Верните моего любимого! - 2

Семь с половиной тысяч лет назад Эльтариды пришли в безымянный свирепый мир, в котором им пришлось сражаться с огромными чудовищами. Судя по изображениям в магической книге, это были гигантские гиены и медведи. Хотя такое не в их обычаях, они были вынуждены их истребить. Ничего другого им просто не оставалось. Только после этого представители всех рас стали охотно селиться в этом мире, который они назвали Эльтараном и тот начал быстро развиваться. Такова вкратце та часть истории империи Теаликорн, изложенной эльфами в книге, подаренной Марине князем Лиодором, которая интересовала её более всего. Всё остальное она не то что бы попускала мимо ушей, а просто не придавал значения эльфийским делам.

С того времени, как Рания провела её в Эльтаран, прошло пятнадцать месяцев и пять из них она прожила в Вантаре. Уже трижды с прииска приплывал мотобот с добытым золотом. Его там было много, и не смотря на то, что сливки они слизали, добычу прекращать пока что не следовало. Идея создать в Кастаурском лесу королевство гномов не давала дядюшке Тобби ни минуты покоя и заставляла его с утроенными усилиями грызть гранит магических наук. Мариной она так же овладела всецело. Продажа намытого ими втроём золота принесли всего триста сорок тысяч декариев, зато благодаря золоту, добытому Эйрином, все четверо стали миллионерами, но и это ещё не всё.

Ровно десять процентов всего добытого золота они сдали в казну, а потому всё остальное стало их собственностью. Это позволило им спокойно и ничего не страшась расплачиваться с золотодобытчиками чистейшим золотом Камюра, что резко увеличило производительность труда. Барон Лурден лично доставил все бочонки с золотом в столицу, где сменился уже пятый наместник и был им обласкан донельзя.

Барону, как далеко не самому последнему должностному лицу империи, немедленно учинили форменный допрос, пытаясь выяснить, где добыто камюрово золото, но он в ответ только развёл руками и спрятался за "охранным годом", как за каменной стеной. Заодно он посетовал, как трудно добывать золото в диком лесу, когда на золотодобытчиков постоянно нападают голубые бархатные крысы и другие опасные хищники. Чтобы подсластить пилюлю, Стайл Лурден сначала завалил огромный письменный стол наместника драгоценными голубыми шкурками, добытыми между делом на прииске эльфами и орками, а потом заставил стол и невероятной красоты магическими изделиями из самых редких и красивых сортов хрусталя. Наместник сразу же подобрел и перестал тянуть из барона жилы.

Попутно барон рассказал наместнику, что придумал план, как побудить своих подданных увеличить добычу золота и организовать массовое производство магических изделий, цена которых в некоторых случаях была даже больше, чем у золота обычного качества, не камюрова. Наместник прекрасно понимал, что ему нужно как-то отличиться, а потому, очень внимательно выслушал план бургомистра, нацеленный на строительство двух новых городов. Он немедленно достал чистый бланк с подписью императора Вайнора, вызвал писаря-каллиграфа и уже через полчаса барон Стайл Лурден стал губернатором новой провинции Эльтарана, так как она приросла двумя городами с населением один в тридцать две, а второй в сорок шесть тысяч приехавших в неё из других провинций подданных императора.

Стайлу и Марине только того и требовалось, чтобы в самой глухой части Кастаурского леса закрутилась карусель. Детали сборных домов изготавливали в Вантаре уже больше четырёх месяцев полторы тысячи опытных столяров и плотников из числа одних только колдунов и магов. Домой барон Лурден вернулся точно так же, как и отправился в Эльтар, проехав со своей свитой и телохранителями в кольцо прохода. Как только бургомистр вернулся из Эльтара в Вантар, на Портовой площади города был немедленно открыт стационарный семиарочный портал прохода, через который за умеренную плату кто угодно мог отправиться в семь городов провинции. Такого портала не было открыто даже в столицу, и тут речь шла даже не столько о стоимости магического портала как такового. Не каждый могущественный верховный маг сумел бы зарядить такой портал магической энергией.

