И что в моих подозрительных снарядах заключена дьявольская сила, что слуги сатаны вырвались наружу и пожрали православных. Вспомнили и моё чудо — палку, изрыгающую огонь.

И только своевременное вмешательство отца Ферапонта спасло меня от обвинений в сношениях с нечистым.

А попу я показал, как горит порох и что бывает, если его силу заключить в сосуд. Мне пришлось оправдываться и вносить внеочередную немалую сумму пожертвования на нужды нашего храма.

С тех пор я завязал с огнём, остались только жалкие десять бомбочек, но без них закончилось бы бедой. Мы попытались откусить кусок не по зубам. Может село и взяли бы, но большую часть дружины оставили бы здесь.

На сей раз я не отказался опять выбрать лошадок, Назиру для разведения. А также домашнюю утварь и молодняк до десяти лет. Тех, что постарше, уже не приучишь, я этих раздам по семьям. Крестьяне охотно берут помощников.

Из бабского полона никого не смог выбрать. Эти видать другой породы, лица плоские с глазами щелочками. Никого близко похожего на Мадину. Отобрал только несколько женщин среднего возраста для работы по дому, хозяйство то у меня растёт, дружину надо кормить и обстирывать. Живностью оброс опять — таки, нужны помощницы.

К концу зимы я посвятил двух своих дружинников в боярские дети. Трифона и Юргаса — литвина. Это произошло с подачи Фёдора, свита играет короля, так можно перефразировать его мысль:

— Ляксей, тебе нужна свита, негоже, что потомственный боярин и даже княжич не имеет своего окружения.

Интересно, можно попробовать, к тому же есть у меня пара претендентов. Когда судьба закинула меня к берегам Азова и к моему имению начали подбираться волки о двух ногах, именно Трифон и Юргас не допустили растаскивания хозяйского имущества. Опираясь на свой авторитет они сцементировали оставшихся защитников. А это более полутора десятков вооружённых гридей.

Переварив эту мысль я согласился и провёл церемонию испоместить их на вотчинах.

Ну, у меня нет лишних пары деревенек, чтобы наделить новоявленных детей боярских, зато я выделил им по улице с несколькими дворами каждая. Отдавал с расчётом, что те будут прирастать людишками, благо есть куда расти.

И я понял, что поступил правильно, когда остальная старшая дружина забегала. Теперь с их стороны наблюдается полная поддержка любого моего начинания. То же поди не против того, чтобы подняться в статусе.

А по весне Фёдор засобирался на родину. Всю зиму он через купцов с кем-то сносился и сейчас выкатил мне сию новость.

Ужасно не хочется с ним расставаться, Фёдор стал мне другом. И дело не только в том, что он натаскивает меня на владение различным оружием, которым сам владел виртуозно. И даже не в том, что с ним надёжно. Если он чуть позади меня, можно за тылы не переживать.

От тверичанина я узнал много о современной жизни сильных мира сего. Это сторона для меня прежде являлась тайной. В нашем Хлынове князьями и не пахло. Были служивые князья, но владетельных я даже издалека не видал.

Кроме того, у нас выстроились доверительные отношения, близкие к дружеским. Естественно, я не рассказал бы о нюансах своего попадания в это время, но если бы решился — он был бы первым.

— Федя, а может вернёшься потом? Мы с тобой таких дел наворочаем.

У меня было такое ощущение, что с его отъездом что-то изменится в моей жизни. Причём в худшую сторону.

— Не, Ляксей, не могу. Дела. Имение наше родовое разорено и передано другим людям. Батюшку заморили ироды и свели в могилу. Но, слава богу, князь понял что на наше семейство навели напраслину и велит возвращаться. Наши вороги наконец-то получили по заслугам, теперича наше время наступает. Так-то вот. А может ты со мной, с тобой мне полегче будет? Сроднились мы вроде как. У меня сестрица Алёнка есть, у тётки проживает. Ох и хороша девка, пятнадцать вёсен ей уже, наливное яблочко — глядишь и породнимся с тобой.

