Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Прекрасная Леонора. Рыцарская повесть.


Опубликован:
13.10.2009 — 14.08.2010
Аннотация:
Сентиментальная штучка в духе 19-го века. Не воспринимайте слишком серьезно...
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Леонора, вся дрожа, бросилась к Годфриду:

— Вы ранены? Вы невредимы! Ах, вы спасли мне жизнь... Но бедный мой Йоган! Что с ним?

Победы была полной, но какой ценою досталась она! Трое воинов были убиты, еще несколько тяжело ранены, и из всего отряда лишь двое драбантов остались на ногах. Леонора опустилась на колени рядом с Йоганом Вайсом. Несмотря на страшную рану, несчастный еще дышал.

— Пить... — прошептал он едва слышно.

Леонора с поспешностью поднесла к губам умирающего флягу с водой.

— Эх, не такого напитка глотнуть бы перед смертью, — промолвил мужественный воин. — Что ж, верно, мой господин на небесах не скажет, что я плохо служил его дочери.

Слова эти сопровождались душераздирающим стоном, которого страдалец не мог сдержать, несмотря на все свое мужество. Затем он впал в забытье, и через несколько минут Йогана Вайса не стало.

— Славный воин! — проговорил Годфрид. — Ты пал в бою, сразив многих врагов, защитив свою госпожу и ненадолго пережив своего господина. Так покойся с миром!

— Несчастный, верный друг... — прошептала Леонора, и влага заблестела в ее очах, подобно двум драгоценным алмазам.

В иное время Леонора, несомненно, дала бы волю слезам, но теперь раненые требовали безотлагательной помощи. Леонора, подобно многим женщинам того сурового времени, была немного сведуща в искусстве врачевания, Годфрид и воины покойного барона фон Шольберга тем более разбирались в ранах. Промыв и перевязав раны, они уложили своих несчастных товарищей на носилки, сделанные из плащей и конских попон и закрепленные каждые между двух лошадей. Тела убитых, из-за недостатка коней, пришлось привязать поперек седел. Таким образом, осталась только одна свободная лошадь, на которой ехала Леонора. Остальные вынуждены были продолжать путь пешком.

Из-за этого, а также из-за того, что раненых приходилось везти с величайшими предосторожностями, дабы не причинить им вреда, двигались путники очень медленно. Тревожная багровая заря зажглась на западе и потухла, наступила ночь. Бледная луна лишь на миг показалась на небесах и тут же закуталась в облачное покрывало. Лишь редкие звезды безжизненно мерцали в ночи. Стояла столь непроглядная темнота, что, вытянув руку, нельзя было разглядеть собственных пальцев. Кони тревожно фыркали, чутким копытом пытая дорогу. Тьма, наполненная тысячами тревожных звуков, объяла путников, и каждый, невольно вспоминая слышанные когда-либо страшные легенды о духах, то и дело касался рукою креста или рукояти меча. Какой же радостью охватило все сердца, когда вдруг до слуха их донесся отдаленный собачий лай! Голос чуткого стража пришел из тьмы живым воплощением надежды, знаком близкого жилья, ночлега, ужина, знаком завершения их ужасного пути.

Глава 7. Таинственная гостиница.

Путешественники задержались в деревне на несколько дней. С увлажнившимися очами бросила Леонора по горсти земли на могилы верных своих воинов. Сердце ее разрывалось при мысли о том, что они, столь мужественно и преданно служившие ее роду, нашли последний приют вдали от родного дома, и не печальная мать, не нежный сын, не безутешная подруга, о нет, лишь чужие руки положат изредка цветок на сей скорбный холмик. На что делать! Стояла жара, и везти тела обратно в Шольберг было решительно невозможно.

Как истинный ангел милосердия, ухаживала Леонора за несчастными, мучимыми ранами, помогая сельскому священнику, взявшему на себя заботы о погребении мертвых и облегчении страданий живых. Наконец тот объявил, что жизни больных больше ничего не угрожает, но окончательное выздоровление потребует длительного срока. Леонора не могла больше терять времени, ей надо было спешить в Ройхсбург, где ее, несомненно, ждали со все возрастающим нетерпением. Простившись со своими товарищами, оставляемыми на попечение святого отца, сердечно поблагодарив его за участие, кое принял он в несчастных путниках, отчего добрый старик прослезился, Леонора стала собираться в путь. Годфрид спросил священника, найдется ли дальше по дороге постоялый двор, где им можно будет переночевать.

