| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Я невиновна! Я невиновна! Отпустите меня! Умоляю...
— Сгинь, ведьма! — прикрикнул Кристофер и ткнул колдунью в лицо оголовком факела. Та отшатнулась, и ее перепачканные, свисающие сосульками рыжие волосы не загорелись только потому, что были слишком грязны.
— Она сидит в одной камере с мужчинами? — останавливаясь, стальным голосом спросил архимаг.
— Э-э, ну, да, — промычал Кристофер, подтверждая очевидное, и поспешно перешел к оправданиям, чувствуя, что после сегодняшней ревизии не сносить ему головы. — Ведьма она, за черное колдовство осуждена. На пять лет. Год неполный отсидела.
— И мужчины ее не насилуют?
— Ну, как сказать, — замялся Бари, позволив себе хищную улыбку.
— Отпустить.
— Как?..
— Я не повторяю дважды! — свирепо гаркнул Пьер, и тюремщик зазвенел связкой ключей, легко находя подходящий и отпирая хорошо смазанный замок.
— Кажется мне, ты слишком быстро нашел ключ, — с угрозой заметил Пьер.
— Да нет же! Нет! Не приходил я к ней в камеру, ваша милость. Честное слово.
— Я уже потерял счет нарушениям. Увиденного мне хватит с лихвой, чтобы запрятать тебя в эти же самые камеры. Но я сегодня снисходителен. Мигом отведи ее в канцелярию, подпиши грамоту на освобождение и жди меня.
Про себя ворча и поминая архимага всеми известными ругательствами, Кристофер вытащил ведьму из камеры, жестко схватил ее за руку и потащил в обратном направлении, в душе всё же радуясь тому, что ему больше не придется таскаться в дурной компании по подземельям.
Остаток пути притихший Крамар и ошеломленный происходящим Рэйниус провели в молчании. Камера с некромантом находилась на четвертом ярусе, так низко уходящем под землю, что под ногами начала появляться вода. Из-за чрезвычайной влажности, стены, заросшие пушистым мхом и лишайником, трескались и осыпались, мелким крошевом украшая неровный пол. Воздух здесь был таким тяжелым и спертым, что дышать приходилось через рукав рубашки, чтобы легкие не вывернуло наизнанку. Как живое существо умудрилось выжить в таких условиях, Пьер не мог себе даже представить. Для этого воистину необходима невероятная сила духа.
Некромант, до прозрачности тощий, сидел в центре камеры, скрестив под собой ноги. Его грязные длинные волосы, наполовину седые, наполовину — темно-каштановые, опускались до самого подбородка, надежно скрывая лицо.
Пьер бестактно сплюнул себе под ноги.
— Насколько он опасен?
— В ошейнике он не маг, а овощ, ваша милость, — заверил Крамар. — Мне отворять?
Получив утвердительный кивок, Илье открыл камеру, прошел внутрь, схватил некроманта за ошейник и поволок за собой.
— Менять камеры он видите ли не любит, — пояснял Крамар, ведя обратной дорогой, — из раза в раз в драку лезет, а потом его лекарь обихаживает. В столицу магов едешь, олух, — сильно дернув за ошейник, сказал Илье обессиленному узнику, — будут над тобой новые опыты ставить. Вот так-то. А будешь упираться, в мешке повезут.
Оказавшись на свежем воздухе и уже не желая ни задерживаться в Равнине, ни возвращаться в душные здания, Пьер обратился к Крамару с новым указанием:
— Иди к начальнику тюрьмы и передай ему, что я отбыл. Обратную дорогу я найду сам.
Илье не стал спорить и стрелой умчался прочь. По пути к кабинету Кристофера он все думал о чем-то, какая-то деталь не давала ему покоя. И уже у самой двери Крамар вспомнил, что архимаг никогда не расстается со своим трофейным посохом, полученным при пленении некроманта.
Когда били тревогу, от Пьера Рэйниуса уже и след простыл, а погоня не дала никаких результатов: и двойник архимага, и странной наружности кучер, и некромант, и даже ведьма — все они исчезли, словно растворившись в воздухе.
После этих событий Кристофер понял, что его и без того не блестящей карьере пришел конец.
* * *
Карета неслась со скоростью выпущенной стрелы, пролетала над выбоинами и ухабами, не замечая их. Внутри экипажа, на мягких, пышных подушках, ничуть не спасающих от ужасной тряски, сидели двое. Одни, тощий, как тростинка, с головой укутался в грубый шерстяной плед. Второй, с двумя лицами вместо одного, сидел напротив, закинув ногу на ногу, и довольно смотрел на собеседника.
— Найти тебя было непросто, — говорил он в полголоса, словно кто-то мог его подслушать. — Каждые полгода-год тебя перевозили. Твое местонахождение держалось в строжайшем секрете. Чтобы получить хоть какую-то информацию, мне пришлось познакомиться с архимагом, изучить его привычки, повадки. И только после этого я решился принять его облик и придти к тебе на помощь.
— Спасибо, — ответил человек хриплым голосом.
