Арнольд, почему ты неустанно путешествуешь по внешним границам столь уединенного места?
В самом деле, почему?
На следующий день, ближе к вечеру, Арнольд порылся в своей скудной библиотеке и извлек два романа о гражданской войне, "Историю древнего мира" Брайса (которая осталась после его единственного года в университете Северной Дакоты) и антологию детективной литературы. Он положил их в пакет из супермаркета, спустился по лестнице в магазин и помог закрыть его. У них была пара припозднившихся покупателей — Гарри Силлс, который искал подходящий винт с шестигранной головкой на три восьмых дюйма, и Уолтер Косс. Уолтер редко что-либо покупал, но ему нравилось рассматривать оборудование.
Поэтому Арнольд переоделся в спортивную форму позже обычного. Он выбрал свой любимый спортивный костюм, белый с красной отделкой, в котором, по его мнению, выглядел особенно спортивно. Во второй раз он изменил своему обычному распорядку дня, оставив машину в гараже. Он вышел на Баннистер-авеню и повернул на запад, волоча сумку с книгами.
Она была там. Она снова сидела на центральной скамье, той, что стояла прямо перед храмом. На этот раз он даже не заметил, был ли кто-нибудь еще на территории: он не видел никого, кроме нее. Рядом с ней лежал потертый портфель. В ее руках была раскрытая книга.
Он небрежно прошелся вдоль бетонной арки, делая вид, что смотрит в сторону греческих колонн, но на самом деле ожидая какого-нибудь знака, что она его заметила. Ее глаза не отрывались от напечатанной страницы.
Он подошел к ней на расстояние нескольких шагов. В прохладном послеполуденном воздухе повеяло жаром. Она перевернула страницу. Он продолжил свой путь, поднялся по ступеням колоннады и со вздохом вошел внутрь.
На дежурстве была Джин Дайльюлло. Джин всегда была дружелюбна, но в то же время сдержанна. Она носила очки в узкой оправе, скрывавшие ее темные глаза, и говорила, как правило, с подчеркнутой властностью, как человек, твердо придерживающийся Истины. Ее мир был понятен, открыт для изучения и хорошо организован в рамках десятичной системы Дьюи.
Арнольд поставил свой пакет на прилавок, пока она заканчивала выдавать книги двум мальчикам-подросткам. Она улыбнулась ему и энергично принялась за работу. — Рада тебя видеть, Арнольд, — сказала она.
Арнольд кивнул и ответил на приветствие. Он достал книги из сумки. — Я хотел подарить вот это.
— Что ж, спасибо. — Она достала из-под прилавка бланк, написала на нем "Четыре книги в твердом переплете" и пододвинула к нему. — Для налоговой службы, — сказала она. — Напиши стоимость.
— Хорошо. — Он спросил, как идут дела, как дела у ее племянника Пита в университете. Затем, как бы между прочим, спросил: — Кто эта женщина у входа? Я ее откуда-то знаю, но не могу вспомнить, кто она.
Джин вышла из-за прилавка, подошла к окну и выглянула наружу. — Это новая учительница четвертого класса, — сказала она. — Ее зовут Линда Как-ее-там.
— Уверен, что видел ее раньше, — сказал Арнольд.
Джин улыбнулась. — Почему бы тебе не спросить у нее?
Арнольд и подумать не мог о чем-то большем. — Да, — небрежно сказал он, — может быть, я так и сделаю.
Он снова вышел на улицу. Ее золотисто-рыжие волосы сверкали на солнце. На ней был белый жакет поверх синей блузки и юбки. Пока он спускался по каменным ступеням, наблюдая и в то же время как будто не замечая, она положила книгу на колени и нахмурилась. Ее взгляд устремился куда-то вдаль, и он почувствовал, что мог бы остановиться прямо перед ней и остаться незамеченным.
Он не стал проверять эту теорию. Быстро прошел мимо, как ему показалось, ничем не показав, что заметил ее. Ребенок с воздушным шариком налетел на него, захихикал и убежал по траве. Добравшись до Пятой улицы, Арнольд перешел на бег, и через несколько минут буквально бежал вверх по склону к ветрозащитной лесополосе.
