С уходом Лунного Танца у него появилась возможность получше оглядеться, пока он приводил себя в порядок. Оказалось, что тут нет никаких дверей, лишь дверные проёмы. Эта ванная комната была многоярусной. Самым верхним был ярус "бассейна для отдыха", что каскадом спускался на следующий уровень — в "бассейн для помывки", который, в свою очередь, располагался над "полом" с проделанным в нём каналом, по которому уходила вода. В стенах из природного камня не было окон. Освещалось всё через верхнее окно, занимавшее весь потолок. Повсюду были расставлены и развешаны горшки с цветами и папоротниками. В помещение вёл только один вход — тот, что шёл обратно в спальню. Она была также окружена каменными стенами и, судя по тому, что было отсюда видно Ваниелю, и тоже с прозрачным потолком.
Перегородка между бассейнами была не такой уж высокой, однако Ваниелю стоило куда больших усилий перебраться через неё, чем он полагал. Оказавшись в большом бассейне, он увидел, что его догадки оказались верны: чистая горячая вода, пузырясь, поднималась прямо из песка в центре бассейна. И немного подправив природный ландшафт, кто-то устроил по краям бассейна, ниже уровня воды, гладкие каменные скамьи.
Это было просто чудесно. Вода была комфортно горячей и невольно располагала к расслабленности. Он прикрыл глаза и откинулся на скамье, оставив всякие мысли. И открыл их лишь, когда услышал легкие шаги по камню пола внизу под собою.
Как он и думал, то был Лунный Танец.
Он принёс с собой глиняный бокал напитка, оказавшегося сидром, и тарелку с кусками хлеба, разного сыра и фруктами.
— Вот, давай, подкрепись, но только слегка, — предостерёг юноша, взойдя на ярус Ваниеля и поставив принесенное на край бассейна справа от его руки. — Ты три недели практически ничего не ел, и не один из тех дней провёл под воздействием снадобий.
— Три недели?
Танец пожал плечами:
— Тебе было необходимо Лечение, которого ваш добрый Целитель Андрел не мог тебе дать, увы. Полагаю, что, наверное, ни один из Целителей вашего народа не смог бы предложить тебе такого Лечения. Они же понятия не имеют о том, как Исцелять повреждения, вызванные магией. Они могут лечить лишь простые болезни и обычные раны. А этому обучались лишь избранные, в основном люди Тайледрас. Ешь, юный Ваниель. В этом хлебе и этом питье целебные травы, которые придадут тебе сил.
— А где... где Сейвиль? — спросил Ваниель, внезапно заволновавшись, что оказался наедине с чужаком.
— Она со Звездным Ветром. Она сильно измотана — физически и душевно. Это всё... то, что случилось... стало для неё огромным горем, так же, как и для тебя. Сердце её, полагаю, страдает не меньше. Они давние приятели, мой шайкреташке и Сейвиль. Между ними нет никаких тайн, и они очень любят друг друга. Она сейчас здорово нуждается в этой любви. Быть может, даже больше, чем ты, потому, как её некому было поддержать.
Ваниель встрепенулся — услышав это "ашке", хлестнувшее по лицу ледяной пощёчиной — и, кинул на него быстрый взгляд. Сердце больно заныло.
Лунный Танец с подозрением глянул на него. Какое-то время оценивающе смотрел, потом прочистил горло и неспешно отвёл взгляд.
— Я должен тебе сказать кое-что. И хочу, чтобы ты хорошенько это обдумал.
Ваниель поставил бокал с сидром и с опаской приготовился слушать, что же он скажет дальше.
— Я тут прочитал твои мысли. Так что знаю о тебе теперь больше, чем кто-либо, за исключением, быть может, твоего шайкреташке.
Танец пересел на бортик и теперь был спиной к бассейну, уперев руки позади себя и разглядывая облака в прозрачном потолке. Он изо всех сил следил, чтобы случайно не глянуть на Ваниеля.