Ну, насчёт породнимся, это мы проходили, нет желания. А вот помочь другу, почему нет. Он же поддержал меня в трудную минуту. И словом и делом. А долг платежом красен.

— А знаешь, давай. Только придётся немного подождать, мне же надо имение и дела передать на надёжных людей.

Ну, свои торговые дела я веду через Ирину и нескольких проверенных купцов, что торгуют моей "горилкой". Ирина держит дела с папашей и казанцами в своей крепкой руке. Она же присмотрит за имением.

Подумав, я решил оставить на хозяйстве Трифона. Он к этому времени собирается ожениться. Вот и будет с супругой нежиться, куда ему уезжать от молодухи. С ним оставляю здоровяка Агафона из старшей дружины и десяток воев из младшей. Остальных забираю, включая нас с Фёдором получается двадцать сабель. Чёртова дюжина младших, из старших Ерофей, да Юргас с братцем. Плюс мои ближники и один из наших охотников. Второй остался, у него жинка на сносях, да и кто-то же должен снабжать имение убоиной.

Все вооружены как положено, а вот с лошадьми не всё так прекрасно. Пришлось заводными брать степных лошадок. Даже часть дружины на них села, но других вариантов нет. К весне цена на лошадей подскочила.

Помолясь в церкви, мы, получив благословение батюшки, выехали в дорогу.

Дорогу до Твери, а это более девятисот вёрст, которые мы преодолели за восемнадцать дней. В день делали в среднем по пятьдесят-шестьдесят вёрст. Это оказалось оптимальным, чтобы не заморить наш четвероногий транспорт. Я бы ещё снизил скорость, но Фёдор торопил, будто его что-то гнало вперёд.

Если степные низкорослики паслись сами, когда мы вставали на ночёвку и с удовольствием щипали свежую зелень, то крупные боевые рысаки нуждались в подкормке овсом.

Пришлось везти с собой запасы еды, крупы и вяленое мясо. Тратить время на непростую весеннюю охоту желания нет. Шуда с напарником балуют нет-нет убоиной, и на том спасибо.

В городках делали остановки на помыться и отоспаться, прикупали необходимое и вперёд.

Столица Тверского княжества лежит на великой реке Итиль (Волга), на слиянии с реками Тверцы и Тьмаки.

Поразил красотой и незыблемой надёжностью Отроч -Успенский монастырь. Мы ехали вдоль берега реки и по ту сторону раскинулись его каменные стены с башенками церквей. Нам не удалось рассмотреть город вблизи, наш путь закончился в нескольких верстах от его стен.

Это частное подворье имело крепкие стены, такое ощущение, что когда его возводили, думали прежде всего о безопасности, а потом только об эстетике.

Сначала в низкую калитку просочился Фёдор, а через пять минут раздался зычный голос и ворота настежь распахнулись. Немалый широкий двор впустил весь наш отряд и ещё место осталось. Забегали холопы и мои парни с удовольствием спешились.

Чуть погодя меня и Юргаса, как дворян пригласили в терем, остальная дружина будет вечерять отдельно.

Немолодого крепкого мужчину с заметным животиком и сердитым взглядом Фёдор представил как своего дядьку. Непонятно только, что он имеет в виду. Семейное родство или дядька как наставник — пестун.

Позже выяснилось, что второе. Пантелей Ходыкин, так нам его представил Фёдор.

Хозяин дома уединился с Фёдором, пока мы с Юргасом приводили себя в порядок.

С дороги застольное изобилие нас подвело, лично я немного переел и ночью маялся с животом.

А утром выяснилось, что мы зависнем в этом доме на неопределённое время. Отношение со стороны дворни хорошее, видимо так велел хозяин. Но, чтобы не злоупотреблять гостеприимством, мы после завтрака уходили в город. Город окружён рвом с речной водой и насыпан вал. Заметно, что жителем приходилось не однажды отражать врага. Ещё в прошлом веке Тверь являлась центром сопротивления монгольским ордам. Высокие деревянные городские стены имели каменные башни. Между берегами Волги и Тьмаки насыпан вал, прикрывающий это направление от кавалерии.

