* * *
— А ты не слишком спешишь, Сергеич? — спросил Старшой, поглядывая на то, как наследный президент Мачехи по имени Галя проводит осмотр оружия курсантов перед выходом группы на прогулку. — Ей ведь всего пять. А её подопечным — четыре. И заметь — в стволах у всех боевые патроны!
— А что поделать, Слава? Если не закрывать глаза на наши реалии — любого из этих крох запросто может унести средних размеров орёл. Нет уж — пусть отстреливаются. Младшую группу мы ещё как-то под крышей запрём, но этих сорванцов ничем, кроме боевого построения, в подчинении не удержать. Да и у озера их мамочки-гвархи огнём поддержат. А там и возвращаться будет пора. Обед, сиеста, гимнастика, полдник — не забывай про режим. Карапузы наши — народ серьёзный. Ложку к уху не понесут.
— А ведь это первая группа реальных аборигенов, — рассудил старшой, почёсывая затылок правой рукой — гвархи отрастили ему новую взамен отгрызенной. У них есть кое-что в области регенерации тканей. Новая конечность была слабее тренированной и накачанной левой, но постепенно крепла и разрабатывалась.
— Да, все родились уже здесь, — кивнул Краев. — Танькиной Дашке тоже пять. А мой Павлик самый младший.
— Тревожно мне, Гоша. Они же ещё совсем маленькие! — вздохнул Старшой.
— И мне тревожно, — согласился Игорь Сергеевич, глядя вслед колонне по два, удаляющейся в восточном направлении через коротко скошенную луговину. Дети выглядели сосредоточенными — не толкались и не шумели.
Когда удалились на километр с четвертью, остановились и быстро перестроились. В этот момент на них налетела стая павианов-гамадрилов, выскочившая из тростника, росшего по берегу протоки — момент нападения карапузы не прохлопали — под ноги обезьянам полетели петарды. На их шум к месту стычки тут же стелющимся галопом понеслись волки, патрулировавшие посевы, помчался грузовик со стрелками, попрыгавшими в него на ходу, рванул пепелац, освободившийся от груза не долетев до главного шлюза... но никто не успел вмешаться — карапузы своими гварховскими пулями на клочья порвали остановившуюся в замешательстве от взрывов и вспышек первую волну нападающих. Но оставшиеся в живых павианы не уловили связи между гибелью сородичей и негромкими выстрелами револьверов и продолжали бежать вперёд. А патроны в барабанах уже кончились. Пятеро обороняющихся выстроились в ряд и разом запалили фальшфейеры, которые держали в левых руках. Вырвавшиеся из тридцатисантиметровых трубок языки огня почти метровой длины с искрами и дымом произвели на четвероруких деморализующее воздействие — воинственный пыл иссяк, они беспорядочно заметались, подставляя бока под удары тесаков. В это время трое девчонок под прикрытием первой линии успели перезарядить револьверы и завершили эпическую битву несколькими залпами. Финальная рукопашная всё же не обошлась без ранений. К моменту прибытия взрослых личный состав прогулочной группы занимался перевязыванием друг друга. Особо сильно никого не поранили — сказалось отработанное взаимодействие в плотном строю. Но, кроме крови, пролилось немало слёз и соплей.
— Нужен второй револьвер для левой руки, — заявила наследственный президент Мачехи, вскарабкиваясь на спину подоспевшего Оуара. — А то шести выстрелов не всегда достаточно, — её серьёзно колотило после испытанной встряски. Но в руках она себя держала, чтобы не подавать дурного примера подопечным. А поплакать можно позднее в мамин подол или папин воротник — сирот среди аборигенов Мачехи не было.
Глава 42. Так на кого же, всё-таки учиться?
— Сев! Присоветуй мне, пожалуйста! На кого пойти учиться? — обратился Дэн к приятелю.
— Присядь, не суетись. У меня к тебе по этому поводу целый большой разговор в голове созревает, да никак не устаканится. Слишком уж ты у нас прямолинейный, чтобы тебя словами опутывать. А без опутывания у меня получается неубедительно, — присел рядом с товарищем в тени грузового шлюза парень. — Но, если без хитростей — не учись ни на кого, а продолжай делать то, что делаешь.
— Я так не согласный. Ты уж поопутывай меня словами, а то я ничего не понял. Как это можно не учиться?
— Прикинь! Если нарезать большими кусками, то людей можно поделить на управленцев, работников, ценителей прекрасного и искателей выгоды. Для нормального функционирования социума требуются абсолютно все разновидности из этого перечня, причем желательно, утвердившиеся на оптимальных позициях в его структуре.
Мы с Ксюн давно ломаем головы над решением задачи оптимизации формирующегося здесь общества, и одной из заноз на этом пути оказался ты. Никак не могли тебя проклассифицировать, чтобы отнести к какой-либо из квадр. Дошло до того, что методом поголовного опроса собрали о тебе всё, что знали и старожилы, и новички, и гвархи, и волки, разложили пасьянс и попал ты у нас в управленцы.
— Гонишь, — отмахнулся Дэн. — Я, конечно, самый главный, но исключительно там, куда пошлют. А что это за такой за план оптимизации? Что это вы собираетесь учинить над формирующимся здесь обществом?
