Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Часть 10.
Разбудила ее мигающая багровая пелена и какой-то воющий звон в голове. И на фоне всего этого мерцало огромное "Внимание! Опасность!". Ольга почувствовала странный лекарственный запах, исходящий от ее одежды. Видимо, ее чем-то отравили. Еще, обостренные чувства сообщили ей, что находится она уже не в гостинице. Запах был совершенно другой. Помещение было маленьким, и находилась она в нем не одна. Еще она поняла, что ее руки связаны в запястьях за спиной. А также, зачем-то были связаны локти веревкой, обернутой вокруг тела. И сразу же поняла, что освободиться от нее будет не трудно, достаточно нескольких сильных движений руками. Поняла, что от веревки на запястьях избавиться будет уже труднее, но для начала, руки можно будет выправить из-за спины вперед. Но, для всего этого нужно встать. Ноги были свободны. Тело не болело, значит, ее не били. Но она чувствовала себя как будто пьяной. Все-таки это отрава, подумала она. Отрава, которой ее заставили надышаться. Также отсутствовала верхняя одежда. Она чувствовала на себе только исподнее. После проведенной ревизии своего тела, все еще не открывая глаз, она начала прислушиваться к окружающему. Рядом разговаривали несколько мужчин. Голосов было два, и кто-то еще шарился возле них молча.
— Я ж тебе объяснял кого тащить, — сипло возмущался один из присутствующих.
— Дык, сказал же ту что в дом зашла, в плаще с рюшками. Ну и, вот тебе девка с рюшками, — негромко оправдывался второй, — да и во дворе сам мог глянуть, кого притащили.
— Во дворе темно было, — отрезал сиплый, — ну и куда ее теперь девать?
— Обратно тащить? — угрюмо полюбопытствовал его товарищ.
— Куда теперь обратно?! Увидят, крик поднимут, — досадовал первый.
И тут вмешался третий:
— Можно цыганам продать, пока они тут проездом. Девка ничего так собой. Даже очень. Немало выторговать можно.
— Так у нее хозяева есть, — возразил первый.
— И что? Пусть найдут сначала. Да она и сама сбежать могла. Ну и будет беглая, — объяснил третий.
Двое его сообщников издали одобрительные звуки. А третий сказал:
— Только это, я ее сначала того... Глянулась она мне.
— А чего это только ты? — угрюмо поинтересовался сиплый.
— Почему только я? — удивился грязный умник, — и ты бери, мне-то что за дело. Я за себя сказал.
— А я подожду пока очнется, — вставил второй, — а то как с мертвячкой, тьфу.
— А мы не баре, мы и с мертвячкой можем, — закудахтал сиплый подобием смеха.
И двое бандитов зашуршали в направлении Ольги. Которая решила, что просто лежать больше уже нельзя.
Ее тело в два счета оказалось на ногах, опрокинув обоих бандитов. А тот, что был в стороне, смотрел на нее широко открывшимися глазами. Но минутное удивление тут же сменилось злостью всей компании.
— Вот суука! — протяжно заявил умник, у которого из головы, ударившейся о какой-то ящик, текла кровь.
Ледяным приказным тоном Ольгазаявила ему в ответ, обращаясь ко всем:
— Лежать. — и добавила, — Если не хотите умыться кровью.
Глаза сиплого бандита начали наливаться яростью.
— Да ты курва что о себе думаешь?!
Он попытался вскочить на ноги, но не успел. Правая нога Ольги жестко врезалась в его подбородок. Он чего его голова стремительно врезалась в стену рядом с ним. И он затих. Умник как бы незаметно попытался вынуть нож.
— Сломаю руку. Или шею, — прямо посмотрела ему в глаза Ольга.
Рука бандита безвольно упала на пол. Девушка, все еще смотря на него, велела:
— Нож мне. Ногой отодвинь. И без глупостей.
Бандит подчинился. Вскоре ее руки были свободны.
Не пострадавший бандит все еще не встревал. Он молча отступил к стене и очевидно пытался что-то сообразить. Но, это ему пока не удавалось.