Тверской Кремль был частично каменный, а вот остальной город чисто деревяный. Следы пожарищ говорили, что огненный змей здесь частый гость. Только церкви старались возводить из камня на века.

Я с удивлением узнал, что те храмы, побольше возводились по приказу владетельных князей. А вот те, что поменьше на деньги купцов. Церкви являлись многофункциональными учреждениями. Это и склады товара и меняльные конторы. Здесь заключались договора между купцами. Немалые пожертвования предприимчивые попы пускали в оборот, охотно давая в долг проверенным купчинам.

На четвёртый день я начал скучать и вывел свой отряд за город, развеяться. Заодно поохотится. Пришлось отъезжать подальше, чтобы не нарушить монопольное право властей города на охоту в его землях.

Но проблемы нас настигли даже в пяти верстах от выселок.

Наши охотники выгнали на нас небольшой оленье стадо. Величественный красавец, увенчанный короной рогов и несколько самок вылетели прямо на нас. Защёлкали тетивы и одно из животных полетело через голову оземь.

Я заметил неладное потому что не был увлечён охотой и даже не стрелял.

Ну не люблю я это так, как местные. Те с ума сходят и готовы несколько дней преследовать безвинное животное, только чтобы отрубить ему башку и привезти трофей домой. По мне, так мясо домашних животных нежнее и вкуснее.

С боковой лесной дорожки выметнулся отряд в десяток всадников и так получилось, что бедные олени оказались меж двух отрядов. Уже полетели стрелы и даже кто-то вскрикнул, это называется встречный перекрёстный огонь. При котором риск подстрелить другую сторон максимален.

Пришлось Пахомке трубить в рог, призывая к прекращению стрельбы.

Дальше начались танцы — шмансы под названием "кто круче".

Предводитель внезапно возникшего отряда местный мажор, как я понял из разговора на повышенных. Как бы даже не наследник местного папахена.

Молодому парню лет двадцать пять, одет дорого. Кафтан красного аксамита, украшенный золотой нитью. Под ним рубаха из тонкой тафты, из неё же штаны, а богатое корзно оторочено бархатом.

— Кто таков? — дерзко заявил молодец. Подавив порыв нагрубить и ответить в том же духе, я ответствовал, — Хлыновский потомственный боярин Алексей Волков, княжич норманский.

К чему я привлёк второй титул сам не пойму, видать от неожиданности и желания не ударить в грязь.

На моё титулование парень отреагировал положительно и представился сам.

Ну да, передо мной старший отпрыск великого князя тверского Михаил Борисович. Не знаю, уместно ли величать батюшку великим, насколько я знаю это право удельные князья некоторых княжеств потеряли ещё в прошлом веке. Но пусть будет великий, тогда в тему и мой княжич.

Пока мы мерялись писками, олешки благополучно свалили, оставив в лесу тушки двух самок.

Как-то так произошло, что через полчаса уже горели костры и мои парни занялись готовкой, обугливанием свежего мяса на открытом огне.

Михаил попенял мне по-первой за то что мы нарушили зону, где требуется для охоты разрешения князя. Я извинился и угостил Михайлу свое настойкой. Закусывали мы припасами, без которых я не выезжаю, вяленным мясом. Его готовит мой Назир по особому рецепту. Без подробностей, они вам не понравятся, но мясо получается довольно нежное и имеет своеобразным вкус.

Поэтому к моменту, когда нам пожарили по куску мяса, мы уже прилично наклюкались. Вернее я-то свободно ещё бы столько же употребил. В хорошей компании, да под соответствующую закуску можно и поболее приговорить. А вот непривыкший к крепкому благородному напитку всех времён и народов "самогонке", Михайло поплыл. Назад ехали почти обнявшись и молодой князь чуть не целоваться лез. Пригласил в княжий терем. Отказываться я не стал и поэтому через, получив на следующий день через посыльного устное приглашения выехал, взяв с собой Юргаса и пару сопровождающих.

