Татьяна написала еще одну заяву, в душе понимая, что это филькина грамота. Ничего, своей цели она послужит. Потом она потратила полчаса на то, чтобы убедить директрису оба заявления зарегистрировать, поставить резолюцию и свою подпись, а потом еще полчаса, чтобы ей разрешили эти бумаги отксерить. Ксерокс не работал, зато работал сканер. Нелли Игоревна со сканером обращаться не умела и плохо понимала, зачем он нужен. Узнав, что Татьяна в компьютерах и сканерах разбирается, она оставила ее в своем кабинете, промурлыкав: «Я вам доверяю», а сама ушла с завучем. Таня спокойно отсканировала не только свои заявления, но и все документы из Толиного личного дела, сохранила их на флешку, которую всегда носила с собой, вручила вернувшейся директрисе папку, заставив ее проверить сохранность бумаг, поблагодарила и улетела домой как на помеле. На работу ехать не стоило, сейчас Тане было не до работы.
Придя домой, она тут же начала звонить по телефону. Первой откликнулась Лина. Выслушала все, что случилось в школе, порадовалась, что Толик уехал вовремя, похвалила Таню за предусмотрительность, обещала попробовать что-то выяснить. Таня не ждала от Лины помощи, но хотя бы выговорилась. Стало легче. Позвонила Толе, трубку взяла Римма Михайловна.
Ой, Танечка, родная, я как раз собиралась тебе звонить. Мы всего минут двадцать как доехали. Толя с Йонасом пошли обустраиваться. Да, спасибо за твою чудесную сумку-холодильник. Ничего не испортилось, у нас еще полно еды, так что я могу сегодня не готовить.
Мам, я хочу тебе сказать... Я рада, что Толик у тебя в Литве. Сегодня я зашла к нему в школу...
И Таня рассказала матери обо всем. Римма Михайловна переполошилась.
Девочка моя, крепись, не сегодня завтра этот тип к тебе заявится.
Тут к гадалке не ходи, ясно, что заявится. Я буду твердо стоять на своем: у ребенка стресс, он у бабушки, осенью вернется.
Разговор с матерью не помог успокоиться. Наоборот, Таню стало просто трясти от ужаса. Ни о чем думать она не могла. Все любовные истории исчезли из поля зрения, как будто их и не было. Если бы Витя догадался позвонить сейчас, было бы очень кстати. Но он не звонил, не позвонил и Ермаков.
Ермаков был почти счастлив. Почему почти? Потому что чувство вины перед Татьяной не покидало его. С Вероникой все складывалось отлично. Она прекрасно понимала, что ни ее роман с подчиненным, ни его отношения с начальницей не могут украсить их в глазах общества, поэтому организовала его перевод с повышением в другое издательство тех же хозяев. Издательство это помещалось в том же здании, но в соседнем подъезде. Она ничего не имела против того, чтобы им жить вместе в ее очаровательной квартирке. Богатый мужик, о котором говорили Сергею сослуживцы, существовал в природе, но как прошлое. По рассказам Вероники, он пристроил ее на это место в издательстве в качестве отступного. То есть, она совершенно свободна и горит желанием строить с ним новую жизнь. Секс с ней был просто фантастический. Она была нежной, страстной и так бурно откликалась на его желания, что у Сергея голова шла кругом.
Вот Таня... Ясно, что у них все кончено. Но покинуть женщину в такой момент... У нее горе. Конечно, бабка ее была та еще стерва, но все-таки она Таню вырастила. А теперь Татьяна осталась одна, без поддержки. Сын-то у нее еще сопляк, какая от него помощь? И в такой момент ее бросает мужчина. Нехорошо как-то. Не по-людски. Он решил позвонить. Просто позвонить, спросить, не надо ли чем помочь, морально поддержать, так сказать. Через две недели после похорон он набрал Танин номер.
Позвонил, называется.
На его слова Таня довольно резко ответила, что ей ничего не нужно, у нее все есть, все в порядке, Да, хорошо, встречаться с ним она не может. Сейчас очень занята, а в ближайшем будущем будет занята еще больше. В общем, пишите письма.
