Заживо погребенный

Отец любил его мать, и Люк знал это. Вейдер любил ее и потерял. Быть может, поэтому он так боялся потерять их общего сына. И может, поэтому отцу так сложно с Леей, которая невероятно похожа на свою мать.

Люк присел на колени и коснулся белоснежного камня, из которого было сделано надгробие.

"Мне так жаль, мама. Мне жаль, что я не знал тебя. Но, по крайней мере, я узнал его, и теперь понимаю. Ты любила его. Как и он тебя.

Мама, у нас будет мир. Мир, о котором ты так мечтала, и который он все-таки принесет. И я знаю, что он делает это в память о тебе".

Люк понимал, что время заканчивалось, что его ждут дела, но ему не хотелось покидать планету, где его родители когда-то были счастливы.

* * *

У себя в каюте Крит читал распоряжения, касающиеся предстоящей миссии.

— Я, получается, за тебя ответственен.

— Сочувствую, — улыбнулся Люк.

Ученик отца несколько недовольно взирал на него.

— Зато вдвоем шансов больше. Я неплохой пилот, да и Черная эскадрилья не даст ему сбежать.

— Я с тобой на одном истребителе не полечу.

— Ах да, я и забыл, что ты боишься летать.

— Я-то не боюсь. Но ты в воздухе форменный маньяк.

— Ты еще с Вейдером не летал. Вот там действительно весело...

Крит вздохнул. Люк был удивительно похож на отца в некоторых вещах. К сожалению, это были полеты и бои на световых мечах.

— Я предлагаю такой план. Ты тихо проберешься в здание, пока я буду отвлекать охрану.

— Почему ты?

— Просто я не способен на тихую деятельность. Зато могу наделать много шума.

* * *

Сейт был в панике. Вейдер прислал убийцу. Только он мог прислать человека, вооруженного световым мечом. Пейстаж закрылся в кабинете.

"Ничего, — подумал он, — вся охрана этого военного комплекса вполне сможет разобраться с одним форсъюзером. Джедаев же как-то уничтожили, значит, и этого смогут. А потом и до Вейдера доберутся".

Пейстаж глубоко вздохнул и направился к столу. Но что-то было не так... Большое кожаное кресло развернулось. В нем сидел кто-то в черном одеянии. Капюшон упал с лица, открывая черные волосы и серые глаза юноши. На вид ему можно было дать не больше тридцати.

— Здравствуйте, министр, — поздоровался незнакомец.

— Что? Что вы здесь делаете? — спросил дрожащим голосом Пейстаж, доставая бластер, который тут же полетел на стол.

— Интересуюсь, как именно вы хотите убить нового императора. Кроме того, у вас здесь много занятной информации, — произнес деловито Крит, демонстративно вытаскивая накопитель. — На государственную измену потянет.

— Как вы здесь оказались? Вы же...

— У нас было официальное разрешение, но вы посчитали иначе. Дело в том, что вашу охрану сейчас отвлекает мой коллега. И на вашем месте я бы все-таки попросил их пропустить его сюда. Для вашего же блага.

Крит привстал. На его поясе висел световой меч.

— Мне приказали доставить вас живым, министр, а насчет целости и сохранности ничего не было сказано.

Министр замешкался.

— Впрочем, уже не нужно, — заметил Крит, нажимая кнопку на терминале, чтобы открыть дверь. В кабинет вошел юноша, и Пейстаж не удержался.

— Мальчишка!

Он был поражен тем, что его поймали двое мальчишек.

— Знаете, господин министр, когда-то судьбу Империи решил всего один мальчишка, — произнес спокойно Люк.

На этой фразе Пейстаж напрягся.

— Министр, мне нужны имена заговорщиков.

Человек чуть не фыркнул.

— Или вы сами назовете их Императору, а это будет очень неприятно, — произнес представитель семейства Наберрие.

— Этот ситх...

— Палпатин тоже был ситхом, и вы это прекрасно знаете, министр. И отлично помните, что в Империи свобода вероисповедания. Что он вообще хотел сделать? — легкий кивок в сторону Крита.

