горизонты магии

Телеги, укрытые тентами из плотной ткани, двигались в Северин на ежегодную ярмарку. Крестьяне, собравшие в этом году неплохой урожай, надеялись выгодно его продать; тамошний тейвас давал за зерно неплохие деньги, ни разу не обидев работяг.

- Люди пропадают на тракте, часто пропадают, — ёрзая, произнес молодой возница. — Слышишь, Лан?

Лан посмотрел на брата и поначалу отмахнулся от вопроса. Но, увидев, как тот нервно возится, передумал — решил немного успокоить.

- Что с нас брать — то? — Произнес он снисходительно, и следом поясняя. — Как переправимся через Валежку, места поспокойней будут. Ты, Крам, не боись, не впервой, чай.

- Лан, а кого там головной подобрал? — Махнув рукой в сторону первой повозки, Крам с любопытством посмотрел на брата.

- Кто же его знает? — Припоминая вчерашнее происшествие, Лан нахмурился.

Однообразие дороги тогда прервал окрик головного, несколько мужиков, а в их числе Лан, поспешили к нему. В подлеске лежал человек, без одежды и еле живой. В глаза бросилась обожженная кожа. Пузыри от ожогов покрывали кисти рук, ноги, но сильнее всего пострадала грудь; почти черного цвета, кровоточащее пятно струпом покрывало почти всю переднюю поверхность грудной клетки. На бивак тогда встали пораньше, подобрав путника, на этом настояла деревенская знахарка. Она подвязалась идти с ними, якобы и у нее в Северине тоже дела. Хотя какие могут быть дела у бабы, да еще и в городе.

- Сам то, что думаешь? — Крам отвлек брата от воспоминаний. — Из чьих он будет?

- По рукам не поймешь, но знахарка говорит, что маг.

- Точно маг? — Крам аж рот открыл от удивления.

- А ты пойди, спроси его, если не страшно. — Дав совет, он потерял к разговору всякий интерес.

- А можно?

- Дурак ты! — Лан в сердцах стеганул быка. — Ни бельмеса не понимаешь.

Первый раз очнулся в лесу. От накатившей боли хотелось выть, но голосовые связки отказались выполнить это требование. Собрав всю злость, на одних эмоциях — словно животное, ведомое инстинктами, пополз вперед. Направление случайное. Как выбрался, совершенно не помню, но, придя в себя, увидел проселочную дорогу. Пытаясь дотянуться до ближней лужи и напиться, снова потерялся. Когда меня подобрали, уже более или менее соображал и сделал вид, будто в отключке. Ни слова не понял, о чем они там воркуют, портал выкачал все соки. Женщина, что-то горячо доказывала дородному мужику, а тот, молча, слушал, изредка хмуря брови. Наконец, показал на меня и с помощью остальных погрузил в свою телегу. И только теперь мои ожоги намазали какой-то дурно пахнущей мазью, накрыли рогожей и позабыли.

После получаса тряски телега остановилась, люди забегали, готовя стояночный лагерь; было хорошо слышно их ругань. Разложив костёр рядом с телегой, несколько человек готовили еду и что-то обсуждали. Прислушиваясь к ним, поначалу старался понять, о чем речь но, вскоре, бросил эти бессмысленные попытки, обратив более пристальное внимание на раны. В спектре истинного зрения они пылали красным, а так быть не должно. Прекрасно понимая, что здесь энергетика пострадала сильнее, я и решил поскорей разобраться, почему энергия не рассеивалась, а, напротив, скапливалась в зоне поражения? Вскоре, старания увенчались успехом. Мазь, каким-то образом, скапливая в себе энергию, стремительно заживляла раны. Осталось немного помочь ей, что я и сделал. Теперь повязки покрывала вязь из рун, усиливая эффект, а ночью удалось полностью восстановить и точку опоры.

