету какое-то блюдо:

— Пришлось схитрить, зато чемодан мне к этому блюду в нагрузку дали!

— Какому блюду?

— Красивое, с каретами и золотыми вензелями! Тебе понравится и в быту пригодится. Дай мне пакет.

Мы упихнули первую покупку в подходящий пакет и двинулись дальше. По пути я рассказала мужу сценку, свидетельницей которой стала. Саша заметил:

— Естественно, слухи поползли. Народ-то не слепой-глухой! И думать умеет. Надеюсь, паники не случится.

— Наверху не дураки. Паника никому не нужна.

С чемоданом оказалось неудобно бродить, да и рука у Саши была только одна рабочая, так что пришлось сходить на стоянку и сгрузить все в багажник. И снова вернуться в круговерть толпы. Мне приглянулись четыре старинных кованных фонаря из потемневшего металла. Кое-где железо тронула ржавчина и два из них требовали ремонта, но Саша пообещал все исправить. Я уже представляла, как развешаю их по участку и буду по вечерам зажигать в них безопасные свечи.

Один из знакомых барышников принялся расспрашивать, не найдется ли чего у нас на продажу? Продавать на самом деле было, чего, и не мало: этот год оказался не золотым, — бриллиантовым по части находок. До сих пор я все еще разбирала и переписывала добычу, составляла каталоги и список примерных оценок. Но пока мы не видели смысла продавать весь объем, ограничившись только парой нейтральных вещей из каждой экспедиции. И без этого, одно-единственное староверское распятие окупило на аукционе всю поездку на Белое море! А кое-что из Сашиного клада принесло мне новую шубку и солидное пополнение семейного бюджета. Обнадежив перекупщика, что все возможно в будущем, мы отправились дальше. Думаю, он поверил нашим словам об отсутствии товара, только увидев руку на перевязи у Саши.

Пока ехали домой, в приемнике, прервав на полуслове последний хит, дикторы непривычно серьезными голосами сообщили о сильнейшем землетрясении на Кавказе.

Добравшись, тут же включили телевизор и дождались свежего выпуска новостей. К счастью, кавказское землетрясение почти не затронуло населенные пункты, уничтожив необжитые районы горной системы. На экране показали кадры с вертолета: сровнявшиеся с ущельями горы, ровные поля обломков на месте красивейших некогда ландшафтов. Следующим передали репортаж из Италии:

— Сегодня, примерно в 4 часа утра по местному времени, неожиданно взорвался кратер вулкана Везувий. Напомним, что следующее извержение этого вулкана предсказывалось только в будущем десятилетии. Ученые в течение двадцати минут успели поднять тревогу, но власти объявили об эвакуации только в 9 часов утра. Население в панике. Все чаще раздается недовольство медлительностью властей, — кадр перескочил на пожилую итальянку в бигудях, исступленно жестикулирующую перед невозмутимым полицейским, — основные потоки беженцев продвигаются вдоль побережья в сторону французской границы и морем. Порт Неаполя не справляется с выпуском спешно снимающихся с якоря кораблей.