— Если бы я ничего не предприняла, то так и так потеряла бы его — большинство линий вероятности предполагало подобный исход. Или мне пришлось бы вмешаться напрямую, чтобы оградить его от смерти. Но подобный вариант развития событий остановил бы его развитие как полноценной энергетической сущности — вера в богов хороша для простых людей, но слепая вера в то, что в любой момент боги придут и спасут тебя, ставит крест на становлении собственной божественности. Так что я выбрала наименее опасный для мальчика вариант — одновременно подкорректировала эволюцию его сущности и поделилась с ним собственной энергией и информацией о контроле и управлении силой. Ничего существенного — вмешательство в пределах допустимого и не слишком сильно повлияет на конечный результат. Думаю, мальчик достаточно силён, чтобы справиться с новыми возможностями своего сознания. Однако в результате моего вмешательства линии вероятностей стали значительно более благоприятны для Дэнни — шансы на его выживание резко повысились. Правда, взамен шансов на выживание его женщин... Но чем-то мне всё равно пришлось бы жертвовать — этот мир слишком сильно сопротивляется моему вмешательству в естественный ход истории. За жизнь моего жреца я расплатилась жизнями его подруг.
— А он догадывается о том, что ты сделала? Корректировка линий вероятностей бесследно не проходит — рано или поздно мальчик, повзрослев и набравшись опыта, обо всём узнает.
— Надеюсь, что нет. Вернее, я практически уверена, что сейчас он ни о чём не подозревает. В будущем, разумеется, он станет достаточно опытен и силён, чтобы разобраться во всём происшедшим с ним, но к тому времени Дэнни, надеюсь, поймёт меня и простит — ведь у меня просто не было другого выхода. А если мои усилия пропадут даром и он всё же погибнет — то и обижаться на то, что я сделала, будет уже некому.
— Что ж, любимая, это твой жрец и твоя жизнь, не буду тебе мешать.
— Спасибо, дорогой... Кстати, ты останешься сегодня с нами? Лури приготовила восхитительный обед, и дочки хотят видеть папу. Кстати, я давно обещала Силь покатать её на настоящем драконе. Она даже подралась с Милой за право оседлать тебя первой!
— Сегодня — останусь, да и дочек покатаю — обещания нужно выполнять. Но потом опять буду вынужден исчезнуть.
— Опять надолго?
— Но ты же хочешь получить не просто личную вселенную, а собственный веер миров? Только наш, и ничей больше — там будем жить только мы и наши потомки. Представляешь — тебе будет открыта целая бесконечность вселенных, и все они окажутся связаны с тобой общими узами, общей пуповиной. Мы будем там не гостями, как здесь, и даже не владельцами собственного домена в чужой вселенной, каким фактически является мир Наты, а создателями, полноценными творцами и владельцами своего независимого ареала мироздания. Наш веер не погибнет, как этот мир, через десятки миллиардов лет только лишь потому, что какому-то древнему демиургу понадобилось провести очередной непонятный эксперимент и задать именно такие граничные условия. Наш веер будет существовать практически вечно — до тех пор, пока живы мы сами и пока существует древо мироздания. Наши потомки будут иметь там силу богов лишь по праву рождения.
— И эти миры будут принадлежать нашим потомкам?
— Только им, любимая!
— Тогда я хотела бы подарить тебе ещё одного потомка... Пусть теперь это будет мальчик!
