Голос умолк, и вокруг стало ужасно тихо. Встревоженные горожане перешептывались и бросали недобрые взгляды на Артема и его компанию.
— Не бойся, в этом городе никто не пойдет против тебя, — успокоил его кот. — Для них это не просто предательство, а святотатство. Им запрещено самой Додолой идти против тебя. И даже если кто-то решится восстать против твоего имени, он тут же окажется у своего нового хозяина в замке напротив, и не будет прощения ни ему, ни его потомству до конца...
— Да что ты мне тут втираешь! — перебил его Артем. — Можно подумать, я здесь из-за того, чтобы кто-то мне повиновался! Я совсем не этим обеспокоен!
Друзья повернулись к нему.
— Имеем ли мы право подвергать этих людей опасности? Я имею в виду, почему эти люди должны страдать из-за наших с Кощеем дел?
— Вообще-то, Артем, это и их дело тоже, — ответил ему Дядя Миша. — Это наше дело — всех тех, кто живет в Мире Прави, кто стоит на правильном пути, и даже если ему придется сложить свою голову в этой битве, пойдет за тебя. Разве ты не видел, что для этих людей ты уже стал знаменем? Они за тебя, потому что ты помог им понять, что в жизни есть что-то более важное, чем просто быть персонажами сказки.
— Это все — пустые слова... — покачал головой Артем. — Эти люди — всего лишь пушечное мясо. Не нужно на меня так смотреть, мне Василий Васильевич уже как-то раз говорил об этом. Эти люди — всего лишь те персонажи сказки про Артема Царевича, которым надлежит погибнуть, чтобы сказка написалась.
— Ты собираешься сдаться? — спросили в один голос Илга и Йося.
Артем повернулся к ним лицом, и увидел в их глазах глубокое презрение к герою, который сомневается. Они верили только тому Артему Царевичу, который разрешил убить ведьму; который ничего не сделал для того, чтобы спасти Двоеглазку; который принес в жертву маленького мальчика Рюрика.
— Хорошо, — сдался Артем. Ладно, получайте вашего героя. — Мы должны опередить Кощея. Мы пойдем в атаку первыми. Пойдут только взрослые мужчины, которые умеют владеть оружием.
— Что за оружие? — спросила Эс-Е.
— То же самое, которое Дядя Миша делал для защитников Долины счастья. Оружие-оберег, которое способно справиться с нечистой силой. Дядя Миша, отправляйся вниз, объяви город на осадном положении, и начинайте делать оружие.
Знахарь кивнул и вместе с женой поспешил вниз.
— А почему только люди? — спросил Василий Васильевич. — А как же те, кто пришел со мной?
— Да что вы можете? — усмехнулся Артем.
— Попомни мое слово, Артем, незнание сильных сторон Мира Прави когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку, — пожурил его Василий Васильевич. — Я ведь привел не только обитателей животного Мира. Со мной пришли добрые лесные духи — лесавки, ауки, листины, шишиги, духи растений, ветерков. А из моих собратьев явились все ученые коты, которые сейчас наставляют людей; целая армия ежей, иглы которых являются неплохим апотропейным средством; пришел Ярчук и привел с собой стаю священных собак; прилетела даже лебединая стая...
— А лебеди нам зачем? — недоверчиво покачал головой Артем.
— Подожди, еще увидишь, — усмехнулся Василий Васильевич.
— Да и медведи свое слово еще скажут, — послышался из-за плеча Илги голос воеводы берендеев. — Мы пойдем впереди, Артем. Наш род многим обязан тебе, и поэтому мы примем первый удар на себя.
Лада похлопала Артема по плечу и отправилась отдавать приказы.
— Что делать нам? — это был уже Митяй из Сметаны. — Мы тоже готовы прийти на помощь.
— Вы — нет, — отрезал Артем. — Вы останетесь здесь. Это будет резерв, на тот случай, если мы потеряем наш авангард.
