— Добро пожаловать обратно, губернатор, — сказал Дьюар, когда Мерфи поднялся на платформу. Лицо адмирала было красным и покрытым испариной, и он морщился, преодолевая последние несколько шагов до трибуны, но его дыхание было на удивление ровным. — Я был немного удивлен, увидев вас здесь.
— Я решил присоединиться к вам, — сказал Мерфи. — Все, с кем мне нужно поговорить, случайно оказались здесь, а полеты ограничены в непосредственной близости от...
Он посмотрел на дерево.
— Это великолепно, — тихо сказал он. — Даже больше, чем я ожидал. Я бы не осмелился подвергать его опасности из-за жесткой посадки, даже если бы воздушное пространство было чистым. И у нас действительно есть немного времени; О'Хэнрати приводит в движение некоторые части.
— Время? Какие части? — Дьюар наклонился в сторону, чтобы убедиться, что хвост процессии и ее лидеры поравнялись. — В этой церемонии есть особый процесс, который я...
Мерфи схватил его за плечо и наклонился, чтобы что-то сказать ему на ухо. Дьюар побледнел и посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Мерфи медленно кивнул, и генерал сглотнул. Затем он кивнул в ответ, и Мерфи посмотрел вниз, на море поднятых факелов. Он поманил его пальцами правой руки, и Каллум взял из держателя факел, который принес его отец, и поднес к нему. Адмирал поднял факел над головой, медленно сосчитал до тридцати и повернул его основание.
Пламя погасло... и в то же мгновение все факелы на этом длинном-предлинном столбе погасли, и река света растворилась в лучах рассвета.
Дьюар посмотрел на голо-суфлер. Затем он постучал по своему планшету странно решительным жестом. Ожидающая его речь исчезла, и он снова постучал, чтобы активировать плавающий перед ним микрофон. Он прочистил горло, глубоко вздохнул и начал петь.
На полях Фландрии качаются маки.
Между крестами, ряд за рядом,
Это наше место; а в небе
Жаворонки по-прежнему смело поют, летают.
Но их почти не слышно из-за орудий внизу.
Ряды ополченцев присоединили свои голоса к его голосу в третьей строфе. Кранн-Бетадцы пели, и гармония а капелла звучала как медленный, торжественный раскат грома. В конце куплета колонна новобранцев присоединила свои голоса к голосам старших, пока вся долина не зазвенела от величавого звучания древних-престарых слов.
Мы мертвы. Еще недавно
Мы жили, ощущали рассвет, наблюдали закат,
Любили и были любимы, а теперь мы лежим,
На полях Фландрии, на полях Фландрии.
Вступив в схватку с врагом,
Тебе слабыми руками мы кидаем
Факел; он твой, держи его высоко.
Если утратишь веру в нас, тех, кто пал,
Мы не заснем, хотя маки растут
На полях Фландрии, на полях Фландрии.
Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра в могучих ветвях Крэба Уйснига, и Дьюар вытер ладонью глаза, а затем перекрестился. Он посмотрел на эти молодые, полные ожидания лица, почувствовал, что они ждут его слов, но ничего не сказал. Вместо этого он отступил назад и жестом пригласил Мерфи подойти поближе к микрофону.
— Солдаты Кранн-Бетада, это уникальное время, — мрачно произнес губернатор, и громкоговорители разнесли его слова по всей долине. — Я благодарю класс 2551 за то, что позволили мне присоединиться к вашему главному упражнению. Крэб Уйсниг — это даже больше, чем я себе представлял, и для меня большая честь быть частью этой церемонии. Этой традиции. Потому что традиции имеют значение. Это то, что делает нас теми, кто мы есть. И все же, какой бы торжественной ни была эта традиция, мы должны внести некоторые изменения в то, что ожидает выпускников в будущем.
— О чем он говорит? — прошипел Липшен на ухо Дьюару.
— Просто подожди.
Генерал набрал код на своем наручном коммуникаторе и открыл прямую трансляцию на номер Толмаха.
