— Насчёт правой руки вы мне, конечно, польстили. — Я старалась говорить максимально спокойно, хотя недавняя демонстрация, пусть и вполне ожидаемая, заставила меня пережить десяток не слишком приятных секунд. — Тем не менее я действительно была близка к королю. Однако и вы, как мне помнится, были далеко не последним человека при дворе. Мы с вами на одной стороне, Артелен, — примирительным тоном произнесла я. — Многое изменилось, это правда. Раньше мы были по одну сторону баррикад, теперь оказались по другую. Но оба — по одну и ту же.
— Не скорою, я рад этому обстоятельству, — медленно проговорил Воронте. — Если это действительно так.
Я равнодушно пожала плечами.
— Мне нет нужды вам лгать. Если бы я хотела выдать вас Филиппу, я бы это сделала, притом не сегодня, а значительно раньше. Учитывая те связи, которые я всегда имела с подпольем, навести справки не составило большого труда. Понимаю, вы не были в курсе этих связей, — добавила я, видя выражение удивления, скользнувшее по его лицу. — Они никогда не афишировались. Да и потом, — поморщилась я, — вы достаточно хорошо меня знаете. И отлично осознаёте, что подобные фокусы — не мой профиль.
— И где же вы находились после своего исчезновения? — Воронте не поставил окончательной точки в вопросе о том, полностью доверяет мне или нет. Разумная предосторожность. Однако в целом, похоже, он склонялся к тому, чтобы принять мои слова на веру.
— В Мигдале. — Я произнесла это название спокойно, даже небрежно, только глаза едва заметно сузились. — Кстати, если я правильно понимаю, нам с моим спутником следует поблагодарить вас, Артелен. Если бы тогда вы не сравняли эту крепость с землёй, сейчас мы бы точно не разговаривали.
— Надо же, — поражённо проговорил Воронте. — Да, Мигдаль — действительно наших рук дело. Если бы я только знал...
Я задумчиво усмехнулась. Да, действительно, любопытно: что бы произошло, если бы Воронте знал о моём заточении в Мигдале. Наверняка бы он освободил не только виконта, но и меня. А раз меня, то, думаю, и Андре. И что же было бы дальше? Развивались бы события лучше для нас? Или всё-таки хуже? Быть может, в этом случае я так никогда и не вернулась бы в своё тело? А Андре так никогда бы и не узнал до конца, чего стоит, не убедился бы в том, что способен, начав с самого нуля, подняться так высоко, как только позволяют непреложные законы общества?..
— Сказать по правде, вы чуть было не отправили нас на тот свет, — с иронией попеняла я. — Взорвись один из ваших тлорнов немного южнее, и вряд ли от нашей камеры хоть что-нибудь бы осталось.
— Тут вы правы: тогда мы слишком топорно сработали. — Воронте скривил губы, вспоминая о собственном промахе. — Откровенно говоря, мы не ожидали такого мощного эффекта. Видите ли, в нашей команде не было серьёзных магов. Был только один, который якобы в чём-то там разбирался... Как выяснилось, разбирался из рук вон плохо. Взрывы должны были всего лишь ликвидировать ворота и отвлечь внимание стражи. Вместо этого башня, как вы и говорите, почти что сравнялась с землёй, и погибло очень много народа. В том числе ни в чём неповинные люди. Цель была совсем иной. И тем не менее, увы... у меня не было возможности организовать более удачную операцию. А не действовать в тот момент я не мог.
— Вы имеете в виду арест виконта Делиньон? — понимающе спросила я.
Воронте тяжело кивнул.
— Моего брата бросили туда ни за что, по такому откровенному навету, что любой идиот догадался бы о его невиновности — если бы только захотел. Сперва я старался идти законным путём. — Граф был мрачнее тучи, то и дело сжимал и разжимал кулаки. Воспоминания давались ему нелегко. — Обил все пороги. Дошёл до самого короля.
— И что же?
Я заинтересованно подалась вперёд.
Воронте поднял на меня чрезвычайно хмурый взгляд.