— Взорвать дворец и "Исполнитель". Может, уже оглушим его?

Люк помотал головой. Пока рано.

— Угробить столько человек? И ради чего? А вы точно министр обороны? Просто интересно, за что вам дали этот пост.

Это было наглостью, отметил про себя Сейт, пододвигая кресло и присаживаясь.

— Не тебе меня судить, мальчик.

— Не мне, — ответил Люк. — За государственную измену, захват власти и покушения на должностных лиц вас приговорит суд.

— Мы так и будем разговаривать? — поинтересовался Пейстаж. Даже если Вейдер не пострадает при взрыве, то уничтожение дворца и флагмана нанесет огромный удар по престижу нового Императора, а потом подключатся и остальные. — Сколько вам нужно?

Его собеседник рассмеялся звонким смехом. Человек, сидящий в его собственном кресле, очень недобро посмотрел на теперь уже бывшего министра.

— Вы считаете, что я сегодня столько имперских солдат убил из-за денег? Ошибаетесь. Мы же вам сказали, зачем пришли.

Министр усмехнулся и вольготно развалился в кресле.

— Мальчик, я работал с самим Палпатином. Не думай, что сможешь меня напугать.

Люк сглотнул, чувствуя, что у Крита заканчивается терпение. Тот считал, что они просто зря теряют время.

— Хорошо, министр, рассмотрим варианты. Мне приказать привести вашу семью сюда?

Пейстаж побледнел.

— Это займет некоторое время, ведь они сейчас на Кореллии, на курорте Прим-тайм. Ваша жена и двое маленьких детей, мальчик и девочка.

— Это...

— Подло, не так ли? Я, конечно, считаю, что дети за родителей не отвечают, но на тех объектах ведь тоже чьи-то родные. Пейстаж, вы хотели убить миллионы, но вам и в голову не могло прийти, что кто-то потом может заявиться к вашей собственной семье, не так ли? Собственно, решив это сделать, вы вряд ли думали о своей семье.

Крит перевел взгляд с министра на самого Люка. Для последнего это было личное дело. Сейчас Пейстаж угрожает его семье.

— Ты...

— Кстати, вы напрасно надеетесь, что переживете взрывы. Не факт, что вы переживете поездку на Корусант. Честно говоря, я бы предпочел оставить вас на одном из объектов, которые вы хотите взорвать. Не факт, что вы вообще выйдете из этой комнаты живым.

— Я нужен Вейдеру.

— Вы его разочаровали, министр. И поверьте, вашу смерть он мне с легкостью простит.

— Да кто ты такой?!

Люк глубоко вздохнул. И Крит вздрогнул, почувствовав напряжение Силы.

— Министр, вы не оставляете мне выбора...

В комнате похолодало. Люк, неотрывно смотревший на министра, сжал край стола.

Глаза Пейстажа расширились от ужаса, кожа мгновенно побледнела, тело обуяла дрожь. Люк отвел взгляд, и все прекратилось.

— Что... Что это было? — тихо спросил Пейстаж.

— Вы могли видеть такую технику при дворе. Называется "Выворот сознания". Неприятно, не так ли?

— Это Не... Невыносимо... — прохрипел старик. В нем уже не было ни наглости, ни бахвальства. Только безотчетный ужас.

— На мне когда-то подобную технику применяли, и я могу сказать вам, сколько можно вынести... Впрочем, я только начал. И скажу честно, опыта в ней у меня мало, так что я, возможно, и не добьюсь результата, но в процессе вы можете умереть, и смерть легкой не будет. Есть еще вариант — вы просто сойдете с ума. Так что выбирайте, министр: сказать мне имена предателей или прогуляться по своим самым страшным воспоминаниям и кошмарам. На одном из объектов, которые вы планируете взорвать, находится моя семья, Пейстаж. Так что это личное, — тихо и немного угрожающе закончил Люк.

Пейстаж сдался.

Выходя из здания, Крит поинтересовался у Люка:

— Неужели тебя этому Вейдер учил?

