Тайпэн. Миротворец.

Редко когда доводилось кому-либо слышать столь длинную речь из уст Избранника Неба, и все кто, был сейчас в тронном зале, невольно прониклись необычайностью подобного момента.

— Властитель, мое преступление не может иметь оправдания, — ответил Хань, и къёкецуки с трудом удержалась, чтобы не отвесить ему оплеуху. — Мои и только мои ошибки привели к гибели ваших подданных и к разорению, коснувшемуся кварталов древней Хэйан-кё. Я пошел легким путем, что был предложен мне другими, не попытался сам изыскать иные варианты, и оказался в ловушке, выбраться из которой будет теперь непросто. Я пришел, Повелитель, чтобы сообщить Вам о том, что исполнил высшую волю правителя Единого государства. Война с тиданями на закатных границах остановлена до того, как была пройдена опасная черта невозврата. Ваши вассалы не будут больше пытаться убить друг друга, и степь не получит лишнего повода для кровавой мести Империи. Несмотря на то, что голоса тиданьских каганов не были услышаны в этих стенах по чье-то злой воле, каждый из них остался верен своему Императору и готов прибыть в столицу на Ваш справедливый суд. Армия под командой тайпэна Кара Суня уже выдвинулась обратно к Сианю. Учитывая новость о вторжении с юга, о которой я узнал только что, сохранение этого войска в целости кажется мне весьма удачным.

— Войско, которое займет нашу столицу, позволяя южным границам пылать в кострах разорения, — мрачно перебил Ханя военный советник. — Хэйдань и Генсоку будут вскоре потеряны, а заговорщики предпочтут откупиться от Юнь, нежели вступать в открытый конфликт. Уверен, их план уже предусматривает границы будущих земельных разделов. Власть над Степным Шляхом и потоком товаров позволит купцам, а также родам Овара и О-шэй, с которыми так дружен этот наглец, легко смириться с потерей плодородных приморских равнин и богатых горных хребтов. Но чем же ты сумел купить род Юэ, подлый предатель?! Новой свободой и возрождением царства Чжу?!

Обвинения военного советника действительно испугали Ли. Нет, страх Ханя вызвал не их смысл, не угроза, крывшаяся за ними, и не боязнь того, что Император поверит в сказанное. Ли испугал сам тайпэнто, который говорил так уверенно, так вдохновенно и с полной верой в собственные слова. Мори действительно был убежден в том, о чем вел свою речь. Кто знает, каким образом Старшей Сестре удалось разбудить в его душе эти скрытые страхи, как именно она смогла вытащить их наружу, и как сумела так ловко подменить опасными иллюзиями истинное восприятие имперского главнокомандующего. Вероятнее всего, Мори знал, что лжет, обвиняя Ли в колдовстве и связях с кумицо, но, похоже, все остальное он действительно видел именно так, как сам и описывал. Удушающая петля заговора, свивавшая из клубка ядовитых змей, окружающих безвольного Императора. Самодовольные вассалы и тэккэй, ведущие дела без малейшего почтения к Нефритовому Трону. Преступники и предатели, готовящиеся ввергнуть страну в пучину хаоса перед надвигающимся с юга вторжением старого и ненавистного врага. И венец всего этого — безродный тайпэн, наглый выскочка, подло воспользовавшийся благорасположением своего повелителя, и, наверняка, марионетка в чьих-то руках при дворе или далеко за пределами границ Империи. Таким был мир вокруг тайпэнто Мори, и другого он просто не мог увидеть.

— Я недолго знаком с достойными полководцами Кара Сунем и Пай Куанем, и больше мог бы рассказать о военных подвигах последнего во время северной войны с ракуртами, чем похвастаться долгими разговорами с каждым из них, — все в том же спокойном ключе ответил советнику Хань. — Но одно я знаю точно, свидетелем чего был лично. Перед лицом смертельной опасности ни один из них даже в мыслях не допустил бы возможности предать своего хозяина и государство, которому они служат. Вы знаете их лучше меня, мой Император, и люди, которые находятся здесь, наверняка, также имеют более глубокое представления об этих командирах. Так неужели хоть кто-то из вас, действительно, готов поверить, что высокочтимый Сунь или многоопытный Куань могли бы сговориться с Юнь ради падения Нефритового Престола?