И вот что такое? Получается, он хороший, ведет себя благородно, не он бросил, его отправили в отставку. Разрыв обозначен, исходит от нее. Вроде, он должен ощутить успокоение, он ее ничем не обидел, это она вела себя, скажем, чересчур резко. Почему же он чувствует себя как обосранный?!
Отослав Толика к бабушке, Таня дневала и ночевала на работе. Забывала даже поесть. Счастье еще, что Залина осталась с ней. Пару раз в неделю женщина приходила,убирала квартиру и готовила на три дня то, что Таня вечером могла разогреть в микроволновке. Раскладывала порции в керамические мисочки и ставила в холодильник. В большинстве случаев Татьяна машинально съедала содержимое очередной мисочки, но иногда просто забывала о еде, ограничиваясь чаем. В квартире находиться не хотелось: там все напоминало о жизни, которая кончилась. Может, это была не самая лучшая жизнь, но Таня к ней привыкла. Отсутствие Толи угнетало, несмотря на то, что он звонил ей ежедневно. У него все было отлично, или, как он сам говорил, «зашибись»! Они с Йонасом тянули какую-то проводку, чинили мостки, смолили лодки и занимались еще тысячей настоящих мужских и очень интересных дел. Может, все бросить и рвануть к нему? А что? Там, на хуторе, ей тоже будет хорошо. Там удастся отдохнуть, отвлечься ото всего, что ее так мучает. Конечно, взять на работе отпуск сейчас, когда над компанией сгустились тучи, не удастся. Ну и что? в конце концов можно просто уволиться. Татьяну останавливало не то, что это бы означало конец успешной карьере. Никогда не поздно начать все с нуля на новом месте. Ей не позволяло бросить свой пост чувство долга, ответственность за тех, кем она руководила, обязательства перед Львом Генриховичем, сделавшим на нее ставку в этой ситуации.
Хорошо, что рекламный бизнес ведется на средства клиентов. Если бы на заемные деньги, Туманский нас давно бы слопал. А так... Прорвемся. Главное чтобы у нас было как можно больше заказов. Не сидеть без денег. Надо набить портфель, чтобы летом не простаивать, как обычно, а когда все до сентября будет прикрыто, можно и в отпуск. Поеду к Толе в Литву. Можно поездить на машине, в Палангу к морю выбраться... Теперь Литва — это Европа, Шенген, смотаемся в Голландию, Бельгию... В Данию можно заехать, Толе понравится. Две недели по Европе, чем плохо? Останавливаться будем где захочется, полная свобода. И выйдет недорого. Особенно если на ночь останавливаться в маленьких городках. Наверное, так и сделаем. Но это потом. В августе, например. Не раньше двадцатого июля уж точно. А сейчас работа, работа, и еще раз работа. Мариша, пригласи-ка ко мне нашего креативного... Директора, разумеется. Что-то у него с новой аптечной сетью не ладится. Пусть несет по ним все. Их запросы, наработки, будем копать. В смысле, смотреть, что им может не нравиться. Да, и пусть захватит дизайн сетевых кафешек, или пекарен? Ну, он знает. Я потом менеджера приглашу. Будем готовить презентацию. Пора. И пусть Ольга Васильевна мне позвонит в четыре, посмотрим, что у нас в этом месяце по деньгам выходит. Может, какие-то платежи на следующий перенести? Да, тряхани-ка наших по работе с клиентами. Пусть отчет готовят, а то разболтались. Взяли моду: «Я уехал на встречу с клиентом», и зальются на полдня. А сухого остатка от этих встреч что-то не видно.
