Ребята быстро опустошили свои чашки, один Джеймс смаковал свою порцию, а потом еще и налил добавки. Скорпиус покачал головой: что взять с Поттера?
Трелони уже во всю ходила вдоль столиков, слушая объяснения студентов, которые таращились на чашки, как гоблин на маггловую монету.
— Что там у тебя, а, Малфой?— Джеймс взглянул на чаинки и, подражая манере профессора, зашептал:— О, я вижу хорька, который сидит на пне и играет на лютне... У него на голове венок из чертополоха... Это значит, мой дражайший, что завтра у тебя выпадут все волосы, потом зубы, а потом тебе придется зарабатывать на жизнь...
— Поттер, заткнись,— прошипел Скорпиус, стараясь не огласить комнату громким хохотом, который на него почти никогда не находил. Но в этом помещении, душном и пропитанном какими-то безвкусными ароматизаторами, вдруг напал такой приступ смеха, что с трудом удавалось сдерживаться.
— Не бойся правды, дражайший,— продолжал спектакль гриффиндорец, уголком глаза следя за перемещениями Трелони.— Ты будешь играть на губной гармошке, ты станешь знаменит...
— Поттер, публикуй свои больные фантазии, и ты точно станешь знаменит,— фыркнул Малфой, кажется, справившись с собой. Как раз вовремя, потому что профессор Прорицаний шагнула к их столику, сложив руки замочком на груди и заворожено глядя на Джеймса. О, да, красиво изображенный транс...
— Мальчик, вокруг тебя аура героизма и смерти,— дрожащей рукой Трелони указала на Поттера. Все в классе тут же повернулись к их столику, и Скорпиусу опять пришлось сражаться со смехом: такой идиотский в этот момент был вид у гриффиндорца. Он не был напуган, но старательно это изображал, выпучив глаза и открыв рот. Мерлин, просто театральный кружок троллей-дегенератов. Полотно для лучших галерей мира — "Стрекоза и еж".
— Ты совершишь великие дела, ты будешь спасать и защищать, но это будет стоить тебе жизни...— руки Трелони дрожали, а голос становился все тише.
Джеймс поднял руку к открытому рту и еще сильнее выпучил глаза, пытаясь приободрить Трелони на дальнейшие предсказания его судьбы.
— Ты будешь одинок, я вижу... Одиночество и героизм, окропленные кровью...
Кто-то уронил чашку со стола, и профессор тут же будто встрепенулась, и Джеймс решил, что свою роль отыграл на "превосходно".
— Как тебя зовут, мальчик?— Трелони испуганно смотрела на гриффиндорца, словно вот сейчас он и умрет, совершая подвиг.
Малфой хмыкнул: будто она не знает, как зовут лохматого. Да тут каждый второй знал, что перед ним сын Гарри Поттера. Одень на нос Джеймса очки, нарисуй шрам — и вот тебе еще один Мальчик, Который Выжил. Цвет глаз — это мелочи, которые не все дети знают с младенчества...
— Я Пирун Амброзийский,— гордо продекламировал Джеймс, вызвав в классе сдавленные смешки. Где он услышал такое имечко, не на Истории ли магии?— Маг в пятом поколении.
Трелони, кажется, опешила, что позволило Скорпиусу утвердиться в своем мнении: она прекрасно понимала, кому предсказывала всю эту ахинею. И теперь Стрекоза решала сложную задачу: уличить ли Поттера, сознавшись в том, что на самом-то деле имя его ей было известно, или же подыграть этому "Перуну"...
— Я вижу вокруг вас ауру лжи, вы что-то скрываете,— прошипела Трелони, и слизеринец даже похвалил ее за то, как профессор вывернулась.— Возможно, вы совсем не тот, за кого себя выдаете... Я вижу за вами кого-то сильного, высокого... У него черные волосы и очки... И шрам!
Ну, вот, подошли к финалу пьесы, занавес, подумал Скорпиус, рассеянно теребя в руке чашку.
— Вы как-то связаны с Гарри Поттером, я права?
— Ага,— кивнул Джеймс,— мы с ним все повязаны... Десятое колено Блэков, пятое Пруэттов... Чуть-чуть по Фоссетам и Перевеллам...
