— Создатель, так вы и есть знаменитый Гэли-мэли? — Потрясенно выдохнула Джинни, не веря в то, что произносит.
— Собственной персоной! Давненько меня так никто не называл, — самодовольно усмехнулся владелец лавки. — Теперь я вижу, что вы действительно учились у Грэмбо. Но расскажите мне скорее, как это произошло, — казалось, потрясению этого человека не будет конца.
— Я училась в гимназии для девочек Фоли. И так оказалось, что я единственная, кто за последние пятнадцать лет принял предложение мастера Грэмбольда освоить специализацию целителя.
— Удивительно! Ох, простите, что же это я! Присаживайтесь! Мда.... Это действительно редкость. Обычно девицы, которые попадают в эту гимназию, брезгуют марать руки. Что же привлекло такую красавицу в нашем, порой, весьма грязном ремесле?
— Мне очень надо было выжить, — с лукавой улыбкой присаживаясь на высокий табурет, ответила Джинни. — А выжить в гимназии фоли, будучи дочерью садовника из Куори-сити очень непросто.
Гэли-мэли с пониманием кивнул, услышав утверждение девушки, и протянул ей стаканчик молодого фари, разбавленного водой. Джинни с благодарностью приняла напиток, сделала маленький глоток и продолжила.
— Изучив список дисциплин, я поняла, что если какая из них и может стать хорошей защитой и оружием, так это целительство.
— И сколько же ты училась у моего брата?
— Десять месяцев.
— Десять месяцев и уже третья ступень? Ты очень способная девушка! Почему же ты прервала свое обучение, ты могла бы достичь таких высот!!!
— Долг призвал меня на родину.
— Понимаю, бывает. Ну, давай вернемся в день сегодняшний. Судя по тому, что тебе потребовалось, ситуация не простая.
— Да, проткнутые насквозь копьем легкие, а пациент находится вторые сутки под действием "мнимой смерти". Некоторые ткани начали уже разлагаться.
— Мда, тяжелый случай. Ну, что же, парню повезло, что в Куори теперь живет мастер третьей ступени. Иначе он бы не выжил.
— Ну, в Куори-сити живет мастер шестой ступени, так что его шансы выжить не так уж и плохи.
— Я не врачевал уже 15 лет.
— Интересно совпадение.
— Да, возможно, со временем я расскажу тебе о нем. А сейчас тебе надо поторопиться. — Гэли-Мэли, обладая высоким ростом, с легкостью достал подвешенный к потолку пучок травы и протянул его Джинни.
— Это подарок от меня! И не вздумай отказываться! Этого хватит на неделю. Потом придешь еще. Удовольствие, которое ты подарила мне сегодня, стоит значительно дороже тех денег, что стоит половина всех товаров этой лавки.
— Спасибо, господин Гильермо. — Джинни была смущена подобным приемом, но отказываться было нельзя. С мастерами шестой ступени не спорят, она хорошо усвоила это урок еще в гимназии.
Яго сидел в своем кабинете и снова смотрел на расписанную им доску. Там где ранее зиял знак вопроса, был нарисован портрет отца. Джакомо никогда не отличался особым художественным даром. Как и любая артистическая натура, он неплохо рисовал, но не более того. Тем сильнее было его потрясение, когда утром следующего дня после гибели Густаво, проснувшись, он обнаружил себя в любимом кресле с бутылкой зрелого фари в одной руке и почти стертым мелком в другой. С доски прямо ему в глаза смотрел отец..., вернее его портрет, достойный кисти величайших художников современности. Портрет шокирующе точно передавал не только идеальную внешность бывшего Корина Куори, но и его душу. На первый взгляд, лицо отца было спокойным и умиротворенным. Но при более детальном рассмотрении можно было заметить еле заметное напряжение губ, чуть шире, чем обычно, открытые глаза, почти неуловимую скованность в плечах.... Но больше всего Яго потрясал взгляд, в котором с легкостью читалось готовность разрушить все и вся ради своей прихоти. И в данный момент Яго не был склонен осуждать отца. Вечность, которая в эти недели все крепче и крепче стискивала его горло, не давала ему ни есть, ни спать. Понимание того, что произошло, приходило медленно. Оно будто прокрадывалось в сознание, завоевывая все большие и большие участки, уверенно обустраиваясь на бесконечно долгий срок. Когда четыре дня назад Яго обнаружил пустой кабинет Мины, и понял, что ее похитили, приступ паники почти сбил его с ног. Молодой человек с ужасом ждал той минуты, когда те, кого он знал и любил, начнут стареть у него на глазах, чахнуть и в итоге уходить из жизни. Но не мог даже представить себе, что потеряет Мину, самого дорогого человека, так скоро. Это было за гранью того, что он мог вынести. Кузина сказала, что похититель хотел защитить ее от кого-то.... Конечно, он мог и соврать, но оставалась вероятность, что это была правда. А значит, Джельсамине угрожает опасность. И если разыграть карты верно, возможно удастся вытащить кое-какую информацию из этого горе-похитителя. Если, конечно, он когда-нибудь придет в себя....
Анри в благодушном настроении неспешно возвращался домой со своей ежедневной прогулки, когда к нему подошел незнакомый молодой человек и протянул белоснежный конверт, на котором твердым почерком было выведено только "Анри Леклер". Сын Малкани Ремизы отлично знал, кто являлся обладателем этого почерка, и ни в коей мере не желал читать содержимое конверта. Забрав у посыльного пакет, молодой человек задумчиво развернулся и неторопливым шагом направился в ближайший парк. Настроение было безвозвратно испорчено, и растягивать происходящее не было никакого смысла. Присев на первой попавшейся лавке, Анри раздраженно вскрыл конверт, вынул небольшой лист бумаги и прочитал предназначавшиеся для него инструкции. Прочитанное заставило его заскрежетать зубами. С малых лет он знал, что обречен.... Нет, он не смирился с этим, но морально был готов к приближающемуся концу. Но то, что ему повелевали сделать, с трудом укладывалось даже в его голове. Голове человека, обреченного на смерть.... Он с трудом представлял, как сможет решиться на такое.... Ему слишком нравилась эта необычная, очаровательная и такая таинственная Джельсамина Валенте.
Мина сидела на своей любимой террасе, на крыше и смотрела вдаль, на простирающиеся до горизонта владения Малкури. Слова ее похитителя снова и снова всплывали в голове, и с ними трудно было не согласиться. В попытках найти средство вернуть маму к жизни, она перестала полноценно жить сама. Незнакомец был прав, Мина почти похоронила себя, пытаясь решить проблемы, которые возможно ей просто не по плечу. И не то, чтобы похищение заставило ее больше ценить свою жизнь.... Скорее острота той ситуации всколыхнула в девушке нотку авантюристки и любительницы приключений. Сейчас Джельсамина была склонна думать, что не появись тогда столь эффектно Джинни, возможно, она бы согласилась на побег с этим очаровательным молодым человеком. В конце концов, если всегда поступать только правильно, жить будет просто скучно! Раздавшийся снизу звон колокольчика оповестил девушку, что к ней пришел гость. Спустившись вниз, Джельсамина ожидала увидеть Яго, Дэймона или, на худой конец, Корина Хулиана. Но в гостиной ее ожидал Кейсар Фоли Хоакин.
— Ваше Величество, какая честь!
Хотя Хоакин и проявил по отношению к Мине столь необъяснимую благосклонность, визит Кейсара Фоли в ее дом был событием, выходящим за рамки обыденного.
— Джельсамина, дорогая! Как я рад видеть вас в добром здравии!
— У вас было основание подозревать, что мое здоровье пошатнулось? — Мина внутренне напряглась. Они договорились не оглашать случай с ее похищением, и то, что Хоакин об этом прознал, не доставило девушке удовольствия.
— Слухами земля полнится! Говорят, вас пытались похитить.
— Да, это так, — сдержанно ответила Мина.
— А еще говорят, что вас спасла ваша подруга Джинни.
— И это соответствует действительности.
— Как интересно! А еще ходят слухи, что она лечит вашего похитителя от смертельной раны и неплохо с этим справляется.
Мина начала уставать от чрезмерной осведомленности гостя.
— И здесь вам не солгали. К слову, хочу еще раз поблагодарить вас за участие в устройстве Джинни в гимназию Фоли, ведь именно благодаря обучению в гимназии, она стала обладательницей столь уникальных знаний.
— Ваша подруга оказалась не только редкой умницей, которой хватило мозгов оценить, что за преподаватель чахнет пятнадцать лет без работы в стенах этого клоповника, но еще обладательницей уникального таланта! Признаться, когда я узнал, что всего за десять месяцев она сдала третью ступень мастерства, то был потрясен.
Мина так самодовольно усмехнулась, будто она сама достигла третьей ступени мастерства лекарей Фоли. Искренняя радость и гордость за подругу, позволили почувствовать представительнице Куори сладостное чувство превосходства.
— Я не знала таких подробностей, но догадывалась, наблюдая, как ее пациент буквально возвращается из мертвых.
— Кстати, о пациенте! Вам уже удалось установить его личность?
Вопрос не показался Мине незакономерным, но все же заставил насторожиться.
— Увы, он пока не пришел в сознание!
— Может, позволите мне взглянуть на него?
А вот подобный чрезмерный интерес со стороны Великого Кейсара Фоли к какому-то похитителю, вряд ли был вызван банальным любопытством. Протестный дух и воспитанное дядей чувство предосторожности заставил девушку моментально соврать с милой улыбкой сожаления на устах.
— Я бы с радостью, но, к сожалению, Джинни запретила кому-либо входить в его комнату.
— Что же, учитывая тяжесть его состояния, подобное решение целителя вполне объяснимо.
После еле заметной паузы гость заметил,
— Как забавна жизнь. Когда-то я Великий Кейсар помог дочери простого садовника, устроиться в гимназию Фоли, где она почерпнула знания, благодаря которым сейчас может воспрепятствовать моему желанию.
Будь на месте Джельсамины кто-то другой, он навряд ли заметил в речи Кейсара Фоли что-либо кроме усмешки, но девушка внутренне почувствовала раздражение Хоакина. Единственное, что она не смогла для себя определить, это с чем связана подобная реакция. То ли Кейсар Фоли вообще не приемлет отказа, то ли ему действительно было нужно посмотреть на ее похитителя. Уж не Кейсар ли Хоакин его нанял. Личность таинственного пациента Джинни все больше и больше вызывала интерес Джельсамины. Ее решение проследить за ним, как только очнется, только укрепилось.
— Надеюсь, что в ближайшие дни ему станет лучше, и вы сможете увидеть пациента Джинни, конечно, если все еще будете желать этого.
— Не будем больше об этом, — легкомысленно махнул рукой Хоакин, и Мина поняла, что его эта история интересует гораздо сильнее, чем он хочет показать.
— Джельсамина, расскажите мне ваши ближайшие планы. Когда вы намерены начать выходить в свет? Ваше затворничество может негативно сказаться на жизни сейма.
— Каким образом? — удивленно вскинула брови Джельсамина.
— Последнее время, вы тратили все свое время на благо простого люда, но не стоит забывать, что правящий слой так же нуждается в пристальном внимании хозяйки сейма. Иначе, до беды не далеко.
Мина позволила сомнению отразиться на своем лице.
— Мне казалось, теперь все понимают, что я не являюсь Малкани Куори.
— Да, но вы обладаете силой Малкани Куори, а ваша мать пока не в состоянии заботиться о благополучии своих подданных. Гастону наплевать на все, кроме того, чтобы вы с Джакомо не бросали ему вызов. Кто-то должен позаботиться о сейме.
На ходу пытаясь анализировать их разговор, Мина судорожно пыталась понять, какова же истинная цель визита ее гостя.
— Вы действительно считаете, что если я начну вновь посещать балы и светские рауты, это повлияет на ситуацию в сейме?
— Я очень старый, и очень мудрый, я знаю, что говорю.
То как пафосно и глупо это прозвучало, заставило девушку нервно сглотнуть. Контроль над эмоциями никогда не был сильной стороной представителей сейма Фоли, и только что произнесенная фраза буквально оголила перед ней нервное напряжение незваного гостя. Джельсамина постаралась не показать сомнение в правдивости слов Кейсара, и искренне надеялась, что ей это удалось.
— Я, безусловно, приму во внимание ваше мнение о сложившейся ситуации, и сегодня же выйду в свет.
Довольная улыбка расцвела на лице Кейсара Хоакина, и он продолжил воплощение своих планов в жизнь.
— Постарайтесь это сделать не в сопровождении Джакомо. Его нынешний статус немного пугает окружающих, вам не удастся пообщаться и с половиной нужных людей.
А вот подобное заявление для Джельсамины было сродни объявлению войны. Когда кто-то, каким-либо образом пытался поставить барьер между ней и любимым кузеном, это всегда вызывало у нее крайне агрессивную реакцию. Но к этому моменту беседа столько раз вызывала у девушки беспокойство, что она сама почти не заметила разгоревшийся в груди огонек. Джельсамина была сама любезность и наивность.
— Это несколько непривычно для меня. Яго всегда был, для всех словно сладкая приманка.
— Поверьте, сейчас это не так.
Легкий нажим в голосе, мог бы заставить Джельсамину ощетиниться, будь у нее иголки. К счастью ее кожа была идеально гладкой, и ничто не выдало просыпающуюся в ней ярость.
— До сегодняшнего дня вы не давали мне повода, усомнится в ваших словах, — пожала плечами Мина.
— Вот и чудесно. Джельсамина, позвольте откланяться, я чересчур злоупотребил вашим вниманием.
— Ну что вы! — Подскочила Мина, подумав, что была недостаточно вежлива и умудрилась вызвать недовольство Кейсара Хоакина.
— Не провожайте меня дорогая, поверьте, за тысячи лет я хорошо изучил планировку Малкури.
— И все же, я настаиваю, — с нежной улыбкой возразила девушка. — Поверьте, я делаю это больше для себя, чем для вас. Мне слишком приятно ваше общество, чтобы лишаться его на пару минут раньше.
— Ну, если дело обстоит именно так!
Очаровательная бесшабашная улыбка на лице Хоакина лишь на мгновение показалась Джельсамине неискренней и фальшивой.
— Прошу вас! — Кейсар Фоли предложил руку, чтобы она могла опереться на нее.
Проводив Кейсара Хоакина до его изысканного экипажа и убедившись, что он покинул пределы Малкури, Джельсамина Валенте вернулась в дом, прошла к себе в кабинет, закрыла за собой дверь, убедилась, что, наконец, одна, стиснула зубы и с трудом подавила в себе угрожавшую в любую минуту выплеснуться наружу ненависть.
Джинни в очередной раз покинула лавку Гэли-Мэли, и довольная своими приобретениями, легкой, танцующей походкой двинулась по направлению к повозке. Она приходила к брату своего учителя почти через день. Ее будто манила атмосфера, царившая в его заведении. К счастью, владелец лавки проникся к Джинни глубочайшей симпатией, а так как его авторитет в округе был непререкаем, она теперь спокойно прогуливалась по опасному для куори кварталу и не ожидала беды. Схватившая девушку за локоть рука с такой силой дернула ее в темную подворотню, что, двигаясь по инерции, Джинни крепко впечаталась спиной в стену, что выбило из нее на мгновение дух.
— Наконец я встретил тебя наглая тварь! Это из-за тебя матушка проела мне мозг!
