Ладно. Придумаем что-нибудь. Главное, давать побольше пить и согревать, если она вдруг начнет скатываться в шок...я поймала себя на том, что рассуждаю почти как врач, хотя училась совсем не на врача и медициной не занималась уже более шести лет. Тем не менее какие-то общие навыки и понятия были в свое время впечатаны в меня так прочно, что останутся, скорее всего, уже навсегда.

Сзади послышался тихий звук открываемой двери и я обернулась. Законный владелец каюты просунул голову в образовавшуюся щель и вполголоса произнес:

— Ну как?

Я сделала рукой приглащающий жест — молча, чтобы не потревожить больную.

Джек поколебался несколько мгновений, но потом всё-таки вошел и осторожно прикрыл за собой дверь. Приблизился; украшения в его волосах, а также многочисленные кольца и пряжки тихо позвякивали при каждом его шаге. Поставил второй стул рядом с моим, уселся, снял шляпу и аккуратно положил её на стол. И лишь после этого повернулся ко мне.

— Ей лучше, — ответила я на его немой вопрос.

Джек кивнул и перевел взгляд на Элизабет. А я смотрела на него, как совсем недавно на Уилла. Они были как день и ночь. Как ясный, только народившийся день с белыми легкими облачками и густая, жаркая тропическая ночь, чей черный бархат усыпан звездами, крупными, как драгоценность. Ни у кого, кроме Джека Воробья я не встречала раньше такого подвижного, выразительного лица. Поистине причудливую смесь чувств отражало оно в тот миг! Сочувствие, печаль, досада, даже раздражение и вместе с тем какая-то грустная нежность сквозили во всем его таком вызывающе-пиратском облике. Так мог бы смотреть отец на своё беспутное, но всё же бесконечно любимое дитя. Да она и была по сравнению с ним ребенком. Ей было двенадцать, а молва о капитане Джеке Воробье уже гремела по всему Карибскому морю. Она грезила о пиратах и романтических приключениях — а его клинок в это время проливал человеческую кровь. Наблюдая за Джеком в эти короткие мгновения, я очень многое поняла. Одной частью своего существа — той, что делала его мужчиной — он желал близости Элизабет, жаждал её — страстное, прекрасное юное создание. Но другой своей частью — своим разумом и, главное, своей душой, настрадавшейся в скитаниях, он не мог полюбить её — молоденькую, взбалмошную девчонку, которая предала его смерти с той же легкостью, с какой поцеловала. Этот конфликт явно смущал Джека и вносил разброд в устоявшийся мир его чувств. Желания плоти были необоримы, сдержать их могли только честь, совесть, порядочность — то есть именно те критерии морали, которым Джек явно не стремился следовать. Но всё-таки пока он сдерживался, и я догадывалась, что накладывает узду на его желания. Он был словно голодная лисица, учуявшая соблазнительное мясо в капкане, но смутно понимающая, что расплачиваться за него придется слишком дорогой ценой.

Погрузившись в свои мысли, я не заметила, что Джек уже довольно долгое время смотрит не на Элизабет, а на меня. Не без смущения я поняла, что в то время, как я изучала и анализировала его внутренний мир, он делал — по крайней мере, пытался делать то же самое с моим. Но у меня было преимущество — я знала Джека, а он меня нет. Тут он заговорил, и я вздрогнула, потому что услышать собственные мысли из чужих уст не очень-то приятно:

— Возможно, я спятил, но мне кажется, что ты очень хорошо знаешь всех нас. Меня, нашего славного Уилла, Элизабет...даже Гиббса, хотя, разрази меня гром, если я понимаю, откуда ты нас знаешь. Я могу поклясться чем угодно, что не встречал тебя прежде. И тем не менее, Уилли доверился тебе настолько, что дрыхнет без задних ног, поручив тебе оберегать свою зазнобу.

Я невольно улыбнулась.

— Уилл — славный мальчик. К тому же, ты ведь тоже доверился мне, Джек, когда разрешил перенести сюда Элизабет, разве не так? Ты ведь поверил мне, когда я сказала, что эта лихорадка не заразна?

— Ну, Уилл-то жив-здоров, а ведь торчал наедине с ней всю неделю, — отмахнулся Джек, — или ты думаешь, что я рискнул бы жизнью команды и своей, если бы у меня были сомнения?