Хорошо, что в этот момент раздался колокол, а то еще одной речи Поттера Скорпиус бы не выдержал.
— Прочтите первый параграф в учебнике,— Трелони вернулась к своему загробному вещанию и отошла к креслу. Потом бросила взгляд в сторону собиравшего свои вещи Джеймса, и Малфой понял, что лохматому это так с рук не сойдет.
— Малфой, если я погибну,— они вдвоем шли к классу Фауста,— обещай приходить на мою могилу хоть иногда.
— Подумаю, надо будет свериться с моим расписанием,— с ухмылкой ответил Скорпиус.— Возможно, я тебе даже памятник поставлю... Еж с арфой...
— Почему с арфой?— они вошли в кабинет и тут же увидели сумрачного Фауста с какой-то запиской в руке.
— Малфой, Поттер!
Мальчики переглянулись и покорно отправились к профессору.
— Сегодня вечером у вас наказание.
— За что?!— возмутился Джеймс. Скорпиус хмыкнул: это должна была быть его реплика, он-то точно тут ни при чем...
— Думаю, мистер Малфой понял, он вам объяснит,— лаконично ответил Фауст.— В восемь в кабинете Трансфигураций.
Джеймс застонал, представив себе очередной фолиант, жаждущий его внимания.
* * *
— Джим, это правда, что ты наказан?— Лили села с ним рядом за стол, но не обратила внимания на еду. Ужин был в полном разгаре.
— Как прошел первый день?
— Джим, ты действительно уже наказан?!— казалось, сестра не могла взять в толк, как он мог умудриться что-то натворить за несколько часов.
— Ну, кто-то же должен обновлять библиотеку Хогвартса,— пожал плечами мальчик, набрасываясь на картофель. Вечернее наказание никак не сказалось на его аппетите.— Тем более что мне какое-то порицание, когда я скоро умру...
— Что?!— Лили побледнела и вцепилась в руку брата.— Почему?
— Мне Трелони предсказала...
— Фу, зачем же так пугать!— она шлепнула Джеймса по руке и придвинула к себе тарелку.
— То есть теперь тебе стало легче?
— Ну, папа и дядя Рон всегда говорили, что профессор Трелони обычно не говорит ничего стоящего,— пожала плечами Лили.— А мне профессор Флитвик дал пять баллов...
— Очень за тебя рад,— откликнулся Джеймс.
— Так за что тебя наказали?— Лили решила вернуться к своему вопросу, раз уж брат не проявил интереса к ее первому дню в школе.
— Ни за что,— Джеймс не стал объяснять сестре, что Трелони на самом деле подлая стрекоза, не обладающая чувством юмора.
— Это опять Малфой, да?
— При чем тут Малфой?— у мальчика даже аппетит пропал.
— С тех пор, как ты с ним встретился, ты какой-то...
— Лили, я тебя прошу: не будь Розой, мне ее одной по самую макушку хватает,— Джеймс поднялся.— И Малфой тут совершенно ни при чем...
— Кто поминает меня всуе?— рядом, как по заклинанию, материализовался слизеринец.— Поттер, идешь?
— Он со мной разговаривает,— огрызнулась Лили, привлекая к себе внимание Скорпиуса.
— Правда? Удивительно: Поттер разговаривает...
— Идем,— Джеймс толкнул друга к выходу, а потом обернулся к сестре:— Увидимся.
Девочка отвернулась, ничего не ответив. Джеймс пожал плечами и пошел за слизеринцем.
Глава 4. Наследники
* * *
— Итак, подведем итоги первой недели нашего бессмысленного существования...
— У кого бессмысленного, а у кого и нет, не обобщай,— Джеймс помешивал в своем котле жидкость, которая должна была называться зельем.
— И что же такого осмысленного ты сделал?— светски осведомился Малфой, глядя, как гриффиндорец кидается в Эмму Томас шкурками скарабеев.— Ну, кроме того, что пытался угнать у Хагрида гиппогрифа...
— Не угнать, а проверить скорость и маневренность,— уточнил Джеймс.— Гиппогриф, кстати, не жаловался...
Скорпиус хмыкнул, качая головой: в котле Поттера было что-то невообразимо вонючее.
— Ну, так что?
— Ну, я переписал мелким почерком пару страниц очередного бесценного фолианта...
