Сияние жизни

— Знаешь, Аянами, позади нас большой флот, наши ЕВЫ, миллионы тонн стали, оружия, топлива... А мы стоим тут, и мне кажется, будто мы на вершине горы. Жуткой и страшной, но красивой...

Выражение лица девушки не изменилось, но Синдзи точно знал, что она слушает и тоже пытается представить эту картину: ветер, низкие облака, хищные скалы там, внизу... На какую-то секунду ему даже показалось, что ее бледное лицо отразило восторг, но призрак сразу пропал.

— Альпинисты часто разбиваются при спуске с такой горы, Икари.

Синдзи обижено моргнул.

— Ты вредная, Аянами.

Рей ничего не ответила.

Так они и простояли в молчании до самого обеда.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего, разве что с самого утра Синдзи и Айда мерили коридор под каютой Рей, ожидая, пока девушка проснется. Медосмотр, прогулка, обед, молчание, перепалки с доктором Канаме и лейтенантами... Синдзи заскучал, и даже поддался на уговоры Кенске сыграть в сеги. Поражение еще больше подняло градус уныния, и Синдзи всерьез начал планировать операцию по разграблению опечатанного багажа, где хранились его пластинки и проигрыватель. От реализации плана и неминуемого выговора его спас Аоба, тайком раздобывший где-то несколько бутылок саке.

Посреди ночи его разбудил вежливый, но громкий стук в дверь. Голова немедленно ответила созвучным железным звоном. С трудом найдя брюки, Синдзи поспешил к двери, и, открыв ее, с изумлением обнаружил вестового и неаккуратно — явно в спешке — одетую Рей.

— Господин младший лейтенант, прошу прощения, госпожа старший сержант попросила...

— Стоп. Спасибо, — сказал Синдзи, зевнул и протянул руку девушке. Заметив, как вестовой принюхивается к специфическому запаху из каюты, он показал ему кулак и закрыл дверь, отрезая льющийся из коридора свет.

Девушка прошла к койке и села. Синдзи сквозь густой полумрак всмотрелся в ее движения и, холодея, щелкнул выключателем. Рей дрожала всем телом, зябко обхватив плечи руками, а дышала она буквально короткими судорогами. Широко раздувались ноздри, губы ушли в тонкую черточку.

— Аянами, что с тобой?

Она молчала, собственно, и вопрос был глуп. Синдзи уже видел такое несколько раз. Он подошел, сел рядом и буквально вжал в себя холодную, как осколок льда, девушку. Рей не переставала дрожать, ее острый локоть, плечо, сведенные спазмом мышцы больно впивались в тело Икари, но он не шевельнулся: так надо. "Терпи, дурак... — сцепил он зубы, когда рука с судорожной силой толкнула его в живот. — Терпи..." Сложно сказать чего тут было больше — боли или жути, которую излучала охваченная приступом Рей, — но выносить второе намного сложнее. Мучительно выгнув спину, она потянула носом воздух и со слабым стоном, наконец, обмякла в его руках. Со смесью тревоги и облегчения Синдзи всматривался в бледное лицо, пытаясь понять ее состояние, и злился на бинты: "Черт же возьми, ну почему я не могу увидеть ее глаза?.."

— Все? — спросил он, немного отстраняясь.

Рей кивнула, выравнивая дыхание.

"Не раскисать... Не раскисать... Не раскисать..." — повторял Синдзи, чудовищными усилиями подавляя жалость, которая рвалась наружу при виде этой обжигающе страшной слабости. Аянами была всегда спокойна, собрана, всегда уверена в своих тихих и незаметных действиях, и нечастые приступы ее полной беззащитности — три раза за почти уже год знакомства — неизменно производили тягостное впечатление на него. Да, они всегда искали общества друг друга, преодолевая жуткие фантомные эмоции после тестов на синхронизацию "А-10", но эти ее припадки — что-то запредельное.

— Останешься?

— Да, — тихо, но с отчетливой хрипотцой ответила она.

— Ложись.