Глава 9
Подходил к концу пятый год обучения. Дэнни с удовлетворением отмечал, что всё у него складывается просто замечательно — академию он заканчивал досрочно, причём с привилегированным дипломом. Как ему пояснили — он вообще являлся лучшим учеником академии за последние... чуть ли не тысячу лет. Нет, юноша не зазнался от осознания собственной исключительности и не стал смотреть на остальных учеников свысока, но некоторое приятное чувство всё равно грело его душу. Он называл это чувство гордостью. Привилегированный диплом являлся не единственным жизненным приобретением юноши — за время учёбы он успел обзавестись настоящей семьёй, состоящей из двух любимых и любящих его жён, а также очаровательного сына. Керт, который скоро должен был праздновать свой первый день рождения, радовал родителей своей одарённостью — он, практически пропустив этап ползания, уже делал свои первые, пока неуверенные, шаги, и вовсю учился говорить. Пока, правда, получалось это плохо, но словарный запас мальчика быстро рос. Обе матери, и родная, и сводная, души в нём не чаяли, всё свободное время, каждую свободную минуту играясь с ребёнком и балуя его. Избаловать Керта, впрочем, женщинам в любом случае не удалось бы — как только мальчик начал вставать, говорить и, бросив грудь, перешёл на обычную детскую еду, ребёнка сразу же, как и было заведено в империи, забрали в специализированную клановую школу для малышей, где с ним стали заниматься лучшие преподаватели. А в семью Иния забирала сына на выходные.
Очередные выходные, которые Дэнни привычно проводил в семейном кругу, готовясь к досрочной сдаче ещё одного экзамена, встретили его непривычной тишиной — сына Иния из клановой школы не привезла. На недоумённый вопрос — что случилось, — женщина ответила:
— Ничего страшного, обычная простуда. В этом возрасте дети часто болеют.
— И как их лечат? — задал встречный вопрос Дэнни.
— В клане созданы специальные медицинские центры для малышей, в которые и помещают заболевших. Без этих центров смертность среди детей была бы не ниже, чем у неклановых — у тех вообще до года не доживает чуть ли не каждый второй. Да и в дальнейшем продолжают умирать, пусть и не так часто. Кстати, до старости из неклановых вообще доживают единицы.
— Неужели смертность в империи настолько велика?
— Среди неклановых? Так они вообще плодятся, как тараканы, и если бы не высокая смертность, то уже давно заселили бы все галактики империи.
— А от чего же они умирают?
— Причин масса — плохая пища, плохие жилищные условия, тяжёлая работа, множество болезней, в том числе и условно смертельных, от которых клановые застрахованы поголовно, но у неклановых на дорогостоящее лечение и профилактику заболеваний нет денег. Впрочем, тебя подобная информация волновать не должна — клан не даёт своих людей в обиду и тщательно следит за их здоровьем. Случаи смерти детей и молодёжи среди клановых единичны. Это такая редкость, что каждый подобный случай подлежит специальному расследованию. Мы же не животные и не неклановые, чтобы плодиться без конца. Не каждая женщина из клановых соглашается на рождение второго ребёнка, а троих детей у нас имеют лишь женщины, добившиеся в клане определённого статуса. Если мы будем позволять себе такую роскошь, как детская смертность, то кланы вскоре прекратят своё существование по причине поголовного вымирания. Так что вся мощь клановой медицины стоит на страже здоровья нашего ребёнка. Тебе не о чем волноваться, милый.
— Хорошо, если это так. Ты меня успокоила...
Но самому Дэнни спокойствия этот разговор не добавил — юноша открыл для себя новую, неожиданную грань имперской жизни. Оказывается, гарантом здоровой и благополучной жизни для его малолетнего сына являлась вся мощь имперской медицины — без неё никто не мог гарантировать, что мальчик не заболеет или, не дай создатель, не умрёт от какой-то неведомой болезни. Оканийцы, достигнув небывалых высот в медицине и свято уверовав в её исключительные возможности, оказались слишком слабы и беззащитны перед необходимостью самостоятельного выживания, случись вдруг какая-нибудь катастрофа, оставившая рядового имперца без помощи квалифицированного медика. Как тут не сравнить Оканийцев с привыкшими выживать самостоятельно его соотечественниками, крепкими, закалёнными и с сильным иммунитетом? И куда он тогда собрался тащить своего малолетнего сына, не имеющего здорового иммунитета даже к имперским болезням, не говоря уже о болезнях другого мира? Керт являлся обычным имперским ребёнком, не готовым к самостоятельной жизни в мире Наты, где иммунитет к большинству опасных болезней передавался ребёнку с молоком матери. К тому же здоровье лиярских детей укреплялось соответствующими тренировками, которых здесь, в империи, Керт был лишён. Перед Дэнни встала очередная задача — до того, как вернуться с жёнами и сыном домой, ему было просто необходимо получить азы медицинского образования, достаточные для диагностики и лечения основных детских болезней. Тут ему могли помочь только Камэни — лучшие медики в империи. А, значит, предстояло ещё раз обратиться за помощью к матриарху...
Матриарх Камэни приняла Дэнни достаточно быстро — всего несколько дней прошло с момента подачи заявки в секретариат, и вот уже юноша сидел за чайным столиком в кабинете матриарха, пил ароматный миасский чай и рассказывал о своей жизни и учёбе. Вскоре его повествование подошло к концу, и женщина, до этого внимательно слушавшая рассказ, задала вопрос:
— Значит, ты планируешь в скором времени закончить учёбу и отбыть на родину?
— Да, госпожа, я уже всё решил. Академию я скоро закончу — от получения диплома меня отделяет всего несколько кун. Задерживаться в Окании больше, чем необходимо, я не планирую — меня ждут в Лияре.
— Что ж, этого следовало ожидать. Все твои соотечественники рано или поздно возвращаются на родину. Ты планируешь вернуться домой один?
— Нет, я забираю с собой свою семью.
— Под семьёй ты, надо полагать, понимаешь Инию и Нику?
— И ещё своего сына Керта. Как раз ради него я хотел попросить вас о помощи.
— По поводу твоего сына мы ещё поговорим. А сейчас ответь мне на один вопрос, мальчик — ты делился своими планами на будущее со своими жёнами?
— Нет, госпожа.
— Почему?
— Не вижу смысла. Всё равно от их желания ничего не зависит — женщина должна следовать за своим мужчиной везде, куда бы тот ни направился. Так что альтернативы проживанию вместе со мной на Нате у моих жён нет.
— У них может быть другое мнение.
— Это уже не имеет значения — они вышли за меня замуж. Пока гражданским браком, но скоро мы оформим наши отношения официально. Никто силком их в семейную жизнь не тащил — сами решили. У нас главный в семье — мужчина, а женщина обязана подчиняться и везде следовать за ним.
— Но сейчас-то ты живёшь не там, а здесь. Да и твои жёны родом из Оканийской империи, и, сильно подозреваю, даже не догадываются о царящем на твоей родине патриархате — у нас традиции совершенно другие.
— Повторюсь — они могли узнать об обычаях и традициях моей родины до свадьбы, для этого у них имелись все возможности. Теперь они мои жёны. Одна из них уже подарила мне ребёнка, вторая — тоже скоро родит. Им придётся смириться со своим новым статусом.
— Иния вряд ли согласится с твоим решением.
— Возможно, госпожа. Но она первая сделала шаг к нашей совместной семейной жизни. Она первая назвала меня своим мужчиной и легла со мной, она сама родила от меня ребёнка. Я не настаивал на брачных узах, это была исключительно инициатива Инии.
— Ты ещё скажи, что она тебя заставила!
— Нет, госпожа. Всё произошло по взаимному согласию. Мы любим друг друга и я счастлив, что всё сложилось так, а не иначе. Я счастлив иметь такую жену, как Иния. Я люблю и её, и нашего сына. Но сообщать ей о том, что по окончанию учёбы я заберу её и Нику с собой в Лияру, я не буду. Кстати, на нашей свадьбе обе моих жены поклянутся всегда и везде быть со мной. В горе и в радости... Так что их переход в мой мир будет просто исполнением данной клятвы.
— Не слишком хорошо начинать совместную семейную жизнь с обмана, но тут я тебе не советчик. Возможно, принятое тобой решение действительно оптимальное — ты не останешься здесь, а Иния по доброй воле никогда не откажется от имперского престола. Очутившись в другом мире, Иния, разумеется, придёт в бешенство, но, немного остыв, возможно, смирится — ведь самостоятельно, насколько я понимаю, вернуться обратно она не сможет.
— Совершенно верно. Путь обратно для неё смогу открыть только я.
— Тогда предлагаю вернуться к основной причине твоего появления — твоему сыну. Полагаю, она связана с твоим скорым отбытием на родину?
— Да, госпожа. Недавно я был неприятно поражён, узнав, что здоровье оканийцев сильно зависит от возможностей имперской медицины. Без медицинских услуг у моего сына велика вероятность заболеть — присущего каждому жителю моей родины здорового иммунитета у него нет. Возможен даже смертельный исход.
— Вот и ещё одна причина оставить Инию с ребёнком в империи.
— Или обучить меня основам целительства. Тому, что необходимо для лечения детских болезней. Хотя бы минимальный набор информации.
— Хочу сразу же тебя разочаровать, мой мальчик. Обеспечить тебя необходимым оборудованием и реагентами несложно — этого добра у нас хватит, пожалуй, на целую империю, а, возможно, и не на одну. Но обучение даже основам медицины — дело не только чрезвычайно трудное, но и достаточно долгое. Десятки сол наши дети изучают основы, чтобы иметь лишь самое общее представление о масштабах того, чем им придётся заниматься. Более-менее квалифицированными специалистами становятся не ранее, чем через несколько циклов напряжённой учёбы.
— У меня нет возможности столько времени изучать медицину, госпожа. Всё, чем я располагаю — это несколько кун, в течение которых я буду досдавать экзамены в академии. Возможно, я смогу выделить ещё один-два куна, но не больше. За это время я должен узнать всё, что мне необходимо для лечения собственного сына, если он вдруг заболеет.
— Это невозможно. Ты не представляешь, о чём просишь. Объём информации, который ты должен будешь изучить, будет больше, чем уже освоенный тобой в академии. А ведь ещё необходимы практические занятия, в которых твоя идеальная память тебе никак не поможет. С какой бы скоростью ты ни усваивал подаваемую информацию, скорости протекания физического процесса это не изменит. А без практики голая теория далеко не так эффективна, если не сказать — бесполезна. Ты пойми — у многих болезней схожие симптомы, а распознать истинную болезнь крайне необходимо, от этого зависит назначаемое лечение и тип применяемых препаратов. Неправильное лечение может не просто навредить, но даже привести к смерти пациента.
— Вам виднее, госпожа, ведь вы, как никто другой, лучше всего знаете то, о чём я прошу. Но я обратился к вам за помощью, понимая, что если мне не помогут Камэни — не поможет никто. Госпожа, только знания Камэни помогут сохранить моему сыну жизнь в другом мире. Он не имеет иммунитета к нашим болезням и не имеет необходимой подготовки, чтобы этот иммунитет приобрести.
— Так оставь его тут, в империи.
— Вместе с Инией? Тогда я потеряю и жену, и сына.
— Мальчик мой, а ты никогда не думал, что твоё решение — это позиция собственника? Позиция эгоиста? Моя жена, мой сын... Ты говоришь так, как будто они принадлежат тебе. А ведь у них есть своя жизнь, распоряжаться которой самостоятельно они имеют полное право.
— Пусть я собственник, госпожа, но мои жёны уже выбрали свой путь, когда выходили за меня замуж. И это не обсуждается. Вас я прошу об одном — помогите Керту. Медицинское оборудование, секретные знания, клановые методики — дайте мне то, что позволит Керту выжить в моём мире. Так что вы ответите по поводу моей просьбы? Слово "невозможно" я уже слышал, и меня оно не устраивает. Мне необходимо сделать так, чтобы мой сын выжил, переместившись со мной на мою родину. Вы мне поможете в этом?
