Полет ч.2

— Что с тобой, Джек, милый? — мягко произнесла я, глядя ему в глаза.

Он молчал, но внезапно лицо его дернулось, и я увидела тень страшной тоски и боли — словно краешек маски приподнялся на секунду и снова опустился. Я благоразумно сделала вид, что ничего не заметила.

— У тебя опять болит спина, так?

— Да нет, — с досадой произнес Джек.

— Ты имей в виду, что если болит — тебе никакого спиртного пить нельзя, понимаешь, Джек?

— Да не болит у меня ничего! Оставь меня в покое! — раздраженно произнес Джек и решительно направился к борту. Перелез через него, и минутой позже я услышала, как заплескала вода под веслами шлюпки.

— Кэп, завтрак! — выскочил из камбуза мистер Гиббс и удивленно посмотрел на меня, — а где Джек?

Я только руками развела.

— Затерялся в пространстве. Мистер Гиббс, может, вы мне подскажете, что это такое творится с нашим капитаном?

Гиббс почесал в затылке. Вид у него был виноватый.

— Может, это из-за нас? Уж такая промашка вышла, мисс Ксю, прямо совестно и сказать!

— А что такое?

— Так ведь в тот раз...ну, у острова Тиа Далмы. Кэп велел нам ждать, с места не сходя, мы поначалу и ждали...никаких попоек, никаких вылазок — всё, как он велел. А потом глядим — вас нет и нет, а шторм надвигается. Ну мы увели "Жемчужину" в бухту, чтобы переждать, значит...

— Ну надо же, значит я была права! — удивленно воскликнула я, — я даже говорила Джеку, что скорее всего вас унес шторм, а он мне не верил! Почему же вы не вернулись, когда буря стихла?

— Ну так...мы ж собирались, мисс Ксю! Неужели вы думаете, что мы бросили бы кэпа, мисс Элизабет и вас на произвол судьбы? Да тут, как на грех — испанский фрегат. Ребята на меня насели — возьмем да возьмем. Пираты, что ты с ними сделаешь? Погнались...а как к острову повернули — штиль. И встали и ни с места. Неделю, наверное, по волнам болтались без ветра, а когда наконец смогли вернуться к острову — вас там не было...

— Мда...— только и сказала я, — так фрегат-то вы захватили?

— Ну разумеется — трюмы все забиты, можете посмотреть! Золото, табак, ткани — чего только нет! А корабль мы отпустили — знаем, что капитану Джеку не понравится, если потопим, не та у него репутация...

— Так Джек обо всем об этом знает? — уточнила я.

— Конечно — я вчера ещё рассказал, — Гиббс был само раскаяние.

— И чего он — рассердился?

— Ой, да его не поймешь, мисс Ксю — сами ж знаете! Посмотрит вечно эдак по-чудному, что и не разберешь — то ли застрелит сейчас, то ли золотом одарит...ничего не сказал, правда. Но недоволен был, наверное, что уж тут...промашка вышла у нас. Что с вами-то произошло? Я видел вас на "Летучем Голландце", когда вы за меня перед Дэйви Джонсом вступились — спасибо вам за это, конечно, мисс Ксю, чего уж тут сказать...

Я улыбнулась.

— С нами, мистер Гиббс, случилось много такого, о чем лучше и не вспоминать. Но если хотите, расскажу. Где ж завтрак?

— А идемте на камбуз, идемте, голубка, — засуетился Гиббс, — будете кушать и рассказывать.

— Действительно, вполне совместимо, — улыбнулась я и последовала за боцманом.

Кто знает, быть может, рассказывая, я смогу понять, что же стало причиной мрачного настроения Джека Воробья?

Целый день я, Уилл и Элизабет посвятили блаженному ничегонеделанию — только пили, ели, купались и загорали. Тиа Далмы уже не было на борту — кажется, Джек отвез её на берег ночью. Может, поэтому плохо и спал?