— Пять лет я считал тебя мертвым, пока один герцог, напившись до беспамятства на одном из моих приемов, не проболтал государственную тайну о том, что ты еще жив. Даже выяснить, не лжет ли он, было проблематично. У меня ушел на это целый год, но я был упорен. Еще два года я искал тебя по казематам, пока не наткнулся на ученика Видящей. У этого парня была просто навязчивая идея: спасти некроманта. От этой идеи он так обезумел, что даже не скрывал своих помыслов! Он отвел меня к своей наставнице, которая после некоторых сомнений все же сказала, где тебя держат.
— Передаешь ей благодарность...
— Нет, не передам, — возразил имитатор. — Она мертва. Сказав, где ты, она подписала себе смертный приговор.
Сандро не нашел, что ответить, и неуклюже прилег на одну из подушек, когда его ощутимо подбросило на очередном ухабе. Он еще и недели не пробыл на свободе, а из-за него уже начали умирать люди. Что за злой рок? Почему так происходит?
— Ну, не будем о грустном! Так что, друг мой, ты все еще хочешь получить новое лицо? — с задором спросил имитатор.
— Нет, — ответил некромант и, помолчав с минуту, заговорил горячо, задыхаясь от нахлынувших чувств: — За восемь лет я понял одну простую истину: мир живых не для мертвецов. Долгие годы я лгал себе, мечтал стать человеком и жить среди людей. Все это глупость и безрассудство! В рабстве некроманта я был свободнее, чем в обществе живых. В Хельхейме царит нерушимый порядок вещей: никто не убивает без цели, ради животного удовольствия; не бьет в спину и не берет больше, чем может унести. В Валлии все не так. Здесь я понял: человек человеку — волк. А я не хочу жить в стае.
— Но ты же хотел стать человеком... — удивился Дайрес. — Со мною тот, кто может тебе помочь.
— Когда люди станут хоть на йоту лучше некромантов, я вновь захочу быть одним из них. А пока во мне нет такого желания. И не уверен, что оно возникнет.
— И что ты будешь делать дальше?
— Уйду в тень и никогда не буду из нее возвращаться. Отдалюсь от людей, чтобы не быть для них обузой. Такой, какой они стали для меня.
— Для отшельничества подойдет мой замок, — улыбнувшись, заметил Ди-Дио. — Во время скитаний и поисков я неплохо разбогател.
— Значит, в замок.
— Но что ты там будешь делать? Писать мемуары?
— Хотя бы их. Я запишу воспоминания, расскажу о себе и о тех, кого любил. О тех, кто не дожил до свободы. Кто от рождения был обречен не жить. И пусть на их примере другие научаться ценить то, что имеют, научаться дарить любовь даже тогда, когда вокруг ненависть. Думаю, это достойное окончание для долгой дороги: написать книгу...
Имитатор выглянул из окна и крикнул кучеру:
— Аарон, в Крюсоль! — а затем вернулся на место, посмотрел на Сандро и улыбнулся: — Странствия начинаются.
— Боюсь, они подошли к завершению, — некромант устало откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. За миг прокрутил в сознании всю свою жизнь: от рождения до гибели, от гибели до бессмертия. Да, балансируя на грани, Сандро так и не стал ни человеком, ни личем, но теперь он был свободен, свободен по-настоящему: и от живых, и от мертвых.
Череда мыслей оборвалась, когда Аарон так резко осадил коней, что экипаж чуть не перевернулся. Встревожившись, ожидая худшего, будь то тюремные охранники или разъездной кавалерийский отряд, Дайрес выпрыгнул из кареты, но увидел на пыльной дороге лишь ту рыжеволосую ведьму, которую спас накануне. Сандро выскочил следом и не поверил глазам.
Растрепанная, чумазая, с грязными, немытыми волосами, в жалком рубище, заменившем одежду, перед ним стояла Энин. От постоянного недоедания тело ее истощилось, от пережитых горестей черты лица огрубели, но это была она. Голова у Сандро закружилась от нахлынувших чувств, ноги подкосились, а сердце забилось учащенно. Переборов секундную слабость, он бросился к возлюбленной и заключил ее в крепкие объятия.
— Но как? Как? — не в силах сдерживать слезы радости, бормотал он, целуя осунувшееся лицо девушки. — Я видел, как ты погибла. Думал, что тебя больше нет...
— Я умерла, — тая в объятиях любимого, шептала Энин и льнула к нему всем телом. — Но лишь наполовину. Твое зелье и эликсир Бессмертия... они спасли меня. Но сердце мое не бьется, и, право, я не знаю, насколько я человек, а насколько — некромант.
— Это неважно. Ничто неважно, когда рядом ты.
— Мне так много надо тебе сказать. Я была неправа. Прости меня...
— Молчи, — потребовал Сандро. — Не надо слов.
— Не хочу прерывать душещипательную сцену, — вмешался Дайрес, — но нам пора сматываться. Тюремщики на хвосте, и время не терпит.
Время было во власти некроманта. Безграничное время, которое можно разделить с любимой. Но он все же последовал мудрому совету друга и в обнимку с Энин прошел к экипажу.
— Я всегда знал, что у твоей истории будет хороший конец, — уже в карете, наблюдая за воркованием двух возлюбленных и испытывая от этого некоторую неловкость, заметил имитатор.
— Нет, друг мой. Нет, — улыбаясь, возразил Сандро. — Для меня это не конец, а только начало. Что же до истории некроманта, вот в ней пора ставить точку. Ведь Аарон может вернуть мне жизнь?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