— Справа налево и с ошибками,— дополнил предложение друга слизеринец.
— Не суть,— отмахнулся Джеймс, улыбаясь проходящему мимо Слизнорту. Профессор заглянул в котел Скорпиуса, потрепал того по плечу и пошел дальше, кивнув гриффиндорцу. Малфой на этот раз даже не стал комментировать подобное поведение Моржа: его любовь к семейству Поттеров известна всем и давно.— Хм... Да, действительно, почти бессмысленное...
Скорпиус хмыкнул и погасил огонь под своим котлом.
— Когда там у нас снова Предсказания?
Джеймс выдернул из расстегнутого рюкзака расписание.
— В понедельник после обеда,— с грустью сообщил он.
— Значит, в выходные ведем себя примерно и с достоинством,— хмыкнул Малфой, глядя, как Тобиас помогает Присцилле собирать ингредиенты. Вот олух-то...
— Еще чего!— возмутился Джеймс, привлекая к себе внимание однокурсников. Гриффиндорец показал Граффу неприличный жест, за который мама бы ему пальцы заколдовала. Ричард тут же оскорблено отвернулся.
Колокол возвестил об окончании Зельеварения. Осталось пережить Заклинания — и выходные...
— Итак, на чем мы остановились...— задумчиво произнес Джеймс, когда они со Скорпиусом вместе покинули подземелья.— Я вот все думаю...
— Правда?— удивился Малфой, гадко ухмыляясь.— Считаешь, практика поможет овладеть искусством думать?
— Слушай, хорек, ты бы мог хранить свои комментарии при себе, пока я не доскажу свою мысль?!— гриффиндорец даже чуть посуровел.
— А это была не вся мысль? Прости, не привык к таким словопотокам из твоих ежовых уст.
— Тьфу ты!— Джеймс даже плюнул себе под ноги, начиная злиться, хотя понимал, что друг специально его дразнит.
— Пять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер,— раздался вкрадчивый голос с лестницы. Мальчики подняли глаза и увидели профессора Фауста, разговаривавшего о чем-то с Синистрой.— За невоспитанное поведение в стенах школы.
Джеймс лишь пожал плечами, проходя мимо. Как же он достал, этот Фауст, гиппогриф его оплюй, укуси, клюнь в зад и потопчи, чтобы неповадно было!
— Спокойнее, Поттер, дыши глубже, это всего лишь Фауст,— лениво проговорил Скорпиус, заходя в класс Флитвика.— Кстати, к тебе гости...
Джеймс обернулся от парты, на которую с шумом выкладывал школьные принадлежности — в дверях стояла Лили, с вызовом глядя на третьекурсников. Мальчик пошел к ней, тяжело вздыхая: когда же сестра найдет себе компанию? Она вроде бы появлялась в коридорах то с Хьюго и его другом, то с Розой, но чаще всего одна, что не очень-то нравилось Джеймсу. Его Лили такая замечательная девочка, должен же с ней кто-то дружить!
— Ты чего?
— От мамы и папы пришло письмо,— Лили протянула брату распечатанный конверт.— Там кое-что для тебя...
— Что?— Джеймс с любопытством заглянул внутрь и вытащил знакомый ему пергамент. Черт, вот бешеный нюхлер на велосипеде! Как он мог забыть?!
— Папа его тебе подписал,— мягко улыбнулась Лили. Мальчик протянул конверт сестре, но она покачала головой:— Разве ты не хочешь почитать?
— А там есть что-то интересное?
Лили пожала плечами, чуть удивленно глядя на брата.
— Ладно,— Джеймс засунул конверт в карман мантии.— К тебе больше слизеринцы не лезли?
— Нет,— Лили чуть отступила назад.— Я пойду, у меня сейчас Травология, надо еще...
— Ну, пока, увидимся,— Джеймс махнул рукой и вернулся к своей парте, где Малфой скучающе изучал учебник.
— Что это?— он кивнул на сложенный свиток в руке гриффиндорца.
— Разрешение на посещение Хогсмида, я его, оказывается, дома оставил,— усмехнулся Джеймс.
— Вовремя, однако,— фыркнул Скорпиус. Прозвенел колокол, в класс вошел, как всегда довольный чем-то, Флитвик.