Из Вантара в оба города, Золотой и Хрустальный, поехали тяжелые грузовые дроги и фуры с деталями жилых домов и зданий, тротуаров, труб для устройства канализации, и даже набережной. В Кастаурский лес направлялось множество гномов и эльфов, но это вовсе не говорило, что в Хрустальном городе будут отныне жить одни только эльфы, а в Золотом гномы. Просто этим двум народам было предоставлено право стать первопроходцами. В Хрустальный город готовились отправиться даже тролли, чтобы поселиться в гранитных скалах неподалёку от него, оплетённых корнями голубых сосен. Эльфы, одетые в старинные эльфийские наряды, шли или ехали верхом на лошадях в свой Хрустальный город под звуки эльфийских лютен, ведь ему была суждена долгая жизнь.

У Золотого города гномов, бургомистром которого уже стал гном Фолур Туран из Тагрейна, также имелись прекрасные перспективы на будущее, ведь на площади в тысячу семьсот квадратных километров в теле кольцевого вала таились сотни тонн золота. Поэтому туда и отправлялось почти двадцать пять тысяч гномов. Число эльфов, желающих поселиться в древнем Кастаурском лесу было больше, почти тридцать пять тысяч человек. Однако, в Лигуанте никто ещё и понятия не имел о том, что далеко на севере открыто богатейшее месторождение золота. Когда надо, гномы умели хранить свои дела в тайне.

В Вантаре ко всему происходящему относились спокойно и довольно сдержанно и всё благодаря тому, что вантарцы горой стояли за своего бургомистра, а теперь уже губернатора, и для них его слово было законом. Раз Стайл Лурден сказал не болтать, то в портовых кабаках, где часто гуляли портовики, разговоры были о чём угодно, кроме трёх вещей: золото, горный хрусталь и новые летающие корабли. Если речники задавали вопросы на эти темы, то даже в дымину пьяный докер только отмахивался и смеясь. После того, как барон обзавёлся серебряным плотницким топором, уже через пару недель в Вантар стал переселяться сначала десятки, а потом и сотни мастеров разных профессий.

Магическое почтовое сообщение, на основе небольших стационарных порталов, позволяло быстро оповещать эльтаранцев о чём угодно. Эльтариды не зря вложили в магическую почту огромные деньги и даже сделали должность почтового мага одной из самых высокооплачиваемых в своём мире. Бургомистр же после посвящения первым делом собрал городской совет и ознакомил его со своими планами, которые тот поддержал единогласно и не только на словах. Немедленно были составлены списки и график отправки писем, а потому ни для кого не было неожиданностью, что в город приезжал тех или иных дел мастер со всей семьёй. Для него моментально находилось и дело, и жильё.

Об этом вантарцы тоже не говорили ни слова. Единственное о чём они судачили, это о таинственной и загадочной гибели на Дикой Пристани, которую так долго и безуспешно искали все лесорубы города, барка "Золотой дракон" со всем экипажем и капитаном в придачу. По этому поводу было доложено в столицу, и уже через два дня из Эльтара прибыло трое магов-следователей, но они так ничего и не смогли выяснить. Вывод они сделали такой, капитан Зерт прогневал какого-то могущественного мага и тот спалил его посудину драконовым огнём, отчего люди сразу же стали вспоминать принца Зариона.

Когда же прошел ещё месяц, жители Вантара обратили внимание на то, что на реке перестали бесследно исчезать молодые девушки и женщины. Три ниточки они связали воедино быстро: капитан Зерт со своими прихвостнями, в число которых входил также колдун-травник, поселившийся в городе двадцать шесть лет назад, и его слуги, похищали девушек и кому-то их продавали, а принц Зарион положил этому конец. Вот об этом они охотно рассказывали речникам. Тем более, что нашлось несколько человек, которые видели яркую вспышку в той стороне, а двое и вовсе бросились к речке Камышовке, которую никто не считал судоходной, и увидели в ней днище барка.