Имперские вассалы, среди которых было немало представителей древнейших родов энь-гун-вэй и чжэн-гун, переглядывались между собой, чтобы утвердиться в собственном мнении. Человек на вершине пирамиды хранил молчание, а военный советник Избранника Неба не замедлил воспользоваться паузой, повисшей после вопроса Ли.

— Темное колдовство позволяет легко отыскать слабину даже в душе подобной граненому алмазу, и этим ты не снимаешь с себя вины за нападение на столицу и смерть многих ее обитателей. Ты обвинил меня в том, что стража Дворца была зачарована, но это не так. Я просто слишком давно ждал и готовился к вашему гнусному выпаду, чтобы поймать вас с поличным и не дать возможности оправдаться!

— Ждал и готовился? — внутри у Ханя медленно начала раскручиваться пружина старой ненависти к тем, кто облечен властью, но не способен или не хочет использовать ее во благо другим. — Ждал и допустил все это?! Допустил убийства простых людей и верных императорских воинов? Не предупредив ни офицеров столичного гарнизона, ни даже своего Повелителя?!

— Да! — выкрикнул в ответ Мори. — Одно мое слово, произнесенное не к месту, и обо всем бы стало известно сиккэну Тэну, чья роль в этих событиях до конца не ясна. Быть может, он и не стоит во главе заговора, как я считал поначалу, но уж он бы точно не упустил шанса переметнуться на сторону победителей, ради сохранения своего "Всесильного" статуса! Ведь это его телохранители помогли тебе попасть сюда, и этого предательского шага я добивался от него так же, как и от тебя!

— И Тэн тоже? — не выдержал кто-то из тайпэнов, отчетливо фыркнув.

— Монахи, каганы, Вонг, Тэн, Юэ, Овара, безродный Хань! Кого еще ты добавишь в этот котел?! Сколько же еще предателей, по-твоему, окружают нас?! — поддержал первого полководца еще один голос из толпы.

— Глупцы! Этого они и добивались! Никто не поверил бы заговор таких масштабов, пока не стало бы слишком поздно...

Рука Императора взметнулась в повелительном жесте, и Мори вновь смолк на середине слова. Правитель, хмурясь, еще раз посмотрел по очереди на каждого из спорщиков и тяжело вздохнул.

— Мне трудно слышать подобные обвинения в адрес людей, которым я доверял как себе, и на которых готов был полагаться во всем. До этого дня у меня не было повода усомниться ни в одном из вас. Но кто-то сейчас лжет, и я не верю, что у случившегося есть иное объяснение. Есть лишь один способом узнать абсолютную истину. Доверим великий суд всесильным предкам и узнаем их волю, как они сами делали это в отведенное им Судьбой время.

Советник медленно повернулся лицом к своему оппоненту, губы Мори растянулись в самодовольной усмешке. Они сделали по десять шагов в направлении другу друга и склонились в церемониальных поклонах.

— Потомки будут знать, что твое покушение удалось, — уже разгибаясь, тихо произнес тайпэнто так, чтобы услышать его мог только лишь Ли. — Ты убил Императора и высших полководцев, и лишь мне удалось сразить тебя. На пороге войны у меня не останется иного выхода, кроме как очистить столицу от предателей и занять место правителя. Этот поединок завершит мое преображение и станет первой ступенью в Небо.

Черный каймон полетел на лакированные доски пола, тройная плетеная кольчуга и элементы ножных доспехов, надетые на Мори под парадным одеянием, ничем сейчас не уступали пластинчатой броне Ханя. Обнажив голову, Ли отбросил свой шлем в сторону. Яри и тяжелый меч поднялись в боевую позицию. Кисть Единого Правителя слегка шевельнулась, и сталь столкнулась со сталью, открывая новый Поединок Судьбы, один из многих тысяч, уже виденных стенами этого зала.