— Как ты мог уже догадаться по моим словам, — сказал он, — я — шайячен. Как и Звездный Ветер. Как и ты. — С этими словами он всё же кинул вскользь взгляд на Ваниеля. — Я — Мастер-Целитель и я Исцеляю не только людей... я Исцеляю места. Я знаю природу так, как её может знать лишь тот, кто стремится восстановить её изначальный баланс. Так вот, что я хотел тебе сказать: в целом мире, помимо людей, есть и иные существа, что образуют союзы на всю жизнь. Среди них столь благородные, как волки, лебеди, гуси, большие хищники — все те существа, которым человек может лишь слабо подражать во многих, очень многих отношениях. И у всех них, абсолютно у всех, время от времени появляются однополые пары. Не так часто, конечно, но и не так редко, чтобы не принимать этого в расчёт.
Ваниель почувствовал, что не может пошевельнуться, и понятия не имеет, чего ожидать от этого разговора дальше.
Теперь уже Лунный Танец опустил взгляд и поймал глаза Ваниеля, целиком завладев и ими, и его интересом.
— У тебя внутри страх, стыд, которые поселены туда твоими собственными сомнениями и мыслями человека, ничуть не разбирающегося в этом. Я же говорю тебе: только представь себе — шайячен пары случаются и в обычной природе. Так что же, они тоже "противоестественны"? Обычное дело? Нет, конечно. И, да, не желательны для породы, иначе она просто вымрет из-за отсутствия потомства. Но всё женепротивоестественны. Дикие звери в лесу так невинны, как и не снилось человеку, который наделен знаниями о том, что есть хорошо, что есть зло и каков правильный выбор. Но они никогда не изгоняют из своих рядов шайяченов. Между тобой и твоим шайкреташке была большая любовь... одна лишь любовь. А в любви не бывает ничего стыдного.
Ваниель не смел дышать. Всё, что он видел сейчас — лишь эти глаза голубого льда.
— То, что я выучил, как мне кажется, это — если есть любовь, то неважно, в какой она форме, боги всё равно будут этому рады. Всё, что я наблюдал, это то, что в природе всё является делом рук самой природы, и если бы богам это было не угодно, они не допустили бы этого. Вот что я даю тебе в качестве пищи для твоего ума и твоего сердца.
И опять, не успел Ваниель опомниться, он неспешно склонился к нему и поцеловал, на сей раз в лоб.
— Я пока оставлю тебя ненадолго со всей этой пищей, — он улыбнулся и спокойно подмигнул Ваниелю. — Ты, ведь, вряд ли будешь вечно сидеть в этом бассейне, так что я должен подыскать тебе, во что одеться.Лично я-то ничего против этого не имею, но вот твоя тетушка.... Она уже начинает беспокоиться и очень желает видеть тебя бодрствующим и в полном рассудке. А мы же не хотим вогнать её в краску, м-м?
С этими словами он соскочил с бортика бассейна и снова исчез.
Двенадцать.
— Вот, — чуть погодя Танец, с озабоченной складкой между бровей, вернулся обратно. Он принес полотенце и свёрток какой-то одежды, зелёного, как у него самого, цвета. — Боюсь, тебе тут придётся обходиться самому. Возникли кое-какие проблемы и меня попросили с этим разобраться. Ветер с Сейвиль скоро зайдут к тебе.
Он немного поколебался, совершенно очевидно раздираясь меж двух огней.
— Прости, но я должен бежать.
Положив принесённое на край бассейна, он выскочил вон, не успел Ваниель и глазом моргнуть.
Боги.... Чувствую себя персонажем какой-то сказки. Тем, который уснул, а проснулся через сотню лет. И как же тяжело напрягать мозги...словно я всё ещё до конца не проснулся.
Он попытался хоть как-то собраться с мыслями и принялся одеваться. Очень медленно, чувствуя, как трудно ему это даётся. Он помнил... смутно... как Сейвиль говорила ему, что он слишком болен, и что Андрел не в силах ему помочь. И совершенно точно помнил — не смотря на лекарственный бред — эти её слова.... Она сказала, что собирается отвезти его к каким-то своим друзьям. Его ничуть не заботило всё, что происходило дальше. Он был слишком одурманен, чтобы как-то это воспринимать, да и боль тогда была просто невыносимой.