До утра оставалось пять часов, и за это время Артем, Илга, Йося и представители от каждой армии организовали штаб, обсуждая, как лучше пойти против Кощея. К неудовольствию Йоси было решено, что войско Додолии поведет вперед не он, а Лада.
— У нее больше военного опыта, она воевода, — доказывал свою правоту Артем, и все поспешили с ним согласиться. Пускать в первый бой единственного богатыря, не зная, какие сюрпризы уготовил неприятель, было бы слишком рискованно.
За час до выхода армия построилась перед главными городскими воротами. Всего насчиталось десять тысяч солдат, включая духов и животных, которых привел Василий Васильевич. Дядя Миша обошел каждого, над каждым прочитал заговор, каждому надел на шею маленький оберег, каждого благословил и сам встал в ряды ополченцев.
— Миша, а ты куда это? — удивилась Эс-Е и бросилась оттаскивать мужа. — Я тебя не пущу.
— Перестань, Лана, — сурово посмотрел на нее Дядя Миша. — Мое место здесь, рядом со старцами, у которых я учился, рядом с животными, которые давали мне силу, рядом с теми, кто в нас верит.
Эс-Е покачала головой, поцеловала супруга и со слезами отошла в сторону, а ополченческая армия выступила вперед. Тяжелые засовы отворились, двери со скрипом подались наружу, и добровольцы дружными рядами пошли навстречу рассвету. Первый луч доложен был появиться с минуты на минуту, и по расчетам лады, армия Кощея должна была только-только выступить. Это давало добровольцам возможность успеть пересечь открытую местность и спрятаться в лесу. Но вдруг произошло самое неожиданное из того, что могло бы произойти в этой битве.
Когда ополченцы оказались на самом незащищенном участке, разделявшим оба лагеря, из леса выдвинулось многочисленное войско правителя Нави. Несколько тысяч оборотней и упырей зашли с тыла, впереди выросла настоящая стена из навий, а по флангам добровольцев обступали самые ужасные создания Мира Русских Сказок — псиглавцы и половайники. Бесы-невидимки приобрели очертания и были готовы беспрепятственно наброситься на людей.
— Братцы, вперед! — крикнул Дядя Миша. Он отлично понимал, что перевес будет на стороне Кощеева войска, но сдаваться без боя не собирался.
— За Правь! За Додолию! За Берендею! — послышались крики ополченцев, и добровольцы понесли в разные стороны.
В ту же самую минуту Артем и его друзья взобрались на крепостную стену, чтобы увидеть битву собственными глазами. Их взору предстало невероятно захватывающее и ужасно трагичное зрелище. Силы были неравны, и в первые же минуты боя все, кто шел впереди, погибли от ударов навий. Упыри набросились на задние ряды, и были готовы выпить кровь из солдат с вилами, если бы вовремя не подоспели знахари во главе с Дядей Мишей. Они беспрестанно твердили заговоры и молитвы, поминутно осеняя себя то крестом, то другим знамением, окропляли раненых святой водой, разбрасывали сухие травы, которые сиюминутно прорастали и отпугивали злых духов. Легче всего пришлось той части добровольческой армии, которая сражалась с псиглавцами и половайниками. С первыми ополченцы расправлялись, как с бродячими собаками, вторых избивали топорами, вилами, цепями, и, повалив на землю, забрасывали снегом. Шансов на то, что железные люди мгновенно заржавеют, не было, но снег на некоторое время сдерживал атакующие железяки.
Хуже всего было то, что когда на поле боя для добровольцев случались маленькие победы, в битву включались бесы. Они овладевали душами тех, кто потерял во время боя свой крестик или другой оберег, начинали разрывать своих жертв изнутри, и если знахарь не успевал вовремя увидеть одержимого и прийти ему на помощь, то вскоре бесноватый переключался на своих же соплеменников. Они нападали исподтишка, и от удара в спину погибло несколько медведей. Слабые лесные духи не могли сопротивляться и почти все приняли сторону Кощея, нападая на тех, кто только что был рядом. Стало ясно, что внезапное нападение провалилось, и нужно было отступать, но неприятельские войска отрезали все пути. И тут в дело вступила лебединая стая.
