А вот про то, что не вижу дальше собственного носа — это про меня в любой ипостаси. Так уж получилось, что я замечательно подмечаю детали, щелкаю мелкие проблемки, как орешки, а вот разгадать крупную загадку, объединив все висящие в воздухе неурядицы в единую картину, не получается. Или я что-то упускаю из вида?
Хотелось бы верить, что не все так безнадежно, ведь даже мизерную информацию приходиться чуть ли не вытрясать, но я предпочитаю брать в расчет худший из вариантов, дабы потом порадоваться тому, что просчиталась.
Палик тряхнул головой. Я с некоторым сожалением отметила, что теперь он стал стричься короче. А жаль. Прошлая шапка из волос так трогательно смотрелась... Мне даже, помниться, при первой встрече показалось, что "этот странный парень" зачем-то натянул сразу два головных убора — роскошную меховую шапку вниз и потрепанную клетчатую кепку поверх.
— Незаметно пролетело время... — вздохнул он и со скрежетом почесал щетинистую щеку.
А я уже начала забывать, что у мужчин она бывает. Мои ведь всегда так тщательно выбриты, даже Айк, даже после загула, даже когда натыкаешься на него в четвертом часу ночи, по пути на кухню...
Погодите... Я только что подумала "мои мужчины"?! Вот бездна!
— ...Мы плохо разошлись. Э-э-эх...
Так, Ция, остановись! Потом разберешься с собственным осознанием единения с пятеркой.
К тому же, это должно было когда-нибудь произойти. Просто, я не думала, что это случиться так быстро.
Палик снова опустила глаза и, вдруг, сжав кулаки, вскинулся.
— Ция! Марика, она!..
Я среагировала мгновенно: перегнулась через стол и, обхватив пальцами его запястья, заглянула в глаза, лихорадочные и блестящие, совсем не похожие на песьи, как я считала когда-то.
— Это был несчастный случай. Помнишь? Никто не виноват. — Линек мирно пережевывал свою запеканку, а я, решив, что поняла причину неожиданного всплеска эмоций, добавила: — Я не держу зла.
Палик еще несколько секунд что-то рассматривал в моих глазах, потом его смоляно-черные ресницы дрогнули.
— Не держишь зла, потому что это бессмысленно, — иронично произнес он, пододвигая стул ближе к столу и усаживаясь с видимой тщательностью, компенсируя несдержанность. — Хотя раньше ты бы добавила: "Слово менталиста"!
Я философски пожала плечами, умудрившись при этом весело подмигнуть... другу? Да, пожалуй, я все еще могу называть Палика другом.
— За прошедшие годы я научилась не бросаться подобными фразами.
— О, да! — откровенно рассмеялся метаморф. На щеки его вернулся здоровый румянец. — Твои пафосные восклицания в стиле КондраСтэлфа до сих пор звучат у меня в ушах!
Я поморщилась, отмахиваясь от воспоминаний о детских глупостях.
— Что ты хочешь, это была моя любимая книжка. И не смей вспоминать этот случай, иначе я припомню тебе встречи таинственного никому не известного красавца-Мастера Кинна с бедной наивной двухсотлетней стряпухой! Она так мелодрамично заламывала руки, когда рассказывала всей Академии о загадочном незнакомце, навещающем ее каждый третий вечер! — Палик смеялся, вскинув руки в протестующем жесте. Хм, ему действительно весело. А ведь раньше один намек на эту историю мог заставить его уши светиться в темноте красными сигнальными огнями. — Ты, я смотрю, наконец-то приобрел привычку разгуливать в собственном облике, а не прятаться за чужими лицами?
— Что ты, я никогда не прятался! — Он усмехнулся. — Очень даже наоборот. Это было так забавно, наблюдать за знакомыми глазами незнакомца... Бред все это, что внешность не влияет на отношение к тебе других людей. — Он махнул рукой, будто подводил черту. — Но, да, ты права, воспоминания о последних проказах в этом духе уже покрылись плесенью и паутиной. Ты... — Веселье чуть притухло в его глазах, уступив место серьезности и грусти. — ...Надолго в Хрустальном?
Я прерывисто вздохнула. Не смотри ты на меня так! Иначе во мне начинают пробуждаться давно забытые воспоминания. Я не хочу возвращаться в прошлое! Меня вполне устраивает настоящее... Ну, кроме некоторых моментов, которые, впрочем, не изменило бы даже возвращение назад. Их можно исправить только сейчас.
У меня мурашки пробежали по рукам.
— Долго ли пробуду — не знаю, но пока вроде бы уезжать не собираюсь. Все зависит от Совета.
— А, да, ты же говорила! — досадливо сморщился Палик, хлопая себя по лбу. — Ты во второй пятерке... Хм... — он покосился на Линека, но тот позаимствовал у мужчины за соседним столиком свежую газету и теперь внимательно ее изучал. — Я был очень удивлен, когда нам сообщили о прибытии в Хрустальный второй пятерки, — понизив голос, сообщил он, наклонившись ко мне. — Нам намекнули, что не стоит особо соваться в их дела, мол, это временная стоянка, или что-то вроде работы под прикрытием... Но я и подумать не мог, что это будет твоя пятерка...
Ну, да, — со смешком пронеслось у меня в голове. — Ты думал, что с того случая активная практика не для меня.
— И-и-и... — осторожно потянул Палик, бросив еще один быстрый взгляд на Мастера Мороков, — не знаю, имею ли я права задавать тебе такой вопрос, но... — Теперь он говорил так тихо, что практически перешел на шепот. — Ты встречаешься с Мастером из Великолепной Пятерки?
Я широко улыбнулась, предвкушая последующую за моим честным, заметьте, ответом, реакцию.
— Нет, мы с Линеком просто коллеги. — Я помедлила, отставляя еще не остывшую кружку в сторону. — Сейчас в Хрустальном довольно спокойно, так что протирать штаны, сидя в кресле у камина, да еще и в Иссандшиль, очень скучно. Вот мы и решили прогуляться, развеяться.
Эту новость Палик воспринял гораздо спокойнее, во всяком случае, внешне.
— До нас доходили слухи об изменениях в составе знаменитейшей пятерки Академии, но я в действительности считал их обыкновенными сплетнями. Твои... новые друзья всегда пользовались повышенной популярностью.
Значит, он знал. Или догадывался. То-то я и смотрю, мое присутствие в Хрустальном поразило его куда больше, чем мой новый статус.
Или его так удивила догадка, о моей мнимой интрижке с Линеком? Хотя, нет, зная Палика, можно предположить, что в его покрытой кудряшками голове сразу же родились мысли не то что о романе, а о помолвке. Он всегда был... несколько скор на выводы и принимал в расчет самый дикий исход событий. Это черта всех метаморфоф, с ней нужно родиться. Скажу больше, в этом и проявляется схожесть метаморфоф и менталистов — склонность к этим разделам магии выявляется четче всего и определяется больше по складу ума, нежели чем по желанию самого будущего Мастера. Это, конечно, кроме способности к контролю себя: одни держат в узде собственное тело, другие — сознание.
Хотя, мне еще не встречался ни один метаморф, который был бы недоволен выбранным направлением углубленного изучения магии. Это дико звучит — Мастер Метаморфоз или Ментальной магии, недовольный собственной профессией. А еще очень тревожно. Потому что находиться рядом с таким Мастером — настоящий героизм.
Как говорится, в жизни всегда есть место подвигу. Нужно только держаться подальше от этого места.
— На этот раз, слухи оказались правдивыми, — морщась и улыбаясь одновременно, пояснила я. Палик подвигал губами, нахмурился и уже собрался о чем-то спросить, но я быстро закончила: — Но довольно обо мне! Расскажи лучше, как у вас. Как дела у Файра? Справляется? А Саш не женился на той длинноногой красотке? А Килла... Кэлла... Как ее зовут? Как она?
— КаннаОш, — вздохнув, ответил Палик и подпер голову кулаком. — Тебе действительно интересно, Ция? Я прекрасно помню, как ты умеешь притворяться.
— Для человека, который не участвовал в моей жизни десять лет, ты делаешь слишком смелые выводы, — весело прищурившись, бросила я. — В последнее время мне говорят, что я похожа на ледышку. А глыбы льда не способны притворяться.
Ну-ну, самой не стыдно?
В голову почему-то настойчиво лез образ одного высокомерного Мастера, как и всегда, насмешливо, с оттенком презрительного понимания, улыбающегося.
Палик покаянно опустил голову, посмеиваясь.
— Но, согласись, писать письма было бы глупо. К тому же... Магистр УфеЭзедра в доходчивой форме объяснила нам, чтобы мы не напоминали тебе о собственном существовании.
А вы, пылая дружескими чувствами, конечно же, послушались и принялись рьяно выполнять ее приказания.
Хотя, Магистр была права. Лишние напоминания о случившемся только усугубили бы мое состояние, итак не внушающее оптимизм на тот момент. Но не думаю, что не объясни она моим бывшим товарищам по пятерке, что им про меня, так же как и мне про них, лучше забыть, они бы навещали меня каждое воскресенье и слали цветные открытки к Полному Обороту.
— Мне действительно интересно, Палик, — после уже почти неприлично долгого молчания ответила я. Задумалась сама, молчали и парни. Уж не знаю, о чем размышлял Палик, а Линек так увлекся газетой, что отстранился от нас окончательно, как случайный прохожий, заглянувший в переполненную закусочную и подсевший за один столик к шумным незнакомцам. Вроде бы и рядом сидит, а с первого взгляда видно — никакого отношения к ним не имеет и вообще, не очень-то одобряет происходящее.
— Интересно? — нерасторопно проговорил он, словно завороженный, не отрывая взгляда от сухой связки крапивы над входом. — Да, мне тоже. Очень... интересно.
В глазах его опять появились багровые отблески предвкушающего пламени, которое я заметила в нем, как только Кудряш немного отошел от потрясения и начал думать. Вот только о чем? Не хорошо, не хорошо... Видимо, пятерка Файра действительно близка к краху, если уж даже Палик, безобиднейшее (в отношении коварности и интриг, конечно) существо, испытывает такие мощные негативные чувства к людям, которых называет друзьями.
Впрочем, и не мудрено, Файр никогда полностью не справлялся с задачами лидера. Он тащил на себе нудную, монотонную работу, вроде решения бумажных вопросов, периодически срываясь и на недели уходя в некоторого рода запой, если так можно назвать угрюмое ничегонеделание, чем и пользовалась Марика. Честно, я, хоть и не питаю к ней симпатий в силу известных событий, но, думаю, для всей их пятерки было бы гораздо лучше, если б командиром считалась она. Беспардонно влезая куда надо и куда не надо тоже, она точно не упустит лучшие возможности для себя, ну, и для всей пятерки, раз уж ответственность за нее болтается у нее на шее.
Еще лучше для них было бы иметь командиром Кароля, но это, уж извините, не выйдет.
Я сложила руки на стол.
— Палик, это уже давно не мое дело, и я не собираюсь давить, но... У вас ведь что-то случилось? Если это серьезно, нужно обратиться к ХаяТенту или сразу в Старший Круг. Ты должен понимать, во что может вылиться подобная ситуация. — Я пожала плечами. — Вспомни хотя бы мой случай.
И, что самое неприятное, это "нечто", случившееся в пятерке Файра, непонятно каким боком касается и меня тоже.
— Да нет, что ты, все нормально! — рассмеялся Палик. — Но, если хочешь, можешь посмотреть сама. Кстати! Отличная мысль! Наши будут рады тебя видеть!
Угу, конечно! В наземь попадают, как яблоки с ветки, да конвульсивно дергаться начнут от неописуемого счастья.
— Правда, пойдем! — Мастер Метаморфоз аж вскочил на ноги, схватил меня за рукав и потянул на себя. — Что ж я сразу не подумал, а-а-а, из головы все вылетело!
Я ухватилась пальцами за край стола, да еще и каблуками в по упёрлась для верности.
— Палик, меня пугает твой энтузиазм, — чуть более нервно, чем собиралась, выдавила я, косясь в сторону. Конечно, все преимущество на его стороне. Я итак не спортсменка, да при таких-то разных весовых категориях... Но, бездна, куда смотрит это белобрысое нечто с ветром в голове?!
Звякнула чашка.
Мы с Паликом, он с запоздалым раскаянием и пониманием, а я с надеждой, что самой действовать не придется, посмотрели на Линека.
Тот извинительно улыбнулся и поправил тонкими пальцами блюдце.
— Простите.
И вернулся к газете.
У меня внутри шевельнулся приглушенный отголосок злости. Как он вообще до своих лет-то дожил с таким наплевательским отношением ко всем и вся?!
Мы с Паликом переглянулись. Я приподняла бровь, и он, наконец, заметил, что продолжает держать меня за манжету.
— Извини, — быстро отдернув пальцы, словно обжегшись, пробормотал Кудряш. — Я забылся.
Я со скрытым облегчением поправила волосы и, одернув перекрутившийся пояс на талии, села на стул. Сколько раз за вечер мы ни с того ни с сего вскакивали с места? Н-да уж... Мне только кажется, или на нас действительно начинают коситься? Трое в туниках Мастеров, да еще и дерганые какие-то. От таких стоит держаться подальше, ради собственной безопасности. Мали ли чего взбредет им в головы. Особенно в праздник, когда принять на грудь стаканчик другой и вовсе не зазорно.
Я вздохнула, рассматривая своих "кавалеров" сквозь ресницы. Дурной пример заразителен. Сначала один извинился, потом второй, а теперь, что? Моя очередь? Так вот, не дождетесь. Погорячился он, видите ли. А если бы я погорячилась, то потом ходила извиняться в лечебницу для душевно больных, вот так-то. Так что надо учиться себя контролировать.
Только вот сообщает об этом Палику пусть кто-нибудь третий. Уж я-то это делать точно не собираюсь, еще чего не хватало, лезть с советами к человеку, с которым не виделась почти дюжину лет, и в дальнейшем не собираюсь видеться еще дольше?..
Палик, все еще горячась, заказал себе что-то с безумным количеством специй, судя по запаху, доведенное до консистенции горлодёра.
А Линек каков? Вытаскивал меня на прогулку с таким нежным взглядом, с такой робостью, что мне даже неудобно стало, а сам? Отстранился, сидит себе, читает и в ус не дует. Будто меня не существует, а единственный день в году, когда можно открыть газету, именно сегодня, завтра этого точно сделать нельзя, ага. Будто я тут, понимаешь, сама по себе!
Задумчиво потерла лоб. А что, если я его чем-то обидела? Кто его знает, вдруг, он надеялся на, так сказать, приватную обстановку? Ну, конечно. Можно напридумывать себе множество глупостей, но, в самом деле, что я должна была подумать?! Линек был весь такой из себя таинственный и грустный, детство вспоминал, чье сердце не дрогнет от жалости, чья фантазия не развернется в полную силу? Менталиста разве что. Но даже нам в голову приходят глупые мысли, потому как все равно хочется в жизни романтики, не смотря на благо приобретенного и старательно культивируемого реализма.
Тьфу, черт. До чего довели, о романтике думать стала. Только этого мне еще и не хватало для полного набора удовольствий. Мужчины! Как же вы на самом деле похожи на самих себя! — подумала я и хмыкнула.
Настроение, совершенно неожиданно, начало подниматься.
— Слушай, Кудряш, а в этом твоем приглашении нет ничего, — я поперебирала пальцами в воздухе, — этакого?
Палик помолчал и неуверенно поднял на меня глаза.
— В каком смысле?
Я фыркнула. Нет, право слово, он просто неподражаем!
— В смысле коромыслом. Ну, сам что ли не понимаешь?