— Филипп просто расхохотался мне в лицо. Потом заявил, чтобы его не смели больше беспокоить подобными пустяками. Пустяки... — Он снова сжал кулаки и сделал глубокий вдох, чтобы не дать волю приступу злости. — Брат до сих пор лечится от последствий того заточения. За границей, разумеется; я отправил его туда сразу же после освобождения.
— Но сами остались, — заметила я.
— Сам остался, — подтвердил Воронте. — В опале я оказался ещё до операции в Мигдале. Сразу выбраться из страны не смог, а потом... закрутилось. — Граф поморщился, явно не желая вдаваться в подробности тех причин, что заставили его так поступить. Не потому, что скрывал эти причины; скорее для человека его склада было просто тяжело говорить а подобных вещах. — Словом, я слишком близко сошёлся с людьми, которым некуда бежать и которые стали всеми доступными им средствами бороться с охватившим Риннолию произволом.
— Понимаю.
Граф посмотрел на меня с интересом.
— А что же было с вами, Кейра? Со взрыва Мигдаля прошёл год. Что вы делали всё это время?
— Так же, как и ваш брат, восстанавливалась за границей. — Я сказала чистую правду, одновременно не вдаваясь в излишние подробности. — Вернулась в Риннолию лишь совсем недавно. Во всём этом мне очень помог мой спутник.
— Ваш спутник, — кивнул Воронте и перевёл полный любопытства взгляд на Андре. — И, насколько я понимаю, в прошлом ваш сокамерник. Мы до сих пор не были представлены.
— Действительно. — Я хлопнула себя по лбу. — Мы с вами так мило беседовали, что я совсем забыла о правилах хорошего тона. — Кривлю душой: я изначально намеревалась повременить с представлением Андре, предварительно прощупав почву и добившись хотя бы относительного доверия со стороны графа. — Позвольте представить: граф Андре Дельмонде. Граф Артелен Воронте.
Встав со стула, Андре шагнул к Воронте и протянул ему руку. Я незаметно шевельнула пальцами, снимая заклятие и возвращая своему спутнику его обычную внешность. Воронте посмотрел ему в лицо, опустил взгляд на руку и, снова подняв голову, демонстративно отступил в сторону.
— Вам, конечно, виднее, с кем сотрудничать, Кейра, — крайне неодобрительно проговорил подпольщик, — но попрошу вас больше этого человека сюда не приводить.
Лицо опустившего руку Андре приобрело пунцовый оттенок, брови гневно сдвинулись.
— Мы никого не сдаём властям, поэтому я не стану поступать так и в данном случае, — продолжил Воронте. — Однако я не намерен принимать у себя человека, соблазнившего и опозорившего четырнадцатилетнюю девушку.
Сочтя, что он достаточно чётко и резко обозначил свою позицию, граф вернулся на своё место и собрался сесть. Но болезненно приземлился на пол, поскольку стул оказался в последнее мгновение выбит из-под него одним ударом ноги Андре.
— Что вы себе позволяете?!
Вскочив на ноги, Воронте отчего-то устремил гневный взгляд именно на меня, словно требуя, чтобы я приструнила своего спутника. Я лишь пожала плечами, совершенно безразличная к его возмущению.
— А на что вы рассчитывали, Артелен? — поинтересовалась я, разводя руками. — Когда подобным образом оскорбили дворянина в его же присутствии? В принципе он мог бы заколоть вас мечом или, за неимением оного, по меньшей мере вызвать на поединок. Я даже удивляюсь, что он этого не сделал.
Говоря это, я на всякий случай вытянула руку в сторону Андре, намекая, что мои слова не стоит воспринимать как указание к действию.
— Я не придумал то, о чём только что высказался, — проворчал в своё оправдание Воронте, потирая ушибленное место. Скажем так, низ спины. — Это известно всем.
Я презрительно фыркнула.
— Право же, граф! Вам ли не знать, насколько беспочвенными бывают обвинения, особенно если за них сажают в Мигдаль в течение последнего года.
Признаю, мои слова были несколько жестокими, но они возымели эффект. Воронте пристыженно отвёл взгляд, а затем пробурчал:
— Ладно, если вы утверждаете, что обвинение было ложным, я готов принести свои извинения.