— Нет, я думаю, ты молодец, Джек, — совершенно искренне произнесла я.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Ты правда так считаешь?

— Правда. Ты даже не представляешь, какой ты молодец.

Мне показалось или на смуглых щеках Джека проступил румянец? Во всяком случае, глаза он отвел. О, люди, люди, как же вам нужно, необходимо одобрение себе подобных! Как легко его дать и как редко вы его даете и получаете! И как чувствительны мужчины к похвале от женщины — даже такие яркие и, казалось бы, самодостаточные, как Джек Воробей! Я насмешливо подумала, что будь Элизабет постарше и поопытнее, она смогла бы сыграть на этой струне бравого капитана и, возможно, добилась бы успеха! Впрочем...у неё всё ещё впереди, ведь так?

— Ну, во всяком случае, сейчас ей намного лучше, — сказала я, делая вид, что не заметила смущения Джека, — будем надеяться, что кризис миновал...кстати, Джек, а куда мы сейчас направляемся?

— Я снова взял курс на остров Тиа Далмы, — Джек с преувеличенной тщательностью поправлял повязку на запястье правой руки, — но раз Элизабет полегчало, возможно, в этом уже нет нужды?

— Нет-нет, правильно. Мало ли что. Ведь это тебя не отвлекает? — Джек непонимающе уставился на меня и я пояснила, — я имею ввиду — у тебя ведь нет сейчас никакой конкретной цели?

— Нет, сейчас у меня нет никакой конкретной цели, кроме одной, — Джек бесшумно поднялся и пошел вокруг стола, проверяя все бутылки по очереди.

— Куда это ром вечно исчезает? — тихонько произнесла я и невольно улыбнулась.

Краем глаза я увидела, что Джек резко вскинул голову, и пожалела о своей несдержанности. Воробей — птица осторожная, хитрая...кто знает, что он может сделать, если почувствует опасность? Я продолжала спокойно сидеть к нему спиной, хотя ощущение было не из приятных — я уже представляла, как тонкие пальцы смыкаются на моем горле, кольца больно впечатываются в кожу...

Ох уж это богатое воображение на мою голову!

Вместо этого на плечо мне легло что-то тяжелое и прохладное. Бутылка с ромом.

— Выпьешь со мной? — полуспросил, полувелел Джек.

Я взяла бутылку и покачала головой.

— Джек, я с утра ничего не ела. Меня свалит от одного глотка, а надо ещё присматривать за Элизабет. Я с удовольствием выпью с тобой, но не сейчас, извини.

Джек смотрел на меня во все глаза, как тогда, когда я спрашивала, на том я свете или на этом.

— Клянусь душой, ты просто нечто! — произнес он со странным удовлетворением. Откупорил бутылку и принялся глотать прямо из горлышка. У меня аж дух захватило — насколько я знала, ром по крепости равен водке, если не крепче.

Я усмехнулась.

— Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты.

Джек пренебрежительно фыркнул.

— Это не шампанское. И кто это такие де...дерег...

Я улыбнулась ещё шире и уже открыла рот, чтобы объяснить, как вдруг за моей спиной на койке что-то зашуршало и слабый голос произнес:

— Джек, ты опять пьешь с утра пораньше...когда это только кончится...

Я поспешно обернулась. Элизабет Суонн, не отрывая головы от подушки, смотрела на нас полуоткрытыми глазами и, судя по реплике, находилась в здравом уме и твердой памяти.

"Во-первых — это гадкое пойло, которое даже самых уважаемых людей превращает в животных..."

Элизабет Суонн, ПКМ-1

— О, посмотрите-ка, кто спустился с неба на грешную землю! — Джек картинно всплеснул руками. Ром плеснул на пол.

— Шшш! — я указала на Уилла, — Джек, имей совесть!

— Молчу, молчу! — он слегка понизил голос и только, — кто я такой, чтобы мешать бедняге Уиллу мирно спать в моей собственной каюте?

Со стороны сундука донесся смачный зевок.

— По своей воле, Джек Воробей, я не лег бы спать рядом с тобой даже в адском пекле, — сонно произнес Уилл.

