— Ну что, будем знакомиться?
Тот, рыжеволосый подросток лет тринадцати-четырнадцати, выглядел сущим заморышем. Он был долговяз, но неимоверно худ. Одежда, коричневое тряпье маленького размера, только подчеркивала худобу.
— А... вы не собираетесь меня бить? — Рикста задал наиболее интересующий его вопрос.
Антипов рассмеялся.
— За что тебя бить? — спросил он. — Ты мне пока что никакого вреда не нанес. Вот когда нанесешь, тогда посмотрим. А с гипсом ты зачем так поступил?
Паренек еще больше скукожился, хотя казалось, что это невозможно.
— Не кормили меня, — буркнул он, — и лупили за что ни попадя. Что еще оставалось?
Виктор подумал, что оставалось много что. Можно было потерпеть, но то, что Рикста терпеть не стал, говорило в его пользу.
— Что же ты отцу не пожаловался?
— Да нет отца, — паренек махнул рукой. — Это я так им говорил, чтобы попугать.... Есть старший брат, но он далеко. Моряк.
— Понятно. Ну, тогда пойдем поедим.
Антипов решил присмотреться к своему спутнику. Все-таки, если дело пойдет как надо, то юношу придется приобщить к тайне существования Ареса. И вот здесь нужно соблюдать осторожность. Что за человек перед ним? Виктор не знал, но собирался выяснить в ближайшее время. И даже более того, он намеревался приложить все усилия к тому, чтобы понравиться, заслужить дружбу. Коварный Антипов был уверен, что дружба — очень простая вещь и ее легко получить. Он придерживался общепринятой точки зрения, которая гласила, что если помочь другу в трудную минуту, то в другую трудную минуту этот друг обязательно вспомнит о вас. И если беды идут одна за другой, то дружба будет длиться и длиться. Ее не сможет разрушить никакая сила.
— Я собираюсь поменять место жительства, — говорил Виктор по пути в трактир. — Поэтому после обеда ты просто подождешь меня на улице, не заходя на постоялый двор. Я снял небольшую комнату у одной милой старушки. Впрочем, что это я тебе говорю? Может быть ты хочешь уйти? Если так, то не держу тебя. Но помни, если ты последуешь за мной, то твоя жизнь будет совсем не похожа на предыдущую. Достатка не обещаю, а вот приключений хлебнешь сполна. Хотя в твоем возрасте мне только приключения и нравились.
Антипов решил сменить жилье из стратегических соображений. Вдруг все-таки жрецы выйдут на его след? Глупо было бы оставаться на постоялом дворе. Но к удивлению, паренек согласился с тем, что нужно съезжать.
— Конечно, — сказал Рикста, — что там делать, в толпе-то? Скоро ведь все жилье будет расхватано.
— В каком смысле? — не понял Виктор.
— А вы, что, не знаете? Ожидается крупный отряд жреческой стражи!
— Когда? — Антипов даже остановился, оглушенный новостями. Трудно было сказать, что произвело большее впечатление: факт прибытия отряда или то, что об этом знает кто угодно, кроме единственного диверсанта в Парреане, род занятий которого требовал быть в курсе таких вещей.
— То ли через два дня, то ли через три, — безмятежно ответил паренек. — Я не помню. Но ведь можно у кого-нибудь спросить. У стражников, например.
— Я спрошу, — пообещал Виктор, — обязательно спрошу. Сразу после обеда.
Глава 27.
В кабинете, обитом темным коричневым деревом, за массивным столом с шестью ножками сидели четверо, представляющие зримую и незримую власть в замке ан-Орреант. Сам господин барон, сотник Керрет, маг ун-Катор и менестрель Нартел. Барон расположился во главе стола на стуле с самой высокой черной резной спинкой, такой, что к ней можно спокойно прислонить голову, а остальные сидели на стульях попроще. Собрание только началось, поэтому позы участников были слегка напряжены и лишены естественности.
