Нет, не правда. Горы исчезли, но звезды остались. Остались мазками темной краски на поверхности черной жидкости. Потом я поняла, что горы тоже остались. Черным по черному. Мы не инверсировали. Мы застряли где-то между Вселенными.

Я снова вошла в корабль. Я увидела себя сидящей в командирском кресле, стиснув пальцы на подлокотниках. Псибер-имитация оставалась единственной моей связью с реальностью, но и ее я поддерживала с трудом. Отпусти я ее хоть на мгновение — и мы навеки пропадем в этом мире тающей реальности.

Но мои силы иссякали слишком быстро. Я не могла удержать ее. Салон вокруг нас начал таять.

И тут зашевелился Джейбриол. Он стек с кушетки словно краска под дождем. Щупальце для внутривенного вливания с чмокающим звуком выскользнуло из его руки. Он медленно двинулся по салону; его тело казалось плоским, светящимся по контуру.

Салон искривлялся: его передняя часть отклонялась влево, задняя — направо. Мы с О'Нейл вытекали из кресел, просачиваясь сквозь решетки экзоскелетов. Передняя часть тела Джейбриола вытянулась в одну сторону, задняя — в другую. Салон изгибался все сильнее. Я поняла, что он сворачивается в подобие ленты Мебиуса.

Джейбриол подошел наконец ко мне; передняя часть его тела просочилась сквозь черные ручьи, бывшие когда-то моими руками. Его рука слилась с рукояткой управления, и та уплыла вперед, отделившись от пульта. Я скорее почувствовала, чем услышала включение двигателей. Ускорение плеснуло нас обратно в кресла. Джейбриол просочился сквозь мой экзоскелет и растекся по полу салона кошмаром художника-сюрреалиста.

Я не могла больше удерживать псибер-имитацию неподвижной. Я выскользнула из корабля, просочившись сквозь корпус словно сквозь тонкую пленку. Только часть меня покинула корабль, но и этого было достаточно, чтобы увидеть кошмар снаружи. Сетка оцепления смешалась в бесформенное месиво золотых линий и красных клякс. Корабли стреляли по нам, бестолково выплевывая в пустое пространство ракеты и лучи. У меня в ушах пульсировали хаотические звуки. Воздух сделался вязким словно масло и вонял выхлопными газами.

Мы двигались, медленно-медленно приближаясь к сетке оцепления.

"Откоррекктттиииррроооовввввааааттттьь куууурссссссс..."

Слова утекали куда-то прочь от меня. Я попыталась командовать по-другому: нарисовав в уме брешь, зиявшую в сетке оцепления почти прямо над нами. Корабль изменил курс, нацелившись на брешь. По мере нашего приближения к ней брешь затягивалась и к моменту, когда мы достигли ее, сомкнулась окончательно. Мы просочились сквозь золотые нити словно масло через сито.

Я вновь проскользнула в корабль, объединившись с той частью меня, что оставалась там. Джейбриол так и лежал, растекшись на боку. Темное тело на темном полу. Все было темным. Темным и нечетким. Темным... Я потеряла сознание...

...и пришла в себя. Цифры, горевшие у меня перед глазами, говорили, что мы только что вышли из стазиса. Корабль отошел от планеты на достаточное расстояние, чтобы включить фотонные двигатели. Наша скорость — ее реальная часть — составляла шестьдесят процентов от световой...

...девяносто шесть процентов...

...девяносто девять с девяткой в прогрессии процентов. Наша масса увеличилась в семь тысяч раз. Двигатель пожирал космические излучения обоих пространств — реального и мнимого. Корабль ускорялся, забрасывая нас черт знает куда. Восемнадцать минут — или восемнадцать миллионов лет — мы просачивались сквозь пространство, несясь на грани световой скорости, пытаясь инверсировать, снова и снова не в состоянии сделать это.

"Сссссубссссветттттовввааааояяя..."

Свет в салоне померк окончательно...

...и вспыхнул. Я снова была сама собой. И салон вернулся в свое изначальное состояние. Мы продолжали идти с ускорением больше одного "g".

Но мы снова обрели материальность. Нормальную материальность. Нет, не совсем нормальную. Там, где Джейбриол падал сквозь мои руки, в обшивку кресла вплелись куски моей формы.

— Джейбриол! — Я стукнула кулаком по замку экзоскелета, и тот послушно раскрылся, давая мне возможность оглянуться.

Он лежал на полу. Его ноги раскинулись так, словно он лежал на спине, но торс извернулся так, что начиная от талии он лежал на боку. Рука лежала на отлете — словно его разорвали на части.

Я выбралась из кресла. Голова у меня кружилась, и я на секунду опустилась на пол между спинкой кресла и переборкой. Потом я подползла к Джейбриолу. Только не дайте ему умереть, думала я. Или остаться искалеченным. Или со внутренностями, смешанными как краски на палитре, оставленные высыхать бесформенным комком...

Я подняла его руку — ту, что лежала откинутой, — и положила в нормальное положение. Он застонал и перекатился на спину, выпрямившись.

Его глаза медленно открылись. Сначала он рассеянно смотрел в переборку, потом начал растирать руку.

Я перекатилась к нему так, чтобы мы лежали рядом.

— Ты меня видишь?

Его взгляд уперся в мое лицо.

— Да.

— Ты в порядке?

— Вроде бы в порядке.

— Праймери Валдория, — окликнул компьютер. — Если мы будем продолжать ускорение, у нас скоро кончится горючее.

— Прекрати ускоряться, — кивнула я.

Гул двигателей сменил тональность. Джейбриол приподнял голову, и это движение оторвало его от пола.

С кресла второго пилота послышался стон. Я тоже оторвалась от пола и швырнула себя к Эрин. Когда я опустилась в кресло, мой экзоскелет поймал меня. О'Нейл сидела бледная, с широко открытыми глазами.

— Мы все-таки прорвались, — сказала она.

— Надеюсь, так, — согласилась я. Голокарты показывали район космоса, где мы оказались, трехмерные графики расхода горючего, нашей траектории, координаты, дату...

Я присвистнула:

— Мы прыгнули почти на три месяца в будущее.

Джейбриол подплыл к нам и уцепился за ручку моего кресла.

— Этого не может быть. Мы же летели всего несколько минут.

— Мы так и не инверсировали, — сказала я. — Я заставила корабль вернуться в реальную Вселенную. Поэтому нам не удалось компенсировать искажение времени. — Я помолчала. — Они ищут нас не там. Вернее, не тогда.

Они ищут нас три месяца назад.

— Значит, я не докладывала президенту Коллоуэй целых три месяца, — испугалась О'Нейл. — Она думает, что мы погибли.

— Будем надеяться, что так думают все, — сказал Джейбриол.

Эти три месяца просто выпали из нашей жизни. Три месяца с того момента, как отец огласил свою версию случившегося: Джейбриол добрался до дворца и похитил мой флайер, без успеха попытавшись переделать его двигатели для инверсии; мы с "Лайрой Мирзон" преследовали его на корабле "скорой помощи"; взрыв его импровизированных инверсионных двигателей задел наш корабль — и никто не знает, что случилось после этого.

— Сбросить флайер, — вслух приказала я корабельному компьютеру.

Корабль вздрогнул — это клешни манипуляторов освободили флайер, подтолкнув его вперед. Мониторы показали флайер, летящий прямо перед нами.

— Подрыв! — приказала я.

Флайер взорвался. Обломки его разлетались во все стороны; некоторые летели прямо на нас и рикошетили от прочного корпуса корабля. Когда обломки флайера обнаружат — если вообще обнаружат, — они разлетятся на слишком большое расстояние, чтобы по ним можно было определить, взорвались мы с ним вместе или нет.

Вот и все.

Я откинулась в кресле и закрыла глаза, отходя от сумасшедшего напряжения.

— Приму-ка я у вас управление, — предложила О'Нейл.

У меня хватило сил кивнуть. Пока О'Нейл переключала управление на свой пульт, мы с Джейбриолом перелетели на кушетку. Как только мы заняли относительно горизонтальное положение, страховочная сетка опутала нас и притянула к кушетке.

Мы с Джейбриолом вздремнули немного, обнявшись. Сон был беспокойный: мы то просыпались, то вновь проваливались в дрему. О'Нейл инверсировала корабль так плавно, что я едва заметила это. Мой желудок болезненно сжался, но на этот раз переход занял ровно столько времени, сколько ему и положено: неуловимые доли секунды.

Окончательно я проснулась, когда О'Нейл подплыла к нам.

— Как дела? — спросила она.

— Все в порядке. — Мой голос все еще звучал слабо, но чувствовала я себя и на самом деле гораздо лучше. — Кто ведет корабль?

— Поставила на автопилот. Мы достигнем точки назначения через несколько часов корабельного времени.

Джейбриол пошевелился:

— Куда мы летим?

О'Нейл ухватилась за край кушетки и подтянулась к нам так, чтобы глаза ее находились примерно на одном уровне с нашими.

— На планету под названием Гамма-4.

— Что это за название, — вяло возмутилась я. — Какой звезды? Какого созвездия?

О'Нейл не ответила. Вместо этого она сказала:

— Об этой планете не знает никто, кроме нас, президента Коллоуэй и автоматического разведчика, который нашел ее четыре дня... — она осеклась, — четыре дня и три месяца назад. Президент Коллоуэй перехватила донесение автомата прежде, чем оно попало в архив, так что, кроме нее, никто не знает о том, что он обнаружил. А к настоящему времени эта запись уже должна быть уничтожена.

Вот так. Она даже нам не говорит, куда прячет нас.

— На планете есть люди? — Какой смысл во всех этих предосторожностях, если кто-нибудь может нас узнать.

— Единственный разумный вид там еще нельзя назвать людьми, — ответила О'Нейл. — Это гуманоиды, кочевники на уровне каменного века. Они проживают в нескольких тысячах километров к югу от места, где я собираюсь вас высадить. — Она склонила голову набок. — Там, где мы сядем, очень красивые дикие места. Горы. Но это все, что нам известно. У нас нет ни детальной разведки, ни анализов по этому миру. — Она обвела салон рукой. — Я захватила столько снаряжения, сколько могла, не возбудив при этом чьего-то любопытства. Еще я захватила для вас компьютер с библиотекой на солнечных батареях. Во всех остальных отношениях вы будете предоставлены сами себе.

Это было еще мягко сказано. Конечно, моя подготовка как Демона включала в себя курс выживания. Моя возможность действовать в боевом режиме тоже поможет, равно как молодость и ум Джейбриола. Но нам придется нелегко.

Впрочем, как я подозревала, в выборе места земляне преследовали свою логику: что лучше сбережет хайтонского и сколийского наследников от неприятностей, чем жизнь в дикой глуши, где вся наша энергия будет уходить на борьбу за выживание?

О'Нейл деликатно кашлянула:

— Если вы желаете... я могу провести обряд прямо сейчас.

— Обряд? — не поняла я.

— Бракосочетание. — Она замялась. — Вы спрашивали...

Я перекатилась на другой бок, лицом к Джейбриолу.

— Хочешь жениться на мне?

— Идет, — улыбнулся он.

В компьютере у О'Нейл нашлось не слишком много информации о свадебных обрядах. Традиционные сколийский и хайтонский не в счет — мы не хотели этого. Мое внимание привлек один — древний земной обряд, принадлежавший индейцам майя. Я обратила на него внимание, поскольку информация о нем сопровождалась изображением женщины, напомнившей мне портреты моей бабушки. У нее были такая же золотистая кожа и большие глаза, такие же пышные черные волосы, струившиеся до пояса.

Единственные слова, полагавшиеся по ритуалу, приводились компьютером на цоциле, языке майя. Никто из нас не знал его, а пользоваться во время церемонии компьютерным переводом мы тоже не хотели, так что О'Нейл перевела их на сколийский — единственный язык, которым владели все трое, — пытаясь сохранить дух ритуала.

Нам требовались три свечи, лента, тринадцать монет и два кольца. Вместо свечей О'Нейл достала из ящичка в переборке три карандаша-фонарика. В качестве ленты решили использовать метровый отрезок шнура; дюжину с небольшим монет она выгребла из кармана. Труднее всего пришлось с кольцами. В конце концов мы использовали медные крепления койки. Нам полагалось преклонить колена перед алтарем, однако за отсутствием алтаря мы висели в воздухе над койкой.

О'Нейл включила фонарики и дала нам по одному, оставив себе третий.

— Пусть эти огни ярко освещают ваше будущее, — тихо, но торжественно произнесла она. Потом связала концы шнура и провела этой петлей у нас над головами. — Пусть эта лента свяжет ваши жизни воедино. — Она сосчитала монеты. — Пусть ваши души всегда будут счастливы. — Она передала монеты Джейбриолу. — Теперь вы должны сказать: "Я отдаю это тебе, жена".

Джейбриол сунул их мне в руку.

— Я отдаю это тебе, жена. Это все, что у меня есть, да и то, боюсь, взято взаймы. Но я отдаю их тебе от всего сердца, — добавил он тихо.

Я подняла его руку и приложила ладонью к своей щеке, от чего мы запутались ногами в сетке.

— Ты делаешь меня богатой.

О'Нейл посмотрела в свою шпаргалку:

— На самом деле вы должны ответить: "Я принимаю это, муж". Так вы впервые называете друг друга мужем и женой.

Я поцеловала руку Джейбриола.

— Я принимаю это, муж. — Я покосилась на О'Нейл. — Я ничего не должна дать ему?

Она снова посмотрела в бумажку:

— Кажется, нет. Во всяком случае, в этом варианте церемонии. Вы должны отдать деньги тому, кто сочетает вас.

Я протянула монеты ей:

— Спасибо.

Она улыбнулась.

— Возьмите их. Сохраните на память. — Она достала из кармана кольца, от чего, в невесомости, отлетела в сторону и врезалась спиной в ящик с провизией. Взяв Джейбриола за левую руку, она надела кольцо на его безымянный палец. Потом подала ему второе кольцо.

— Теперь можете надеть его своей невесте.

Джейбриол надел мне кольцо на указательный палец левой руки — на нем оно сидело лучше всего. Ощущение было непривычным: я редко ношу украшения.

Ничего. Привыкну.

— Если бы я была священником, — сказала О'Нейл, — я бы прочитала молитву. Но поскольку я не...

— Мы все понимаем, — заверила я ее.

— Хорошо. Тогда последнее. — Она отцепила с пояса пластинку-бортжурнал.

— Как капитан этого корабля, объявляю вас мужем и женой. — Она протянула журнал мне. — Вы оба должны расписаться.

Я ухватилась за подвеску кушетки.

— Вы хотите, чтобы об этом осталось письменное упоминание?

— Разумеется. Иначе бракосочетание будет недействительно.

— Если будет запись, — согласился со мной Джейбриол, — кто-нибудь сможет найти ее.

— Я отдам ее лично президенту Коллоуэй. — О'Нейл все протягивала мне журнал. — Ведь мало смысла жениться, если это ничего не значит.

— Это значит кое-что для нас, — возразил Джейбриол. — Это главное.

— Нет. Она права. — Я улыбнулась. — Помнишь, как в старину останавливали войны? Выдавали друг за друга детей из враждующих лагерей. И потом, подумай о наших детях, если они у нас будут. Наш незаконный брак ослабит их позиции. И если с нами что-нибудь случится, это может значить для них гораздо больше, чем нам сейчас кажется.

Джейбриол недоверчиво посмотрел на О'Нейл:

— Вы обещаете, что этот документ увидит только президент Коллоуэй?

Она кивнула:

— Если, конечно, вы сами не попросите его у нее.

— Ладно.

И мы подписались. А потом мы уже были мужем и женой.