— То же, что и мне, — вмешательство Ремуса спасло Лили от необходимости отвечать. — Наталкиваться на тебя с очередной пассией в темных закоулках. Марлин, будь умницей и послушайся совета добрых друзей — держись от нашего Ловеласа местного разлива подальше. Мне не хочется, видеть тебя в роли Хогвартской Клариссы Гарлоу.

— Ты хорошо подумал, прежде чем это ляпнуть? — зарычал Сириус.

Джеймс уронил руку на плечо друга, удерживая Блэка на месте.

— Боюсь, Бродяга, дружище, наш Лунатик не думал вовсе. Давайте закончим выпивать. А что что-то вечер перестаёт быть томным.

— Эй, ты куда? — окликнула Алиса Лили, когда та поднялась из-за стола.

— Пойду, вдохну свежего воздуха. А то от этих сигарет у меня голова разболелась.

Стоило Лили шагнуть за порог, как она оказалась в мире сахарных сугробов, переливающихся огоньками. Она с удовольствием вдохнула бодрящий, прохладный воздух.

А потом по снегу метнулся голубоватый отсвет. Будто высоко в небе вспыхнул фейерверк. В ушах что-то щелкнуло, похожее на отдалённый приглушенный выстрел и Лили почувствовала, что проваливается куда-то, как будто она неожиданно поскользнулась.

Она не успела понять, что происходит, даже толком не испугалась, лишь постаралась ускользнуть от наваливающейся бессмысленной темноты. Но не преуспела.

Темнота поглотила сознания, мысли мгновенно растворились в ней.

Последнее, что Лили ощутила, это протестующие, испуганные толчки собственного сердца, неожиданно ставшего слишком большим для грудной клетки.

* * *

Лили казалось, будто она утонула в собственном теле и отчаянно пытается вынырнуть, но что-то держало, не пускало, препятствовало. С другой стороны, раз она осознаёт себя, значит, всё-таки уже всплыла из темноты небытия и бессмыслия?

Усилием воли она заставила себя открыть глаза. Без особого удивления поняла, что находится почти во мраке, судя по всему, в каком-то подземелье или подвале. Повертев головой, справа и слева от себя удалось разглядеть брусья металлической арматуры, тянущейся от пола вверх, наверное, до самого потолка.

Приятным открытием было отсутствие боли в теле. Неприятным — то, что двигаться Лили не могла. Видимо, её привязали магическими верёвками к брусьям. Путы она не видела, зато чувствовала их отлично.

Подняв голову, Лили увидела высоко над собой круглое зарешеченное отверстие, сквозь которое вниз проникал не только свет, но и холод.

Где она? Что с ней собираются делать?

— Очнулась, как я погляжу?

Закутанная с ног до головы в темное фигура до этого момента в сознании Лили сливалась с темнотой. Теперь, когда она задвигалась, приближаясь, не видеть её было уже невозможно.

Плеснулись длинные черные кудри. Сверкнули безумием черные глаза.

По телу Лили пробежал невыразимый холод ужаса.

— Белла Блэк...

— Для тебя, грязнокровка, леди Лейстрейндж.

Глава 34

В плену

Сцепив зубы, Лили заставила тело расслабиться и своевольно, гордо вскинула голову.

Это было нелегко — не выглядеть беспомощной, испуганной и жалкой, когда тебя скрутили, как сосиску. Лили совсем не была уверена в том, что у неё получается. Но это ведь ещё повод не пытаться, правда?

— Боишься меня, грязнокровка? — прошипела Белла Лили прямо в лицо.

Безумие — вот что читалось в лице ведьмы-аристократки.

Безумие пряталось в точёных, прекрасных чертах кузины Сириуса, змеилось в её удушающих косах цвета ночи, опутывало паутиной бледное, бескровное, будто бы никогда не знающее согревающих солнечных лучей, лицо. Безумие танцевало даже на кончиках её тонких, изящных пальцев. Оно было почти красивым пока Белла не разрождалась безумным, лающим смехом. В каркавших диссонансных звуках оно, это безумие, представало в подлинном, отталкивающем своём виде, разбивая маскирующие чары тёмной колдуньи, как зеркала выдают подлинную сущность упырей.