Утром, сменив повязки, знахарка только поохала, видя под ними здоровую кожу, но мазь снова не пожалела. Пожрать принесли мясной бульон с размоченным в нём хлебом, это лишь немного утолило голод. Вопросы, как ни странно, не задавали, так и оставили трястись в телеге до переправы. О том, что караван разгружают, мне сообщил погонщик. Жесты однозначно говорили, выходи мол, конечка. Животных распрягли, напоили и оставили отдохнуть; отдых требовался и людям. Кто-то занялся приготовлением пищи, а часть продолжило готовить обоз к переправе. Выбравшись из телеги сел на землю, прислонившись к колесу. И, не принимая участия в работе, наблюдал. Звуки простой мелодии, незнакомая речь в словах песни, все резало слух. Эта "идиллия" была нарушена, когда из-за кустов вылетело несколько стрел. Первой же, сразило певца, видимо в лесу ему встретился критик. Затем на территорию бивака высыпали люди, о которых говорят: "Вооружен и очень опасен". Свидетелей моего появления убивали методично; сначала лучники, а после работала группа зачистки, добивая всех тех, кто подобно мне прятался под телегами. Караванщики успели сделать лишь по выстрелу из своих луков, но таких было не много, да и не все стрелы достигли целей. Плохо вооруженные караванщики не смогли дать отпор тем, кто живет грабежом и убийством. Послышались веселые выкрики, начался дележ добычи. Среди разбойного люда было несколько раненых, одного все же убили, его тело так и осталось лежать рядом с кустами. Укрытый пологом невидимости я выбрался из-под телеги, пока не вмешиваясь в происходящее. Караван уничтожен, о странном человеке с ожогами, теперь не у кого будет спросить; не спеша уйти, остался, присматриваясь к ним.

Переругиваясь, бандиты делили добытое барахло, скидывая всё в одну телегу, при этом, не спуская глаз, следили друг за другом. Основная масса собралась около белобрысого. Тот покричал, помахал рукой и привлек к себе внимание остальных.

- Михас, иди сюда, приблудный пес! — Крик адресовался парню, возившемуся с мертвой знахаркой.

- Ты чего раскричался, Седой, никак вожаком себя возомнил? — Не спеша, вразвалочку, подошел и с вызовом на него уставился.

- Сгребай барахло, делим и расходимся, это последний налет. — Когда он говорил, то смотрел на остальных. — Скоро сюда пришлют тейвасова мага.

- Да, точно! Валить надо отсюда. — Нестройный хор голосов, поддержал его решение.

- Ты глаза разуй, Седой, они же зерно везут, какое здесь барахло? Не особенно раздумывая, вожак саданул дубинкой крикуна.

- Ты мне покричи, не в армии чай, беречь не стану. — Наклонившись к упавшему бандиту, разжал его ладонь и что-то взял. — А говоришь, брать нечего?

Вожак, ухмыляясь, нацепил на шею снятое со знахарки украшение и обвел злым взглядом подельников, но никто ему не возразил.

Двое бандитов вышли из лесу, ведя за поводья лошадок. Животные некрупные, но по виду выносливые, хотя я в этом и не разбираюсь — скотина она и есть скотина. Когда же все собрались и начали пересчитывать добро, заклинание "сонное покрывало" накрыло их. Истинным зрением было видно, как воздух вокруг людей сгущается, создавая туманную завесу. Результат пришлось немного подождать: рунная магия не отличается скоростью. Вожак держался долго, остальные давно уснули, а этот все вертел башкой, но и он вскоре вырубился.

Только приблизившись, я разобрался, в чем дело — шею здоровяка украсил амулет. Фигурка из глины и угольки, а руны удерживали двух слабеньких элементалей земли и огня. Заключенные в амулет, они могли поглощать и испускать характерные для них потоки энергии, являясь слабенькой защитой от стихий. Нечто подобное использовал и я, во время своих опытов, пытаясь обеспечить хоть какую-то защиту. До воздействия заклинания вожак беспокоился, элементали, пытаясь его обезопасить, создали защитное поле, но "Сонное покрывало" не несет прямой угрозы — это не атакующее заклинание. Потому элементали и оказались истощены, а защита не сработала. Мне потребовалось немного времени, чтобы собрать уже приготовленные бандитами деньги, провизию, да местную одежду. Взяв под узды одну из лошадок, я уже было направился в сторону движения каравана, но подумал, что незнакомая речь привлечет ко мне ненужное внимание. Пришлось ненадолго задержаться возле вожака.