Капитана Эйрина Веда Марина пока что не вводила в курс дела полностью только потому, что хотела лично услышать от него всё про крейсер "Иридор", хотя дядюшка Тобби был в нём полностью уверен. Она решила не будоражить душу волевого и собранного мужчины раньше времени, хотя Гектор имел на этот счёт иное мнение. Он вообще не понимал, зачем они торчат в Вантаре, если у них появилась теперь новая цель. На этот вопрос Королева пока что не могла дать ему ответ, так как сама ещё не была полностью уверена, что сделала одно из самых великих открытий в магии.

Заканчивалась последняя неделя уходящего года, а вместе с ней двадцатый месяц её пребывания в Кружевах Камюра. В канун нового года, который в империи практически никак не отмечали, мертвецы особенно часто поднимались из могилы. В Вантаре, к огорчению его жителей, не было ни одного ночного стража. Хотя кладбище находилось в пятидесяти трёх километрах от города, мертвецы иной раз доходили чуть ли не до самого центра, а на окраину забредали чуть ли не целыми толпами. Так, во всяком случае, было в прошлом году.

В этом же году, хотя ещё ни один мертвец не вошел в город, уже с наступлением сумерек на улицах города не оставалась ни единой живой души. Марину раздирало от любопытства. Поднимающимися из могил мертвецами она заинтересовалась ещё на Земле. Теперь, когда она стала продвинутым магом, её интерес сделался ещё и практическим и потому ранним утром того дня, когда мертвецы должны были начать свой марш-бросок с кладбища до Вантара, отправилась вместе с дядюшкой Тобби, самым прилежным из всех её учеников, на кладбище.

Гном, и так пребывавший в расцвете сил, а в последнее время основательно помолодевший, отчего его соломенная борода даже потемнела и сделалась красивого, орехово-медового цвета, почти как волосы у Марины, только светлее, а голова стала покрываться таким же пушком, не разделял её увлечения мертвецами. Всё же он сам вызвался отвезти девушку на кладбище. Никого другого просто не нашлось, поскольку Рания, услышав вечером, что её старшая сестра хочет понаблюдать за мертвецами, молча, покрутила пальцем у виска и принялась гадать вместе с Гектором, какую тему её магическая книга откроет им завтра.

Как раз на неё Марина совершенно не рассчитывала, и её вполне удовлетворило, пошли дядюшка Тобби с ней кого-либо из своих работников, чтобы тот доехал с ней до кладбища и потом отогнал коляску назад, на постоялый двор, но тот лишь ухмыльнулся и тоном сурового наставника сказал:

— Завтра, как только загорится санос, выезжаем, душа моя. Я намерен убраться с кладбища ещё до полудня. У лошадей, между прочим, тоже есть нервы и они у них не железные. В такие деньки их только силком можно заставить ехать к кладбищу.

Утром Марина оделась в нарядный костюм для охоты, состоящий из бирюзовой блузки с тёмно-зелёным бантом, светлого, желтовато-зелёного жакета, широкой юбки-миди, под которую надела замшевые лосины, и ботинки на каблучке, с высокой шнуровкой. Довершался наряд широким ремнём, фетровой шляпой с широкими полями, рюкзачком и большим планшетом красно-коричневой кожи через плечо, в котором лежала Афина. Из оружия она сначала хотела взять с собой бейсбольную биту, но передумала и решила обойтись только волшебной палочкой Ариэль, обернув ту цветастым платком.