Возможно, Лунный Танец, и этот пока не появившийся Звездный Ветер и были теми друзьями, которых она имела в виду? Они были странными, как и те таинственные маски из бусин и перьев, что висели у Сейвиль на стене. Как и всё это место. Где бы оно ни находилось.
Он натянул через голову тёмно-зеленую рубаху, и тут его осенило: лекарства...их дурман прошёл. Но при этом ничего не болит. И эти уголки его сознания, что так полыхали... нет, он всё ещё чувствовал их, но они уже не причиняли той боли.
Лунный Танец сказал, что это он Исцелил меня. Так вот почему мне кажется, что я откуда-то знаю его. Тайледрас. Не о них ли рассказывала нам Сейвиль все эти свои истории? Я всегда полагал, что всё это всего лишь... сказки. Вымысел.
Он оглядел это странное помещение, наполовину — деяние рук человека, наполовину — природы, но обе составляющие настолько хорошо подходили друг другу, что было сложно сказать, где заканчивалось одно и начиналось другое.
И это всё реально! Боги, да если бы мне пришлось кому-то описать это место, мне бы ни за что не поверили! Это же.... Тут всё настолько другое. У меня даже ощущения совсем иные.
Он чувствовал, что ограждён своего рода барьером — вокруг его мыслей. Поначалу это немного обеспокоило, но потом он осторожно прощупал его и обнаружил, что может управлять этой странной защитой. Стоило ему сделать защитный барьер чуть потоньше, как он сразу же начал ощущать словно бы чужое присутствие, которое, вероятней всего, и было другими сущностями, там — вне пределов этой комнаты. Животные... это он чуял наверняка. И птицы, потому как их мысли были очень расплывчатыми и какими-тосиюминутными. А потом появились ещё две, совсем близко друг к другу... Очень явные, но при этом смутные и совершенно нечитаемые. Одна "ощущалась", как Сейвиль, другая, должно быть, принадлежала этому загадочному Звездному Ветру. Потом ещё две. Столь же явные, и столь же смутные... хотя в одной — по "ощущениям" — он точно узнал свою Ифандес. И потом ещё целая россыпь других....
Ифандес! Компаньон. Мой Компаньон.
Так...получается, это было вовсе не галлюцинацией? Это что же, он, и впрямь, каким-то образом обрёл Дары Герольда и заполучил себе Компаньона?
Дары, которых я сроду и не желал! Да ещё такой ценою, какой я за них заплатил! Да все их и половину моей жизни в придачу я бы отдал за то, чтобы... он... возвратился назад!
Это было словно удар под дых. Он спустился с верхнего яруса бассейна в самый нижний и плюхнулся на одну из каменных скамей, что обрамляли помещение по периметру. Слишком усталый и подавленный, чтобы двинуться дальше.
Ох, Ленди.... Боги мои,— думал он, переполняемый безысходным отчаянием. -Что я здесь делаю? Почему мне не дали просто взять и умереть?!
:Ты так ненавидишь меня, Избранник?:произнёс в его сознании очень отчётливый голос, полный укоризны.:Ненавидишь за то, что я пожелала, чтобы ты жил?:
:Ифандес?:
Он вдруг вспомнил слова Сейвиль, говорившей, что его Компаньону придётся зачахнуть до смерти, если он умрёт, и осёкся, чувствуя себя виноватым.
:О, боги, Ифандес, нет... нет, прости...я просто...:
Да, под действием лекарств он был в состоянии не думать об этом. Он был в состоянии сосредоточиться лишь на самом ближайшем моменте, не более. Теперь же... теперь его разум был слишком чист и ясен. Он уже не мог отмахнуться от реальности, от того, что Тайлендела больше нет... И уже не было снадобий, что держали его в мутном тумане забвения.