— Гостиница найдется, — отвечал тот, — только я бы не советовал вам там останавливаться.

— Клопы, что ли, закусают? — рассмеялся рыцарь, видя смущение старика. — Ничего, мы люди неприхотливые.

Священник невнятно пробормотал, что такой ночлег едва ли окажется удобным для молодой женщины.

— Не беспокойтесь, святой отец, — возразила Леонора с гордостью, — мне, дочери рыцаря, не пристало пугаться дорожных тягот.

Старик только вздохнул в ответ.

Изрядно уменьшившийся Леонорин отряд тронулся в путь. Местность теперь пошла еще более безжизненная, ничто не радовало глаз. Ни одной живой души не попалось им навстречу, ни такого же, как они, путешественника, ни поселянина, восседающего на телеге, полной сжатых снопов, ни охотника с перекинутой через плечо связкой дичи, ни даже нищенствующего монаха, которые в бесчисленном множестве бродили в те времена по дорогам Европы. Леонору не оставляла тревога. Чего опасалась она? Разбойников? Призраков? Чего-то иного? Ах, она и сама не знала! Невольно старалась она держаться поближе к рыцарю. Хладнокровие ее спутника, чья храбрость и воинское искусство были уже известны ей, немного успокаивало ее, и ей казалось, что в глазах Годфрида находила она безмолвные ответы на все свои страхи.

Внезапно глазам путников открылся странный черный силуэт. Зловеще вырисовывался он на бледном небе, точно воплощенное несчастье. Подъехав ближе, они смогли разглядеть, что это виселица. Два трупа мерно раскачивались в петлях, колеблемые ветром. Время и вороны почти полностью очистили кости от плоти, оставив одни скелеты, лишь чудом еще не рассыпавшиеся, истлевшие лохмотья давно свалились наземь, обнаженные остовы выбелены были дождями и солнцем, и безглазые черепа скалились в жуткой усмешке.

— О, как это ужасно! — прошептала Леонора, схватив руку рыцаря дрожащей своею рукою. — Кто бы могли быть эти несчастные? Ах, как жестоки бывают люди!

— Вполне согласен с вами, сударыня, — отвечал Годфрид, бережно пожимая могучей своей десницею нежные пальчики девушки. — И потому полагаю, что за свои жестокие поступки эти люди, несомненно, бывшие разбойниками, получили по заслугам.

Дальнейший путь они проделали в молчании. Леонора не могла прогнать ужасного видения. О нет, она не винила Годфрида в жестокосердии, поскольку в тот суровый век разбойный промысел был столь широко распространен, что с уличенными злодеями не церемонились, заботясь не о том, чтобы дать им шанс на исправление, а о том, как оградить от их тиранства честных обывателей. Поэтому мужчине приличествовала твердость... а женщине — милосердие.

Вечерняя заря занялась уже на небесах, когда путники увидели впереди большое белое здание под черепичной крышею. Не могло быть ни малейшего сомнения, что это именно та гостиница, о которой говорил им священник. На вывеске крупными витиеватыми буквами, более всего напоминавшими арабскую вязь, было начертано "Мавританская красавица". Здесь же имелось и изображение некой особы в шальварах, намалеванное грубо и аляповато; неизвестный художник, видимо, трезво оценивая свои способности в изображении женской красоты, предпочел закрыть нижнюю часть лица восточной скромницы розовой тканью.

Помня предостережения старика, путники не без некоторой опаски спешились подле ворот. Навстречу им тотчас выбежал хозяин гостиницы. Это был мужчина средних лет, наделенный внушительным брюшком, густой черной бородою и совершенно лысой головой. Одет он был в обычное платье, какое носили в те времена горожане среднего достатка, но подпоясан широким поясом из яркой восточной ткани, длинные концы которого свешивались ниже колен. Необъятное брюхо, являвшее гостям живое доказательство прелестей здешней кухни, нависало над этим странным поясом, за который был, точно кинжал, заткнут вертел.