— Лига приближается, — сказал Мерфи, — и я уверен, что они атакуют Нью-Дублин силами, намного превосходящими те, что уничтожили Инвернесс.
Он остановился на мгновение и окинул взглядом эти юные лица, и тишина была глубже моря, пока сверкающий рассветный свет медленно спускался по массивному дереву позади него, окутывая могучий ствол огненными жгутами.
— Настоящим я объявляю чрезвычайное положение, — сказал он затем. — Как генерал-губернатор Нью-Дублина, я отменяю последующие тренировки для класса 2551. Ваша служба необходима здесь, и мы направим вас по всей системе туда, где вы будете наиболее необходимы. Кроме того, все корабли военно-космического флота Федерации, находящиеся в системе, переходят под мое командование, и эта мера вступает в силу немедленно.
— Сейчас, секундочку... — Липшен двинулся вперед, но Дьюар прижал руку к груди и остановил его.
— Мне было нелегко принять эти решения, — продолжил Мерфи, — и ответственность за последствия — хорошие или плохие — будет лежать только на мне. Но я побывал в одном умирающем мире. Я не хочу видеть, как подобная судьба постигнет другой, если у меня будет возможность предотвратить это. За каждую жизнь в Федерации стоит бороться. Каждый дом, находящийся под угрозой, — это призыв к оружию. Сегодня вам пора защищать свой дом, и я буду с вами на каждом шагу. Мы остановим это нападение... или умрем вместе, пытаясь это сделать. Давным-давно другой древний земной поэт сказал: "Человек может умереть только один раз; мы обязаны Богу смертью, и пусть все идет своим чередом, тот, кто умрет в этом году, уходит в следующий." Я не собираюсь умирать здесь, но если это случится, то умру, зная, что выполнил свой долг перед Богом и своей совестью, и чего лучшего может еще желать человек?
Он оглядел эти лица, Крэб Уйсниг видел за своей спиной мощный столб серебряного огня, и все глаза были устремлены на него.
— Вот и все, — тихо сказал он. — Да благословит Господь всех нас и да благословит Бог Нью-Дублин.
Он сошел с трибуны. На мгновение тишину нарушал только свист ветра, а затем раздались радостные возгласы, которые усилились подобно грому, когда лучи рассвета достигли основания Крэба Уйснига, и собравшиеся мужчины и женщины осознали, что он только что сказал.
* * *
Наконец аплодисменты стихли, и к Дьюару подошел полковник ополчения, выглядевший очень растерянным. Они коротко переговорили, и полковник кивнул — сначала медленно, затем все быстрее. Дьюар похлопал его по плечу, а затем он, Мерфи и Липшен отошли в заднюю часть платформы, когда к полковнику подплыл микрофон, и он начал давать указания новобранцам.
— Адмирал, — Липшен побледнел, и Дьюар подумал, было ли это от холода или от шока, вызванного заявлением Мерфи, — вы не можете этого сделать. Эти новобранцы и все, что находится на верфях, принадлежат Федерации. Их ждут в других системах. Для всего этого есть определенный порядок, но это не все.
— Генерал-губернатор — глава исполнительной власти, — сказал Дьюар. — Мне кажется, он может делать все, что ему, черт возьми, заблагорассудится. Пока это законно.
— Чрезвычайные полномочия, — сказал Мерфи. — Все это предусмотрено четвертым разделом распоряжения моего губернаторства. И совершенно необходимо в свете текущей угрозы. Генерал, мы можем вернуться в вашу штаб-квартиру? Требуется срочное планирование, и я предполагаю, что вы не пришли сюда маршем.
— У меня есть наземная машина, — сказал Дьюар. — Давайте проедемся и поговорим.
— Подождите. Подождите! Я представляю генерального инспектора здесь, в Нью-Дублине, и любое объявление чрезвычайных полномочий требует немедленного доклада в Овальный кабинет. На самом деле...
Дьюар ударил его прямой рукой в грудь, и невысокий мужчина пошатнулся.