По приказу своей предводительницы лебеди, которые ужасно страдали от зимы, бросились в толпу дерущихся и принялись яростно махать крыльями. Да так сильно, что снег с земли поднялся до небес, превратился в смерч и из-за снежной завесы противники уже не могли различить друг друга.
— Отступаем! — закричала Лада, и пока войско Кощея в замешательстве пыталось добраться до добровольцев, армия Додолии постепенно стала отходить назад. А лебединая стая продолжала кружить над неприятельскими тысячами. Снежный смерч рвал нежные лебединые перья, на них налипал снег, и смелые птицы падали вниз, где их уже поджидали псиглавцы. Добровольческие войска с тоской наблюдали за тем, как погибает лебединая эскадрилья, ценой своей жизни спасшая неудачливых пехотинцев. Из белокрылой дружины не уцелел никто.
Додоляне отступили и успели укрыться за городскими воротами. Но когда снежный туман рассеялся, обнаружилось, что около сотни человек не услышали приказа об отступлении и продолжают сражаться. Но войска Нави уже не нападали на них, а только сдерживали напор. И скоро стало ясно почему — на поле брани появился сам Кощей XIX, и по его приказу все пленные были обращены в камень.
— Даю вам еще сутки, — насмешливо прокричал он в сторону крепости и в окружении своей свиты зашагал к своему замку.
— Еще одна битва с Кощеем закончилась неудачей, — подвел неутешительный итог побоищу Артем. — Мы потеряли почти половину нашей армии. Если мы отважимся еще раз встретится лицом к лицу с Кощеем, он нас одолеет.
— Но ведь город находится под защитой Додолы и имени Артема? — спросил Йося.
— Они будут осаждать город, и рано или поздно нам придется или сдаться, или погибнуть от голода и жажды, — ответил Василий Васильевич.
— Но ведь Артем на зауми сможет наколдовать сколько угодно еды и воды! — возразила Илга.
— На стотысячный город? — усмехнулся Василий Васильевич. — Это ж сколько ему колдовать придется? К тому же силы зауми может просто не хватить...
Горожане осознали горькую истину, но сдаваться не собирались. Городской голова Ерофей Додолинский ежеминутно уверял защитников города, что ополченцы будут драться до конца. Но Артем качал головой:
— Если Кощей будет каждый день нападать, мы все равно будем терять людей, терять животных, терять силы. А мы не сможем их восстановить. А если пойдем в открытую, его войско нас легко одолеет.
— И все же стоит выждать хотя бы несколько дней осады, — заявила окровавленная Лада, которой оказывал первую помощь Дядя Миша.
Но следующий день явил защитникам Прави новое коварство Кощея. Он не стал атаковать крепость, прекрасно зная, что у Додолии есть защита. Но вокруг крепости по приказу Всемирного Царя цепью встали трескуны и ледянники, и напустили такой мороз на город, что ни один защитник не смог бы защищать крепость, если бы Кощей начал наступление. Холод был ужасным, и в течение дня больше сотни додолян замерзли прямо на улице. Некоторые заболели лихорадкой, и только своевременное вмешательство Дяди Миши и его друзей-лекарей спасло жизнь защитникам Прави.
Опаснее всего оказалось то, что самые маленькие жители Додолии, которые никогда не знали, что такое мороз, оказались совсем не восприимчивыми к холоду. Они часами просиживали возле каминов, грелись у костров, но они не спасали от холода.
Ледяная осада продолжалась три дня. За это время додоляне сожгли весь запас дров, в ход пошла мебель и — к огромному неудовольствию Василия Васильевича — книги, но все усилия были тщетны. Город замерзал, и помощи было ждать неоткуда. В последние дни февраля стояли такие морозы, что весна, казалось, не придет никогда.
На четвертое утро Артем собрал экстренное заседание штаба.
