За моей спиной мои бывшие истязатели тихонько шептались, усиленно выдумывая страшилки для себя, усердно пугая своими выдумками своё окружение. Но задевать меня уже опасались все, сами себя запугали так, что зверя страшней мышки не встречали.
А я продолжал жить своей жизнью.
Горечь от утери матери рубцевалась. О причине уже говорил. И я начал приходить в норму, задумываясь о своём будущем.
В то время, в стране советов, тёплое и сытое место под солнцем можно было завоевать только одним путём. Быть активистом, помощником партии или комсомола. Резерва партии.
Вот я и начал лез в активисты, так тогда делали все. Начал карабкаться по ступеням, с самого низа. Сначала заявил себя в пионерских активистах, проложив свой путь в комсомольские активисты. Жить хотелось хорошо. Хотя теперь я уже не так молод и теперь знаю, как наивным было моё, то представление о хорошей жизни. Понимаю, что двойные стандарты системы уже тогда были заложены во мне и других людях самой системой. Говорили громко об одном, думали совсем другое, а поступали по третьему. Основной задачей было остаться на виду и слуху, другими словами в обойме. Это усвоил и пылко бил себя в грудь, призывая сначала на пионерских, а потом и комсомольских собраниях строить светлое будущее. Зато вечера проводил в компании местных сорвиголов, гордо возвращался домой тёмными улицами и переулками нашей околицы. Небрежно проходил мимо групп местных парней, бдительно оберегающих свои улицы и своих девчонок от чужаков.
Меня всё это не касалось, даже если я был здесь чужаком, моя принадлежность к крутым ребятам оберегала меня от всех и всего. В нашем районе нашу компанию знали, знали и что будет, если тронуть кого-то из компании, знали и то, что я принадлежу к этой компании. Меня узнавали, здоровались и расступались. Это было очень приятно, ощущать чувство силы, которая стоит за твоей спиной, но это не вскружило мне голову. Я понимал это всё не то, что пускает под тёплое и ласковое солнце жизни. И старался как-то, хоть чем-то устлать свою дорогу в будущее. Так я закончил восьмой класс нашей восьмилетней школы.
Передо мной были открыты все дороги и пути! Я мог идти работать учеником по любой специальности на завод или мог поступить в профессиональное училище! Там за три года из меня сделали б настоящего человека, и я мог достойно пополнить наш сознательный и передовой рабочий класс. Ему принадлежит всё! Тогда он являлся хозяином нашей огромной богатой и могучей страны. По крайней мере, так говорили. Но мог избрать и другой путь, идти в девятый класс и пытаться получить высшее образование. Попробовать другую тяжёлую жизнь, сытую и сладкую жизнь слуги народа.
Вот такой выбор жизненных дорог имел тогда любой молодой строитель коммунизма! Мы жили тогда обещаниями одного нашего партийного вождя:
"Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!"
Намечалось это к 1980 году, но не получилось, что-то не срослось ...
Жизнь и карьера отца сломалась из-за отсутствия образования. Жили мы тяжело, нас было трое на жалкую пенсию по утере одного кормильца и зарплату отца, но он настаивал на том, что бы я продолжил учёбу. Так я оказался в 9 классе 110 средней школы.
В девятых классах тогда учились в основном дети нашей "советской элиты". Высшее образование было пропуском во власть, тем к чему стремились все родители. Особенно те, кого отсутствие образования во власть не пустило, хотя они имели всё, кроме желаемой власти. Они были таксистами, сапожниками, железнодорожными кассирами, продавцами магазинов и далее по этому списку.
Все перечисленные люди официально получали не большие зарплаты, но в три раза больше имели левых доходов. В век общего дефицита, который тогда имел место, они были очень нужными людьми, знакомством с ними дорожили. Дефицитом в нашей стране было всё. Одежда, обувь, продукты, мебель, билеты на поезда. А они этим всём распоряжались по роду своей работы, поэтому эти люди и были элитой нашей страны и естественно суперэлитой нашей окраины. Их дети свою значимость осознавали, понимали и вели себя подобающе. Мальчики и девочки сытые, гладкие, хорошо одетые, по сравнению с нами детьми простых смертных, они дружили только между собой. В их среде уважали не силу, а возможности и доходы родителей. Учителя получали подарки от элитных родителей и не скупились на 4 и 5 для их чад.
Если быть объективным, то нужно заметить, что эти "элитные" чада были не глупыми, умение приспособиться, выжить в среде они имели на молекулярном уровне. Силой и сплочённостью, сытые и ухоженные "детки" не обладали, но жизнь понимали правильно. Аксиому "Если ты слаб, то спрячься за спину сильного человека" выучили, без подсказок, вот и искали себе защитников и покровителей, даже ценой собственных унижений. Согнуться не больно! Умение договориться со своей гордостью и совестью они усваивали быстро. Тогда отдельных гимназий, школ, для этих обеспеченных детей не было, вот и приходилось им учиться вместе с не очень подобающими им товарищами, пусть те и обитали в младших классах их школ. Очень часто в школьных дворах, тёмных закоулках возле школ, можно было наблюдать такую неприглядную картину.