Несмотря на обилие слуг и гостей, а также регулярные проверки, учиняемые евнухами цзун-гуна и дворцовыми распорядителями, отыскать укромные уголки в громаде императорского дома было не так уж и сложно. Небольшая комната с неукрашенными каменными стенами была заполнена ароматами сгорающих трав и тлением разлагающейся плоти. Старый монах в красной накидке, расписанной черными символами, раскачивался в трансе, сидя со скрещенными ногами в середине зловещего рисунка, начерченного на полу девственной кровью.

Действие началось, и теперь ярость человека, добровольно прошедшего первые этапы древнего ритуала, позволяла легко завершить начатое ими здесь почти целый год назад. Главное, не ошибиться со временем. Незримые путы могли в любой момент лопнуть из-за нечаянной оплошности, и тогда никто не смог бы предсказать последствия.

Дочитав третьею мантру подчинения, проклятый открыл своей единственный живой глаз и потянулся за чашей, что стояла перед ним. Зелье позволяло унять страх и сосредоточить волю при работе со столь хрупкой и опасной материей, как существа, рожденные в ином мироздании. Только самообладание пугало этих существ, только то, чем они не обладали, было способно смутить таких тварей.

Бронзовой чаши на месте не оказалось, и, подняв взгляд, монах увидел ее в руках у человека, стоявшего за пределами круга. Неприятная улыбка кольнула заклинателя врожденным чувством чутья на опасность.

— Верни мне сосуд, без него ритуал завершить не удастся.

— Или прервать, — понимающе кивнул Мао Фень. — Ведь если прервать, то шанс еще есть, а вот если нет. Последний кусочек мозаики встал теперь на свое место. Я все ломал голову, зачем твои братья продолжали слоняться по лагерю мангусов, как утверждал Хань, когда война уже была объявлена. Но отыскать настоящего черного онгонга весьма непросто, даже там, даже для вас. Я слышал, они пожирают душу, взамен которой вторгаются в тело. Полагаю, Мори вы все-таки рассказали только о "слиянии", не так ли?

— Что ты творишь? Мы почти закончили, и все получилось...

— По-твоему я что, вот настолько непроходимо глуп? — толстый тайпэн рассмеялся, наслаждаясь беспомощностью монаха, не имевшего права покинуть заклинательную фигуру. — Зачем вам понадобится такой глупец после? И зачем мне нужны будете вы?

— Фуян ошибался, ты никогда бы не смог стать одним из нас, — лицо служителя темных сил скривилось в презрении. — Ты слишком мелочен, жаден и мерзок.

— Зато, я всегда остаюсь в живых, — пожал плечами Мао.

Рука монаха потянулась к черному посоху, лежавшему на полу рядом с заклинателем. Правая кисть тайпэна метнулась в размазанном жесте. Звонко щелкнула нить нефритовых бус, разворачиваясь из единого кольца в длинную зеленую плеть. Отсеченные пальцы, увитые черными татуировками, и крупные капли крови рассыпались поверх багряных символов, начертанных на старом паркете.

— Просто, ты достаточно умен, чтобы никогда не ошибаться слишком уж сильно, — поддержал толстяка из темноты третий голос.

Бой проходил под диктовку Мори, и Ли ничего не мог поделать с этим. Опыт и умение тайпэнто подавляли скорость и сноровку бывшего дзи. Копье хоть и позволяло держать противника на расстоянии, но советник не давал врагу и малейшего шанса на контратаку. Кровь, стекавшая быстрыми каплями с левого локтя Ханя, была результатом одной из удачных попыток Мори прорвать оборону противника. Меч угодил между пластин, прорвал кольчугу и оставил глубокий порез. Вскоре рука уже должна была начать неметь, затем скажется кровопотеря. Разумом Ли понимал все это, также как и военный советник, но поделать не мог ничего. Несмотря на свой возраст, Мори продолжал кружить вокруг тайпэна и совсем не собирался выдыхаться. Телохранители Императора и полководцы возбужденно следили за схваткой, цокая языками. Таката нервно кусала губы, уже не раз проколов их своими клыками. И лишь человек на троне хранил каменное безразличие к происходящему перед ним.

В какой-то момент Ли подумал, что начинает терять сознание. Тени в тронном зале изогнулись причудливыми углами, и нечто нависло над Ханем, как грозовая туча в самый солнечный день. Вновь отбросив от себя неистового Мори, Ли вынужден был признать, что морок не собирается уходить.

Изломанное нечто, больше всего походившее на клок густого торфяного дыма с явственно проступающими очертаниями головы и длинных рук, ритмично раскачивалось над противником Ханя. Хвост существа, не имевшего ног, струился вниз и, рассеиваясь крошечными туманными нитями, уходил под доспехи Мори. Пылающие угольки глаз сияли ненавистью ко всему живому, а пасть, простой сквозной провал в мглистом сплетении, щерился льдистыми клыками. И не похоже было, чтобы кто-то, кроме Ли, видел это существо, столь ясно и отчетливо. Равно как и черный огонь, все сильнее разгоравшийся в глазах у советника Императора.

Силуэт шевельнулся, дернулся, выкидывая правую лапу вперед, и Мори, как послушная кукла повторил движение, нанося сложный двойной удар, пытаясь достать левое бедро и бок своего соперника. Хань, действуя чисто интуитивно, легко отбил нападение, замечая, что между движениями злого духа и самого тайпэнто сохраняется небольшой временной разрыв. И это давало ему шанс.

Атаки Мори продолжали сыпаться градом, но, к удивлению зрителей, юный Хань защищался все лучше и лучше, словно предугадывая самые изощренные комбинации и финты, на какие только был способен его противник. Он слабел на глазах и не успевал отвечать Мори контратаками, но и все попытки последнего разбивались о несокрушимую оборону опального полководца.

Черный дымок, начавший струиться между колец кольчуги, заметил уже не только Ли. Возгласы людей вокруг ясно дали понять, что теперь неладное с тайпэнто видит не только он. Даже Император удивленно приподнял брови, наблюдая за этой невероятной картиной. Сам Мори обратил внимание на случившееся далеко не сразу, тем временем дух над его головой, обретая все большую плотность, все сильнее втягивался в человеческое тело, почти полностью слившись с ним.

Язычок темного огня, вырвавшийся из-под округлого накладного наплечника, оставил на щеке советника заметный ожог. Вскрикнув, Мори отскочил назад, и Ли тоже отступил, опуская оружие. Новые всполохи, будто горючая алхимическая жидкость, выплескивались из тайпэнто, и даже сталь, надетая на него, начинала гореть в этом губительном пламени, хотя, попадая на пол, огоньки мгновенно таяли без единой попытки вгрызться в мореное дерево.

— Вы что не видите?! Он же убивает меня своим колдовством у вас на глазах! Почему вы молчите?! — закричал Мори, оборачиваясь к нефритовой пирамиде.

— Черный огонь, выжигающий саму душу, всегда был высшей карой предков за предательство, — прозвучал в ответ голос, не узнать который Мори не мог.

С первой ступени тронного возвышения, глядя на онемевшего командующего поверх голов полководцев, с легким превосходством в глазах взирали Всесильный Тэн и Безымянный Вонг, Правая Рука и Всезнающее Око Императора. Только тем, кто выражал волю Избранника Неба, дозволено было вступить на самую нижнюю из нефритовых плит, и улыбки на лицах высших чиновников, вопреки всем правилам дворцового этикета, ответили Мори на все его вопросы. Толстая фигура тайпэна Мао мелькнула за дальней колонной, чтобы раствориться в толпе дзи-вэй и полководцев.