Разрушив все его энергетические связи, я буквально выпил память бандита. Проблем с усвоением информации не возникло — мир другой, люди те же. Беда в том, насколько скудными оказались его познания. Полученное "наследство" содержало знание одного языка, большую часть в котором составляли матерные слова. Воспоминания службы в имперской армии и страх быть вздернутым на виселице, вот, пожалуй, и все наследство. Но повторить болезненную процедуру поглощения информации побоялся. Частично мне передалась и паранойя бандита, до вечера хотелось уйти как можно дальше. Верхом на смирной лошадке двигаясь прямо по дороге, я все дальше уходил от места побоища.

Совершая переход, представлял себе новый мир непохожим, а тут? Не говоря о людях, они наверно везде одинаковы, природа лишь незначительно отличалась от привычной. Здесь, конечно, встречались исполины, рядом с которыми и тысячелетний дуб покажется сорняком, но это, пожалуй, редкое исключение. Во всем остальном, схожестей больше, чем различий. До вечера отмахал немалое расстояние; не задерживаясь, проскочил пару деревень. Они на меня впечатления не произвели: всё те же избушки, скотина, птицы и детвора. Взрослое население урожай собирает или готовится к празднику, потому и не обращали на меня внимания. Еще один путник на оживленном тракте, что в этом такого.

Ночевку устроил в лесу, съехав с дороги. Место выбрал совершенно случайно; поляна просторная и смогла вместить одного человека. Перекусив и погрустив о причендалах, а во время перехода пропали хорошие амулеты, задумался. Хаззур говорил, точку выхода не предугадать. Что же тогда получается? Вещи разрушены, сам полностью высушен, и это свойства портала? На разрушение вещей и ушла вся накопленная мною энергия. Вот так портал, пропускает только в одну сторону, еще и не даёт ничего пронести. Чуть не угробился! Но выжил! Теперь предстояло решить, как быть дальше. Судя по тому, что уже знал, магия здесь в ходу. Но прийти и сказать, я маг, хочу, мол, заниматься частной практикой, думаю, как-то слишком будет. Вот спросят меня, где проходил обучение, что могу? А я им? Вариантов вообще-то немного: легализоваться, узнать по каким законам живет общество, ну а дальше как сложится. А для начала устроиться работать. По доставшимся воспоминаниям, до городка оставалось совсем ничего, выходит, что приметная лошадка становится обузой. Придав ускорение увесистым пинком, отправил ее в неизвестность. И хотя силы в пендале было немного, но скотине вполне хватило, ломанулась она будь здоров! Незатейливо решив проблему с транспортом, мысленно вернулся к вопросу о трудоустройстве.

Думаю, самое то — работа стражей порядка, от закона защита и делать ничего не надо. Как в известном анекдоте про прапорщика...

- Если войн не будет, кем пойдешь работать?

- В милицию...

- А если преступлений не будет?

- В пожарные...

- А если пожаров не будет?

- Что ты ко мне пристал, все равно работать не стану...

Главное как в уставе: определить цель, оценить возможности и принимай решение.

Глава 7.

Город производил мирное впечатление. Перед стеной обвалившийся ров, сами стены городского ограждения обветшали, единственное, что говорило о благополучии, дорога: ливнестоки вычищены, сама ухожена. Не спешу сразу въезжать в городок, дождался крестьянской подводы и уже с ними продолжил путь. Стражник, задремавший у ворот, не обратил внимания на крестьян, от него явственно разило спиртным. Похоже, что слово дисциплина здесь не в ходу. С крестьянами добрался до рыночной площади, в этот час еще пустой и, выбрав направление в центр, стал искать местный аналог столовой. Подходящее заведение нашел недалеко. Вывеска, изображала пивные кружки, что говорило само за себя. Очень удобно, не нужно голову ломать, где выпивка там и пожрать найдется.

- Чего надо, поглазеть зашел? — Выдернул меня из оцепенения голос.

Маленькие окна служили скорей для проветривания и света давали немного, а свечи днем наверно экономили. Я не сразу разглядел хозяина заведения. А он не сразу, но все же разглядел медяки у меня в руке. Убедившись в моей платежеспособности, без лишних слов принесли и поесть, и выпить. В большой деревянной кружке плескалось холодное темное пиво. Попробовал. От нахлынувшего удовольствия аж языком цокнул. Хозяин, увидев с каким аппетитом, клиент поглощает пиво и еду, расположился и уже с симпатией поинтересовался.

- Что, с подводой пришел, на город посмотреть?

Хрипотца и постоянная одышка намекали, что передо мной любитель пива и "чего покрепче".

- Работу ищу, плотник, — представился я.

Наугад назвав профессию, присмотрелся к реакции трактирщика. Он же одобрительно качнул головой.

- Что тут говорить, работа, конечно, хорошая, да только будешь цены сбивать, не пряником тебя пожалуют, а кнутом. Ты лучше сразу к Витасу иди, он старший в артели, а если не примет то, что угодно, но к Хвату не суйся.

- А кто он Хват этот, бандит местный? — Спрашивая, я, не теряя времени, уминал еду. Неплохая мясная похлебка, свежий хлеб и сыр.

- Хуже ....

- Что может быть хуже бандита? — После моего вопроса, трактирщик посмотрел с какой-то жалостью.

- Вербовщик ...

- Что же плохого в службе? Ходи себе строем, охраняй город. У вас здесь тихо, хорошо, люди все приветливые.

- Да не возьмут тебя в городские стражи, в обоз пойдешь серебро охранять. А обозником и денег не заработаешь, да и служба не сахар. Всякое отребье набирают: каторжников, висельников и вот крестьян темных, мы их все мертвецами зовем.

Трактирщик нахмурился, вздохнул, и его понесло, видно накипело у мужика.

- Обозы с рудников через всю империю накладно гнать, — проговаривая, он начал загибать пальцы, — приходится по тракту до гор Тибор, через перевал Араджи к темному морю, а затем уже на кораблях до столицы, а обозная охрана остается в форте Ханукай.

- А это, с чем едят? — Хозяин правильно понял мои слова и поспешил пояснить.

- За год службы на западной границе большие деньги обещают, но желающих находится немного. Не каждый караван дойдет до порта, охотников за чужим добром побольше стражей будет.

Я покивал головой, показывая, что весь во внимании, просто жую, мол, очень вкусно потому и молчу.

- Да ты ешь, ешь да на ус мотай, хотя какой у тебя ус — молодой ты еще. На западе, в предгорьях, еще остались свободные люди, но они и спать ложатся с оружием и ... эх, да что уж там! Старый Золтан Кадай подох, как и жил, в пьяном угаре, а империей правит совет регентов — наследник то еще молод. Власть каждый хочет в свои руки взять, уже несколько раз были смуты. И это года не прошло после смерти императора. А на востоке степняки, как будто чувствуют, что в империи не все ладно. Ты вот плотник, руки при тебе, а в солдаты пойдешь, можешь и без рук остаться, а может и без головы...

- Ты говоришь, свободные, а кто они эти свободные? Чьи они будут? — Трактирщик, посмотрел как на ущербного, но все же сказал.

- Лорды Ханукай. Горы всегда считались исконной вотчиной гномов, а предгорья и эти земли были королевством Ханукай. Мы гномам — лес, зерно, другие дары равнин. Они нам — руду, железо, камни, золото. Гномы в прошлые времена свои артели держали в городах, но ушли.