— Извините, капитан. — Генерал одарил его вежливой улыбкой. — Мерфи займет ваше место в моей машине. Может быть, найдется место в другой машине? Если нет, не стесняйтесь присоединиться к выпускникам на следующем этапе их шествия. Вы же хотели присутствовать на церемонии.
Липшен стоял ошеломленный, когда двое других оставили его позади.
* * *
— Я не могу в это поверить.
Алан Толмах, прихрамывая, подошел к окну своего кабинета и посмотрел на город, в небе которого метался снег.
— Технические данные коллектора привода Фассета соответствуют его теории. — Дьюар, сняв форменную куртку, грелся у камина. — Я не уверен, что могу поклясться, будто дизайн выполнен в стиле Ришатана, но, черт возьми, никто из наших людей на верфях никогда не видел ничего подобного. И я видел видео, снятое участниками высадки. — Он пожал плечами. — По счастливой случайности, они просто оказались в системе в поисках работорговцев, когда вместо этого наткнулись на контрабандиста.
— "Счастливый случай", говоришь? — Толмах мрачно посмотрел на него. — Не знал, что тебе известно значение этих слов. По правде говоря, не уверен, что ты его знаешь, судя по тому, как ты его только что употребил!
— Мы можем остановиться на этом, если только у тебя нет ничего получше. — Дьюар медленно раскрыл и закрыл ладони перед огнем, и тепло вернулось в его суставы. — Эта старость ужасна. Я не знаю, как ты с этим справляешься.
— Не меняй тему, — прорычал Толмах. Мгновение он сердито смотрел на своего зятя, затем пожал плечами. — Я так понимаю, змею все это не нравится?
— Он не был счастливым, когда мы оставили его у Крэб Уйснига, и сомневаюсь, что с тех пор он стал счастливее. — Настала очередь Дьюара пожимать плечами. — С другой стороны, я не думаю, что Мерфи есть дело до мнения змеи.
— Это означает, что Мерфи сошел с ума, — прорычал президент.
— Ты снова играешь в адвоката дьявола или действительно сомневаешься в этом человеке? Его теория прошла проверку на вшивость. У Лиги есть секретный комплекс верфей; он находится где-то в пределах досягаемости, и коллекторы были последней частью их конструкции. Если у них есть боеспособное оперативное соединение, они развернут его прежде, чем Федерация успеет отреагировать, и Нью-Дублин — наиболее вероятная цель. Итак, Мерфи объявил, что наши новобранцы остаются здесь, а его оперативное соединение — и все остальные корабли, которые ему удалось собрать с тех пор, как он прибыл сюда, — будут нашей защитой. Мы производим эти его беспилотные летательные аппараты уже более трех месяцев, и теперь, когда он вдавил педаль газа, производительность вот-вот взлетит до небес. Если Лига будет основывать свои планы на том, что было у нас, когда они приходили в последний раз, он надерет им задницы с одной стороны и с другой. Как он сам сказал, этого может быть недостаточно, но это, черт возьми, намного лучше, чем то, что было бы без него! У тебя есть какие-то проблемы с этим?
— А что, если он ошибается? — спросил Толмах. — Он раскручивает Нью-Дублин, а потом Лига не появляется?
— Тогда мы улучшим нашу систему обороны и сможем для разнообразия оставить наших детей дома. Ничего страшного.
— Пока Федерация не отзовет его за то, что он кричал "волк" и наступал на пятки слишком многим военным. Они заберут его домой и поставят вместо него марионетку с приказом отменить все, что он сделал. Включая задержание мальчиков и девочек здесь, в системе.
— А если он прав и Лига действительно придет за нами со своим призрачным флотом?
— И если он прав, да поможет нам всем Бог. — Старик оперся о подлокотник дивана, чтобы не упасть, и, прихрамывая, направился к своему столу. — Садись, — скомандовал он, указывая на стул перед столом, и Дьюар уселся на него.