Достойный трактирщик с живейшей радость, подтверждающей, что путешественники, особенно с полным кошельком, не часто забредают в эти края, пригласил гостей войти, заверив, что у него имеются свободные комнаты, вполне чистые и удобные, что жаркое уже снимают с вертела, и что коням их будут обеспечены полные кормушки овса и наилучший уход.

В ожидании, пока подадут ужин, путники с любопытством разглядывали обстановку. Гостиница, оправдывая свое название, убрана была в восточном вкусе: на некрашеных деревянных скамьях были разбросаны подушечки, стены задрапированы мавританскими тканями, а на самом почетном месте над камином висели круглый сарацинский щит и кинжал прекрасной работы. Ждать пришлось недолго, и вскоре на столах появились кровяные колбаски с кислой капустой, овощная похлебка, белый хлеб и, наконец, жаркое из оленины, испускающее восхитительный аромат. Годфрид потребовал вина. Вопреки его опасениям, навеянным явным магометанским колоритом почтенного заведения, оно немедленно появилось и оказалось превосходным. Леонора отказалась от вина и попросила принести ей воды.

— Разве же такой скучный напиток приличествует столь очаровательной барышне! — воскликнул трактирщик, ставя на стол прелестный кувшин восточной работы, сплошь покрытым причудливыми арабесками. — Отведайте лучше вот этого восхитительного шербета, лучшего, уверяю вас, не пивал и сам султан.

Этот восточный напиток, которого Леонора никогда не пробовала, пришелся ей весьма по вкусу. Воины и служанки тоже воздали должное щедротам кухни, а Трудхен с Фатимой, изрядно проголодавшиеся, даже ненадолго прекратили свои препирательства.

Леонора была чрезвычайно утомлена с дороги, глаза у нее так и слипались, и, едва утолив голод, она поднялась и, сделав девушкам знак следовать за ней, удалилась в отведенную ей комнату. Годфрид остался сидеть за столом, неторопливо потягивая вино. Он тоже чувствовал ужасную усталость, что отнюдь не было удивительным после такого тяжелого пути, и даже, казалось, не мог найти в себе сил подняться с места.

Внезапно одна из драпировок отдернулась, и из-за нее вышли двое юношей в тюрбанах и халатах. Один из них держал в руках зурну, второй арабский барабан, называемый дарабуккой. Они заиграли томный восточный мотив, и из-за занавеси выбежали три или четыре девушки, которые тотчас начали танцевать. Танцовщицы, чья смуглая кожа и черные, как смоль, косы обличали их восточное происхождение, были одеты в шелковые шальвары и коротенькие кофточки, открывавшие значительную часть их прелестей и позволявшие догадываться об остальном. Множество браслетов звенели на их обнаженных руках и на щиколотках, пояса с нашитыми на них монетками охватывали гибкие станы, головки их были окутаны тончайшими вуалями, скрывавшими, тем не менее, лица с совершеннейшей надежностью, и лишь по огненным взглядам черных их очей, бросаемым поверх вуалей, можно было догадаться, что черты их столь же прелестны, что и сложение.

Годфрид, бывавший в Палестине, знаком был с искусством восточных танцовщиц, но этот танец превосходил все, виденное им доселе. Самое богатое воображение не могло бы представить, самый искусный рассказчик не мог бы найти подходящих слов, чтобы описать это зрелище, исполненное томной неги и сладострастия. Но вот среди танцовщиц появилась еще одна, одетая точно так же, но выделяющаяся среди всех белизною кожи и белокурыми локонами, вольно рассыпанными по плечам. Осанка ее был горделива, поступь полна изящества, танец ее, хотя и несомненно восточный, ничуть не походил на чувственные движения ее извивающихся, подобно змеям, подруг, и все же Годфрид не мог оторвать от нее восхищенного взора. Ему казалось, что он узнает знакомые черты... "Возможно ли это?" — прошептал он пересохшими губами.