— Нет. Эта техника слишком опасна, но министр действительно не оставил мне выбора.

* * *

Люк стоял рядом с Ханом около дверей, за которыми в данный момент проходили переговоры или, точнее, обсуждение пакта о капитуляции.

— Мадин, конечно, додумался попросить Вейдера явиться без меча. Если ситх все-таки захочет грохнуть его, то меч ему не понадобится.

Соло всерьез задумался, что он почувствует, если все-таки дойдет до этого. Учитывая последние события, вряд ли это будет сожаление.

— Ты уверен, что переговоры пройдут нормально? — поинтересовался Хан.

— В конце концов, там Лея. Да не волнуйся ты так, я чувствую все, что там происходит.

* * *

Дарт Вейдер вздохнул. Отлично знал, зачем он здесь. Потому что понял — его дети не простили бы ему. Он помнил реакцию Люка, когда возникла угроза Восстанию. Как будто сама Сила напомнила ему, что этот мальчик не только его сын, но и в будущем серьезный противник. Мальчишка защищал своих, что лорд уважал.

Вейдер кивнул принцессе Органе. Обсуждение подписания договора о капитуляции и заключение мира началось.

* * *

Принцесса Лея выпрямилась. Ничто в ней не выдавало волнения или других эмоций. Ей казалось глупостью явиться во дворец. Да еще с такой целью.

Она попыталась расслабиться и позволить Силе спокойно течь сквозь нее.

— Император согласен на личную аудиенцию, принцесса, — доложила рыжеволосая девушка. — Малый зал.

Отступать было поздно. Она должна уже встретиться с родным отцом.

Стоя в тени, светловолосый юноша вздохнул. Наконец-то они нормально поговорят. Но если бы выдалась возможность надолго запереть Лею с отцом на одном флагмане, вероятность этого разговора увеличилась бы многократно. От этой мысли на лице Люка нарисовалась улыбка.

Девушка в белом, традиционном для альдераанского королевского дома облачении поправила свой наряд, в который раз напомнила себе, что она принцесса Органа, и вошла в кабинет. Только почему-то на краешке подсознания возник вопрос: зачем она тогда сюда пришла? Неужели только как лидер Альянса?

Император оторвался от кипы документов и отчетов и взглянул на гостью. Просьба Леи об личной аудиенции удивила его. Не официальная встреча, не политическое обсуждение, а именно это. Хотя Вейдер догадывался о причине. Люк. Его дети были оба упрямы. Но если принцесса обычно предпочитала идти напролом, брат действовал тоньше и аккуратнее. Интересно, и сколько было разговоров перед этой встречей, сколько доводов, что это только на пользу Альянса?

— Принцесса, — поприветствовал он. — Что ж, вы можете присоединить к себе Акминский сектор. Я не буду препятствовать.

— Почему? — удивилась она. Голос слегка дрогнул. Ни вступлений, ни долгих игр, к которым она так привыкла. И, как назло, именно это ее и разоружало.

Вейдер улыбнулся. Принцесса не понимала, потому что не видела всей картины. Он ведь сказал: именно к себе. Лея могла не признавать его отцом, и не в характере ситха было просить ее о чем-то. Но это не отменяло того простого факта, что она была его дочерью, его ребенком. И это чадо хотело возродить Республику. Такой вот каприз. Вейдер не стал отказывать в этом Лее, позволив ей создать небольшое демократическое государство. Акминский сектор не особо волновал Империю, представляя собой всего лишь новые территории, а для Новой Республики он мог предоставить такую необходимую экономическую базу. Вейдер решил разрешить подобное по одной простой причине — он хорошо знал, кто скоро будет возглавлять Республику. Перед ним сейчас стояла ее будущая правительница.

— Вы не поймете, принцесса. Вы всерьез решили согласиться на предложение Хейпинского принца?

Девушка вскинула подбородок. Он не имеет права на такие вопросы, хотя Люк предупреждал, что у Лорда имеется свое понимание на этот счет. И вообще, откуда он знает?

