| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ребенок протер рукой влажный от пота лоб и убрал с него налипшие всколоченные волосы. Вот и ответ, он, наконец, вспомнил, зачем пришел в этот мир.
— Неужели твоему миру не хватает своего света, раз тебе понадобился наш?
Солнце уже почти село, и когда от его былого величия осталась лишь едва заметная светящаяся алая полоска горизонта, путник осмелился посмотреть в глаза ещё дышащему человеку.
-Ты ведь знаешь, что свет и тьма всегда были общими для всех нас. Почему ты утверждаешь, что они принадлежат только истинам?
-Потому что только истины могут с ними справиться, — несчастный закрыл глаза и застонал. — У тебя такие сильные глаза, — спустя некоторое время еле слышно прошептал он. — На моей ветке мог бы висеть ты, если бы только пришел на один день раньше...
Его слова оборвались, и путник вздохнул, поднимаясь и отряхивая со своих рваных одежд песок.
'Несчастный, — думал он, — сколько веков прошло с тех пор, как твоя участь здесь была решена, а ты с каждым рассветом живешь тем же самым днем и помнишь только то, как сам стал жертвой своей веры. Жаль, я не успел спросить тебя, зачем ты прошел через врата познания, хотя не думаю, что твоя цель была столь же предана твоему миру, сколь моя цель предана моему''.
Откуда-то повеяло смрадом, и, подняв глаза, мальчик увидел, как уходившая вдаль дорога покрылась красными пятнами, будто кто-то пролил на этот вечный камень кровь. Небо стремительно темнело, а из-за горизонта показала свой желтый, увитый туманом бок полная луна.
* * *
Я проснулась и, пытаясь разлепить глаза, потянулась, с наслаждением выгибая спину. Снова отключилась, не дойдя до постели?
В последние дни это стало нормой. Времени на сон не было, я ведь должна успеть выучить как можно больше. Мне нужны все знания, все умения, способные помочь в борьбе с этим чертовым некромантом.
Глаза с трудом открылись, и я поняла страшное: это место — не дом. Внезапно и диван стал слишком удобным, совсем не как тот, что стоит в моей гостиной, да еще кто-то укрыл меня тёплым пледом. И я вспомнила... Причал, кафе, розовые розы, некромант...
Гостиная с большими окнами, за приоткрытыми шторами темно-вишневого оттенка сгущаются сумерки. На полу персидский ковёр и медвежья шкура, на стенах картины. Сюжеты разные, но их определённо рисовал один человек. В камине вовсю полыхал огонь, а рядом с ним, лицом ко мне, в широком кожаном кресле сидел недавний знакомый. На небольшом столике рядом с некромантом стояли два бокала и бутылка вина. Один из бокалов наполнили наполовину. Герберт рассматривал меня, задумчиво подпирая рукой голову. Волосы его высохли, но все также блестели. Сапфировая булавка в галстуке идеально подчеркивала льдистый цвет холодных глаз.
— Вина? — как ни в чем ни бывало, спросил некромант.
Жестом он указал на бокалы.
— Сколько сейчас времени?
— Половина восьмого. Вы так сладко спали, что я не нашёл в себе силы прервать ваши грезы.
Я отложила плед и, усевшись более прилично, оправила юбку. Промокший плащ пропал, как и сумка.
Внезапно со стороны окна послышался угрожающий рык.
Я взглянула туда и обомлела. Черная тень из дальнего угла смотрела на меня четырьмя алыми огоньками. Мрак в этом месте казался непроглядным. Я ощутила, как из тьмы тянется нечто, очень похожее на ментальные щупальца одного знакомого мне живого артефакта.
— Ну-ну... не стоит обижать нашу гостью. Идите-ка сюда.
Герберт похлопал по колену, и из тьмы, будто из ниоткуда, вышли два черных зверя. Больше всего они напоминали немецких овчарок, только масти были абсолютно черной. Алую радужку глаз пересекал желтый вертикальный зрачок. Зубы они не скалили, но рядом с этими существами я чувствовала себя бифштексом.