Благодаря удаче "Жемчужины" и расторопности мистера Гиббса, изо всех сил старающегося загладить свою вину перед нами, еда у нас была отменная. Жареная свинина, которую я не пробовала, наверное, с того момента, как попала сюда, курятина, разные фрукты. Как оказалось, вся команда вот уже две недели не вылезает из кабаков Тортуги, видимо, намереваясь одним махом пропить и прокутить всё награбленное, как это в обычае у пиратов. Мистер Гиббс остался присматривать за кораблем. Так что мы могли чувствовать себя совершенно свободно — до берега было достаточно далеко, "Жемчужина" стояла не у пирса — там просто не было места.

Джека не было весь день и всю ночь. Я специально устроилась на ночлег на палубе в таком месте, чтобы он никак не смог пройти мимо меня, если бы вернулся, но никто меня не потревожил. Тревожиться я начала уже сама. Джек, конечно, свой человек на Тортуге, но всё-таки...правда, мистер Гиббс говорил, что у Джека вообще бывают такие причуды — то велит пристать где-нибудь на безлюдном острове и уйдет куда глаза глядят на неделю, то вот так в порту пропадает на несколько дней...так что беспокоиться о нем совершенно нечего, как приступ хандры пройдет — сам заявится и будет ещё веселее прежнего.

Однако, несмотря на эти заверения боцмана, когда вечер второго дня подошел к концу, я не выдержала. Завязала отросшие волосы в хвост (на "Жемчужине" мы, наконец, смогли помыться, что меня несказанно порадовало), надвинула шляпу поглубже на глаза и отправилась на берег с мистером Гиббсом — он как раз собрался "прогуляться", раз уж теперь корабль было на кого оставить.

Вечер был чернильно-темный, и огни фонарей светились во мраке, точно глаза.

— Может, нам всё-таки пойти вместе, мисс Ксю? — в который раз уже озабоченно спросил Гиббс, — вы человек тут новый, мало ли что...капитан Джек шкуру с меня спустит, если с вами что случится!

— Да уж так уж и спустит! — улыбнулась я, — да он в жизни никого пальцем не тронет, мне кажется — слишком уж часто его самого били...

— И всё ж таки, мисс Ксю, не стоит вам идти одной!

— Чем причитать, лучше подскажите — где он может быть?

Гиббс пожал плечами.

— Да где угодно. Обходите все кабаки, где-нибудь да найдете. Но я думаю, что он где-то тут, рядом — он когда выпивает, никогда от берега и "Жемчужины" далеко не уходит.

— Спасибо! — я выскочила из шлюпки на песок, — если я его найду то, наверное, задержусь — вы отплывайте, не ждите меня.

Боцман только головой покачал.

— Ох, мисс Ксю, опасное дело вы затеяли, клянусь Морским Дьяволом!

Я вздрогнула и обернулась.

— Не стоит им клясться, мистер Гиббс, право слово! Это ведь просто одинокий и очень несчастный человек...и совсем не Дьявол...

И я быстрым шагом направилась к селению, оставив боцмана "Жемчужины" в полном недоумении.

Я осознавала, что напрасно пустилась в это рискованное путешествие по кабакам Тортуги в одиночку, но чувствовала, что должна была поступить именно так. Если я приду с кем-то, Джек опять закроется и никакого разговора не выйдет. А мне хотелось с ним поговорить, я видела, что его что-то гложет.

Кайон оказалось маленьким и необыкновенно грязным поселением, что было неудивительно, потому что в трезвом виде здесь ходить считалось, видимо, зазорным. Кривые улочки, скособоченные дома...и отовсюду доносится разгульный хохот, брань, песни, выстрелы — всё это сливалось в какую-то сумасшедшую какофонию. Пробираться по улице приходилось почти что наощупь, потому что света, падающего из окон, было явно недостаточно. Я то и дело натыкалась на кого-то и была уже не раз осыпана отборнейшей бранью. В конце концов я остановилась у стены одного из домов, рядом с какой-то упоенно целующейся парочкой и задумалась. Кажется, я всё-таки напрасно отказалась от помощи мистера Гиббса...искать в ближайших кабаках — а где тут кабаки, разве поймешь? Все селение — один сплошной кабак...

Может, спросить? Всё-таки Джек вращается здесь уже вторые сутки, кто-то мог его видеть...