Взяв с собой большую ивовую корзинку с продуктами и свёртком, при одном виде которой гном скривился, пикник на кладбище, это было выше его сил, Марина села в двухместную, лёгкую коляску, запряженную парой рысаков. Выехав с постоялого двора, дядюшка Тобби сразу стал нахлёстывать жеребцов и вскоре те неслись по шоссе, проложенному на высоком берегу реки, вверх и вниз по которой плыли парусники. На каждом имелся, как минимум, колдун или маг, а потому паруса надувал персональный свежий ветер, благо на Ванте речникам было, где развернуться, хоть регату устраивай поперёк реки. Поэтому никто никому не мешал, и суда не сталкивались друг с другом.

Теперь средних лет гном смотрел на их работу глазом чуть ли не профессионала и, видя повисшие на минуту паруса, чуть ли не покатывался со смеху. Все дела по управлению постоялым двором он перепоручил старшему сыну от второй жены, превратил одноэтажный домик, стоящий по соседству с домом своих новых друзей, в учебный класс и занимался в нём изучением магии чуть ли не сутками напролет. Дядюшка Тобби, однажды сказав Марине, что последует за ней, спешно наверстывал упущенное время, как он сам говорил об этом.

Его целеустремленности мог позавидовать даже Гектор. Гном начинал занятия в пять часов утра и после короткой беседы со своими друзьями во время совместного ужина, занимался ещё до часу ночи, приговаривая: — "Я уже столько времени провёл в кровати, что могу позволить себе сократить время сна". Если судить по толщине его магической книги, то он уже наступал на пятки Рании-Са и даже его магический молоток подрос. С ними дядюшка Тобби не расставался никогда, его магические книга и молоток лежали в чёрной сумке воловьей кожи, которая висела у него через плечо даже во время ужина.

Всю дорогу до кладбища они говорили о магии. Гном, очень быстро, в считанные дни, изучивший азы колдовства, волшебства и начал магии, так называемую формальную магию, и уже погрузившийся в куда более серьёзные их области, рассуждал о магии со страстью учёного-естествоиспытателя, стремившегося познать все тайны мироздания. Для Марины магия являлась всего лишь оружием, которое должно было ей рано или поздно пригодиться, для Гектора, по большому счёту, тоже. Для Рании-Са, мечтавшей только о небе и счастливом замужестве, магия была тем инструментом, с помощью которого девушка хотела достичь счастья, то есть стать настоящей небесной княгиней-матерью.

И только гном Тобериал Брогар изучал магию ради самой магии и был намерен всю свою последующую жизнь заниматься только ею одной, но только после того, как принц Зарион и его зловредный дядя поменяются местами. Марина была счастлива, что ввела в храм магии будущего великого мага. Уже сейчас она понимала, насколько дядюшка Тобби выше неё, как маг, но не завидовала, а радовалась его успехам и потому, когда впереди показалась высокая деревянная арка, к которой жеребцы не хотели приближаться ни в какую, решительно остановила их и сказала вполголоса:

— Дядюшка Тобби, мне очень жаль, что ты не стал магом в юности. Ты сделал бы множество великих открытий, и с тобой империя непременно процветала бы. Увы, прошлого не вернуть, так что тебе только предстоит их сделать. Всё, нечего мучить коней, они, бедные, и так дрожат от страха. Дальше я пойду одна, а ты возвращайся в город. Приедешь за мной завтра в это же время. Извини, что я оторвала тебя от Зариона.

Гном бережно погладил сумку, в которой лежала его магическая книга, свой магический молот он назвал в честь далёкого предка-мага Гардором.

— Душа моя, наоборот, эта поездка мне была очень полезна, ведь я имел возможность целых три с половиной часа беседовать с тобой. Ну, я не прощаюсь. — сказал гном, спрыгивая на дорогу и помогая ей спуститься, ворчливым, если и вовсе не сердитым, голосом добавил — Хоть ты меня убей, душа моя, но я совершенно не понимаю твоего желания провести ночь на кладбище. Сюда и днём нужно приходить лишь в дни поминовения близких, да, во всеобщий День Поминовения.