Было неочевидно, обращается ли он ко мне или к Андре, но я поспешила ответить сама, отлично осознавая, что мой спутник сейчас несколько...не в настроении.
— Разумеется, обвинение было ложным, — заверила я. — Графа устранили для того, чтобы впоследствии беспрепятственно устранить и его подопечную. Что, собственно говоря, и произошло. Те, кто это устроил, отлично знали, что он будет защищать Антонию Сафэйра до последнего. И не смотрите с таким сомнением, Артелен. Граф Дельмонде не интересуется девочками-подростками. Он предпочитает более опытных женщин.
Совершенно откровенный намёк, прозвучавший в моей последней фразе, быть может, кого-то и смутил, но не меня. Собственно говоря, как я теперь помнила, подобная выходка была вполне в моём духе. Зато теперь Воронте был в курсе, что ссориться с Андре невыгодно для него вдвойне.
Воронте и вправду шагнул в сторону Андре и сам протянул ему руку.
— Прошу прощения, граф, — сдержанно произнёс он. — Мне не следовало разбрасываться обвинениями, основанными на лживых доносах.
На сей раз Андре повременил с ответом. Прошло пару секунд, прежде чем он всё-таки пожал руку Воронте.
— Ваши извинения приняты, граф, — не менее сдержанно ответил он.
Я сочла такое примирение вполне удовлетворительным; ожидать большего на данном этапе не стоило.
Когда все снова расселись, готовые вести продуктивный разговор, Воронте перешёл к делу.
— Итак, вы хотели что-то со мной обсудить, — начал он, положив руки на стол. — Насколько я помню, вы, Кейра, что-то говорили о сотрудничестве.
— Сказать по правде, мы хотели бы попросить вас о помощи, — призналась я. — Однако есть причины полагать, что то дело, ради которого мы сюда пришли, окажется и в ваших интересах. Более того, это может оказаться началом весьма плодотворного сотрудничества. Думаю, что в не слишком далёкой перспективе оно станет взаимовыгодным.
— Что же вас интересует? — подался вперёд Воронте.
— Есть две вещи. — Мы с Андре успели тщательно обдумать этот вопрос. — Первое: нам нужна вся имеющаяся у вас информация о Ниресском монастыре. Охрана, личные дела настоятельниц, уклад жизни — всё, что удастся узнать до завтрашнего дня.
Воронте бросил быстрый взгляд на Андре, немного подумал и молча кивнул. Зная, что Антонию Сафэйра заперли именно в этом монастыре, сложить два и два было нетрудно.
— Хорошо, — кивнул он. — Это мы устроим. Что во-вторых?
— Люди, — ответила я. — Вдвоём всё же трудновато провернуть такую операцию.
— С людьми посложнее, — поморщился Воронте. — Кто бы что ни думал, не так уж их у нас и много, особенно по-настоящему надёжных, а вам, как я понимаю, нужны именно такие. Так что большого числа людей я вам дать не смогу.
— Много людей нам и не требуется, — вмешался Андре. — Мы не собираемся брать монастырь штурмом. Такая затея была бы в любом случае обречена на провал.
— Нам было бы достаточно, скажем, четверых, — подключилась я. — Обязательно надёжных: об уровне секретности вы, полагаю, уже догадались. Равно как и о предпосылках этой...ммм...акции, — подобрала относительно нейтральное слово я, — для расклада политических сил в стране.
— Да уж, об этом я приблизительно догадываюсь, — задумчиво проговорил Воронте, казалось, пробовавший мысль об открывающихся перспективах на вкус, как вино.
— Необходимо, чтобы эти люди умели как следует обращаться с оружием и обладали мозгами, — продолжила я. — Желательно, чтобы эти два качества сочетались в одних и тех же людях, но впрочем, если они будут представлены по отдельности, тоже не беда. Дело, сами понимаете, мягко говоря, непростое, и мозговой штурм, в отличие от обычного, нам потребуется. Но нас вполне устроит и тот вариант, при котором часть выделенных вами людей будут сопровождать нас исключительно в качестве охраны.
Воронте ритмично постучал костяшками пальцев по столешнице.
— Хорошо, — объявил он. — Четверых я вам выделить смогу. Хотите, чтобы я сам подобрал людей, или предпочитаете лично на них посмотреть?
Мы с Андре переглянулись.
— В целом я доверяю вашему суждению, — произнесла я. — Но, впрочем, если есть возможность предварительно на них взглянуть, то почему бы нет?
— Возможность есть, — сообщил граф. — Через полчаса, — он на мгновение взглянул на настенные часы, небольшие, но с крупными цифрами, и я только сейчас отметила, что маятник качается на удивление тихо, — в этом доме состоится одно совещание. Присутствовать будут, естественно, не все, но большинство наиболее надёжных людей с мозгами здесь появятся. На первую часть совещания я могу вас пустить. На вторую, простите, нет.
С этим никто и не думал спорить. Мы с Воронте и так достаточно серьёзно раскрывались друг перед другом в целях последующего сотрудничества; глупо было бы ожидать, что кто-либо из нас станет выкладывать на стол все карты.
— Кейра, — обратился ко мне Воронте, — быть может, теперь, когда мы договорились об остальном, вы удовлетворите моё любопытство по одному вопросу?
— Слушаю вас, граф.
Я намеревалась по возможности ответить на его вопрос. Это было бы справедливо. Как-никак, на данном этапе именно он помогал нам, притом взамен лишь на эфемерную пока перспективу нашего последующего сотрудничества.
— Каковы ваши планы на будущее? — не ходя вокруг да около, спросил Воронте. — Вы входили в ближайшее окружение Филиппа не один год. Означает ли это, что вы не захотите действовать ему во вред и не выступите непосредственно против него, если такой вопрос встанет ребром?
Я одобрительно кивнула. Хороший вопрос. Несомненно актуальный для Воронте как для главы подполья, и при этом заданный не в бровь, а в глаз.
— Что ж, я буду с вами предельно откровенна, граф, — медленно проговорила я, взвешивая свои слова. — Мой главный враг — не Филипп. Я воюю не с ним, а с альт Ратгором, — уточнила я в ответ на молчаливый вопрос Воронте. — Он основательно мне задолжал, и я намерена в скором времени предъявить ему векселя. На этот счёт вы можете быть совершенно спокойны. Альт Ратгору недолго осталось наслаждаться властью. — Воронте, быть может, и собирался отреагировать на эти слова с долей здорового скептицизма, но что-то в моих глазах заставило его воздержаться от комментария. — Насколько я понимаю, одно это делает нас с вами союзниками. — Граф согласно кивнул. — Что же касается Филиппа... — Я безрадостно вздохнула. — Я не преследую цели навредить лично ему. Однако, как вы верно заметили, я преданно прослужила ему несколько лет, и после этого он поступил со мной... скажем, не так, как я того ожидала. Поэтому, — мой голос зазвучал жёстче, чем обычно, — я считаю, что ничем ему не обязана. И не стану мучиться угрызениями совести в случае, если мне доведётся выступить против него. Хотя, повторю, это не является моей целью. Как видите, я с вами совершенно честна.
— Я понимаю, и очень это ценю, — серьёзно подчеркнул Воронте.
— В отношении Филиппа вопрос заключается в том, какова причина столь резкой перемены в его поведении. Здесь существует два варианта, — с ещё одним вздохом я принялась озвучивать результат собственных долгих размышлений. — В первом случае он вполне осознанно избрал новый политический путь. При этом мне всё равно, какие именно мотивы заставили его так поступить. Возможно, он подпал под влияние опытного, умного и хитрого альт Ратгора, который хорошо умеет пудрить людям мозги. Возможно, поверил в хорошо продуманную клевету. Возможно, его убедили в том, что нынешняя манера правления более выгодна для государства. Всё это не играет принципиальной роли. Он — взрослый человек и к тому же король, а, следовательно, отвечает за свои поступки. Он должен уметь фильтровать информацию и делать выводы. Если же он не справляется с этой задачей, стало быть, ему не место во главе государства. Хотя прежде у меня было иное мнение на его счёт.