— Мой друг из окружения графа наконец сообщил, что произошло в Парреане, — говорил барон. — Его описание, как обычно, точное, подробное и настолько удивительное, что я решил созвать небольшой совет, потому что не в состоянии осмыслить в одиночку такие вести.
Здесь Алькерт хитрил, и все понимали это. Если решение требовалось немедленно, то барон не утруждал себя совещаниями, но когда можно было подождать, его милость мог себе позволить небольшие колебания.
— Это касается снятия осады? — спросил Керрет.
— Да, сотник. Мой друг изложил причины, по которым войско жрецов было так любезно, что оставило нас в покое.
Барон сделал паузу, но вопросов больше не последовало. Все ждали.
— Так вот, кто-то осквернил храм Зентела в Парреане, — продолжил Алькерт. — Осквернил с выдумкой, начертал везде пакостные картинки и столь же пакостные письмена. Все жрецы рвут и мечут и просто мечтают добраться до виновного. Более того, снова поговаривают о каком-то новом боге. Но мой друг предостерегает меня от веры в это. Скорее всего, сплетни и обман. Хотя, с другой стороны, жрецы что-то уж сильно задергались. Подозрение пало на семью и слуг графа.
— На графа? — переспросил Нартел.
— Да. Особенно на тех, кто в это время находился в Парреане. Они все схвачены. Даже графский сынок, который должен был принимать участие в осаде моего замка, но предпочел этому сомнительные развлечения в обществе какой-то распутницы. Он тоже схвачен и допрошен. Не знаю, пытали его или нет, но граф, как вы понимаете, в ярости.
— А что говорит жреческое начальство? — поинтересовался Керрет, ерзая на сидении и пытаясь передвинуть мешающие ему ножны. — Или им не сообщили?
— Еще как сообщили, — ответил барон. — Те настолько озаботились, что решили выслать крупный отряд столичной храмовой стражи. Зелено-белых.
Нартел слегка присвистнул. Старый ун-Катор укоризненно посмотрел на него, но промолчал.
— Но если были письмена, то получается, что осквернитель грамотен, — заметил менестрель, не обращая внимания на взгляд мага.
— Да, — подтвердил барон, — грамотен.
— Но тогда это не....
— Договаривайте, Нартел, — подбодрил подчиненного Алькерт.
— Не Ролт, — закончил свою мысль менестрель.
Маг едва заметно скривился. На его лице был написан скептицизм. Керрет смотрел с любопытством на барона, ожидая реакции. И она не замедлила последовать.
— Ролт может быть грамотен. По крайней мере, так утверждает наш лекарь. Сын Кушаря просил научить его письму и даже показал учителю, как именно его нужно учить. Смешно звучит, не правда ли? К тому же, Керрет сообщил мне, что Ролт что-то там читал во время похода или делал вид, что читает.
— Так мне сказал Нурия, — подтвердил сотник.
— Но тогда... может быть... получается... что..., — Нартел колебался, не в силах облечь очевидную мысль в такие слова, которые могли бы трактоваться двояко.
— 'Может быть' тут излишне, — наконец и маг решил внести свою лепту в разговор, — получается именно так. Это Ролт.
— Ролт осквернил храм и снял осаду, как и обещал? — уточнил Керрет.
— Да, я так тоже думаю, — признался барон. — Разве что он нанял кого-то или людей графа подговорил, но вряд ли. Но даже если подговорил, все равно главный виновник — он.
Воцарилось молчание. Каждый размышлял о последних словах Алькерта, даже он сам. Ведь одно дело подозревать и думать и совсем другое — прямо высказать догадки и облечь их в форму истины.
— А почему подозревают графа? — наконец спросил маг.
— В храме обнаружен разбитый кувшин, — пояснил барон. — Жрецам удалось установить, что такие кувшины сделаны по заказу и имеются только у графа. Видите, господин ун-Катор? Когда этим прохвостам в мантиях что-то нужно, они будут землю рыть, а если просто обратиться к ним с просьбой, то не допросишься. Ничего не хотят делать!