Признаки присутствия Путешественника появились, как только он вошел в лес: теплые сквозняки, несинхронизированные движения кустов и листвы, постепенное усиление давления воздуха.
— Привет, Арнольд.
Арнольд подул на руки и постарался сделать вид, что пришел сюда исключительно для того, чтобы побегать, и ни для чего другого. Он слегка ускорил шаг. — Привет, Путешественник.
— Я скучал по тебе вчера.
— Я устал. Решил отдохнуть от рутины. — Он продолжал бежать трусцой. — Я не слишком быстро бегу для тебя, не так ли?
— Нет. Мне так легче. — Вязы и клены закрывали небо. — Я подумал, что ты можешь рассердиться.
— Я? Нет. С чего бы мне сердиться?
— У нас были разногласия.
К чувству победы Арнольда примешивалось чувство вины. — Прости, — сказал он. — Я не думал, что мое отсутствие здесь расстроит тебя. — Он побежал немного быстрее. — Как долго ты был один? Если ты не возражаешь, что я спрашиваю.
— С прошлой зимы.
— Ты мужчина?
— Этот термин неприменим. По крайней мере, не совсем.
— Что это значит?
— Это сложно. Не все так просто укладывается в твои рамки.
— Как ты размножаешься?
— Тебе потребуются подробные инструкции. В любом случае, мне неудобно говорить об этом.
— Ты стесняешься? — Арнольд широко улыбнулся.
— Я не думаю о себе в таком ключе. — Он остановился — Может быть, ты соблаговолишь описать свой собственный метод размножения. Так, чтобы это было легко понятно человеку, незнакомому с вашей анатомией?
Арнольд ухмыльнулся. — Хорошо. — Он поднял веточку, посмотрел на нее и выбросил. — Я понял, к чему ты клонишь. — В лесу было тихо. Он попытался представить, каково это — быть совершенно одному в незнакомом месте. — С тобой все в порядке? — спросил он. — Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
— Ты уже сделал это. Спасибо.
— Не за что. — Несколько минут оба молчали. Арнольд, запыхавшись, замедлил шаг и, наконец, совсем остановился. Он присел на поваленный ствол. — Путешественник, о чем ты сейчас думаешь?
— Как уютно в лесополосе. Дома открытые пространства очень привлекательны. Здесь они полны опасностей. Поэтому мне нравится прятаться от них. Как по-твоему, это имеет смысл?
— Да. — Это было не так, но Арнольд не хотел показаться тупицей.
— Это одна из наших общих черт, Арнольд.
— Не думаю, что я понимаю.
— Тебе тоже удобнее в лесополосе, чем в городе. Почему так?
— Это не так.
— Конечно, это так. Почему ты отрицаешь очевидное?
— Просто так получилось, что я наслаждаюсь открывающимся отсюда видом.
— И одиночеством.
— И это тоже.
— Именно это я и хотел сказать.
Арнольд запрокинул голову и рассмеялся. — Всем иногда нравится побыть в одиночестве. В этом нет ничего необычного.
— Возможно, ты прав.
— Конечно, я прав. — Он встал, пару раз пошевелил пальцами ног и пошел.
— Знаешь, Арнольд, ты хороший собеседник.
— Спасибо.
Его коснулась воздушная стена. На ощупь она была почти плотной. Она сдавила его, впиталась в одежду, побежала вверх по ногам, пересекла горло, задрала толстовку и обнажила живот. — Прекрати, — сказал он.
Смех прокатился по деревьям.
Они вместе путешествовали ранним вечером, останавливаясь в рощицах и глядя на реку.
— Когда я был мальчиком, то часто играл здесь.
— Ты был тогда один?
— Нет. Никогда.
— Где сейчас остальные?
— Большинство из них женаты. Заняты своей жизнью. Один из них погиб. На войне. И Флойд.
— А как же Флойд?
— Ничего. Он изменился. Он отсутствовал много лет. Вернулся, чтобы заявить права на свою собственность, когда умерли его родители. Но когда вернулся, то был уже не тот.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю. Он просто стал другим.