Трое семиклассников далеко не богатырского телосложения, скромно одетые, чтобы не сказать бедно, спокойно третировали 5-7 учеников девятых-десятых классов. Остальные их соученики из этих 9-10 классов далеко не мелкие ребята, старались как можно скорее проскользнуть мимо мест этого третирования. Они проскальзывали мимо, старательно отводя глаза от неприятного зрелища, про себя радуясь, что их в этот раз пронесло. Так компания местных Робин Гудов отбирала у элитных детей всё, что находила интересным для себя. Завтраки, карманные деньги, ручки, пеналы, перечислять можно долго. Факт был в том, что эти здоровые и крепкие парни безропотно отдавали всё, не возмущаясь, не сопротивляясь, лишь бы сохранить покровительство мелких и злобных хулиганов, их расположение, не быть ими избитыми.
И вот в этой специфической, смешанной среде появился я! Красавец и супермен в китайских парусиновых брюках, туфлях на микропоре, в застиранной рубашке, школьном пиджаке третьего года носки. То есть имел вид ясно указывающий, кто я есть и что собой представляю. Ошибиться было не возможно ...
С этим не задержались, всё образовалось и встало на свои места в первый же день занятий в новой школе, в новом классе, где я был одним новеньким. Ещё двое новеньких, девушка и парень пришли в наш класс чуть позже, через день.
Не знаю, кто это придумал, но тогда было заведено, что новичку приходилось ответить на вопросы о себе и своих родителях. Делалось это громогласно перед всем классом, ответы классный руководитель записывал в классный журнал. Вносили туда все данные. Фамилия, имя, отчество, национальность, имя и отчество родителей, где и кем они работают, домашний адрес. Слышали это все, наш район знали, выводы делали сразу. Мгновенно определяли самое главное для них, при этом даже не использовали электронную систему опознавания "СВОЙ" "ЧУЖОЙ", они тут же навскидку решали, достоин ты или нет быть принятым в их общество.
Мои ответы только дополнили мой затрапезный вид. Отец работает станочником на заводе "Сельскохозяйственных машин". Матери нет, умерла. Телефона нет. Домашний адрес, район старых покосившихся домов окраины нашей тоже не престижной городской окраины. Были понятны и приняты к сведению нашим классным сообществом. Так определился мой низкий статус в глазах соучеников, я никому в друзья не годился. Не их статей, в их конюшне появился конь!
Зато два других пришедших на следующий день новичка были из их круга. В доску свои ребята!
Девушку звали Зина, она была более чем своей, даже на ранг выше остальных аборигенов. Судите сами. Мама, заведующая складом в районном универмаге. Папа заместитель директора самого большого в нашем районе в те годы продовольственного магазина, "Гастронома" на углу проспекта 40 лет Октября и улицы Базарной. Этот магазин знали все, он располагался прямо напротив нашей школы, через сквер и главную магистраль района, проспект 40 лет Октября. Домашний адрес тоже был классный! Новый девяти этажный дом в пятистах метрах от школы, ещё и домашний телефон имелся.
Парень, по имени Виталик, тоже не подкачал. Мама, заведующая зубным отделением в нашей районной поликлинике. Папа, главный диспетчер автобусного парка. Свои люди! Свой уровень!
Ну, а этот....
Что делать? Его мы можем и не замечать, умеем смотреть и не видеть.
Так оно и поступали, но этого не понял я. Вначале подходил к ребятам, пытался заговорить, наладить контакт. Но они были очень заняты своими важными разговорами и обсуждением важных вопросов, поэтому говорящую мебель просто не замечали или откровенно игнорировали. Мужская часть класса меня не приняла, а женская ...
Девушками я интересовался, как и все в моём возрасте. Но наши красавицы были не доступны для всяких ..., ну, в общем, проходимцев, хотя обзавестись таким вздыхателем были бы, не прочь. Для них я был экзотикой, обезьянкой. Мой затрапезный вид смущал меня больше, чем их, но побороть своё смущение я ещё не мог. Тяга к противоположному полу меня пока не охватила. Хотя и было интересно.
Так прошли две недели занятий в новой школе. В новой среде адаптировался по своему, держался отдельно от всех. Жил своей жизнью, своими интересами. Учился старательно от души, но отличником не был, так числился не глупым хорошистом. Носить подарки за меня было некому, вот и получал справедливые отметки. На школьных переменах уходил вглубь школьного двора, где коротал время в одиночестве. Там же на большой перемене съедал свой скромный бутерброд, два куска хлеба с маслом и яблоко или грушу.
Так мы и жили, я и класс, находясь вместе, но отдельно друг от друга. Сидел сам на последней парте школьной галёрки. Парту впереди меня занимали последние прибывшие новички, Зина и Виталик. Они были не в восторге от такого соседства, но свободных мест, куда можно было бы пересесть, подальше от такого соседа в нашем классе не было. Вот им и приходилось мириться с таким не престижным соседом. Наверно так бы и шло дальше, но всё изменил один случай.