: Скучаешь по нему:ласково отозвалась она.:Нуждаешься в нём, тебе его очень не хватает:
:Как своей руки. Как собственного сердца. Не могу представить, как мне дальше быть без него. Не знаю, куда себя девать: куда идти, чем дальше заниматься.:
Если Ифандес и хотела ему что-то ответить, то он этого уже не узнал: в этот самый момент в комнате появились Сейвиль, и тот, второй Тайледриец. Этот был одет в белые штаны, мягкие низкие сапожки и безрукавку. Ваниель собрался, было, встать, но Сейвиль махнула ему, чтобы оставался на месте. Вместе с незнакомцем они не спеша прошествовали по каменному полу, пересекая комнату, и устроились на скамье рядом с Ваниелем.
Ваниеля потряс вид Сейвиль. Ведь, хоть её волосы и раньше были совершенно седыми, но никогда она не смотрелась такой старухой. Сейчас же, да... она выглядела на все свои года, если не более. Он вспомнил, как Танец сказал ему, что смерть Тайлендела оказалась для неё столь же тяжким ударом, как и для него. Теперь он в этом убедился.
— Тётушка Сейвиль, — нерешительно произнёс он, как только они с незнакомцем уселись получше на скамье рядом с ним. — Вы... с вами всё в порядке? То есть, я хочу сказать....
— Что я выгляжу, как старая ведьма? — натянуто сказала она. — Не надо, не трудись извиняться. Я гляделась в зеркало. Да, теперь я уже не так легко восстанавливаюсь, как прежде.
Он вспыхнул, в смущении и полный чувства вины.
— Ван, это Звездный Ветер КейТрева, — продолжала она. — Они с Лунным Танцем Мастера Тайледрас, о которых я вам как-то рассказывала. Это всё, — она неопределенно обвела рукой окружающее, — в основном, принадлежит ему, как Главному Представителю КейТрева.
— Насколько вообще Тайледрас может принадлежать земля, — заметил Ветер, вскинув одну бровь.
Голос его навевал ассоциации с древними скалами и с глубокой, стоячей водой.
— Было бы столь же верным сказать, Сестрица, что я сам принадлежу этому месту.
— Замечание принято. ЭтовуртхайшенТайледрас... как это перевести,шайяна?
У Мастера Тайледрас, сидевшего рядом с ней, было лицо треугольной формы, длинные волосы по вискам были заплетены в две косы. Не в одну, как у Лунного Танца. И ещё... он отчего-то казался гораздо старше. По крайней мере, по ощущениям Ваниеля.
— Клановое Поместье. Это, я думаю, будет наиболее близким по своему значению, — сказал Ветер. — Хотя, КейТрева нельзя назвать кланом в том значении, которое имеют в виду ваши люди. Понятие Клан, скорее, больше подходит Шиньяин.
Голос его был чуть ниже, чем у Танца, и спустя какое-то время, Ваниель опознал и это "ощущение", эту "сине-зеленую музыку" из своих снов.
— Милорд, — неуверенно начал он.
— Здесь нет никаких "лордов", юный Ваниель, — отвечал Мастер. — Да, я говорю от имени Кей Трева, но каждый Кей Трева сам творец своего счастья.
Ваниель сконфуженно кивнул.
— Зачем я здесь, сэр? — спросил он.... А потом нерешительно добавил: — Что вы со мною сделали? Я... прошу простить мне мою грубость, но я знаю, вы что-то такое сделали со мной. Я чувствую себя... иначе.
— Ты здесь потому, что в тебе заключены очень мощные Магические Дары. Разбуженные через боль, разбуженные с запозданием, и не поддающиеся контролю, — отвечал Мастер. Выражение его лица было спокойным, но серьёзным, и скрывало в себе лёгкую озабоченность. — Твоя тётушка рассудила, и совершенно справедливо, что у Герольдов нет возможности обучать тебя, не поставив под угрозу как тебя самого, так и тех, кто тебя окружает. Нам же с Танцем не привыкать иметь дело с теми, кто несёт в себе опасную магию. Мы заняты этим постоянно. Это часть того, чем мы и занимаемся. Мы можем сохранить это всё в тебе, и как полагает Сейвиль, можем с успехом тебя обучить. Но даже если и не сумеем научить тебя управляться со всем этим, мы можем сделать так, и сделаем это, что ты не будешь представлять угрозы для остальных.