— Какие хорошие у меня друзья, а? — Джек неожиданно подмигнул мне и снова приложился к бутылке, — какие добрые, душевные отношения, какая нежная привязанность и взаимная любовь!

Я невольно прыснула.

— Хорошо ещё, что я в самом деле не лег спать здесь, — продолжал развивать свою мысль Джек, теперь уже в полный голос, — страшно подумать, что бы было!

— Ничего бы не было, — я всё ещё улыбалась, — ты бы колобродил всю ночь и никто бы не смог заснуть.

— И то верно, — неожиданно согласился Джек, — ну что, мисс Суонн, жизнь никогда ещё не была так прекрасна?

— Ага, — слабым голосом произнесла Элизабет и тень улыбки мелькнула по её лицу.

— Она станет ещё прекраснее, когда мы поедим чего-нибудь, — заметила я, — Джек, что вы обычно едите на завтрак?

— Кто это — мы?

— Ну...моряки. Пираты?

— Даже не знаю, — озадаченно произнес Джек и пошарил взглядом по столу, — так...что-нибудь.

— Пираты завтрак не едят, они его пьют! — ехидно заметил Уилл, поднимаясь на ноги и потягиваясь.

— Туше, дружище! — осклабился Джек, — в таком случае — завтрак в вашу честь! Мисс Суонн, мисс Варлок!

Он отсалютовал бутылкой всем присутствующим и широкими шагами проследовал на палубу, прихлебывая ром. Я с невольной улыбкой проводила его глазами.

— Вот же паяц, верно, Элизабет? Ну как его не любить, паршивца?

Обернувшись, я увидела, что Элизабет смотрит на меня, недоуменно наморщив лоб.

— Всё в порядке, Лиз, — поспешил ей на помощь Уильям, — не беспокойся, это друг.

— Я Ксю Варлок, — произнесла я, с улыбкой глядя на девушку, — вы были тяжело больны, Элизабет, но сейчас вам лучше. Всё же, полагаю, вам стоит пробыть в постели ещё день-два, пока мы не будем полностью уверены, что лихорадка отступила.

Элизабет молча кивнула и прикрыла глаза. Всё-таки она ещё была очень слаба.

Я потянула Уилла за рукав в сторону.

— Уилл, надо следить, чтобы она лежала, больше жидкости и какая-нибудь легкая пища...что у нас вообще есть?

Тернер задумчиво прикусил нижнюю губу.

— Боюсь, выбор тут невелик — мы же в море...всё тот же суп из черепахи, если команда его ещё не прикончила...сухари...солонина. Пошарю в трюме на предмет сьестного.

— А если мы пристанем к берегу — что тут есть?

Уилл удивленно посмотрел на меня.

— Если в порту — то всё, что угодно. На маленьких островах мало что растет, кроме пальм...а большие острова опасны.

Я задумчиво потерла подбородок.

— Ладно, ты поищи, чем накормить Элизабет, а я поговорю с Джеком.

— Давай, у тебя отлично получается! — Уилл с юмором посмотрел на меня, — будешь парламентером?

— Именно, красавчик, — я улыбнулась и дружески толкнула его в плечо.

Уилл зарделся и поспешно бросился вниз по лестнице. Ну вот, и этот туда же! Умею же я вгонять мужчин в краску! Впрочем, я редко встречала мужчин, которые с первого раза спокойно воспринимали мою манеру общения. Думаю, причина кроется в том, что большинство мужчин подсознательно ждет от женщин неких действий, направленных на то, чтобы их "захомутать", поэтому им сложно бывает понять, что кроме дружбы мне от них ничего не надо. А в том веке, в котором я находилась, общение с женщиной на равных было, похоже, вообще чем-то из области фантастики.

Джек стоял у штурвала и беседовал с Гиббсом. Остальная команда разбросанно валялась по всему судну и занималась блаженным ничегонеделанием. А мне-то всегда казалось, что моряки только тем целый день и занимаются, что драют судно от носа до кормы! Впрочем, странно было бы ждать такого педантизма от пиратов.

Я запрокинула голову и окликнула Джека.

— Простите, капитан!

Он обратил ко мне покровительственный взгляд.

— Что тебе, цыпа?