— Что ж ты молчишь?

— Иди на фиг! — зарычала Лили.

— Как грубо, — укоризненно протянула Белла, хищно облизывая губы.

Между ней и Лили не осталось и пары дюймов. Лили по неволе пришлось вдохнуть удушающий и горький, почти ядовитый запах острых, навязчивых, духов.

— Отойди от меня! — потребовала она, испуганно дёрнувшись.

Белла и не думала слушаться. Её руки по-хозяйски обвивалась вокруг талии Лили, привлекая к себе.

Поведение этой сумасшедшей по-настоящему пугало. Более того, казалось отвратительным.

— Проси! — раздался смешок Беллы прямо в ухо Лили. — Проси меня. Мне так нравится слышать твои мольбы.

— Обойдёшься...

Прежде, чем Лили успела ещё что-то добавить, Белла прижалась к ней всем телом и впилась жестким, требовательным ртом ей в губы.

В первый момент Лили не испытала ни возмущения, ни гнева — только бесконечное удивление. Она могла ожидать чего угодно, только не этого. Словно жена Лота, превращенная последним взглядом на Содом в соляной столб, Лили застыла в этих странных, противоестественных объятьях.

Вырываться было бесполезно. Оставалось только терпеть.

— Не нравится, грязнокровка? — хихикнула Белла, чуть отстранившись. — Неужели ты никогда не целовала женщин?

— Наверное, для тебя это прозвучит ошеломляюще, — с сарказмом ответила Лили, — но — даже в мыслях не было.

— Никогда не слышала, что в жизни нужно попробовать всё?

Кривой смешок у Беллы мгновенно перешёл в угрожающий оскал.

Лили почувствовала, как толпа мурашек покрыла кожу и истерично затараторила:

— При нашей последней встрече ваш хвалённый Темный Лорд дал слово, что до Рождества я буду в полной безопасности...

Беллатрикс наотмашь ударила её по лицу:

— Не смей говорить о Лорде! Он к тому, что здесь происходит, не имеет отношения. Ты здесь из-за меня. Скажу тебе больше, Тёмный Лорд никогда об этом и не узнает. Ты унесёшь наш маленький девчачий секрет с собой в могилу.

— Это всё, на что ты способна? Бить связанного по рукам и ногам человека? Наносить удары из-за угла? — с презрением протянула Лили. — Когда-то я уважала тебя, Белла. Боялась, да, но и уважала, была готова восхищаться. А ты?.. Ты всего лишь жалкая дешёвка. Стеклярус, подделка под бриллиант. Не смотря на всю свою родовитость, сама по себе ты — ничто.

Белла снова метнулась вперёд и намотав волосы Лили на руку, резко дёрнула.

Боль была сильной, слёзы непроизвольно навернулись на глаза.

— Как ты смеешь так говорить со мной?! Что ты о себе возомнила? Что мы — ровня?

— Мы не ровня. Ты — бездушная тварь, убийца, а я — нет.

Белла затряслась, исходя своим собачим адским смехом:

— Раз уж мы обе здесь, давай посмотрим, кто из нас чего стоит. Не на словах, а на деле.

Она взмахнула палочкой и Лили почувствовала, что свободна.

— Палочку на изготовку, тряпка! — раздался повелительный голос Беллы

Сражение между девушками длилось не долго. От 'Диффиндо' Лили кое-как ещё смогла увернуться, но 'Вариари Виргис' сразил её наповал — невидимый хлыст обвился вокруг руки и вырвал палочку.

— Вот и всё, — засмеялась Белла. — Вот и всё, чего ты стоишь. Ты не продержалась против меня и полминуты. Инкарцеро!

Лили со стоном осознала, что снова крепко связана.

— Я думала, с тобой будет веселее, — капризным тоном маленькой девочки просюсюкала Белла. — Видишь, грязнокровка, — продолжила она, — нужно было целоваться со мной, а не драться. Целуются такие, как ты, лучше, чем колдуют. Не стану отрицать, ты красива. Не так, как я, но всё же...

— Твой драгоценный Лорд тоже так считает.