— Из ваших отношений исчезла близость?
— Флойд — не тот человек, с которым можно быть близким. Но в каком-то смысле да.
— Звучит так, будто ты больше не близок ни с кем из своих старых друзей.
— Это называется "взросление". — Когда они в последний раз были здесь вместе, он, Флойд, Сьюзен Халли, Хант Джейкоби и другие? Когда они решили, что вылазки в темный лес больше не имеют смысла и их следует прекратить? Они не смогли отметить это событие подобающей церемонией. И это было то, что причиняло ему боль, не то, что они покинули свою крутую лесную империю, а то, что у них не было окончательного сбора, не было окончательного прощания, не было понимания того, что это значило. — А ты, Путешественник, что заставило тебя забраться так далеко?
Арнольд становился все более чувствительным к настроению этого существа, как можно определить темперамент по выражению лица или тону человека. Он мог чувствовать его неуверенность, наблюдать за движением его потоков среди листьев, устилающих лесную подстилку, наблюдать за его медленным продвижением сквозь кусты ежевики и ветки.
— Я люблю этот мир, Арнольд. Мне нравится окружать себя его теплой атмосферой и мчаться через океаны, спасаясь от его бурных штормов. Бесшумно путешествовать по пустыням и подниматься на тепловых потоках к скалистым башням на западе. Жаль, что нет возможности поделиться с тобой этими ощущениями.
— Звучит так, как будто ты планируешь остаться.
— Возможно, я останусь. На какое-то время.
— Ты не скучаешь по своему родному миру?
— Дом там, где я.
Последовало еще одно долгое молчание. Арнольд, не обратив внимания, чуть не врезался в дерево. — Если ты не возражаешь против вопроса, — сказал он, — твой товарищ погиб неподалеку отсюда?
— Да.
Деревья снова зашевелились.
Арнольд понял, что он не хочет развивать эту тему. — Ты питаешься? — спросил он.
— Нет. Я собираю энергию напрямую.
Последовало еще одно долгое молчание. Он прислушался к плеску волн. Шелест травы и листьев. — С тобой все будет в порядке?
— Да. — Слово растянулось, расширилось, поднялось и поплыло над деревьями. Затем: — У нас гости.
На небе гасли последние лучи солнца. — Кто, Путешественник? Кто здесь?
— С кем ты разговариваешь, Арнольд? — голос Билла Пеппердайна. Арнольд повернулся в его сторону и увидел, что он стоит возле вяза. Включились фонарики. Их было четверо. Майк Крамер стоял справа. И Том Пратковски. И Флойд, наполовину скрытый Пеппердайном. — Кто-нибудь видел здесь монстра? — спросил Крамер.
Они рассмеялись.
Пратковски сложил ладони рупором у рта. — Привет, Тварь, — пропел он. — Добро пожаловать в Форт-Мокси.
Смех перешел в рев. Они завыли, хлопая друг друга по спине и пошатываясь. Один из них протянул Арнольду кружку пива. — У нас гости, — сказал Пеппердайн. — Привет, там.
Флойд отстал.
Арнольд в отчаянии посмотрел на верхушки деревьев. — Скажи что-нибудь, Путешественник. Скажи им, что ты здесь.
Они обнимали друг друга за плечи, весело смеялись и качали головами, как иногда делают люди, когда обнаруживают, что старый друг больше не привязан к ним так крепко. — Да, скажи что-нибудь, — сказал Крамер, обращаясь к клену. — Не стой просто так.
Единственным, кто не смеялся, был Флойд.
Арнольд обвел их взглядом. Трудно поверить: они были его друзьями и соседями на протяжении многих лет.
— Арнольд, — сказал Флойд, — прости меня. — Он шагнул вперед.
Крамер улыбался. — Все в порядке, Арнольд. У каждого из нас есть свои маленькие причуды.
Арнольд прошел между ними, мимо Флойда, не встречаясь с ним взглядом, и вернулся в город тем же путем, каким пришел.