— Вот, назадавал вопросов! — поморщился Сев. — Ума не приложу, с какого конца отвечать! Знаешь ведь что один вопрошающий способен о стольком спросить, что и тысяча мудрецов не ответит. Давай-ка лучше я разузнаю. Ты на моих семинарах почти не бывал, а лекции просмотрел?
— Просмотрел. Ты вообще-то здоровски прокатился по истории. Только я не понял, почему задом наперёд? — хмыкнул Дэн.
— А так интересней, когда рассматриваешь последствия, а потом анализируешь их причины. Да и не приходится отвлекаться на моменты, не имеющие значения для исторических процессов. А то в их изложении преобладает отношение излагателей к излагаемому, а упоминаемые факты избираются как раз для обоснования точки зрения автора каждой конкретной работы. В то время, как самих этих фактов куда больше, чем вмещается даже в самую толстую книжку. Но только особо революционных выводов в результате применения этого подхода я не сделал, — пожал плечами Сев. — Зато допёр до любопытной идеи.
Вероятно, ты помнишь, что в истории России был советский период. Говоря поэтическим языком — период большого социального эксперимента. Мнений про него столько же, сколько мнителей, зато о причине его провала я могу уверенно сказать — руководство оплошало. На момент развала Советского Союза страна была аграрно-индустриальной державой, способной обеспечивать себя решительно всем, даже находясь в недружелюбном окружении. Остальное отринем для простоты.
В ходе этого эксперимента отрабатывалось централизованное управление экономикой крупного государства. И в области управления тоже встретилось множество проблем. Решались одни — возникали другие, но в это же время проявила себя и общемировая тенденция к укрупнению предприятий. Концерны там разные, холдинги... да не перечесть наименований больших объединений по любым признакам. Хотя, до размеров государства ни одно из этих объединений и не дотягивало, но ветер перемен явно дул туда же, куда двигалось первое в мире государство рабочих и крестьян.
Здесь, на Мачехе, мы оказались в момент, когда всё только возникает. Когда повернуть оглобли можно на любой лад. Капитализм строить или социализм — без разницы. К тому же бразды правления попали в мои руки. А, дай-ка, думаю, сразу коммунизм замучу. Или замутю? Но втихую, без громких лозунгов.
— Это, с каждого по способностям, каждому по потребностям? — оживился Дэн.
— Типа того, — кивнул Сев. — Теоретически здесь должны были встретиться два краеугольных вопроса. Первый — о мотивации людей к труду. Но он до сих пор не встал. Второй — об оплате труда. Собственно, он бы возник сразу вслед за первым. Но так уж вышло, что все мы обеспечены по принципу провиантского, вещевого и денежного довольствия. Первые два мы едим и носим на себе, а третье оседает на наших земных счетах, про которые каждый вспоминает только, когда вписывает что-нибудь в заявку, уходящую на Землю. Но оказалось, что все зарабатывают значительно быстрей, чем тратят в силу того, что обеспечение продовольствием и большинством предметов повседневного пользования происходит без привлечения денежных средств. В результате меркантильная мотивация к труду не возникла, а мы попали в первобытный коммунизм.
Ответ на вопрос, почему работают люди, у которых и без того всё есть, разрешился неожиданным образом — ради общения, про которое упомянуто в пирамидке Маслоу. И ради уважения, про которое в той же пирамидке тоже не забыто.
— Про пирамидку человеческих потребностей ты доходчиво объяснил, — согласился Дэн. — Но я полагал, что с первобытным коммунизмом мы расстались, как только привезли с Земли третий трактор. У нас стало производиться множество излишков. То есть, производительность труда дошла до уровня, при котором колонии больше не грозит голод.
— Вот! Мы с тобой, наконец-то вышли на одну волну, — обрадовался Сев. — Таки донёс я до аудитории сведения об устройстве общества. И этим обществом — не каким-то нездешнем, а натуральным тутошним — нужно управлять.
— Так управляй, — покладисто согласился Дэн.
— Опять за рыбу деньги! — воскликнул Сев. — Денис! Реально ходом дел управляешь ты. С твоей подачи на нашей планете возникает трёхвидовая цивилизация. Да ещё и четвёртая раса разумных принялась за изучение вопроса о взаимодействии с нами. Что для этого делать дальше — никто даже представления не имеет, но контакты с гвархами и с волками обернулись настолько существенными бонусами, что лишаться их никто не желает. Так что никуда надолго уезжать тебе попросту нельзя, и ума не приложу, чему тебе следует учиться. Не преподают нигде ксенологию.
— У гвархов такая специальность существует, — пожал плечами Дэн. — А ты меня чересчур переоценил. С волками ещё вы с Ксюн начинали, да и Иван. Лягухам мы вообще всем лесом "верески" отдавали. Да и потом относились к земноводным, как к своим. Не путай мне мозги. Объясни, лучше, как у нас тут ни с того, ни сего какой-то "изм" образовался?