— Разведка.

"Он что, еще и мысли читает?" — раздраженно подумала Лея.

Стена яркого света загородила от Вейдера дочь. Ее врожденная ментальная защита только усилилась за время пребывания у Палпатина. То был дар Леи, ее талант. А вот сына ему пришлось учить этому. Но зато Люк хорошо чувствовал чужие эмоции.

— И зачем вы собираетесь согласиться на это?

Она все же решила ответить.

— Я должна. Это мой долг.

Вейдер на секунду отвел взгляд. Сила, как же Лея сечас была похожа на свою мать! Эти выразительные глаза, которые он считал самыми красивыми в Галактике, этот до боли знакомый голос... И эти слова, которые когда-то чуть не стали для него роковыми.

— Кому ты должна, Лея? — тихо спросил Вейдер.

— Ради Республики.

У ситха появилось стойкое ощущение дежавю. Взгляд сразу обратился к большой картине, наполненной солнечным светом, водопадами и садами. Он вспоминал.

— Когда-то подобный выбор стоял перед твоей матерью. Чрез два года после свадьбы я узнал, что Бейл Органа предложил Падме брак, который мог бы принести огромную выгоду их секторам. Тогда я спросил ее, не жалеет ли она, что предпочла джедая альдераанскому принцу.

Эта новость шокировала девушку. Так действительно могла быть вероятность, что она была бы дочерью Органы, согласись тогда мама на его предложение? В глубине души взволновались обида и непонимание. "Как ты могла, мама? Как ты могла предпочесть Органе такого человека, как Вейдер? Как ты могла позволить, чтобы в жилах твоих детей текла его кровь?!"

Ее брат смирился с этим фактом и принял его как данность. Он видел в Вейдере не врага, а сильного человека, который вопреки серьезным проблемам со здоровьем (она была немало удивлена этим фактом) и потере всех своих родных и близких, продолжал бороться за свою веру, продолжал строить сильное государство.

— Наш брак был невыгоден обеим сторонам. Джедаям вообще были запрещены брачные союзы, и в случае раскрытия у твоей матери могла бы быть подпорчена политическая репутация, — продолжил Вейдер.

— И зачем вы тогда... — девушка сверлила его обвиняющим взглядом.

— Потому что любили, — тихо произнес ситх. — Потому что не хотели потом сожалеть.

— Сожалела ли она? — спросила принцесса.

Ситх вновь погрузился в воспоминания. А Лея мучилась вопросами. Знал ли кто-нибудь об этом? Рассказывал ли Вейдер об этом Люку? Ей почему-то казалось, что нет. Этот человек с уважением относился к прошлому, но предпочитал не теребить старые раны. Как Люк предпочитал не говорить о смерти опекунов, так и она, чтившая память родной планеты, не посмела показать никому свои эмоции, когда был разрушен ее мир.

— Нет, — наконец ответил Вейдер. — На тот момент она уже не представляла, как можно жить с нелюбимым человеком, ждать его возвращения и как можно завести от него детей.

Милорд помнил, какой спокойной была его Ангел, когда он сказал, что она умрет при родах. Единственное, что ее беспокоило, — это малыш. Чуть позже Вейдер понял, что для нее значил ребенок. Падме носила под сердцем часть него, надеясь, что у них родится такой же светловолосый мальчик с такими же голубыми глазами, такой же отважный, как отец. Временами он задумывался, насколько их ребенок будет похож на нее, унаследует ли ее красивые глаза, ее решительность и ее упрямство. Но все эти мысли затем выжег огонь Мустафара.

Лея, столько раз думавшая о выгоде для Республики, поймала себя на мысли, что вот о чем она не думала, так это о детях. Ей, которую с детства готовили к династическому, политически выгодному браку, в голову почему-то не приходили подобные мысли. А ведь Хейпинской королевской семье нужен наследник или наследница. И чем скорее, тем лучше.

— И в то же время видеть того, кого любишь, и понимать, что в какой-то момент жизни просто не хватило смелости, — закончил свой монолог Вейдер.