— Можно подняться на мостик? — крикнула я, щурясь от яркого солнца. Глаза отдохнули, и сегодня я смогла снова надеть линзы — к счастью, морская вода их не испортила.

Краем глаза я заметила, что многие из команды подняли головы и смотрят на меня, как на чудо морское. Однако Джек, похоже, уже исчерпал свой запас удивления — по крайней мере, пока.

— Будь как дома, цыпа! — он снял шляпу и, усмехаясь, изящным движением прижал её к груди, — прошу!

К счастью, сегодня проблем с подъемом по лестнице не возникло. Джек дошел до того, что даже подал мне руку, помогая одолеть последние ступеньки. Команда во все глаза смотрела на эти церемонии и откровенно развлекалась — бесплатный театр, да и только!

Джека моё поведение тоже явно позабавило. Я посмотрела на него и...засмеялась.

— Извини. Я думала, что на кораблях принято спрашивать разрешения, чтобы подняться на мостик — ведь это как-никак территория капитана, — Джек с интересом слушал меня, а Гиббс даже рот приоткрыл от любопытства, — во всяком случае, у нас на кораблях, принято именно так...

Я не стала уточнять, что речь идет о космических кораблях, о которых я читала в романах.

— Забавно, — только и произнес Джек, — так чем обязан твоему столь деликатному появлению?

Я решила сразу приступить к делу, каким-то шестым чувством понимая, что вилять с Джеком вообще бесполезно — он скорее оценит прямоту, чем ужимки.

— Джек, мы можем пристать к берегу?

— К берегу? Зачем? Еды и воды ещё вдосталь.

— Видишь ли, меня беспокоит Элизабет. Предположим, уход мы ей обеспечим. Но ей нужно хорошее питание, чтобы восстановить силы. Фрукты. Теплый чай с молоком. Свежее мясо и хлеб. Тогда она быстро пойдет на поправку.

— Но она и так уже пошла на поправку, — заметил Джек, — сегодня её уже не лихорадит, а через пару-тройку дней она будет свежее, чем пастор на заутрене.

— Нет, Джек, ты ошибаешься. Ей действительно стало лучше, но это может быть лишь временное улучшение, а через пару дней наступит рецидив. Мы должны сейчас поддержать её организм, иначе болезнь может снова завладеть ею.

— Молодая мисс права, — неожиданно поддержал меня Гиббс, откашлявшись, — здоровье мисс Элизабет сейчас что судно без якоря — малейший ветерок унесет его. Нам следует очень беречь её. А если учесть, что мы ещё не разобрались с прошлыми неприятностями...

Джек с досадой скорчил гримасу и толкнул боцмана локтем.ай с молоком. е питание, чтобы восстановить силы. фрукты.бще толь деликатному появлению?ское. до кормы! о из области фантастики

— С какими неприятностями? — задавая этот вопрос, я уже знала, что Джек не ответит. Так оно и вышло.

— Шторм, цыпа. Порвал кое-где паруса, да и такелаж не в порядке...в общем, ты права — до Тиа Далмы путь неблизкий, пристанем к берегу. Я подумаю, где это лучше сделать.

Он ослепительно мне улыбнулся, и я поняла, что аудиенция окончена и ушла с мостика. Оговорка Гиббса пробудила моё любопытство и слегка встревожила, но наседать на Джека было пустой тратой времени — в отличие от Элизабет я это понимала. Наскоком его не возьмешь, применим длительную осаду...к тому же я могу порасспросить Уильяма — не мог же он сидеть совсем безвылазно в трюме, наверняка знает что-то об истинном положении вещей.

Несколько дней после этого прошли для меня в неустанных заботах об Элизабет и попытках худо-бедно приспособиться к жизни без бытовых удобств. Выпотрошив рюкзак, я, не слушая отчаянных возражений Гиббса, выполоскала свои вещи в пресной воде и просушила их. Особое внимание я уделила двум парам имеющейся у меня в наличии обуви — кроссовкам и кожаным туфлям, которые, в общем-то, практически ни на что не годились, потому что были предназначены только для танцев — у них была специальная мягкая кожаная подошва. Пару лет назад я занималась латиноамериканскими танцами и теперь, возвращаясь в Питер, всегда ходила на дискотеки, поэтому брала эти туфли с собой.