Важный человек не может разъезжать в одиночку, но и брать весть отряд глупо.

Княжие хоромы, честно скажу, поразили. У меня возникло стойкое ощущение, что я в русской сказке про царя.

Трёхэтажные хоромы возвышаются над другими постройками и обвязаны крытыми деревянными переходами. Поражает богатая резьба, изображающая зверей и растения.

При нашем появлении броуновское мельтешение многочисленной дворни по территории только усилилось.

К моему огорчению меня потащили на представление к главе.

Борис Александрович, князь Тверской уже в годах, под полтинник. Лицо болезненное, отёчное. Глаза смотрят с подозрением, будто высматривают измену. Но, возможно я и ошибаюсь и он настоящая душка.

Перед входом в палату меня притормозили и важный дядька в шубе и посохом в руке пробасил моё имя и титулы. Что интересно, сначала прозвучала моя липовое княжеское звание, а потом реальное боярское.

В палате присутствовало с десяток важных бояр, которые с любопытством изучают мою особу. Ну наверное скучно им, вот и глазеют. Наверняка сидели в жару в своих меховых шубах и глазели в окно, слушая как муха летает по палатам. А тут свежачок, пару человек прямо-таки с ненавистью пожирают меня глазами. Даже зябко стало, может они не любят парней традиционной ориентации?

Остальные скорее с любопытством. Я продолжал стоят, как перед судом или экзаменатором. Пришлось утолять любопытство князя и присутствующих, рассказывать о своей биографии. Слава богу за эти годы я отшлифовал все детали, так что вроде всё конкретно, а проверить никак не получится. Один из тех злобствующих противным простуженным голосом попытался вывести меня на чистую воду, требуя назвать имя родителя.

Пожалуйста, мне не жалко.

Итак, я любимый сынок Флоки Вильгердарсона II, великого конунга "страны льдов", что лежат к северо-западу от страны данов. Далее по легенде.

Про "страну льдов" кто-то что-то вроде слыхал, но утверждать не берётся. В результате меня вроде приняли и разрешили присесть пока. Кажущаяся мне непоколебимой легенда сомнительна и это понятно. Но мои подтверждения статуса в виде той грамотки заезжего скандинавского дворянина на непонятном языке приняли к сведению. А заодно мои регалии потомственного боярина, выданные по всей форме Хлыновским посадником, к которым уже отнеслись более благосклонно.

— Что, чуть не съели тебя наши бояре? — наконец нарисовался Михайло.

Далее шла моя непереводимая эмоциональная речь, суть которой сводилась к следующему, "Ты падла княжеская, на хрена меня сюда заманил, чтобы мне мозги парили всякие недоумки?" Это если очень кратенько, но мой спич вызвал неудержимый смех у княжича. Вернее мы оба не можем претендовать на этот титул. Княжич — это молодой и неженатый отпрыск князя. Его правильнее назвать княжим отпрыском и наследником.

Михайло уже был женат, вдовец однако, — это я понял из его рассказа, супруга ушла в долину вечной охоты, то бишь сгорела от непонятной болячки. А я вроде и не женат, но уже не попадаю под "молодого", чай за тридцатник уже.

Молодой князь — наследник, провёл меня по своему крылу терема.

Впечатляет, ходили по поскрипывающим переходам и пугали молодух. Зато Михайло оказался страстным любителем лошадей и на княжеской конюшне держал два десятка отборных скакунов. Был даже знаменитые дестриэ — вот мне и посчастливилось воочию увидеть рыцарскую породу лошадей. Жеребец поражал мощным корпусом, весом никак не меньше семисот килограммов, а скорей всего под тонну. Рост под два метра, с сильными конечностями.