— Он не сам образовался, а мы его построили. То есть, построили индустрию во многом аналогичную земной. В том числе и аграрный сектор развили так, что начали вывозить хлеб на Тёщу и Свекровь в русскую и туркестанскую колонии, — продолжил Сев. — То есть мой план построения коммунизма осуществляется, как по маслу. Но где-то совсем недалеко к этому великолепию подкрадывается пока неясная угроза. Не знаю какая, но, судя по всему историческому опыту, на смену благодати должен прийти период потрясений.
— И поэтому ты предлагаешь мне не продолжать получение образования, а сесть рядом с тобой и размазывать кашу по тарелке, — констатировал Дэн. — Так вот! Коммунизма я не хочу. Слишком часто бываю на Земле и вижу, что там всем рулят деньги. Поэтому даже представить себе не могу жизни без такого регулятора. Так что давай-ка опустим планку до социализма. Бесплатные образование и медицина в сочетании с плановой экономикой меня вполне устроят. Только что делать с частным сектором в этой экономике, ума не приложу. Ты же сам вдувал нам на лекциях, что без него начнутся перекосы в планировании.
— Да, эти перекосы уже начались. Нам некуда девать металлический ниобий — лежит штабелями никому не нужный. И другие металлы и сплавы тоже накапливаются, пусть и не в таких количествах. А везти всё это на Землю — затея на грани рентабельности, — вздохнул Сев.
— Надо ставить лифт от седьмого портала до поверхности Земли, — охотно перешёл к техническому вопросу Дэн.
— В результате получим перекос торгового баланса. И без того уже не знаем, куда деньги девать. Да ещё и людей задействуем в работе, от которой нам никакого практического толка нет, — возразил Сев. — А у нас их пока всего-то три тысячи.
— Тяжела ты, шапка Мономаха! — хмыкнул Дэн. — Ладно, совета я от тебя так и не дождался, зато получил новый загруз.
Кирилл Владимирович прилетает. Тот, который с виду корреспондент, но производит впечатление советника президента типа по культуре. Просил меня поработать для него гидом. Так что жди — тебя он наверняка возьмёт в оборот и выведает всё, что только сможет. А потом, думаю, захочет проехаться и осмотреться. Помнишь, небось, что состоятельные люди с Земли хотели присмотреть тут у нас места для постройки уединённых вилл среди мест с нетронутой природой? Так что, держи этот момент на контроле.
* * *
Темнота в спальне, где ночевали Дэн и Маха, была неполной. Свет Злюки — ночного светила Мачехи — проходил через плетение стен и потолка, пробирался через ткань тента, натянутого от дождя. Неудивительно, что в постройке такого рода во множестве водились насекомые, среди которых встречались и предпочитающие быть активными ночью. Сегодня это были сверчки, молчаливо рассевшиеся на стене ниже границы ткани, приподнятой, чтобы позволить воздуху беспрепятственно проходить — ночь — время долгожданной прохлады.
Света оказалось достаточно, чтобы понять — насекомые образовали круг и соприкасаются усиками. Каждый "подключился" к двоим соседям, в результате замкнув полную окружность из примерно десятка особей.
— Смотри! — шепнул парень подруге. — Они сделали антенну. Кажется, проводится сеанс связи между разведгруппами лурхов, заброшенными к нам, и их базой в бассейне реки Со.
— Да. Или они так обмениваются данными между собой, — повернула голову Маха, щекотно проведя волосами по плечу товарища. — Совещаются.
— В такое крошечное тельце не может поместиться большого мозга, — задумчиво протянул Дэн. — Возможно, им приходится объединять мыслительные ресурсы, чтобы подумать о чём-нибудь серьёзном? Не будем им мешать. Мне кажется, будто я слышу, как скрипят их шарики, цепляясь за ролики.
— Не будем, — Маха отодвинулась от своего мужчины — прохлада нынче не настолько значительна, чтобы спать, прижавшись друг к другу. — Интересно, а гвархи спят в воде?
— Не знаю. Никогда не видел их спящими. Спрошу у Ауры. Волки повсюду бывают и многое видят. А она водила группу осматривать озера на западе.
— Возила, — поправила девушка. — На восьмиколёснике. В долгой дороге наверняка не раз пришлось делать привалы. Но вряд ли они везли с собой достаточно воды, чтобы спать в ней.
* * *
Утром, одеваясь перед неизменной утренней разминкой, Дэн обратил внимание на то, что в стене рядом с изголовьем кровати появилась скромных размеров выемка, выгрызенная в древесине. В данный момент она пустовала. Видимо в доме-убежище не нашлось лишних контактёров, поскольку все ранее замеченные держались рядом с детьми. С приехавшей с Земли Настей и с родившейся и выросшей здесь полукроманьонкой Дашей. И с их сверстниками, которые приехали позднее. С малышнёй, не доросшей пока даже до того, чтобы называться "мальками" — им где-то лет по девять, школьники уже.
Участие в жизни детей эти термиты принимают весьма скромное — заплетают девочкам косички и удерживают волосы, выполняя функции заколок или зажимчиков. А мальчикам вообще ничего заметного не делают — те коротко стригутся. В последнее время заметили и косички у подрастающих аборигенок. У тех, которым сейчас лет по пять или четыре.