Он пошел выключить свет, невольно вслушиваясь в шуршание ткани позади. У выключателя пришлось задержаться и постоять, изучая простой и грубовато собранный тумблер: с одеждой Рей справлялась очень долго. Наконец, слабо застонали пружины, и Синдзи рискнул обернуться. Аянами скрылась под одеялом и вопросительно приподняла голову над подушкой.

— Выспался, — буркнул Синдзи, запинывая поглубже мысли о том, как еще можно успокоить девушку.

— Я тебя смущаю?

"Эта ее жуткая прозорливость порой так достает... Какого дьявола просто не отключиться после такого?"

— Нет, Аянами, — вслух ответил он. — Думаю, тебе стоит поспать.

Рей помолчала, а потом вдруг неожиданно мягко позвала его:

— Икари, можно тебя попросить?

— О чем? — напрягся он.

— Сними, пожалуйста, с меня бинты.

А вот это уже было на грани фола. "Учитывая ее характер, это почти как "раздень меня"..." Понимание того, что одежды на ней под простынями и так нет, крепости духу вовсе не добавило. "Ну и чего ты ждешь? Не напрягайся, Син-кун, принимай благодарность..." — ухмыльнулся внутри кто-то очень знакомый. Впрочем, у простого молодого паренька, которому этот голос принадлежал, не было шансов против пилота "Типа-01".

"Она сейчас пришла ко мне как к другу. И мне тоже нужен друг."

Синдзи осторожно нащупал в темноте узел, развязал его и, придерживая голову Рей, начал снимать бинты.

— Ты уверена? — переспросил он, вглядываясь в последние слои марли.

— Да. Раны зажили.

Синдзи кивнул. Пара движений руки — и в темноте замерцали глаза девушки. Она высвободила из-под одеяла руки и осторожно коснулась век, а потом посмотрела на него.

— Спасибо, Икари.

— Аянами... Зачем тебе это понадобилось?

Рей помолчала.

— Страшно в темноте.

"Вот и нечего грязные мечты разводить, — с невеселой иронией подумал Синдзи. — Если Аянами вдруг решит тебя соблазнить, она так прямо и скажет".

— Понятно.

— Икари?

— Что?

— Ты хочешь знать, почему со мной это происходит?

Синдзи вздрогнул.

— Нет, Аянами. Не хочу.

— Почему?

"Она не удивлена и не разочарована. Значит, я прав, и ей тоже не слишком приятно раскрываться. Просто хотела рассказать только из чувства благодарности... Нужна мне такая благодарность..." Икари скрипнул зубами:

— Аянами, хочешь отблагодарить меня?

— Да.

— Хорошо. Тогда выслушай меня. Заодно поймешь, почему я не хочу заставлять тебя рассказывать твою историю.

Аянами повернула голову:

— Не понимаю. Если ты считаешь, что наши истории похожи...

— Сейчас поймешь.

Синдзи помолчал, чувствуя, как поджимает сердце жуть — та самая, которая сочилась из каждой конвульсии приступа Рей.

— Понимаешь, в первый же выход на "Типе-01" меня отправили в бой. Собственно, боем это назвать не выйдет. В резню, если быть точным. Пак-Хао.

"Солдатам, рассыпавшимся цепью по уже отработанным минометами улицам, тяжело было оценить общую картину в городке. Но отличный обзор с высоты семидесятиметровой ЕВЫ позволял однозначно сказать, что никаким мятежом тут не пахнет. А пахнет большой кровью и голодом — типичный голодный бунт и два-три урода с оружием, которые начали грабежи и расстреляли подъехавший отряд кемпей-тая. Собственно, дальнейшее несложно было предсказать. Единственное, чего он пока не понимал — так это того, что тут, в голодающем прибрежном китайском городке, делает атомный дредноут, экипированный полным боекомплектом.

Вопрос решился скоро и весьма просто.

— Младший лейтенант Икари.

— Да, доктор Акаги.

— Приступить к отработке городских кварталов.

— Доктор Акаги, визуально не могу подтвердить наличие тяжелого воору...

— Младший лейтенант Икари, вы поняли приказ?