Следующий день в "Замке и засове" был немного странным. Как всегда, приходили люди. Они покупали стамески, наждачную бумагу и стеллажи, как всегда. Но они почти не просили о помощи, а когда подходили расплачиваться, их глаза были как-то рассеянны. Они часто отворачивались, и Арнольд чувствовал себя лишним в своем собственном магазине.
Он подумывал о том, чтобы зайти к Клинту в обеденный перерыв, потому что там будет Флойд и, возможно, кто-то еще. Но, возможно, для него это был важный момент. Возможно, ему не следовало позволять себе пугаться.
Флойд сидел за столиком в дальнем конце зала вместе с Лемом Харкнессом и Робом Генри, оба из здания федеральных служб.
Макс Клингхофер, владелец ресторана "У Клинта", протирал стойку бара. Увидев Арнольда, он принялся вытирать ее еще усерднее. И Арнольд почувствовал, как к щекам приливает жар. Флойд стоял спиной к двери, но, должно быть, кто-то предупредил его. Он обернулся и весело помахал рукой. Как ни в чем не бывало. Но его лицо покраснело.
Как и всегда в полдень, заведение было заполнено людьми. Люди, которых он знал давно, поднимали на него глаза, кивали, улыбались. Но в выражениях некоторых чувствовалась отстраненность, а в других — нервозность. Когда он обводил взглядом каждый столик, сидящие за ним замолкали. Арнольду это напомнило старые вестерны, в которых кто-то, пользующийся дурной славой, заходит в салун "Затерянная жила".
Он взял "Геральд" и сел в одиночестве за угловой столик. Эгги приняла у него заказ на тунца и картофель фри, а Арнольд заглянул в газету. Он буквально спрятался за ней, и Эгги пришлось попросить его отодвинуть ее, когда она принесла ему обед. — Ты в порядке? — спросила она, нависая над ним.
Ему нравилась Эгги. Всегда нравилась. — Да, — сказал он. — Я в порядке.
— Ты не возражаешь, если я спрошу... — Она понизила голос. — Что случилось прошлой ночью?
Он посмотрел на нее. Что произошло прошлой ночью? — Трудно объяснить, — сказал он. Мне придется переехать.
— Если тебе нужна помощь, — сказала она, — я здесь.
Позже, когда он расправлялся с последней порцией картошки фри, рядом с ним появился Флойд. — Послушай, — сказал он, — мне жаль, что все так вышло, но это была не моя вина. — Его длинное худое лицо превратилось в маску.
Арнольд встретился с ним взглядом. — Забудь об этом.
Флойд отвернулся. Затем заговорил в пол. — Я сделал все, что мог. — Он закрыл лицо руками. — Ну, черт возьми, чего ты ожидал от такой истории? — Он сидел, дрожа от гнева, как будто Арнольд каким-то образом предал его. Затем встал и, не сказав больше ни слова, бросил деньги на стол и направился к двери.
На западной стороне лесополосы была полночь.
— Нам не следовало встречаться вот так, Арнольд.
Его машина была припаркована на стоянке за автобусным парком, подальше от посторонних глаз. — Теперь ты готов говорить. Где ты был, когда я в тебе нуждался?
— Мне нечего сказать толпе.
— Мне жаль, что ты связан всеми этими правилами. Но весь город считает меня сумасшедшим.
— Я думал, мы договорились, что ты никому об этом не расскажешь.
Арнольд засунул руки в карманы куртки. — Мне жаль. Все в порядке? Я совершил ошибку. Но теперь мне придется переезжать. Ты знаешь об этом? Я не могу оставаться в Форт-Мокси после всего этого.
— Думаю, ты слишком остро реагируешь.
— Тебе легко говорить.
— Послушай, Арнольд. Ты хоть представляешь, что было бы, если бы я поздоровался с этой толпой вчера вечером?
— Возможно, только полгорода не считает меня сумасшедшим.
— О человеке, который разговаривает с голосами в лесу, могут подумать и похуже. И о голосах, которые отвечают ему тем же.
— Ну и ладно, — проворчал Арнольд. — Дело сделано.