— Что я красива?

— Что я красива. Он признался, что хочет взять меня в свою человеческую коллекцию исключительно из-за красоты. Может быть, как воин я тебе в подметки не гожусь, но как женщина ты мне уступаешь. Признайся, ты ведь задумала меня замучить потому, что знаешь это?

Откровенно говоря, Лили не думала, что её слова возымеют действие. Но, судя по реакции противницы, она попала, что говорится, не в бровь, а в глаз.

Смех застыл на губах Беллы, в глазах сверкнула настоящая, а не деланная ярость:

— Я тебя уничтожу, грязнокровка. При этом не нарушая слова, данного Лорда. Я и пальцем тебя не коснусь — тебя убьёт твой же дружок.

— У меня нет дружков, — скривилась Лили. — Только друзья.

— Пусть так. Сути дела это не меняет.

— И за что же мой друг так со мной поступит?

— Не 'за что', а 'почему'.

— Почему же?

— Потому что сегодня полнолуние. Потому что твой друг — дикий зверь.

— Вот так храбрый слизеринский воин! — засмеялась Лили, стараясь за язвительными словами скрыть охватывающий её ужас. — Таскать каштаны из огня чужими руками? Ай-яй-яй, миледи Лейстрейндж.

— Твоего мнения тут никто не спрашивал. — Лицо Беллатрикс исказилось судорожной гримасой. — Не представляешь, с каким бы удовольствием я располосовала твоё хорошенькое личико на ярко-алые куски мяса! Прямо-таки сняла бы с тебя всю кожу!

— У нас с тобой разные представления об удовольствии, — буркнула Лили в ответ, отворачиваясь. — Я слышала, твой Тёмный Лорд умеет читать мысли?

— Это называется Легалименцией.

— Всё равно, как это называется. Главное, что он всё равно узнает, что здесь произошло. И кто в этом виноват. Ты за это ответишь.

Все маски слетели с Беллы. Она выглядела как разъярённая, глубоко раненная тигрица, попавшая в ловушку.

— Плевать! Пусть даже и так! Я всё равно уничтожу тебя, Эванс! Поттер, Блэк, даже это выскочка Снейп никогда не простят выродку Люпину твоей смерти. Они сцепятся между собой. Разве не забавно? Дружной четверке Мародёров наступит конец...

— В твоей роду, случайно, не было никого по фамилии Макиавелли?

Раздался тяжелый металлический лязг. Небольшая дверь, почти лаз, открылась, как дверца в пещеру подземных жителей, и появилась ещё одна фигура в темном одеянии.

— Здравствуй, Эван, — приветствовала Белла кузена Розье.

— Привет, — кивнул он. — Как наша малышка?

— Пытается огрызаться. Небезуспешно.

Эван скинул с себя верхнюю мантию, его светлые волосы в темноте сверкнули золотыми нитями. Юноша подошёл к Лили и провел большим пальцем по её щеке. Жест мог бы напоминать ласку, будь в нём чуть меньше грубой силы.

— Ты оставишь нас с грязнокровкой наедине, кузина Белла?

— Зачем? — испуганно откликнулась Лили. — Не надо!

Пальцы слизеринца сжались на её подбородке и с силой заставили повернуть голову. Жестокие светлые глаза, похожие на пустой стеклярус, смеялись ей в лицо.

— Не могу же я отпустить тебя в вечность с убеждением, что я совсем-совсем не мужчина?

Белла зашлась в очередном приступе каркающего хохота.

— Попользуюсь напоследок, получу удовольствие. — продолжал ухмыляться Розье. — Чего добру-то пропадать?

— Мразь! — бросила ему Лили.

— Повержен, уничтожен вашими словами, мисс, — отвесил он ей издевательский поклон. — Но я научусь с этим жить.

Белла снова захохотала, насмешливо и презрительно.

— Пожалуйста, пожалуйста, не позволяй ему так поступать со мной! — взмолилась к ней Лили. — Ты должна понимать насколько это...это... омерзительно!

Как ни странно, смеяться Белла перестала.