Глаза уже более-менее привыкли к полумраку. Я выбрала среди праздношатающихся одного пожилого мужчину, который, как мне казалось, более-менее твердо стоял на ногах и, решительно распихивая попадающихся на пути пьянчуг, направилась к нему.

— Простите, уважаемый! — произнесла я со всем почтением, на какое была способна, — вы, случайно, не встречали где-нибудь здесь капитана Джека Воробья?

В ответ я получила только какое-то малопонятное сочетание слов, примерный смысл которых (если отбросить ругань), сводился к тому, что Джека Воробья сей достойный джентльмен не видал, а вот я очень даже ничего и зачем мне Джек — совершенно непонятно, когда рядом есть мужчины и получше. Не желая вступать в конфронтацию, я просто нырнула в толпу. Презрительно фыркнула. Подумать только — "мужчина получше"! Всё-таки "справедливость" этого мира не устает меня поражать. Люди поистине утонченные, интересные, умеющие чувствовать глубоко и сильно — мучаются комплексами и считают себя никуда не годными, в то время как всякое быдло, ничем таким не обремененное — и мозгами не обремененное тоже — нагло навязывает своё общество и весьма часто добивается благосклонного взгляда! А если учесть, что в природе свои гены потомству передает самая сильная и жизнеспособная особь, то получается, ей угодны такие вот типы, одна минута общения с которыми вызывает тошноту? И ведь есть женщины, которым такие мужчины нравятся — иначе откуда ж они берутся на белом свете? Выходит, ум, честь и совесть в этом мире действительно "не в чести" и Бекетт был прав?

Размышляя таким образом, я продолжала направо и налево расспрашивать о Джеке, пока какой-то чумазый мальчишка не вызвался проводить меня. Я очень боялась, что он заведет меня в какую-нибудь ловушку, но мы остановились перед неприглядного вида дверью, из-за которой доносилась...черт, знакомая музыка! Скрипка, чудовищно расстроенная гитара и что-то ещё...но мелодия была узнаваема — я слышала её во втором фильме. Ну надо же!

Пока я медлила в нерешительности перед дверью, сзади на меня навалились какие-то гуляки и буквально внесли в помещение.

Таверна оказалась довольно большой — просторный зал, в котором было полно народу, и дым стоял коромыслом от чада бесчисленных сальных свечей, порохового и табачного дыма и испарений давно не мытых тел. Я глотнула этого нечистого воздуха столько, что закашлялась. Окна были распахнуты настежь, но густая, душная жара карибской ночи не могла смягчить царящего здесь зловония. Люди сидели за грубыми деревянными столами, пили, ели, хохотали, орали песни кто во что горазд; несколько человек музыкантов старательно наяривали на своих видавших виды инструментах нехитрую мелодию.

Хотелось зажать нос, а ещё лучше — рот — и выбежать вон, избавив свои чересчур чувствительные органы восприятия от этой газовой атаки, но я пересилила себя и осталась. И была почти сразу же вознаграждена за эту жертву — в тусклом мерцании свечей я заметила знакомую фигуру у стойки — когда человек повернулся ко мне спиной, в длинных темных волосах кровавыми полосами мелькнули концы банданы.

Джек!

Я начала пробиваться к нему, кого-то отпихнула, кому-то врезала локтем и, наконец, очутилась рядом с пиратом. Он держал в руке кружку и философски разглядывал зал, видимо, прикидывая, куда присесть. Потом решительно направился в самый темный угол своей неповторимой походочкой. Я поймала его за полу камзола.

— Не угостите девушку, капитан?

Джек быстро обернулся, и я увидела, как в его глазах промелькнуло облегчение. Но потом они посуровели.

— Ты, цыпа? Какого черта ты делаешь тут одна? Я Гиббса на корм акулам пущу, богом клянусь!

Я улыбнулась.

— Он примерно так и предполагал. Не ругайся, это я его заставила.

— Идем! — Джек взял меня за руку и усадил за стол, сам сел напротив. Поставил передо мной свою кружку, — вот, постереги-ка, я быстро...

Он протолкался обратно к стойке и вернулся с ещё одной кружкой. Придвинул её мне, а сам взял свою.