— Что значит "вовремя"?— прошептал Джеймс на ухо друга, пока профессор Заклинаний забирался на свои подушки.
— Поттер, а тебе глаза на что? Ты когда-нибудь интересуешься чем-нибудь, кроме своего отражения в зеркале?— Малфой чуть удивленно, что было редко для слизеринца, смотрел на друга.— То есть ты хочешь сказать, что не читал объявления в гостиной?
Джеймс сделал большие глаза, думая о том, что же он мог пропустить. Потом без всяких предупреждений вскочил и вылетел из класса, вызвав недоумение на лицах однокурсников.
— Э...— Флитвик, кажется, потерял дар речи, глядя на закрывшуюся за гриффиндорцем дверь.— Что-то случилось?
— Поттера вырвало,— Скорпиус с легкой улыбкой смотрел на профессора.— Объелся гиппогрифа, наверное, он был протухшим...
— Кого, простите?— Флитвик, кажется, забыл о прошлогодней сказке о перемирии между Поттером и Малфоем.
— Да гиппогрифа. Я ему говорил, не ешь, старый гиппогриф, стух уже, а он не послушал...
— Малфой, заткнись!— обернулась к нему Эмма Томас с такой гримасой отвращения, что казалось, что девчонку сейчас точно вырвет.
Скорпиус подарил ей обольстительную усмешку, которая у него в последнее время стала получаться. Томас покраснела и отвернулась.
Так-так, это уже интересно...
* * *
Джеймс добирался до Башни Гриффиндора боковыми лестницами — и быстрее, и мало шансов встретить Фауста или Филча.
Мальчик тяжело дышал, взбираясь по последней винтовой лестнице, и не сразу услышал сверху тихие голоса. Он замер и стал идти тише, судорожно сдерживая дыхание. Наверху, судя по всему, его не услышали, и Джеймс даже мог догадаться, почему.
Он поднял глаза и на последней площадке перед потайной дверью увидел два силуэта. Хотя нет, один силуэт, состоящий из двух.
— Не обращайте на меня внимания, меня тут вообще не было,— насмешливо проговорил Джеймс, оказавшись на одном уровне с целующимися Тедди Люпином и Мари-Виктуар. Они вздрогнули и оба повернулись к третьекурснику. В полумраке легко можно было различить чуть покрасневшие щеки Тедди и насмешливый блеск глаз Мари.
— Ты почему не на занятиях?— Люпин отстранился от кузины Джеймса, но руки с ее талии не снял. Вот какой настойчивый, так и думает, чтобы как-нибудь присоединиться к клану Поттер-Уизли. Ух, Люпин, хитрец... Хотя, какая в сущности разница? Джеймс в детстве даже однажды предложил отцу взять Тедди жить в их дом — было бы кому оттягивать на себя внимание Альбуса...
— Забыл кое-что в комнате,— пожал плечами мальчик, подмигивая Мари-Виктуар.— А вы чего это тут? У старосты Гриффиндора комната занята?
— Джим, иди, куда шел,— попросил Тед, усмехаясь.
— Ну, я только поинтересовался,— Джеймс шагнул к проходу.— А то, если что, свистните: я могу постоять настороже...
— Или скройся, или я...
Джеймс рассмеялся, махнув рассердившейся Мари, и нырнул в коридор через фальшивую стену. Через несколько секунд он уже стоял перед доской объявлений, жадно впитывая желанные строки: "В последнее воскресенье сентября — поход в Хогсмид"...
— Юху!— Джеймс подпрыгнул, прорезая руками воздух. Стоило дожить до третьего курса хотя бы для этого...
Он еще постоял посреди гостиной, радуясь, а потом все же решил вернуться в класс, а то ведь Малфой мог заскучать в одиночестве. Когда гриффиндорец шагнул в коридор, перед ним встала дилемма: пробираться назад тем же путем, снова нарушив уединение Люпина и Мари, или же идти по главной лестнице, рискуя нарваться на неприятности.
Секунду подумав, Джеймс пожал плечами и направился в сторону от потайного входа.
— Так-так...
Мальчик выругался про себя, тут же наткнувшись на профессора МакГонагалл, которая стояла на лестнице с другом Люпина, Бетельгейзом Уайтом (тупое имя, даже если им названа звезда в каком-то там созвездии).