— Это обыденность, ваша милость, — спокойно ответил маг. — Такие же и в магистрате и в окружении короля. Ну а наш-то парень молодец. Любопытный мальчик, очень любопытный.
Керрет кивнул, соглашаясь со словом 'молодец', но лицо Алькерта помрачнело.
— Ролт, конечно, проявил себя, — сказал он, — в очередной раз проявил, но что нам с ним сейчас делать? Да и вообще, что будет, если его поймают?
— Если поймают, то он выложит все, — отозвался Нартел.
— Вот именно! — барон поднялся со своего места и заходил вокруг стола, придерживая руками края расстегнутой черной куртки. — Они же после этого снова нагрянут к нам!
Сотник демонстративно уставился в узкое окно и поджал губы. Ему не нравился ход мыслей барона.
— Ваша милость считает, что Ролта нужно выдать жрецам до того, как они его схватят? — осведомился Нартел нейтральным тоном.
— Я думаю над этим, — признался Алькерт.
— Нам это может и не помочь, — быстро сказал менестрель.
— Может и не схватят вообще, — заметил маг.
Керрет пробурчал нечто невразумительное в высшей степени недовольным голосом.
Барон не был бы самим собой, если бы не предугадал подобной реакции. Сразу после снятия осады и отступления неприятеля с извинениями за ошибку, репутация Ролта среди простых воинов замка резко возросла. Настолько, что Алькерт предпочел бы сохранить в тайне процесс выдачи сына лесоруба, если до этого, конечно, дойдет.
— Почему вы, господин ун-Катор, думаете, что Ролта не схватят? — спросил барон, волнуясь. — Город закупорен. Оттуда никого не выпускают, а жрецы просеивают через мелкое сито всех подряд. Граф — это ведь ложный след, оставленный нашим хитрым Ролтом. Жрецы докопаются до истины. Судя по их настрою, они не успокоятся, пока не найдут виновного, даже если на это уйдет месяц! Так почему вы думаете, что его не схватят?
— Это очень любопытный мальчик, ваша милость, исходя из того, что я о нем слышал, — ответил маг. — Его не схватят. Он сбежит или спрячется.
— Если Ролт вам нужен, чтобы удовлетворить свое любопытство, то так и скажите, — Алькерт начал раздражаться. — Где он спрячется и как сбежит? Это невозможно! Даже подземная гробница уже не имеет выхода за пределы городских стен, вы это знаете!
Пару десятков лет назад в Парреане проворовался магистрат. Необычно сильно проворовался, так, что не замечать это стало невозможным. Граф решил вмешаться в целях предотвращения беспорядков, но паникеры из магистрата, вместо того, чтобы принять легкое наказание, ударились в бега, воспользовавшись гробницей. И сделали это так неловко, что в результате старый туннель рухнул, несколько саркофагов оказалось расколотыми, а беглецы погибли. Жрецы решили наглухо перекрыть все дороги, ведущие за пределы города. Гробница приносила реальные деньги и скандалы, связанные с ней, практичным священнослужителям были не нужны.
— Мальчик найдет дорогу, ваша милость, — ответил маг, шевельнув седой бровью, — я в него верю. Помню, когда я был молод, то попал вместе со своими приятелями в очень неприятную историю. Замок, в котором мы скрывались, осадили. Отбить штурм мы не могли, нас было немного. Сдаться тоже не могли, всех бы казнили. Но был среди нас один молодчик. Выдумщик каких мало. Из-за него, кстати, мы и оказались под угрозой казни. Так вот, он и предложил переодеть в нашу одежду слуг и сделать вид, чтобы они все покончили с собой. А мы сами притворились слугами. Мне, как магу, тяжело было скрываться, но все обошлось. Благо те, кто нас осаждал, понятия не имели, как мы должны выглядеть. Провинциальные гарнизоны, что вы хотите? Остальные все как один охраняли его величество. Кто выжил, те и охраняли.