Дыхание сперло, я боялась пошевелиться.
— Красавчики, правда? — спросил некромант, доливая в бокал вина и протягивая мне. — Вот, предложите им.
Я приняла бокал дрожащими руками и протянула его в сторону животных, мысленно прощаясь с руками.
— Пейте, — приказал Герберт, и животные, на удивление, послушались.
Сначала вино лизнул один, а затем подошел другой. Проклиная себя за малодушие, я закрыла глаза.
— Не бойся, Элен. Это всего лишь мои охранники, гостей они не трогают.
Я старалась не смотреть на некроманта.
— Вы убьете меня?
Он замер, ответа не последовало. Животные отступили, и я с облегчением опустила свободный от вина бокал.
Правая рука непроизвольно нащупала верхнюю пуговицу на алой блузке, но я тут же одернула себя. Она уже была расстегнута, да и все равно не поможет.
Мысленно протянулась к некроманту, но натолкнулась лишь на непроницаемую стену — ожидаемо. Наконец я решилась и посмотрела в недовольное лицо хозяина дома.
— Зачем мне могла бы понадобиться ваша смерть? Вы проспали в этой гостиной несколько часов и заметьте, все ещё живы. А вы, чудовища, пошли прочь!
Оба черных зверя, повинившись, опустили морды и, прошествовав в знакомый угол комнаты, исчезли, растворяясь во мраке.
Я старалась не сорваться, говорить спокойно. Сначала дело, а все чувства будут потом.
— Вы убили мою мать и, подозреваю, хотели добраться и до меня.
Он замотал головой и забрал у меня бокал с вином. Ему не хотелось говорить об этом.
— Все мы совершаем ошибки. Я не буду убеждать в своей непричастности к смерти вашей матери. Все дело в моем мягкосердечии.
Я не могла смолчать.
— Убийство человека для вас слишком мягкосердечно?
Он вздохнул и поставил бокал на стол.
— Дослушайте меня, прошу вас. Я, конечно, не ангел, но ваше воображение и вовсе превращает меня в сущего дьявола.
Горькая усмешка скользнула по бледным губам, и он опустил глаза, продолжая повествование.
— Много лет назад я проводил эксперименты с эманацией человеческой души. Результат был ошеломляющим, его итогом стала отделенная живая материя. Вселенная в мертвое тело человека, она могла существовать трое суток, затем перебиралась в новое тело. Это было поразительное, невозможное открытие. Вы представить себе не можете, как я радовался ему. Она родилась из магического взаимодействия с призраком казненной за убийство женщины и не помнила ничего о прошлом. Пустой сосуд, жаждущий заполнить себя. Я пытался обучить ее, и она поддалась. Поразительно быстро, просто схватывая на лету любую кроху, любую каплю знания. Я назвал ее Евой. Мне хотелось верить, что не кто иной, как я стал прародителем новой расы существ, возрожденных из праха. Глупец, как же я был наивен. Я предоставлял ей мертвые тела каждые три дня, вы не подумайте дурного... среди людей всегда находился желающий продать труп собственной тетушки за приличные деньги, вместо того чтобы нести в церковь. И кто знает, как бы все происходило дальше, если бы не вмешалась инквизиция. Мне удалось бежать, но ее схватили и должны были сжечь на костре. Я не мог помочь, не было никакой возможности препятствовать этим жестоким людям, прикрывающимся маской Бога. Я искренне горевал, думая, что потерял свою Еву навсегда.
Только недавно приехав в Лондон, я узнал, что она жива, что все это время ее держали взаперти и морили голодом. Что она скучала... Я был поражен. Она рассказала, через что ей пришлось пройти, и это...
Он на минуту замолчал, буравя невидящим взором пространство перед собой.
— Эти чудовища пытались превратить ее в свое оружие. Они проводили над ней такие опыты... даже мне — человеку, видевшему, казалось бы, все — это представляется бесчеловечными зверствами.
— Но те женщины, в телах которых она побывала, не были трупами.
Он кивнул.