Каждый день она приходила на работу первая и уходила последняя. Кроме выходных. Сразу после смерти бабушки она проторчала-таки субботу и воскресенье в своем рабочем кабинете, но на следующей неделе к ней заявилась Лина. Приехала рано утром в субботу, не захотела ничего слушать, заставила сесть в машину и ехать к ней на дачу. Сказала: «Сдохнешь, моя милая, на своей работе, а как я перед сыном твоим отчитаюсь? Что с его матерью стало? Так что будь добра не валять дурака. Два дня в неделю на свежем воздухе, и можешь пахать все остальные дни как трактор. Делать нечего? Я тебе найду дело. Будешь цветы сажать, газон косить, ну и так, по мелочи. На природе всегда найдется чем заняться. Комары? Вот тебе средство от комаров. В комнате на ночь фумигатор включим. А на террасе спираль зажжем, чтобы на воздухе чай спокойно пить. Не валяй дурака, Татьяна. Человек не может не отдыхать».
Таня прониклась железной логикой старшей подруги и не стала особо отбиваться. Так что на выходные Лина ее похищала. Это оказалось очень полезно не только со стороны физической, но и в моральном плане. На природе все неприятности отступали. Почему-то думать о плохом не получалось. Все отвлекало. То цветок новый вылез на клумбе, то черная смородина завязалась на кустах, то соловей запел, то вдруг Лешка ежика поймал. Таня увлеклась: сажала с Линой цветы, сеяла семена, рыхлила грядки, поливала, укрывала огурцы и не думала, не думала о плохом.
Так прошли май и половина июня. Виктор регулярно звонил Тане, как она просила, на работу, но ни разу ему не удалось с ней поговорить. Вежливая секретарша вечно отвечала, что Татьяны Павловны нет, она только что вышла или еще не пришла и неизвестно когда будет. Он даже пытался завести с этой непробиваемой особой легкий телефонный флирт. Она кокетничала, но к цели это Витю не приближало. Звонки на мобильник Таня сбрасывала. Виктор нашел способ напоминать о себе. Он посылал ей по электронной почте забавные или просто красивые картинки с приветом. Но такая связь была уж слишком односторонней: Татьяна на письма не отвечала. Вернее, он получал уведомление, что письмо прочитано. И все.
Наконец он придумал хитрость. Позвонить с номера, который она не знает. Если она снимет трубку и ответит, то не сможет сразу его послать. Не так воспитана. А если пошлет, или при звуке его голоса трубку бросит, так тому и быть. Не будет он больше унижаться. В конце концов любовь — дело добровольное. А тут как раз нашелся повод — сорок дней. Не самый лучший, но на крайний случай годится любой. В толпе соболезнующих можно проскочить.
Он позвонил с рабочего. Как ни странно, она взяла трубку. Выслушав дежурные слова, вдруг оживилась:
Вить, хорошо, что ты позвонил. У меня к тебе вопрос. А охранными сигнализациями твоя фирма не занимается?
Охранными? Нет. Не наш профиль. Но, если нужно, у меня есть люди. А что?
Надо посоветоваться, что лучше поставить. У Лининых соседей по даче дом обокрали. Унесли все самое ценное.
Самое ценное?
Ну, бензопилу, шуруповерт, дрель, сорок листов металлочерепицы, что-то еще, я не помню.
Самое ценное, — расхохотался Виктор. — Вот уж действительно. Не картину Рембрандта какую-нибудь, а бензопилу! А к Лине не залезли?
Залезли. Только Сева все инструменты с собой в машине возит. Он свою бензопилу без присмотра не оставляет, чуть ли в постель ее с собой не берет. Так что у них ерунду какую-то поперли, типа долота и молотка. Но тоже обидно. Вот и думаем, ставить на охрану в милиции, или наладить собственную систему. Да, и по поводу воды Сева тебя хотел спросить...
Понятно, физики-теоретики. Инженерные вопросы для них — темный лес. Кстати, у тебя же инженерное образование. Ты им ничего придумать не можешь?
Вить, у меня, конечно, образование инженерное, но у Лины дача, а не самолет, ты не забывай. Может, я дам Севе твой телефон?
Конечно, давай. Помогу чем смогу. Они замечательные люди. А ты как?
Нормально, Вить. Я — нормально. У меня все в порядке. Работа — дом. Толя каждый день звонит. У него тоже все хорошо.
Может, встретимся? — бросил пробный шар Витя. — Посидим, кофе попьем. После работы, например.