— Да... Погода сегодня ужасная, — поежился городской голова. — Холодно, солнца нет, ветер свищет, небо серое, как камень.
— Нам пора принимать решение, — кашляя от простуды, прохрипел Артем. — Выбор у нас небольшой. Вчера Кощей прислал нам очередной ультиматум, где предлагает либо унизительную смерть от холода, либо почетную казнь всем защитникам города. Мы с Ерофеем отправили ему ответное послание с просьбой пощадить хотя бы детей, но он ничего не ответил. Итак, что будем делать?
Артему никто не ответил.
— Вы что, — взорвался он и зашелся кашлем, — хотите на меня всю ответственность повесить?
— Артем, успокойтесь, — попытался смягчить ситуацию городской голова. — Мы, конечно, разделим нашу печальную участь все вместе, но пока у нас есть силы бороться...
— Нет у нас сил, — ответил, ежась, Василий Васильевич. — Из всех вас только я один останусь в живых, да и то, если повезет. Нужно искать средство, чтобы растопить этот лед, или чтобы у нас появилась сила, готовая в одиночку расправиться с кощеевым войском.
— Я готов, но я не уверен, что моей силы хватит, — поднялся со своего места Йося, но его тут же усадили обратно.
— Мы, со своей стороны, готовы дать вам что угодно, лишь бы это помогло общему делу, — заверил Артема Ерофей Додолинский. — Но Кощея способно одолеть только волшебство или божество, а нам, смертным...
— Подождите! — вдруг вскочил Артем и остановил городского голову. — Как вы сказали: вы все мне сможете дать?
— Да, но... — растерянно стал озираться Ерофей, не понимая, что происходит.
— Ничего не говорите! — радостно завопил Артем. — Я вспомнил!!!
Все головы теперь были обращены к нему.
— Василий Васильевич, ты помнишь, Додола мне сказала: "Ты всегда будешь желанным гостем в этой стране. Тебе здесь всегда дадут то, что ты попросишь".
— Ну, помню, — пожал плечами кот. — Но причем здесь это?
— Да как же вы все не понимаете! — Артему было не по себе, что никто не понимает его мысли. — Мне дадут все, что я попрошу. Так вот я прошу: мне нужен молот Перуна!
На Артема смотрели, как на сумасшедшего.
— Но у нас нет молота Перуна... — развел руками городской голова.
— А храм в честь Додолы у вас есть? — вдруг поддержал друга Василий Васильевич.
— Есть, но он сейчас закрыт, служения из-за холода отменили... — ответил Ерофей.
— Но это не значит, что там нет духа Додолы! — воскликнул Артем. — Бежим в храм!
Он сорвался с места и потащил за собой Ерофея. За ним подскочил Василий Васильевич, а потом и все остальные. Одной большой колонной члены штаба побежали за Артемом в храм Додолы.
С трудом открыв замерзшие двери, Артем с мэром вбежали внутрь и устремились к алтарю. На нем лежал огромный черный меч на толстенной цепи.
— Вот он! — выдохнул Артем, взял его в руки и поднял над собой.
Но никакого эффекта находка не возымела.
— Ну, и что теперь? — скептически посмотрел на Артема Дядя Миша.
— А то, что им можно разбить любой камень, и из него пойдет живая вода. — ответил Артем. — А с живой водой мы продержимся. Выходим раненых, напоим больных, оживим умерших.
Теперь лица собравших окрасились улыбками и радостью. Вслед за друзьями Артема в храм прибежала чуть ли не половина города, и, услышав слова Артема Царевича, снова принялась неосторожно его прославлять.
Но он уже не обращал на это никакого внимания. Вместе с Ерофеем, Василием Васильевичем, Йосей и Илгой он вышел на улицу, нашел первый же огромный булыжник и затаил дыхание.
— Ну, только бы получилось, — прошептал он.
— Артем, я сомневаюсь... — услышал он голос Дяди Миши, который вместе с женой встал чуть поодаль.