— Так и есть. Она приобрела возможность перемещаться в живое тело после экспериментов. Но поймите, она мое дитя, и я был рад ей. Она ведь и спешила из Ватикана ко мне. Я верил ей, надеялся, что теперь, когда мы вновь воссоединились, все станет, как прежде. Вы понимаете меня?
В его искренних глазах блестели слёзы. И я, пожалуй, могла бы ему поверить, но не смогла. Сложно сказать, почему именно.
— Она рассказала мне все, а я... я рассказал ей про Квентина. То есть теперь он ведь уже Дориан Лоуренц. Рассказал и попросил присмотреть за ним, только она... — он замолчал и снова посмотрел на меня, бледное лицо исказилось печалью.
— Я понимал, что, вселившись в вас, она бы подобралась ближе всего к Квентину, но я видел вас и не хотел, чтобы она причинила вам вред. Она отвергла мой приказ и посмеялась над просьбой, когда я повторил в другом тоне. Она приревновала. Смешно подумать, я ведь беспокоился о ней, любил, как свое дитя. Она же, похоже, полюбила меня страстно и пламенно — и так же ревновала. Я пытался втолковать ей, убедить, но она и слышать не хотела и вместо присмотра за Лоуренцом нашла себе новую цель — вас. Она пыталась вас убить. Я старался препятствовать — бесполезно. Я не успел остановить её: она нашла вашу мать. Я создал чудовище, но к моменту, когда пелена иллюзии спала с глаз, ваша мать уже была мертва. И судьба Евы была предрешена.
— На детской площадке использовали магию. Эту... Это существо переселили в мою... И где ваша дорогая Ева взяла мага, позвольте спросить?!
Он посмотрел на меня и горько улыбнулся. Я не пыталась быть вежливой и рассудительной, во мне клокотала злоба. Моего собеседника, похоже, это совершенно не трогало.
— Вы сейчас говорите совсем как Квентин, его тоном. Еве не нужен был маг, она украла один из моих порталов и проделала ритуал перемещения сама.
— И вы хотите, чтобы я в это поверила?
Он пожал плечами.
— Верите вы или нет, все это правда. Я не желал смерти вашей матери, так сложились обстоятельства, увы. Я знаю, что пройдет время, и вы поверите мне, иначе бы не пригласил сюда.
— Чудесно! Вы убили мою мать, похитили меня и еще утверждаете, что я должна вам верить?
Он улыбнулся, и на этот раз улыбка была увереннее.
— Вы не оставили мне выбора, но вам ничего не угрожает: я всегда верен своему слову. Признаться, я даже рад, что вы отказались от моего приглашения. Если бы здесь оказался этот вампир или толстяк, я не смог бы быть настолько откровенен с вами.
— Допустим, что все, что вы говорите, правда. Но вы же послали толпу зомби в Сохо. И вы знали, вы выпустили их именно в ту ночь, когда Дориан не мог вам помешать.
Его несчастное лицо вмиг стало жестким. Черты окаменели, и слезы, застилавшие глаза, исчезли, будто их и не было. Он встал и отошел ко окну, отвернувшись. В темноте оконного проема, как в зеркале, отразилось его уверенное лицо.
— Это единственно-верная мера. Да, я это сделал, я должен был это сделать. Чтобы он осознал свою слабость и отступил от намеченных планов. Я не надеюсь, что вы примете это сейчас, но уверен, что, обдумав все за и против, выберете правильную сторону.
Он обернулся, и теперь в его глазах полыхали огненные искорки ненависти.
— Он очень умен и опасен. И может, для вас эти слова станут открытием, но та война, та игра, которую он ведет, уничтожит привычный для вас мир.
— Вы несете какой-то бред.
— Бред, вы говорите? Что ж, я не виню вас. Он богат, хорош собой, облечен властью, от которой вы и сами бы не отказались. И умеет управлять своей магией, в отличие от вас.
— Это неправда. То есть... у меня нет магического дара. Все, на что я способна, это держать ментальный щит.
Он засмеялся.