— В общем так, — без эмоций известила собравшихся Оля, — сейчас все отойдут к тому типу, что валяется в углу. А я выйду за дверь. И если услышу хоть какой-то шорох, то никто, кроме меня, живым отсюда не выйдет. Ясно?
Никакой реакции от бандитов не последовало.
— Ясно? — вновь повторила она.
И они, наконец, молча закивали. Когда ей освободили проход, она спокойно, не оборачиваясь, вышла. Ей не мешали. Она прошла по небольшому коридору и увидела еще одну дверь. Рядом с которой валялась на полу накидка несчастной девушки. Подобрав ее и отодвинув задвижку, Оля оказалась на улице. Где уже рассвело. И тут, кровожадный демон, вселившийся в ее тело, покинул его. Дрожа, она прислонилась спиной к деревянному забору. Произошедшее несколько минут назад шокировало ее гораздо больше, чем ее похищение. Она ли это была? Была ли она именно такой, в то время, которого не помнит? Во время происшествия, она запомнила, что чувствовала себя не как женщина, но и не как мужчина. А как какой-то бесполый... солдат. Если это возвращающиеся к ней отголоски памяти, то как она могла им быть? Женщина не могла быть солдатом. И тем не менее, каким-то странным образом, четко и ясно понимала, что была им. Всем телом ощущая достоверность этого воспоминания. Дрожь не прекращалась. Но Оля поняла, что дрожит уже не от шока, а от холода. Она стояла на улице в одном исподнем, и на нее оборачивались прохожие. Девушка набросила на себя накидку и опустила капюшон. Привела свои мысли в относительный порядок и стала соображать, как ей вернуться в гостиницу. Приставать к людям в таком виде ей не хотелось. И тут она увидела вывеску таверны. Вчерашняя болтливая прачка рассказывала о ней. Гостиница была совсем недалеко, и Оля примерно представляла, как до нее добраться. Игнорируя недоумение зевак, она направилась в нужном направлении.
Добравшись до двери в их с Анной комнату, она с облегчением вошла внутрь. И испытала новое потрясение. Ни Анны, ни их узлов, нигде не было. Как и не заметила она никаких экипажей во дворе. Движимая нехорошим предчувствием, она побежала по лестнице наверх. В двери комнаты, которую снимал барин, торчал ключ. Оля испытала некоторое облегчение. И толкнула дверь. Та была заперта. Девушка машинально повернула ключ и вошла. Воронецкого не было. В комнате был полный беспорядок, как будто он очень спешил. Кое-где валялись незначительные мелочи, но комната казалась совершенно покинутой. Оля в трансе подошла к кровати и села на нее. Похоже ее забыли. Барин с Анной уехали без нее. Она не понимала, как такое могло случиться. Некоторое время мысли хаотично мелькали в ее голове безумным калейдоскопом. Так, что голова даже начала болеть. Но потом возник туманный ответ. Несчастная девушка была в ее плаще и должна была ехать в одном с ней экипаже, барин был с похмелья. А Анна оставалась Анной, той на все было наплевать, лишь бы молчаливо быть рядом с Ольгой. Если несчастной девушке было не до разговоров, то вполне могли с ней перепутать и не заметить отсутствия Ольги. Мысль была нелепая, но пока она была единственным объяснением случившегося. И Ольга посчитала ее достаточной для того, чтобы успокоиться. И тут ее окончательно протрезвевший взгляд заметил носки сапогов, торчащих из-под занавески. Сердце полыхнуло какой-то горячей и дикой мыслью. Довольно смешной. Настолько смешной, что сразу же исчезла как снежинка на ладони. Конечно же, барин не мог прятаться за занавеской. Собираясь, он просто не заметил вещи, развешенные Олей на окне. Что ж, это можно было назвать первой удачей за кошмарный день, — подумала девушка. По крайней мере, исподнее теперь не единственная ее одежда. Вещи были еще влажные, но незначительно, можно было попробовать одеться. Что она и сделала. Мундир оказался жестким, как корсет, и это было не очень удобно. Но выбирать не приходилось. Все размеры, как ни странно, оказались очень даже подходящими. Видимо, она ошибалась думая, что ее тело не имеет ничего общего с телом загадочного брата. Но, пуговицы на мундире она все-таки временно расстегнула. В комнате было зеркало, и Оля направилась к нему. Остановившись напротив, она, затаив дыхание, увидела Воронецкого. С косой на груди. Затем стала укладывать волосы, распуская косу и перевязывая ее в хвост, который заправила за ворот мундира. Вновь впав в состояние какого-то гипноза, она начала пристально себя рассматривать. Теперь ее сходство с Воронецким было практически неразличимым. По крайней мере, даже ее цепкий придирчивый взгляд не нашел никаких отличий, кроме более гладких щек и чуть более тонкой шеи. В этот момент дверь комнаты ударилась об стену и внутрь влетел... Алексей Иванович Боровский.