— Белла, пожалуйста!!! — продолжала Лили. — Пожалуйста! Разве смерть сама по себе недостаточно ужасна, чтобы подвергать меня дополнительным унижениям? Ты же тоже женщина!

Теперь пришла очередь хохотать Розье:

— Это Белла-то?.. Нашла женщину!

Лили глубоко вдохнула, собираясь продолжить свои просьбы, но Розье накрыл ей рот ладонью:

— Довольно, замолчи! Твои вопли меня бесят.

— Экспеллиармус! — каркнула Белла.

— Какого?!... — взвился Розье. — Немедленно отдай мою палочку! — предупредил он кузину.

Белла помотала головой. На губах её играла кривая усмешка.

— Сладенький, — протянула она, — что за честь сражаться с противником, у которого ни когтей, ни зубов? Хочешь доказать грязнокровке, что ты мужчина? Валяй! Но справиться с ней тебе придётся без магии.

— Белла!.. — яростно почти взвыл он.

Но та со смехом скрылась.

Под злобным взглядом Розье Лили невольно отступила к стене.

В душе шевельнулось нечто вроде благодарности к бывшей слизеринке за то, что сделала возможным хотя бы видимость сопротивления.

Они подписали ей смертный приговор? Ну что ж? Очень даже возможно, что она, Лили, сегодня умрёт, но изнасиловать себя не позволит. Пока она, Лили Эванс, жива, у ненавистного змеёныша ничего не получится.

Розье снова оскалился в угрожающей усмешке, похожей на окал черепа на Весёлом Роджере.

— Я сделаю тебя своей шлюшкой, Эванс, — пообещал он. — Буду потом рассказывать Поттеру, как тебя поимел.

— Мечтать не вредно, — огрызнулась она.

Розье попытался схватить Лили, явно рассчитывая на то, что она станет увёртываться. Но Лили вместо этого обманчиво легко поддалась вперёд, с тем, чтобы через секунду изо всех сил ударить коленом ему в пах.

Зарычав от боли и ярости, слизеринец согнулся пополам, невольно выпуская девушку из рук.

Лили отскочила, судорожно пытаясь отыскать взглядом хоть что-то, что можно использовать для самообороны. Но как назло, ничего не было. Металла много, но он весь прикручен и привинчен к полу.

Розье набросился на Лили уже всерьёз, сгребая в охапку и стараясь повалить на пол.

Лили завизжала и принялась орудовать единственным, что у неё оставалось — ногтями и зубами. Пальцы впивались в ненавистное лицо, полосуя и оставляя после себя на коже рваные царапины. Лили изворачивалась, как кошка, лупила ногами и руками куда ни попадя. Она напрочь забыла о всяком достоинстве, превратившись в разъярённого зверька.

Не ожидавший такого отпора, Розье в первый момент опешил, и Лили даже показалась на мгновение, что он отступится. Но только на мгновение.

Разъяренный не меньше, если не больше неё, слизеринец схватил девушку за волосы и ударил головой об стену. Лили едва не рухнула на колени, оглушённая ударом, но все-таки смогла удержаться на ногах, опираясь на руки.

Следующий удар пришёлся ей коленом по животу. После такого устоять уже не получалось и Лили рухнула на четвереньки.

Смутно припомнились глупые женские романы о красавцах-насильниках, в объятиях которых тело неожиданно изменяла героиням. В романахх всё заканчивалось бурным и страстным сексом.

Лили тело тоже изменило, но не от удовольствия, а от боли. Разум и воля её были крепки, но вот плоть уступала противнику в силе, что, проклятье, грозило ей неминуемым поражением, далёким от любого намека на удовольствие — бесконечным унижением и осквернением.

Почти теряя сознание, из последних сил Лили руками захватила горсть пыли, песка или раскрошенного щебня, щедро покрывающих каменные плиты и сыпанула этой дрянью прямо в ненавистные, наглые очи, как только Розье склонился над ней. Потом, сцепив руки в замок, из всех оставшихся сил ударила его снизу — вверх, заставляя пошатнуться и утратить равновесие. Как только Розье согнулся, пришла уже её очередь бить коленом прямо в ненавистное лицо, сбивая с ног.