— Так точно, доктор Акаги.

Холодея и все еще надеясь на отмену этой жути, Синдзи пощелкал тумблерами и открыл люки левого пулеметного пилона.

— Отставить. Двухэтажное здание, северо-северо-восток. Две ракеты "Тип-06"

Синдзи включил увеличение и обмер: за стеной развороченного миной кабинета жались двое гражданских, еще какое-то тусклое движение мелькнуло на втором этаже.

— Икари?

— Слушаюсь.

Лязгнули захваты подачи, и с правого пилона сорвались одна за другой две ракеты, точно ложась на цель. Усиленный фугасный заряд разорвал поврежденную постройку изнутри.

— Цель уничтожена, — мертвым голосом сказал он.

— Принято. Теперь манипуляторами уничтожь два одноэтажных здания возле первой цели. Заградительный огонь из пулеметов, радиус — двести метров.

— Слушаюсь.

Башенки трехствольных пулеметов ожили, приподнялись над гнездами и переключились на подачу зажигательных патронов. Последнее, что услышал Синдзи, еще осознавая себя, был приказ перейти на полную синхронизацию "А-10".

— ...А потом... Потом по броне щелкнула пуля. Винтовочная, что ли. Ну, ты знаешь это ощущение. Тебя же обстреливали на тестах?

Рей кивнула.

Синдзи перевел дыхание. Картинка все еще стояла перед глазами, но он потряс головой и закончил:

— И, в общем, я впал в ярость. Словно взбесился — растратил весь боекомплект, а когда он закончился — голыми руками... То есть... Манипуляторами...

Он сбился: именно так и начался тот кошмар. С непонимания того, где заканчивается он, а где начинается ЕВА. Где тело Синдзи Икари, а где броня "Типа-01"...

— Знаешь, я, как сейчас уже понимаю, был странно спокоен после этого всего. Два дня под транквилизаторами — не в счет. Но вот неделю спустя накрыло уже по-настоящему, когда меня в бинтах выписали из госпиталя. Самый жуткий сон...

"Каждая уходящая ракета — как отрывающийся кусок собственной плоти. Каждый огнеметный залп — изматывающий, саднящий кашель, с кровью, с кусками легких. Пулеметные очереди горят зудом глубоко под кожей, заставляя ходить ходуном мышцы шеи и плеч. Чей это сон? Его? "Типа-01"? Тех сотен людей, которые полегли в голодном городишке?"

— Я проснулся, и пожалел о том, что это сделал. Потому что ощутил то же, что и ты.

Синдзи почувствовал капельку холодного пота, неуверенно замершую где-то между лопатками, и вздохнул: слабая надежда на избавление от страха угасла. Он сидел, прислонившись к спинке койки, и смотрел вниз, в блестящие во тьме глаза своей странной подруги. Рей завозилась, обхватила его талию обеими руками и коротким рывком заставила лечь.

— К тебе это больше не возвращалось? — спросила она.

— Нет.

— Это хорошо.

Он вздохнул:

— Но я все равно все помню, Аянами.

— Это тоже хорошо.

— Аянами?!

Девушка отвернулась к стене:

— Кроме всего прочего это означает, что у нас одна судьба.

Синдзи сглотнул, глядя на ее плечо:

— Ты...

— Спасибо, что рассказал это. Я чувствую, что тоже открылась тебе. Спасибо, Икари.

Он невесело улыбнулся: да, у него тоже создалось такое впечатление. Одна боль на двоих, видимо, заставляет чувствовать одинаково.

Глава 4

— Пас.

— Пас...

— Вскрывайся, жулик.

Судзухара с ленцой выложил карты на стол, и Синдзи застонал:

— Надо тебе немного лицо поправить, Тодзи. Больно уж хорошо блефуешь.

— А это идея, Синдзи-кун, — поддержала расстроенная Кацураги, наблюдая за тем, как Судзухара сгребает смятые купюры, среди которых было немало ее собственных.

— А я вам предлагал...

— Кенске, заткнись, ­— посоветовал Икари сидящему на диване лейтенанту. — Ты предлагал свою сеги. Посоветовал бы лучше исконно японскую благородную игру, в которую можно играть в кают-компании. Вчетвером. Скучающим офицерам.

— Легко, — оживился Кенске. — Вот, к примеру...

— Майор Кацураги, срочно в рубку, — громко сказало внутреннее радио. — Повторяю...

Майор поднялась, бросила последний уничтожающий взгляд на Судзухару и эффектно удалилась. Да так эффектно, отметил Синдзи, что господа лейтенанты даже от закрывшейся двери взгляд оторвать не могут.

— Тодзи, — недовольная Хикари подергала за рукав победителя.

— А?

Икари ухмыльнулся и посмотрел на Аянами. Девушка сидела с ногами на диване и читала какую-то ерунду из стеллажа кают-компании. Почувствовав его взгляд, она оторвала глаза от книги и вопросительно подняла брови. Синдзи помотал головой и улыбнулся.

— Икари, а ты не плавал проведывать свой "Тип"? — спросила Хикари.

— Нет. Зачем? Куда он денется?

— Ну, не знаю, мог бы нас с собой взять, — кокетливо улыбнулась девушка. — Я еще не видела твою ЕВУ.

Синдзи пожал плечами:

— По расчетам, мы прибываем сегодня ночью, так что скоро увидишь.

— Скучный ты, Икари, пока не выпьешь, — засмеялась Хикари.

— Хм, — Синдзи картинно почесал подбородок. — А ведь это мысль... Есть у кого?..

Тодзи выкатил глаза и назидательно поднял палец:

— Икари! Я не понимаю, как человек с твоей ответственностью перед Империей может быть таким легкомысленным. Твое здоровье...

— Судзухара, — предостерегающе сказал Синдзи. — Я когда трезвый, еще и очень раздражительный. Я ведь говорил тебе, кажется?..

— Слушай, когда ты прекратишь оправдываться своими травмами и перегрузками?

Синдзи изумленно посмотрел на него, будто видя впервые: выходец из низов, кадет, рьяный материалист, верный имперец... "В Райх бы его, там такие в цене... Какая муха вояку укусила? Он что, хочет побед и на воспитательном фронте?"

— Тодзи...

— Судзухара, прекратите, пожалуйста, этот разговор.

Воцарилась тишина, как всегда, когда Аянами что-то говорила. Даже Синдзи был слегка изумлен: Рей еще никогда прилюдно не вступалась за него в спорах. Что же до остальных, то эта небольшая речь просто сразила их наповал. Судзухара склонил голову и действительно замолчал.

— А не пойти ли нам на смотровую?.. — нарушил неловкое молчание неунывающий Кенске.

— Действительно, — подхватила Хикари и встала. — Может, и Майю проведаем?

Тодзи и Айда поднялись, а Рей в раздумье посмотрела на Синдзи. Икари тоже встал, кивнул, призывая ее присоединяться, и девушка отложила книгу, поправляя растрепанные волосы.

На смотровой площадке боевой рубки было людно: свободные от вахты офицеры собрались, чтобы рассмотреть в бинокль уже видимые на горизонте знаки Атомных земель — серую мглу и столбы дыма. Синдзи поморщился: подобострастные приветствия, шепотки за спиной и изучающие взгляды он так и не полюбил. Судзухара вежливо раскланивался с офицерами, держа за руку смущенную Хикари, а Кенске, завидев знакомых мичманов и капитан-лейтенанта, буквально побежал к ним выспрашивать новости. "Видимо, такие же маньяки", — подумал Икари. Он заметил, что двое майоров морской пехоты очень уж откровенно пялились на "пилотов Микадо". Ответив им недружелюбным взглядом, Синдзи подошел к ограждению.

На предзакатном горизонте на востоке ночь наступала куда быстрее, чем полагалось. К тому же, далеко на севере чернильная стена была заметно выше, будто там сам край неба поднимался к небесам — настолько огромен был столб дыма. Берегов Атомных земель еще не было видно, но их испарения уже стояли перед головным кораблем конвоя во всей отравленной красе.