Барон поморщился. Вот только историй о старом бунте против короля ему тут и не хватало. Хотя он подозревал, что ун-Катор специально рассказал об этом, чтобы разрядить обстановку, да и пожалуй увести обсуждение в сторону. Но Алькерта так просто не проведешь.
— Если Ролта схватят, то нам конец, — сказал барон. — Жрецы такого не прощают. Конечно, Ролт очень сильно помог с предыдущей осадой, но могу ли я рисковать? Если сообщить жрецам, кого именно они ищут, то может быть нас оставят в покое.
Керрет резко покачал головой. Его губы превратились в тонкую линию.
— Не думаю, что оставят, — вкрадчиво произнес маг. — Если допустить, что в этом деле действительно замешан новый бог, то через пару недель замок ан-Орреант будет полностью разрушен.
— Это не факт! — вскричал барон. Он покраснел и расстегнул ворот белой рубахи, остановившись напротив окна. — Нас могут и не тронуть, если мы все расскажем! А если Ролта поймают, то нам точно не жить! И поймают его наверняка!
Снова воцарилось молчание. И маг и менестрель и сотник понимали господина барона. У того на шее висел замок, о выживании которого следовало заботиться в первую очередь. Ради этого Алькертом допускались самые бесчестные поступки, хотя ему, как дворянину, не приходилось совершать столь явного предательства прежде.
Керрет думал о том, что он не сможет объяснить своим воинам, почему нужно было отдать жрецам Ролта, если об этом станет известно. Нартел пытался сообразить, нельзя ли помочь сыну лесоруба как-нибудь покинуть город. А вот мысли ун-Катора касались глобального вопроса. Маг по достижению старости вообще старался не думать о мелочах.
'Подлость бывает двух видов, — размышлял он, — когда человек получает от нее материальную выгоду, и когда действует просто так, из азарта и чувственного удовольствия, получая выгоду духовную. Первых мы понимаем, а вторых презираем. Вот же странность. Ведь, если рассудить, между ними нет разницы. Выгода присутствует и там и там. Есть люди, избравшие духовный путь в своем развитии, а есть прагматики, денежные мешки. Оба пути равны. Поэтому и подлецы всех мастей равны тоже. Бедный господин барон. К тому же подлость требует опыта. Честный дворянин совершает подлости так неуклюже, что в нем сразу можно узнать честного дворянина. Нашего барона непременно разоблачат и враги и подданные'.
— Ваша милость, — сказал маг, — я предлагаю еще немного подождать. Посидим, подумаем, может быть еще какие-нибудь новости придут.
Алькерт сильно волновался, ему тоже не нравились собственные выводы. Он хотел было резко ответить, но менестрель успел взять слово.
— Предположим, что здесь все-таки замешан новый бог, — произнес Нартел с расстановкой, покручивая небольшие серебряные кисточки, нашитые на серую куртку для красоты. — И зададимся не вопросом, что нам за это будет, а совсем другим вопросом.
— Каким? — невольно заинтересовался Алькерт.
— Что мы сможем из этого получить. Ваша милость, ведь ни для кого не секрет, что вы мечтаете о графской короне. Есть ли на это шансы сейчас? Нет. А вот если за действиями нашего Ролта стоят иные силы, помимо его собственной находчивости, то... вы сами понимаете, тут речь можно вести не только о титуле графа. Ради такого можно рискнуть.
Удар был не бровь, а в глаз. Нартел вообще нередко озвучивал потаенные пожелания своего господина, за что и был ценим. В мыслях барона царила редкостная упорядоченность. Каждый предмет по его представлениям занимал строго определенное место. Например, если замку грозила опасность, то нужно действовать, не обращая внимания ни на что. Если опасность грозила детям, то нужно их спасать, если только это не повредит замку. А вот если представится случай примерить графскую корону, то... можно и о замке позабыть.
— Не знаю, — сказал Алькерт, устало опускаясь на свое место. — Ладно. Подождем, подумаем. Хотя я готов поставить последний грош на то, что Ролт не выберется из города. Потому что это невозможно!