— У меня ром крепче, — пояснил он в ответ на мой недоуменный взгляд, — ну так что — за что выпьем, цыпа?

Я удивленно смотрела на Джека. Он не выглядел пьяным — я видела, каков он, когда пьян. Но поверить в то, что он почти двое суток шатается по тавернам и при этом не пьет ни капли, было выше моих сил.

— Не знаешь? Ну а у меня есть подходящий тост! Выпьем за такт и понимание, присущее очаровательным людям, среди которых я имею честь существовать! — почти крикнул Джек и залпом осушил свою кружку.

"Он, наверное, очень пьян", с некоторым испугом подумала я — а я, честно говоря, побаиваюсь пьяных. И особенно когда пьяны близкие мне люди — от этого они зачастую становятся совсем чужими, а я опасаюсь чужаков, у меня это инстинктивное.

Джек быстро взглянул на меня и осекся.

— Прости, милая, — пробормотал он, отводя глаза, — я напугал тебя.

— Да ничего, — с усилием произнесла я и повертела кружку в пальцах. Вначале мне хотелось выпить с Джеком, но теперь охоту напрочь отбило. Теперь мне хотелось только уйти из этого отвратительного места.

Джек опять каким-то образом угадал мои мысли — пират или нет, а людей он чувствовал превосходно, этого у него не отнимешь.

— Пойдем-ка, цыпа, — произнес он, поднимаясь, — пойдем, я отведу тебя на "Жемчужину". А то ведь не найдешь дорогу назад, а?

— Прекрасно найду, — с досадой ответила я, не трогаясь с места, — и если ты хочешь отвести меня туда, чтобы вернуться и дальше пить тут в одиночестве, Джек Воробей, то можешь не тратить силы понапрасну.

— То есть?

— А то, что через полчаса я снова буду здесь, — я невольно улыбнулась, увидев его растерянное лицо.

— А если я прикую тебя наручниками к якорному шпилю, а ключ выброшу в море? — хладнокровно произнес он, но всё же опустился назад на скамью.

Я усмехнулась.

— Ну ты ведь выбрался из таких наручников, Джек. На что поспорим, что и мне удастся? — я накрыла его ладонь своей, и он не убрал руку.

Внезапно всё окружающее — крики, музыка, ругань — всё словно отодвинулось куда-то и мы как бы остались с Джеком наедине, несмотря на то, что нас по-прежнему окружала толпа пьяного сброда.

— Хороший мой, что случилось? — спросила я, заглядывая Джеку в глаза, — ты был так рад, что мы нашли "Жемчужину"...что-то произошло вечером или утром, чего я не знаю?

Джек молчал, нервно теребя повязку на правом запястье.

— Что с тобой, ты можешь мне сказать? — произнесла я ещё мягче и улыбнулась, — или это что-то такое, что девушке слышать совсем необязательно?

— Да нет... — усмехнулся Джек, но глаз так и не поднял, — просто...ну...ты перестанешь меня уважать, если я скажу...

— Ну вот, теперь если ты не скажешь, то будешь виноват в моей гибели! — картинно произнесла я, — я ж умру от любопытства, и вы меня похороните!

Джек быстро улыбнулся, но улыбка его тотчас погасла.

— Это всё из-за этой истории с "Жемчужиной"? — продолжала допытываться я, — из-за того, что они нас бросили? Но они же не нарочно...

— Они нарушили приказ! — свирепо сверкнул глазами Джек, — да, они правильно поступили, что укрылись в бухте, но они должны были сразу же вернуться, когда шторм стих! Понимаешь, сразу же! А не гоняться за какими-то фрегатами, будь они прокляты! Тогда ничего этого не случилось бы...то, что пришлось пережить тебе и Элизабет — это всё по моей вине...

— Да почему же по твоей, Джек? При чем тут ты?

— Да потому что я их капитан!!! — крикнул Джек, в ярости отшвыривая пустую кружку. Она разлетелась вдребезги, — если капитан приказывает — команда обязана подчиняться! А пираты подчиняются только в двух случаях — когда любят своего командира или когда боятся. А раз я не способен внушить своим людям ни страха, ни любви — значит, Джонс был прав и я никудышный капитан!