— Андрей! Как же я рад что застал! Думал ты уже уехал, — выдохнул он.
Ольга смотрела на него в зеркало и молчала. Уже ничего не пытаясь соображать, и лишь ожидая дальнейшего развития событий.
— Ты так быстро уехал, — продолжал Боровский, пытаясь отдышаться, — короче, ты кое-что забыл. Сейчас вернусь.
И исчез в коридоре. А Оля кинулась к окну, пытаясь решить, стоит ли ей прыгнуть, чтобы избежать дальнейшего общения с бывшим хозяином. Но, как назло, окно выходило именно во двор, где молодой человек рылся в седельной сумке. Рылся недолго, после чего бросился обратно в здание. Теперь она не могла спрятаться в общей комнате на первом этаже. Но, еще могла попытаться спрятаться на втором. Она метнулась в коридор. И увидела голову поднимающегося Боровского. Отступать было поздно. Вернувшись в комнату, она подошла к окну. Теперь этот путь был свободен. А под окном стояла оседланная лошадь. Только Оля не знала, умеет ли она ездить верхом. Промедление стоило ей того, что она почувствовала руку на своем плече. И развернулась.
— Матерь божья!.. — остолбенел молодой барин, остановившись взглядом на груди своего друга в расстегнутом мундире.
— Ты... не Андрей, — медленно озвучил он очевидное.
— Нет, — спокойно согласилась Ольга.
Часть 11.
Ольга застегнула мундир на все пуговицы и повернулась к Боровскому:
— Когда почтовые лошади возвращаются? Я думаю, что они вернутся за мной
— Или объявят в розыск беглую крепостную и продолжат путь — усмехнулся Боровский, — тут я и подзаработаю. Когда сдам тебя в жандармерию.
— Тогда я забираю твоего коня, — пожала плечами Ольга, — и если я сумею им управлять, значит, догоню их сама. Почтовая карета движется несравненно медленней верховой лошади.
— Ты... меня... ограбишь? — не поверил Боровский?
— Отчего же, ты просто одолжишь лошадь другу, чтобы тот вернул себе имущество. Вы же друзья или нет?
— Мы друзья с Андреем. Но не с тобой, — презрительно скривился Боровский.
— Алексей Иванович, а ведь я могу быть сестрой Андрея. Разве ваш долг мужчины не велит вам оберегать возможную честь вашего друга?
— Послушай, как тебя там, Глотова, ты всегда .была такой наглой, или только когда съехала с нашего поместья? — поморщился барон.
Ольга, шедшая к двери, остановилась напротив барона:
— Мое имя Воронецкая Ольга — запомни, пожалуйста, Алексей Иванович, иначе я буду называть тебя Голь Кабацкая и никак иначе. И запомни — это ты перешел на 'ТЫ', поэтому не требуй от меня реверансов.
Боровский побагровел, а Ольга спокойно пошла к выходу.
И тут открылась дверь номера рядом с тем, который был напротив от номера Воронецкого. И оттуда выпорхнуло легкое кружевное создание. Все такое легкое и подвижное, никак не похоже на больное...
Создание тут же заметило Алексея Боровского:
— О, Алексей Иванович, какая внезапная встреча, — защебетало создание, — А я давеча приболела, и поэтому решила поехать не домой, а к вам. Ведь к вам ближе. И поэтому не смогла уехать с камеристкой. Вы же не бросите даму в беде, господин барон
— О, Софья Александровна, конечно же я вас не брошу в беде ни в коем случае. Но вы застали нас в очень неудобное время, — то ли покраснел, то ли побагровел Боровский.
— Застала Вас? — опешила Софья Александровна
— Нас. Меня и моего любимого друга. Понимаете. Я не могу жениться на вас. Потому что... Я люблю Андрея. И принадлежу ему всей душой и телом.
Он крепко обнял Ольгу, закрывая своим телом ее грудь, и злобно прошептал:
— Шевельнешься — сдам жандармам
Затем он втолкнул Ольгу в номер и уронил на кровать, где их положение тут же изменилось. Когда-то и где-то натренированное тело Ольги, само высвободило себя из плена, обрывая пуговицы на мундирах. Она оказалась сверху. Заламывая руки барону за спину.
И тут в дверь снова ворвалось несчастное создание:
— О, Боже мой! — создание увидело полураздетые тела мужчин, в недвусмысленной позе, закрыло кукольное личико руками и попыталось рухнуть в обморок, но не смогло и разразилось горькими рыданиями.
— Это турки, это дурацкая турецкая война. Вам никак нельзя было ехать на нее. У них такие обычаи — жуть. Алексей Иванович, это ведь можно вылечить? Я буду подле вас и день, и ночь?
— Дорогая Софья Александровна — любовь нельзя вылечить. — спокойно и тепло сказал Боровский, — а теперь идите в свой номер и приведите себя в порядок. Мы с другом должны доставить вас домой в приличном виде.
— Друг, — махнула платочком в сторону Ольги Софья Александровна, — какой же он друг, змей подколодный!
— Софья Александровна, — Обратился к ней барон, с оторванными пуговицами на мундире, — я знаю, что человек вы добрый, благородный, и порядочный. И никому не расскажете о том, что застали нас с другом вместе в этой гостинице, в этом положении и в этой необычной беде, в которую мы с ним угодили по воле судьбы? Я могу надеяться на вашу порядочность?
— Ну конечно же, дорогой мой Алексей Иванович, все ваши тайны умрут вместе со мной.
Потом она разрыдалась еще пуще, и Боровский выпроводил ее за дверь номера и закрыл номер на замок.
Разлегшаяся на кровати Ольга, подложив одну руку под голову пораженно пыталась осмыслить произошедшее:
— Ну то, что ты не хочешь жениться это понятно. Хотя девушка мне понравилась милая.
— Только с виду милашка — зло чертыхнулся Алексей Иванович, — а женись на ней, яда будет не меньше чем у той змеи подколодной. С десяток лет из ее когтей выбираюсь. Уже все перепробовал.
— Кроме гомосексуализма, — хохотнула Ольга неизвестно откуда взявшемуся слову и замерла, зарывшись в памяти, автоматически продолжив — Но так сдаст ведь вас с Андреем?
— Не сдаст. Во-первых: она считает, что знание чужих тайн добавляет ей магической привлекательности во взоре. Во-вторых: она попытается это использовать. Так что шум ей не нужен
— Ну так и будет вас шантажировать на ней жениться, чтобы никто не узнал вашей тайны.
— Будет шантажировать. Но не меня, и не Андрея, будет требовать помогать ей. Зачем ей, так сказать, мушкет без ствола. У нее есть еще кандидат.
— Выходит, ты тоже беглый, барин? — улыбнулась Ольга
— Выходит так, — подкрадываясь к ней, хищно улыбался Боровский.
— Я бы не советовала тебе распускать руки, Алексей Иванович, — серьезно сказала Ольга — я могу тебе их запросто сломать.
И барон в это поверил. Подкрадываться перестал, но заметил:
— Грудь все равно заметна в мундире, перемотать бы надо. Простыней.
— Хорошо, помогай — согласилась Ольга — только без лишних движений.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |