— Анта, тебе нужно стать более дружелюбной, хватит уже на всех так зло смотреть, — вздыхала моя соседка по комнате, придирчиво рассматривая себя в зеркале. Я лишь приподняла бровь, наблюдая в дверном проеме за ее манипуляциями с кисточкой и тенями.
— Ужас, — прокомментировала результат я, когда она, закончив, вышла из ванной комнаты.
— Ты просто ничего не понимаешь! — фыркнула Сачи, надув ярко накрашенные губки.
— То, что я сейчас вижу, больше похоже на девицу легкого поведения, чем на просто девушку, которая хочет выглядеть красиво. — Оторвалась от книги по истории я.
Два густо накрашенных глаза обидчиво блеснули, а их обладательница, звонко топая высокими каблучками и фыркнув, вышла из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью. Из коридора раздались возмущенные причитания по поводу моего вкуса.
Отвратительно же накрасилась, что тут поделаешь?
— Анта. — В комнату вошла более старшая девушка, которая в нашем взводе была за главную. Присев на край кровати, она укоряюще посмотрела в мою сторону. С мученическим выражением лица, я во второй раз оторвалась от книги. — Перестань так делать, ты же ее обидела своим высказыванием.
— Я не хотел ее обижать, просто сравнила. Впрочем, вероятно, если я заинтересуюсь тем, как она проводит свое время, я могу оказаться правой, — легко пожав плечами, ответствовала я, мысленно послав всех в далекое далеко, и вновь принявшись читать. Повествование о небесном острове Скайпии и его обитателях, и самом происхождении данного места, было крайне интересным. Однако книгу вскоре отобрали — обладательница пары карих глаз укоряюще смотрела в мой адрес. — Мира, я не интересуюсь жизнью обитателей этого заведения, и вообще мне не интересно общение с людьми, — вздохнув и проводив грустным взглядом отобранный фолиант, пояснила я. — И, кажется, я прекрасно теперь уяснила, что общение вообще нужно прекратить: пары моих слов хватило, чтобы ты сейчас устроила мне промывку мозгов.
— Анта, достаточно. Ты постоянно нарушаешь режим. Ты хочешь, чтобы тебя выгнали?
— Неужели, понятно стало только под конец второго месяца моего пребывания тут? — я действительно удивилась. Мира не менее удивленно посмотрела на меня.
— А зачем тогда вообще пришла?
— Меня Гарп притащил, сама бы я ни за что не согласилась быть цепным псом Дозора. Помолчи, — остановила я ее, видя, что она готова возразить моим словам. — Ты хотела поговорить, так вот умей и слушать: мне совершенно не интересна служба, я терпеть не могу устав и его глупые рамки, форму и построения. Мне не интересна такая жизнь, но как ты, я думаю, успела заметить, меня не хотят исключать, чтобы я для этого не делала. Гарп не пробиваем, а командование слушает его. Бежать не хочу, хочу просто уйти, не оставив долгов и недомолвок. Не отпускают. Значит, нужно действовать на нервы. — Опять пожала плечами я, глядя на то, как округляются глаза девушки.
— Ты побила рекорд пребывания в карцере. Дозорные уже начинают смеяться в ответ на заявления офицеров, когда те обещают их в одиночку посадить, а если их сажают, то просятся именно в твою камеру, а потом хвастают этим. Анта, это анархия. — Мира укоряюще посмотрела на меня, устало вздыхая.
— Ага, я знаю. И мне это нравится. Я не терплю отштампованных людей, мне нравятся индивидуальные личности. Хотите, чтобы я начала общаться с коллективом — перестаньте быть однородным тестом. Только вот, я не пуп земли, а у вас мозгов мало. Всё, хватит. — Устала объяснять я, спрыгнув с кровати и направившись к выходу, попутно отняв свою книгу.
— Ты похудела с этими своими боями ни за что, — тихо бросила мне в спину девушка.
— Они за свободу жизни и мнения. И, если ты не заметила, у меня все это есть. А у вас? — огрызнувшись, я оставила ее наедине с собой.
Чёрт подери, она действительно заставила меня с ней разговаривать. Вот же, умничка дозорная. Решив немного погулять по городу, всё равно сегодня у начальства был какой-то важный слет, и поэтому, мы были предоставлены самим себе, я, выйдя за ворота, направилась в город. Задумчиво позвякивая парой монет в кармане, что остались от крайне скудного армейского пособия, урезанного у меня итак в крайность, я остановилась напротив магазина с мороженным, размышляя над тем, быть или не быть. Впрочем, какая кому разница? Дозорные тоже любят холодные сладости. Вот-вот, поэтому два вкуснейших кружочка, обильно политых шоколадом и прочно сидящих в вафельном конусе, перекочевали в мое полное властвование. Читать книгу приятно под вкусности. Облюбовав лавочку, находящуюся на аллее неподалеку, я принялась за дело. Жаль, всё хорошее быстро заканчивается, эх. А мороженное в этом мире шикарное.
Попав сюда летом, сейчас я опять встречала осеннюю пору, отстраненно слыша, как, шелестя, с деревьев опадают листья. Ковер из красных, желтых и местами зеленых одеяний засыпающих деревьев густо укрывал землю парка, на которую и выходила моя аллея. Тихие шаги в моем направлении. Наверное, не стоит показывать, что я слышу его. Пока не стоит. Не знаю почему, но я посчитала, что если я дам кому-то понять о том, что фруктовик, то меня из Дозора не выпустят. Видела я, как они утягивают к себе тех, кто владеет этой странной силой.
— Редко тебя увидишь такой умиротворенной. — Легко усмехнувшись, я перевела взгляд от книги в сторону Эла. В отличие от меня, парень на самом деле решил следовать совету Мара: жить тут, пока не разберемся в ситуации мира. И теперь, спустя всего лишь два с хвостиком месяца, Эл, став более сильным и опасным, еще и прокачался в планировании и стратегии, за удивительно короткий срок, дослужившись до лейтенанта. Время от времени он носился со своим капитаном, к которому теперь был приставлен, по всей территории этого острова, на котором нам повезло очутиться. Поговаривали, что в скором времени и Мара повысят в звании, и тогда наши пути разойдутся: их капитаны поплывут в разные стороны этого мира, патрулировать, защищать, карать — нести справедливость.
Успевший подзагореть под здешним солнцем, парень похорошел, на тренировках приковывая к себе взгляды девушек, что занимались тут же, рядом с парнями. Мар, впрочем, не отставал по количеству зрительских симпатий — милое личико не оставляло равнодушными слабый пол, что были как внутри Форта, так и за его пределами. Впрочем, ни он, ни Эл не пользовались этим, полностью посвятив себя тренировкам и службе. Чего нельзя было сказать обо мне, их сестре, по нашей легенде.
— Тебя прозвали зверьком, знала? — усмехнувшись в ответ, он взлохматил мне волосы, падая рядом на лавочку. Коса моя так и осталась длинной, почему-то парни, упершись всем, чем можно, запретили мне ее состригать, пообещав, что перестанут со мной общаться или вообще Кота натравят. Последняя угроза возымела действие, и теперь, ругаясь утром, приводя образовавшееся за ночь кубло на голове в порядок, я искренне мечтала о том, чтобы командование выпустило хоть какое-то правило на тему длины волос у девушек. Ну, неудобно же, совсем. Командование моих молчаливых стенаний не слышало, а я продолжала воевать по утрам.
— Мне не интересно, знаешь ли, — сморщилась я, демонстративно скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку лавочки.
— А ты знала, что из-за своего характера имеешь кучу поклонников? — продолжил парень, задумчиво наблюдая за тучками на небе. — Образ плохой девочки многим импонирует.
— Так почему же сами не подойдут и не познакомятся? — ехидно оскалилась я, повернувшись к нему. — И вообще, ты уже говорил мне об этом.
— Повторение — мать учения, — усмехнулся он. — Они слишком боятся тебя. Вспомни, что ты вначале учудила, — Эл, вероятно, имел в виду случай, когда ко мне в комнату, на тот момент, когда я еще одна жила, завалился один из здешних мальчиков. О том, что я хорошенько отделала и скинула со ступенек без пяти минут офицера, я узнала только на следующее утро, когда мне устроили допрос на тему ночного происшествия. Правда, мне за эту выходку ничего не сделали, тихо попросив, чтобы я больше так не калечила парней. Однако событие пришлось на руку: ко мне больше не лезли, хоть и бросали заинтересованные взгляды.
— Я не просила его приходить ко мне. Да и вообще, это растление несовершеннолетней было бы, вспомни, что тут никто не поверил, когда я сказала, что мне двадцать три.
— Ага, теперь тебе семнадцать. Впрочем, Мару тоже, это я у вас старший братик. Сестренка... — Резко схватив меня в объятия, Эл принялся меня тискать, считай, душить. — Ты же у меня такая милаха, сама того не замечаешь. Не, правда, — резко перешел на серьезный тон он, заглядывая мне в глаза, — у тебя необычная для здешних аборигенов внешность и цвет глаз. Да и вообще, климат, питание и тренировки тебе на пользу пошли, считай, мечта мужика. Только вырастить надо.
— И приручить, — смеясь, подошел к нам Мар. — Смотри, не задуши ее, вон, уже бледнеть начала.
— Это она от радости, — миролюбиво пояснил ему Эл, сжимая меня руками, как питон кольцами.
— Эл, мои фаны сейчас слюнями изойдут от счастья, тут довольно-таки странные проявления чувств, — моему негодованию не было предела, когда я увидела радостную улыбку душителя. — Не стыдно, а?
— Ну, мы же семья, — пожав плечами, пояснил он. — А то наших родственных чувств и не видно. Внешне-то не похожи.
— А еще очки симпатии нарабатываем, — подмигнув, Мар плюхнулся по другую сторону от меня. — То, что мы тебя сейчас обнимаем и всё еще живы, может в будущем помочь тебе в отношениях с, как ты выразилась, коллегами. О, историю читаешь? Молодец, полезное дело! — одобрительно закивал головой брюнет, листая страницы отнятой у меня книги.
— Нафиг мне эти очки нужны?! — возмутилась я. — Кстати, куда вы моего Кота дели?
— А, он у нас теперь корабельный, не говорил тебе, что ли? — удивленно вскинул брови Эл, — он проговорился-таки, и теперь его хотят припрячь к работе в разведке. Крайне полезное, знаешь ли, приобретение. Впрочем, я заберу его с собой: так спокойнее.
— Это хорошо. А какой у него фрукт оказался? — заинтересовалась я, давно планируя вызнать все возможное о фруктах.
— А фиг его знает, если честно. — Отмахнулся Эл, наконец, выпуская меня на волю. — Такого еще не фиксировали, поэтому они решили, что это один из новых, что-то типа "Ум-разум-сознание". В общем, котику повезло.
— Он его с таким аппетитом ел тогда, — поделилась я своими воспоминаниями. И, тут меня накрыло понимание того факта, когда я сама успела съесть эту гадость. — Эл, а все дьявольские фрукты имеют завитки?
— Да. Это их отличительная черта. Второй идет непередаваемый ужасный вкус. Кстати, съев один фрукт, второй есть уже нельзя.
— Да, я помню это из лекции, — кивнула я головой. — Съев второй фрукт, живой организм тут же умирает.
— Открою тебе страшную тайну, — Мар склонился ко мне, — неживой тоже. Ну, или разрушается, что точнее. Они научились объединять оружие и фрукт. Так что, если встретишь, например, собаку-пушку, не удивляйся.
— Какой, всё же, странный мир, — простонала я, отбирая литературу и вставая с лавочки. — Ладно, тут дождик собирается, пойду в сторону этих ненавистных пенатов.
— Заведи себе друзей: мы скоро уплывем, и ты останешься одна. Это не то, к чему нужно стремиться, просто поверь. — Эл был сама сосредоточенность.
— Когда? — Уже отходя от лавочки, остановилась я, обернувшись к нему.
— Через неделю. Причем, на разные Базы. Так что, милая моя, тебе волей-неволей придется последовать моему совету. Тем более, там сейчас начальство обсуждает ваш первый рейс в море. Ты уж их слушайся, ладно? — с грустью и надеждой в глазах посмотрел он на меня. Мар на заднем фоне тоже загрустил.
— Посмотрим, — по привычке огрызнулась я. — Мне не хотелось бы иметь связей с ними. Скучные и плоские.
— Эх, смотри, твои фаны сейчас от счастья умрут, услышав твои слова.
— Мазохисты или идиоты, раз не понимают, что мне просто наплевать на них.
— Врешь ведь, — усмехнувшись, блондин лукаво на меня взглянул.
— Почему это? — я даже вновь подошла к ним, удивленно уставившись на парней.
— Ты часто, вероятно, не отдавая себе отчета, помогаешь другим курсантам. В тех же тренировках на выносливость, когда сама с языком набок висящим, ты тянешь за собой отстающих. Они это запомнили, ведь ты не раз им помогала. И то, что ты пару раз отдавала часть своего пайка другим, когда это было необходимо. Весь Форт в курсе того, что ты бездонный желудок на ножках.
— Достаточно, — поморщилась я. — Эти придурки умудрились где-то посеять свой провиант при марш-броске, вот и все. Не забывай, мы намного старше их, и тут даже не в прожитых годах разница. Мы из времени техники и прогресса, когда ценится жизнь и есть понимание того, что такое взаимопомощь. Тут все иные нравы, они привыкли выживать, наступая на других, лишь бы выбраться. Тем мы и разнимся.
— Анта, ты опять видишь только плохое. Поверь, тут гораздо больше добра и света, чем там, откуда мы пришли. И запомни это. Пригодится потом. — Эл упрямо качнул головой.
— Достаточно. Сейчас пойдет дождь — я в казарму, — развернувшись на носках, я пошла с аллеи.
— Хм, интересно, где она его тут узрела, — удивленно закрутил головой Мар, глядя на небо. Оборачиваться к нему и сообщать, что просто чую приближающуюся непогоду еще с утра, я не стала. Наверное, обычные люди так не умеют. Я же не умела раньше.
Фантом
Накрапывающий дождик нагнал меня в последнем переулке по направлению к Базе Дозора. В его конце я заметила группку людей, с которыми мне вскоре нужно было поравняться. Запах алкоголя был слышен далеко, и я бы прошла мимо, если бы не заметила свою соседку по комнате среди них. Вернее, девушка была прижата к стене, а четверо парней, что стали вокруг нее, как-то пошловато улыбались. Все в стиле жанра, однако. Эх, дура-девка. И, откуда во мне столько героизма, из-за которого я потом еще и страдаю?
— Что, допрыгалась, курица? — поравнявшись с ними и приостановившись, не особо ласково поинтересовалась у нее я. Ответом мне были зажатая зубами нижняя губа да текущие по щекам слезы, перемешанные с тушью.
— О, я смотрю, бравая дозорная, решила к нам присоединиться! — радостно протянул кто-то там. Уговаривать их отчалить восвояси не представлялось возможным, уж в слишком невменяемом состоянии были эти придурки.
— Иди в дали, проспись, чувырла. — Я приподняла бровь, унижающе глядя в глаза одного из них. Пареньки разозлились. Решили побить меня. И почему на свете так много непуганых идиотов?!
К воротам подошли уже под проливным ливнем, что было даже на руку, ибо била отморозков не сдерживаясь, желая, как следует отбить у них желание приставать к девушкам помимо их воли, а еще просто скидывая напряжение и то отчаяние, что последнее время прочно уместились внутри меня. Какое же всё чужое и нереальное. Какое все дикое и одновременно схожее. Как же хочется забыться... Теперь дождь смывал кровь с испачканных рук: Воле Усиления, хоть какой-то, меня обучить смогли. Соседка рыдала, что есть силы, но, вцепившись в рукав, быстро шла следом, удивительным образом не подворачивая ног на шпильках. Мне было хреново — вода методично выбивала из меня силу.