— Как далеко вы продвинулись с этой своей отравленной пилюлей? — спросил президент.
Губы Дьюара скривились в усмешке.
— Хм... Забыл об этом. — Он нахмурился в раздумье. — Подделки еще не были доставлены змею, но у него есть кое-какие документы. Ты же не хочешь нажать на курок сейчас, не так ли?
— Нет. На самом деле, давай отменим все это. Федерации не нужны ложные подозрения, чтобы паниковать из-за Мерфи; он просто привел им множество собственных причин. Черт возьми! Каждый раз, когда я ожидаю, что он поведет себя как некомпетентный, эгоистичный человек, каким я хочу его видеть, он вместо этого поступает как настоящий лидер. — Толмах тяжело опустился за стол и отставил больную ногу в сторону. — Почему он не может быть некомпетентным?
— Если бы это было так, мы бы понятия не имели о призрачном флоте Лиги. — Дьюар откинулся назад и скрестил ноги. — Если, конечно, это реально.
— Если, — вздохнул Толмах.
— Как на улицах и в переулках восприняли его появление у Крэба Уйснига?
— Они его любят, — сказал Толмах. — А рядовые?
— Тоже любят. Никому не нравится дневной марш ради главного камня — ты это знаешь. Это задумано как нечто адски трудное, и тот факт, что Мерфи присоединился к нему вместе со своим сыном и этой... их девушкой и прошел с ними весь этот проклятый путь... — Дьюар покачал головой. — Мужчина тоже умеет подбирать слова. Из центра он или нет, но мыслит как нью-дублинец. Службы системы и ополчение заинтересованы в осуществлении его планов настолько, насколько это возможно.
— Никто не упоминал, что мы можем потерпеть крушение из-за того, что Мерфи потревожил улей Лиги?
— Непредвиденные последствия доброго поступка по спасению рабов. — Дьюар скрестил руки на груди и начал крутить большими пальцами. — Как будто Лиге нужна причина, чтобы убить нас. Каждый мужчина и женщина на этой планете знают, что им просто нужны средства и возможности, и я думаю, Мерфи прав насчет того, почему они собрали эти силы здесь, на задворках нашей галактики. Они видят в нас "слабое место Федерации" — по крайней мере, по сравнению с Бетой Лебедя, — и это означает, что они, несмотря ни на что, пойдут через Нью-Дублин, Алан. Все, что он там сделал, — это, возможно, заставил часы начать отсчет чуть раньше... и проредил их примерно на сорок авианосцев.
Толмах кисло хмыкнул, а Дьюар приподнял бровь.
— Так что же все это дает нам с нашим объявлением о независимости?
Толмах поставил локти на стол и закрыл лицо руками.
— Отложено, — сказал он. — Конференция сектора продлится еще пять дней, и я могу отложить ее на неопределенный срок, учитывая чрезвычайный указ Мерфи. Посмотрим, смогут ли люди держать язык за зубами. Но, честно говоря, единственный способ, которым я вижу, как это происходит сейчас, — это чтобы атака никогда не осуществилась, а затем Федерация убрала Мерфи. В противном случае мы превратимся в элиту, которой придется объяснять причины восстания против губернатора, который наконец-то делает все правильно, и я позволю тебе догадаться, чем это обернется.
— Если мне суждено быть повешенным на площади суда, я предпочел бы, чтобы это сделала Федерация, а не мой собственный народ, — сказал Дьюар.
— Я буду так же мертв рядом с тобой, но если это произойдет, пусть история считает это событие трагическим, а не праведным. Я полностью поддерживаю план Мерфи, и ты тоже в нем участвуешь. Просто нужно, чтобы ты позаботился об этой змее.
— Обвинения не могут быть отозваны, но я прослежу, чтобы все было улажено настолько хорошо, насколько это возможно.
— Хорошо. — Толмах надул губы и покачал головой. — Мы живем в интересные времена, сынок. Я до сих пор не знаю, является ли Мерфи благословением или проклятием.