Я возвращался в класс, не дождавшись звонка на начало урока. У входа в школу двое семиклассников и один восьмиклассник, как понял по их поведению, школьная крутизна занимались делом. Они спокойно переговаривались и выворачивали карманы моих одноклассников. Время зря не теряли, сразу же сортировали добычу. Трое парней попавших в их разработку не просто стояли, они активно помогали проводить над собой процедуру облегчения собственных карманов. Ещё двое покорно стояли рядом, ожидали своей очереди. Меня эта крутизна знала, жили ведь мы все в этих местах, все местные знаменитости были известны в определённых кругах. Перехватив мой насмешливый взгляд, они засуетились. Старший из них рослый парень, ярко выраженный второгодник смущенно пробормотал:
— Это они сами! Мы их не просили.
И он строго посмотрел на стоящих ухоженных ребят, с вывороченными карманами. Те радостно закивали головами, дружно подтверждая сказанное им.
Меня это не касалось, безразлично пожав плечами, прошёл мимо стоявшей группы в дверь школы. За своей спиной услышал выступление:
— Интересно к кому это "Сынок" пришёл? Надо узнать, а то нарвёмся! Мало не покажется. Он и сам набросает. А если дружки подтянутся? Всем горя хватит, по стенкам размажут ...
Произнёс один из объявившихся Робин Гудов, продолжая своё занятие. Из сказанного понял о том, что я учусь в их школе, они не знали. Причина была простой, в школе эти парни бывали не часто. Закон о всеобщем начальном образовании партия приняла, а все учителя были членами партии, вот и выполняли. Против партии шли очень редкие люди, их обследовали, тогда и оказывалось, что они просто больны, требуют лечения в соответствующем лечебном заведении. Учителя были людьми грамотными и старались быть психически здоровыми. Поэтому все указания и решения партии выполняли, хоть за уши тащили всех из класса в класс. Не портить же отчётность!
Войдя в класс, занял своё место, в этот момент прозвенел звонок и в класс вбежали пятеро моих соучеников со светящимися лицами и облегчёнными карманами. Мне показалось, что они получали удовольствие от унижений, каким их подвергали. Быстро расселись по своим партам, они зашушукались со своими соседями.
Впервые заинтересованные взгляды полетели в мою сторону.
Я уже был не просто отщепенец! А такой таинственный граф Дракула, страшный и интересный представитель мира зла, которого они боялись. Боялись и обожали.
Но мне было не них. Предстоял урок английского языка, а я забыл выучить заданный текст. Лихорадочно пытался хоть что-то запомнить и просил ..., Бог о помощи. Это было стыдно для комсомольца-атеиста, но я об этом не думал ...
В этот день у меня и у класса были разные проблемы, весь класс упорно обсуждал открывшиеся обстоятельства. Могу представить, что они врали друг другу! Хвастаясь своими знаниями местного дна жизни. А я продолжал жить, как и до этого дня. Всегда на переменах уходил во двор школы, прогуливаясь в дальних заросших бурьяном углах.
Обеспокоенные моим присутствием в школе, Робин Гуды местного разлива, наконец-то выяснили, что я их соученик. Им нужно было с этим что-то решать, они и решили, собрались толпой, уже все вместе подошли ко мне. Остановившись на расстоянии, принялись наперебой предлагать мне конфеты, бутерброды с колбасой, ручки и другие замечательные вещи, добытые ими при восстановлении справедливости жизни. Всё, что было изъято из карманов и портфелей "маменькиных" сынков и дочек, они честно предлагали мне. Так демонстрируя своё уважение и почтение моему месту среди авторитетов нашей окраины.
Я просто проигнорировал их потуги.
— Ошиблись дяденьки! Ошиблись я не из породы стервятников. Кыш пернатые! Произнёс, выразительно посмотрев на них.
"Шакалы" никогда не нравились мне. Они отвалили, но недалеко. Расположившись у прыжковой ямы, держались кучкой, преданно посматривая в мою сторону. Услужить авторитету, иметь возможность небрежно похвастаться личным знакомством с ним, в их кругу было признаком крутизны. Это были единственные возможности возвыситься для парней из малообеспеченных, по нынешним меркам бедных семей ...
На последней перемене к скамейке, на которой я расположился и грелся, на солнышке принимая солнечные ванны, подошёл Виталик.
— Они забрали у меня часы моего отца ..., я это ..., взял их без разрешения. Они это..., именные дедушки и отец ими ..., очень дорожит. Это ..., его память о дедушке ..., всё что осталось ....
Потоптавшись, заикаясь, произнёс он, старательно не смотря на меня, с мольбой в голосе.
Я промолчал. Он был не плохим парнем. И это была не его вина, что он смог родиться в обеспеченной семье и сейчас жил в достатке. Просто ему повезло!
Мне стало, его жаль, да и отбирать чужую память, по моим понятиям это не правильно. Решил восстановить порядок и справедливость, вмешаться. Поднял взгляд в сторону прыжковой ямы и махнул рукой. Главный компании Робин Гудов вприпрыжку понёсся ко мне, не добежав трёх шагов до меня, он остановился, смотря на меня преданными глазами друга человека. Вот только хвостом не вилял из-за его отсутствия.