Танцуя, белокурая красавица приблизилась к рыцарю. Сердце его неистово забилось. С каждым ее шагом сомнений становилось все меньше, и вместе с тем все меньше мог он поверить в то, что представлялось его распаленному воображению. Девушка опустилась к нему на колени, белые ее пальчики нежно коснулись его лица. Голова его кружилась от волнения, не в силах больше терзаться сомнениями, Годфрид решительно протянул руку, чтобы сорвать вуаль. Но красавица, опередив его, ловко накинула вуаль ему на лицо. Годфрид хотел было сбросить ткань, мешавшую ему видеть, но в этот миг горячие уста приникли к его губам, и весь мир перестал для него существовать.

Глава 8. Ужасное пробуждение.

Годфрид проснулся от холода. Ложе его показалось ему слишком жестким, а под головою вместо давешней восточной подушки лежало что-то округлое и твердое. Он приподнялся посмотреть, что это могло бы быть. Пустые глазницы черепа глядели на него! Содрогнувшись от ужаса и отвращения, Годфрид вскочил, озираясь по сторонам. О ужас! Он был рядом с виселицею. Тело одного из казненных еще висело на перекладине, второй же уже упал, именно этот череп и послужил жутким изголовьем для рыцаря.

Спутники его мирно спали в двух шагах. Леоноры не было меж ними! Она исчезла! Погибла! Похищена! Не помня себя от отчаянья, Годфрид бросился будить спящих, и через несколько мгновения воздух огласился горестными воплями и стенаниями.

— О, верно, злобные джинны унесли мою госпожу! — восклицала Фатима, в отчаяньи раздирая ногтями грудь. — Ифриты! Гули!

— Разбойники! Грабители! — вторила ей Трудхен.

Тщетно звал Годфрид любезную свою спутницу. Лишь эхо отвечало ему. Тщетно впятером обыскали они все окрестности, не пропустив ни единого камня, ни единого кустика. Нигде не нашлось и следа Леонориного.

Невозможно описать отчаяние, охватившее рыцаря. Вся его сдержанность побеждена была обрушившимся на него несчастьем. Годфрид упал на землю, содрогаясь от глухих рыданий. Горесть его усугублялась воспоминанием о ночном приключении, о котором он не знал, было ли действительностью или же только видением.

Впрочем, по свойству своей натуры Годфрид не мог долго предаваться бездеятельным переживаниям. Он должен был найти и спасти ту, которую в душе называл дамой своего сердца! Прежде всего необходимо было наведаться в таинственную гостиницу. Годфрид вскочил на ноги и приказал собираться в путь. Однако оказалось, что лошади их исчезли. Не нашлось также Годфридова меча и оружия обоих воинов, не нашлось и кошелька, прежде висевшего у рыцаря на поясе. Все это говорило скорее за правоту Трудхен, чем Фатимы, что немало ободрило Годфрида. Он содрогался при одной мысли о том, что нежная, беззащитная Леонора оказалась в лапах гнусных разбойников, однако он, по крайней мере, знал как обращаться с этой братией, не то что с гулями.

Выломав себе в ближайшем кустарнике по крепкой палке, что могла служить при нужде и дорожным посохом, и дубинкой, трое мужчин вновь двинулись по той же дороге, которой проезжали вчера. Женщины не отставали от них. Уже почти совсем стемнело, когда впереди показалось знакомое белое здание.

— О! — воскликнул Годфрид. — Берегитесь, негодяи, хоть я и безоружен, рука моя тяжела.

По мере приближения им все более начинало казаться, что что-то переменилось в облике гостиницы. Подойдя вплотную, они разглядели, что теперь над входом была совсем другая вывеска. Над надписью "Лев и кружка" был изображен лежащий геральдический лев, с вожделением взирающий на кружку, увенчанную шапкой белой пены, которую он сжимал в своей лапе. Рисунок этот казался гораздо более удачным, чем предыдущий; видимо, художник если не о львах, то о пиве имел представление гораздо большее, чем о восточных красавицах.

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх