— Так, внимание. Слушаем сюда. — Все прекратили разговоры и, перестав жевать, уставились на меня. — Сейчас я зачитываю фамилии, — я зачитала первые три фамилии. — Пересядьте вот сюда.
— Может, мы поедим?
— Ты сначала делай то, что я сказал, а потом доедай, кашу я у тебя не отбираю.
Я рассадила их по тройкам, три с одной стороны, три — с другой. Я не зачитала только две фамилии: свою и Егора.
— Ну что, дорогие мои шурави, прошу вас запомнить свои тройки. Я разбила отряд по тройкам, также общую группу разделила на две. Вот так, как сидите — это две группы. Первой буду командовать я, — я указала на группу, где были Марина и Вика. — Старшим второй группы я назначаю Кравцова, также при совместной работе Кравцова назначаю своим заместителем, в его отсутствии моим заместителем назначается старший лейтенант Кузин — Кузя. Кравцов в своей группе сам назначит заместителя. Сделано это для того, чтобы легче было добраться до места. Моя группа — основная, Кравцова — вспомогательная, работает на прикрытие. Хочу, чтобы вы понимали всю ответственность и опасность. Там, куда мы идем, друзей нет, только враги, и любая оплошность может стоить жизни.
— Вопрос разрешите? — спросил один из бойцов, кажется, Котов.
— Слушаю.
— А вот скажите, товарищ старший лейтенант, Вы косите под Сару Крофт?
Увидев мой взгляд, он даже уменьшился в размере. Марина тут же посмотрела на него, а потом на меня.
— Если это Ваш вопрос, Кот, то отвечаю: я кошу, как Вы выразились, под... — я посмотрела на Марину, — своего отца. — У Марины мелькнула улыбка. — И еще, Кот, советую меньше смотреть американские боевики, на войне все не так. Что касается нашей переброски, о ней узнаем в Душанбе. Вылет в три часа ночи. В 21-00 выезжаем на аэродром. Сейчас заканчивайте прием пищи и приступайте к подготовке. Проверить и почистить оружие. Что касается оружия, можете брать, какое вам удобно. Пополнить боезапас, не менее шести магазинов на брата, большее количество приветствуется. Гранаты и взрывчатка также должны присутствовать. Сухой паек с расчетом на десять дней, теплые вещи, но советую взять бушлаты.
— А бронники брать?
— Если хочешь, бери. Не запрещаю, но не советую. Еще что касается троек: это первая, это вторая... — указывая на тройки, я дала им порядковые номера. — Прошу запомнить свои номера, чтобы в экстренной ситуации не получилось путаницы.
— Нас учили работать в мелких группах.
— Я знаю. Еще вопросы?
— Разрешите? А почему такая красивая девушка и такая строгая? — с улыбкой спросил парень, кажется Егерь.
Марина опять посмотрела на меня с интересом. А Егор бросил на него злой взгляд.
— А это, чтобы твоя мама не плакала по тебе. Если вопросов нет, приступаем к подготовке, у нас мало времени.
— Есть. А кто Ваш отец?
— Вопрос к делу не относится.
— Ну мы же должны знать, чья дочь нас ведет в бой, — не унимался он. — Это наше право. Может, он где-нибудь в штабе сидит...
Марина смотрела на меня внимательно. А я впервые за все время улыбнулась ей.
— Разреши, — Марина встала и, не дожидаясь моего разрешения, прошла к большому шкафу и начала там что-то искать. Все смотрели в ее сторону, даже я замолчала, мне было интересно, что она задумала. Вскоре она вытащила какую-то папку и стала перебирать фото. — Вот ее отец, посередине, — она бросила на стол фото.
Я тоже прошла и посмотрела. Ужас, как давно это было! На ней были изображены мы: я и моя группа "Тигр". Сделана она была здесь, в этом помещении. Тот же самый шкаф, этот же большой дубовый стол, привезенный из управления. Это было лет десять назад, во Вторую Чеченскую. Мы прибыли после работы в Аргунском ущелье. Нас тогда вывели на отдых. Мы сидели, все еще молодые, улыбались, слегка подпитые, подняв вверх винторезы. А Медведь держал у нас над головами ПК.
— Так это же...
— Все вопросы? Если нет, работаем. Все, — я взяла фото и посмотрела на лица ребят.
— А почему Вы нас "шурави" назвали, это же, вро...
— Потому что мы всегда для них "шурави", — я отвернулась, давая понять, что разговор закончен.
— Извините, товарищ старший лейтенант, — услышала я голос Егеря.
— Иди, готовься.
Я подошла к окну и, облокотившись о раму, посмотрела на спортивный городок. Вспомнила, как мы играли на площадке в футбол, зимой и летом. Это была наша любимая игра.
— Как мне вас не хватает, ребята! — вслух произнесла я, тяжело вздохнула и добавила также вслух словами из песни: — "А сыновья уходят в бой!"
Кто-то положил мне руку на плечо. Я даже не слышала как он подошел и медленно повернула голову. Там стояла Марина.
— Я неправильно сделала?
— Что сделала, то сделала. Иди, готовься, у нас, — я посмотрела на часы, — осталось пять часов.
— Познакомься, это Вика, — произнесла она. Я оторвалась от рамы и повернулась, посмотрела на Вику.
— Ну что, девчонки, не боитесь?
— Нет, — почти хором ответили они.
— Ну и ладно, посмотрим, как потом заговорите. А твоя фамилия мне знакома, только не помню, где слышала.
— Может, от отца?
— А у тебя это что, тоже по наследству пуля в голове передалась? — я чуть было не кивнула на Марину и не сказала: "как вот у этой дурочки".
— Видимо, да, — улыбнулась она.
— А кто твой отец?
— Он тоже из разведки, только ВДВ, позывной "Броня".
Я улыбнулась.
— Слышала, даже пересекалась... — Марина толкнула меня локтем.
— Он погиб в Чечне. Вы, наверное, не...
— Того, того, давай на ты. Хорошо?
— Ну, Вы же сами сказали...
— Я сказала этим, пусть свое место знают, мы ведь в первую очередь женщины. Ну, все, хватит трепаться, готовимся.
Мы прошли в комнату для оружия, они достали свои "плетки" — СВД иногда так называют, а я — свой "Винторез". Нашли свободные места у столов для чистки оружия и встали рядом. Когда я достала оружие из чехла, Вика (в дальнейшем Сова) присвистнула:
— Вау, ни фига у тебя оптика, дай заценю.
Я отстегнула оптику и подала ей, а сама занялась оружием, давно я его не чистила.
— Ты где такой достала, американский? Вот могут же делать!
— От отца достался, а он у духа в Чечне снял с американской винтовки.
— Классно, я тоже себе такой хочу! Марин, зацени! — она протянула его Марине.
— Я уже видела, даже использовала.
— Ничего, Сова, ты же у нас Сова, так что ночью видишь хорошо. А у нас тоже могут делать, вам заменят оптику, я уже заказала для вас три штуки, каждому снайперу, и ребятам на "калаши". Также должны подвезти глушители на всех. А вы взяли бы лучше "Винторезы". Они полегче, да и, думаю, вряд ли понадобится СВД. Если и будем вести бой, я, думаю, дистанция будет не более двухсот метров. Так что ваши "плетки" с их дальностью не понадобятся.
— Я привыкла к "Светке", — сказала Марина.
— Я тоже.
Чистя оружие, мы о чем-то говорили, даже иногда смеялись.
— Слушай, парни, а командир-то у нас нормальный, — услышала я чей-то голос. — Смеяться умеет и шутки понимает.
— Только не с нами, — ответили ему весело.
— А вы заслужите, — улыбнувшись, ответила я и, поставив на место прицел, вставила магазин. — Тогда и вас не обойду вниманием.
Все расслабленно загудели. Я заметила, что Егору это не понравилось. "Ну вот, только не хватало его ревности. Что за мужики такие?"
Мы занимались подготовкой, готовили снаряжение, боеприпасы, брали дополнительное оружие. И только когда загрузились в "Ил-76", смогли немного расслабиться и позволить себе поспать.
Глава восемнадцатая
С группой у меня начали налаживаться отношения. Я сама пошла на сближение, это в первую очередь было необходимо всем нам. А чего я еще ожидала от этого знакомства? Так и должно было быть. Их посылают черт знает куда, при этом не обещая поддержки, а командиром назначают молодую девку, на вид лет восемнадцати. Абсурд и только. По сути это мне нужно было доказывать свою состоятельность, а не им. И после первого напора я "сдала" назад и ослабила давление. И это принесло свои плоды. Вскоре между нами уже были нормальные отношения. Я даже позволяла шутки в свою сторону, правда всегда отвечая так, что смеялись уже над пошутившим. Правда, вульгарность сразу пресекала. Так же, как и любые попытки заигрывания. А уже когда грузились в машины, и Егерь помог мне загрузить рюкзак, кто-то весело ему сказал:
— Егерь, осторожней, а то вдруг Тихий станет не тихим, — они засмеялись.
"Ну вот, уже заметили", — подумала я о Егоре. Да и черт с ними, меньше заигрывать будут. Хотя самой было приятно от их отношения не как к командиру, а просто как к девушке. Это также не укрылось от Марины. Когда уже сидели в самолете, она тихо прошептала:
— А я смотрю, сестричка, Верка над тобой хорошо поработала, тебя уже не отличишь. Не смотря на всю эту сбрую, ты остаешься девушкой.
— Почему остаюсь? Я и есть девушка, только в сбруе, — мы тихо засмеялись.
— Я так переживала за тебя, но вижу, что зря. Кстати, как Вера, чем занимается? Ты так и не сказала.
— Ой, Маринка, у нее не пуля, а граната в голове. Отправили на обследование. Так что жди еще одну амазонку. Вот и позывной. — Мы опять тихо засмеялись.
— Вы что смеетесь? — к нам пересела Вика. Ей, видимо, уже надоело в основном мужское общество, и она старалась быть рядом с нами.
— Да так, вспоминаем детство, как с пацанами в войнушки играли, — сказала Марина.
— А я тоже всегда играла с пацанами. И в войнушки тоже, даже в машинки. — Мы опять тихо прыснули смехом. Верней, они, а я так, только улыбнулась.
— Ты маме, кстати, давно звонила? — спросила я.
— Неделю назад, у нее все хорошо. Привет тебе передает.
— В смысле?
— Ну-уу, я сказала.
— Что ты сказала?
— Ну что у меня есть сестра по отцу. И мы встретились.
— А-аа... А она что?
— Назвала кобелем.
— Так вы что, сестры только по отцу? А я все смотрю — совсем не похожи. Ты, кстати, Алина, действительно смахиваешь на Сару Крофт. Только моложе.
— Кто, она или я? — Мы с Мариной засмеялись.
— Ты, конечно.
— Вот, Алинка, ты уже была миссис Смит, теперь Крофт, что дальше? — опять смех.
К нам начали присоединяться и парни, и уже вскоре смех был громче. Все как всегда. Как будто ничего и не было. Я не припомню ни одного вылета, когда в самолете было тихо. Всегда шутки и смех. Так легче настраиваться на работу. Ведь не знаешь, что тебя ждет, и думать не хочется. Только вот, в отличии от того смеха и шуток, сейчас появились и женский смех и голоса. Глядя на этих двух девчонок, затянутых в сбруи военного обмундирования, я не понимала, что ими движет? Ведь они могли бы сделать и другую карьеру, добиться успеха и в гражданской жизни. А они вот считают своим успехом то, что им доверили и выпустили на задание, где надо будет убивать. Или убьют тебя. А может, это и к лучшему? В настоящее время парни вообще не хотят служить, даже год. Может, глядя вот на таких девчонок, им будет стыдно?
Уже перед самым вылетом на борт поднялся Соколов.
— Ну что, я вижу, настроение хорошее? — спросил он, усаживаясь на скамью. — Готовы?
— Так точно, товарищ полковник, — хором ответили все.
Он встал и пересел рядом со мной:
— Ну что, как у тебя дела? Познакомились? Как тебе бойцы?
— Посмотрим, но пока нареканий нет, — улыбнувшись, ответила я.
— Подружились? Это хорошо. Я лечу с вами, буду координировать ваши действия на месте.
Вскоре после взлета в салоне наступила тишина, так всегда бывает. Теперь каждый думал о своем или просто спал.
— Как жена? — спросила я у Андрея.
— Как обычно, в слезы. Знаешь, вот я хотел все спросить... — он замялся.
— Ну спрашивай, что молчишь? Если это касается прошлого, то не сейчас, могут неправильно понять. А если ты хочешь знать, как я отнесся к вашей свадьбе, — я вздохнула. — Ну что, ты же не виноват, что она выбрала тебя. Да и вообще, с тобой у нее более спокойная жизнь. У нас бы с ней все равно ничего бы не вышло, ей нужен другой, такой как ты. Более домашний, что ли. А тот, который постоянно пропадает на своей войне, такие не могут иметь семью, любить женщину. Они герои, но не для женских сердец. Сначала они в восторге, думают, что теперь они в полной безопасности, ведь за такими мужчинами, как за каменной стеной. А вскоре понимают, что все это мираж. Бессонные ночи, ранняя седина, всякие болячки на нервной почве. И если мужчина любит женщину, то он не должен желать ей такого счастья. Обиды нет, а наоборот, радость. С тобой она счастлива. Все нормально, Андрюха. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. Тем более, теперь... когда мы с ней... одной крови.
— Вот генерал тоже не может понять, как тебе удается угадывать мысли.
Я засмеялась:
— Глаза — зеркало души. Как говорят, в них все написано, но не каждый видит, что там пишут, — зная, что нас могут услышать, я старалась использовать нейтральные слова, касаемые меня и моего положения.
— Ладно, не буду мешать, поспи, — сказал он.
— Что там с проводником? Я думаю идти двумя группами, одна будет слишком заметна для такого перехода. А если потребуется, можно и тремя.
— Да, такое количество народа быстро бросится в глаза. Мы знали, что ты придешь к такому мнению. Но, к сожалению, мы не можем связаться с нашим агентом. Так что будем использовать первый вариант.
— С "вертушкой"?
— Да, пойдет налегке, без вооружения, тогда топлива хватит, чтобы высадить вас непосредственно в ущелье. Примерно в ста км от места. Я понимаю, что далековато...
— Ты вспомни броски и на двести.
— Но как ты? Я понимаю...
— Нормально, выдержу. А знаешь, мне этот вариант даже больше нравится.
— Почему?
— Что-то нет желания паранджу одевать. — Мы засмеялись.
— У нас нет времени искать нового проводника. Так что придется напрячь память. У вас будут карты, составленные разведгруппами еще тогда. Там отмечены все тропы, о некоторых даже сам "лев" не знал.
— А мне казалось, что он там каждый камень знал.
Он достал из портфеля карту.
— Высадят вас вот в этом районе, но это пока еще не точно, будем уточнять на месте.
— В этом районе не пришлось побывать, это почти центр.
— Да, мы все больше у границ ловили караваны. Ну ладно, тебе не привыкать. А вот этот район, думаю, тебе знаком.
— Тут — да, приходилось бывать.
— Ну, с отходом пока тоже не решено, также будем принимать решение на месте. Там лучше владеют информацией. По нашей информации, в этих районах не замечено какой-либо активности талибов, но зато американцы вовсю хозяйничают.
— Ага, успокоил, хрен редьки не слаще! Ну, ладно, с этими суперменами полегче будет, чем с духами.
— С чего ты взял...а?
— Они воюют стандартно, скучно. Их можно просчитать на десять шагов вперед. Это роботы, выполняющие план, который составили в Пентагоне люди, не имеющие не малейшего представления о месте. А вот духи думают и действуют по обстоятельствам. И самое главное: не боятся умереть. Ладно, давай поспим немного. Сколько нам лететь?