— Вы можете не лгать мне. Я знаю, что она есть. Вода, великая и разрушительная. И я также знаю, что он не сказал вам, насколько вы одарены. Ваш резерв неисчерпаем и продолжает расти вместе с тем, как вы практикуетесь. Квентин, конечно, это сразу понял, вот почему и ухватился за вас обеими руками. А когда осознал, что договориться с такой девушкой будет сложно, решил банально соблазнить. Во что только не поверит влюбленный разум. Вы наивны, но ваша магия могущественнее его собственной, вода — сильнейшая из стихий. И если он получит ее, остановить его будет невозможно.
— Вы лжете! Я не знаю, откуда вы узнали про мой дар, но все, что вы говорите про Дориана — ложь. Я не верю ни единому вашему слову! Он может быть безжалостным убийцей и беспечным позером. Но каждый раз, когда я начинала в это верить, он доказывал мне обратное. То участие, которое он проявлял к людям, то, к чему стремится и во что верит, окупает все его недостатки. Он делает ошибки, но они не чужды никому из людей. Я не верю вам и никогда не приму вашу сторону, вы меня не убедите!
Он засмеялся, подошел ближе. Не то чтобы мои слова не произвели на него впечатления, скорее, наоборот. Он явно не был разочарован.
— Готовы поспорить? На поцелуй. Требовать чего-то большего от вас, пожалуй, будет нескромной наглостью.
— Что? Вы что, не слушали меня?
— Боитесь?
Я поняла, что, когда говорила, вскочила с дивана, и теперь почувствовала себя ужасно неловко. Между нами было меньше шага.
С вызовом посмотрела в его насмешливое лицо.
— Что я получу, если выиграю?
Это было ошибкой; внутренний голос буквально оглушил меня: нельзя спорить с ним. Нельзя иметь каких бы то ни было дел с подобным человеком. Но я спросила, а значит уже согласилась. Отступать глупо... Но я ведь права?
— Пять миллионов фунтов. Вас устроит? Если вы выиграете, получите пять миллионов английских фунтов. Я же могу выиграть ваш поцелуй.
— Немалые деньги для глупой детской забавы.
В его глазах промелькнула искорка азарта. Как же он стал сейчас похож на Дориана... я задохнулась, когда узнала этот взгляд. Но нет, конечно, это был не он: и черты лица, и манеры, и голос. Это другой человек, страшный человек, имя которому беда.
— Считаете это детской забавой? Тогда можем поспорить на что-то более стоящее.
Мои щеки вспыхнули. Да когда же у меня из головы выйдут уже все эти глупости!? Краснеть по каждому поводу — это так раздражает!
— Нет.
— Значит, все-таки боитесь, что я могу оказаться прав и ваш Дориан — фальшивка, как и его имя?
— Нет, я знаю, что права.
— Ну что ж, если так, я буду счастлив заплатить вам эти деньги.
— Как вы узнали, что я маг? — решила я перевести тему.
По-хорошему, надо бежать отсюда — и чем быстрее, тем лучше.
Он налил вина в оба бокала и протянул один мне.
— Выпейте.
Я приняла бокал, но к вину не притронулась. Он усмехнулся.
— Вы зря боитесь, — я хотела сказать, что не боюсь. Но он был прав, мы оба знали это, и обратное заявление выглядело бы ребячеством. — То, что вы узнаете сейчас, может шокировать.
Я проигнорировала это заявление. Он еще раз улыбнулся и вернулся в кресло.
— София!
Несколько секунд ничего не происходило. Воздух между нами замерцал, и из ниоткуда, прямо передо мной, возникла призрачная фигура молодой девушки. Она улыбнулась и сложила на груди изящные руки. Старомодное приталенное платье выглядело скромно, но она была невероятно хороша. Миловидное личико с большими, немного раскосыми глазами обрамляли крупные завитки белых локонов. Волосы призрака спускались ниже пояса и, кажется, светились. Она была божественно-прекрасной. Я не сразу поняла, что бокал в моих руках накренился. На ковер пролилось несколько капель бордового вина.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