Ой, я не знаю. Времени совсем нет. Кручусь, как белка в колесе. Раньше десяти не заканчиваю, а там у меня уже сил нет. Скорее домой и спать.
А в выходные? Есть же у тебя выходные?
Как не быть. В выходные я у Лины на даче. Мне необходим свежий воздух, — торопливо сказала Таня,
Смешная. Но мысль интересная. Пусть только этот Сева позвонит. А там и мы окажемся на Лининой даче на вполне законных основаниях. Лина — женщина умная, она мне мешать не будет. Скорее поможет.
Еще раз подтвердив свою готовность оказать мужу Лины техническую консультацию, Виктор завершил разговор, преисполнившись надежды. Если что-то очень хочется, судьба всегда даст тебе шанс. Надо его только не упустить.
Таня и сама не знала, почему вдруг заговорила с Виктором по человечески. До этого дня его звонки и электронные послания она старательно игнорировала. Но на сороковины, когда звонившие просто выражали дежурные соболезнования, нехорошо было просто не принять звонок. Неприлично. Да и Виктор, хитрец, позвонил так, что она сразу не въехала, кто звонит. А с другой стороны, почему бы с ним не поговорить? Нормально, по-дружески. Как будто ничего и не было. Да и происшествие с Лининой дачей не давало покоя. Виктор практик, наверняка лучше их всех знает, что нужно в таких случаях делать, как защититься. Да и Сева недавно о нем вспоминал, вроде они на поминках обсуждали устройство водопровода на участке. В конце концов, водопровод и сигнализация (канализация, ха-ха) — лучшие темы сезона! Безопасные для чувств и полезные для жизни. Так что разговор прошел на деловой ноте, после чего Таня перезвонила Севе, дала Витин телефон и предложила с ним связаться и проконсультироваться. И тут же обо всем забыла, так как ей снова позвонили. На этот раз Евгений Иванович.
Дорогая моя, сегодня сорок дней. Выражаю тебе мои соболезнования. Кстати, где Толя? Я ему звоню, а он, паршивец, вызов сбрасывает. Мой охранник ездил отвозил ему подарок по поводу окончания учебного года, но поцеловал замочную скважину. И в квартире целыми днями телефон не отвечает.
Женя, что же ты раньше мне не позвонил, — произнесла Татьяна, затаив дыхание. — Я бы тебе давно рассказала. Он у моей мамы в Литве. У мальчика был жуткий стресс, все-таки бабушка чуть не у него на глазах скончалась. — Тут она немного преувеличила, а с другой стороны, все так и было, ребенок страшно напугался. — Вот я его и отправила, чтобы сменить обстановку. Сама с ним поехать, как ты понимаешь, я не могу, а у бабушки ему хорошо.
Ну-ну, — хмыкнул Туманский, — что-то подобное от тебя следовало ожидать. Тебе не кажется, что ты обязана была поставить меня в известность сразу же, как решила? На это я как отец своего разрешения не давал. Спрятала ребенка у бабки аж за границей.
Я никого не прятала. А разрешение твое на поездку в Литву к бабушке у меня есть. Действительное три года. Ты прекрасно знаешь, что каникулы он всегда проводит там. Он очень любит бабушку, ему там хорошо, спокойно, ничто не напоминает о том, что здесь пришлось пережить..
Да ладно, не отмазывайся. Спрятала. Испугалась, что мальчик поедет в Англию учиться, выйдет у тебя из-под руки. В школе всех затерроризировала. Придурочная директриса вся трясется, с трудом уговорил разрешить хотя бы скопировать его документы. В общем, я тебя предупредил: мне надоело с тобой цацкаться. Собралась со мной бороться — огребешь по полной.
Что, киллера ко мне подошлешь?
Зачем? — удивился Туманский, — Я тебе такую жизнь устрою, сама в петлю полезешь. В общем так, дорогая. Жду до августа. В августе мальчик должен ехать в Великобританию. Школу я ему подобрал, если нужна математика, то отдельно найму педагога. Твое дело его уговорить.
