— А тебе?
— Что мне?
— Тебе-то нравится?
— Не знаю. Раньше нравилось. А сейчас Витьку понесло.
— Как это понесло? Я слыхала, что ты чуть не постреляла всех подряд? — без ехидства, очень участливо спросила старуха. Это остановило начавшую было закипать Ирку. Она не обязана отчитываться перед всеми подряд. И у нее своя голова на плечах.
— Он у меня йогурты спер и Верке отдал — неожиданно сама для себя ляпнула Ириха.
— Невелика потеря — рассудительно заметила старуха — но я тебя понимаю.
— И рожать я вот так здесь боюсь. Ну то есть не то, что рожать, а за ребенка... То есть как с ним потом тут...
Старуха кивнула, задумчиво взяла печенюшку, глотнула чаю из блюдца.
— Дороги до московской не только через деревни идут. Хотя сейчас не знаю какие есть, какеи все уже. Раньше-то на телегах ездили, а нынче трелевщики и лесовозы. Раздолбано сильно.
— Пешком далеко будет.
— А если на мотоцикле твоем? Он ведь и по тропинке проскочит. Глянуть, что там на дороге — может шоссея и проезжая? У нас тут ничего кроме леса дельного нет, может, там-то они лучше отбились? Может, там они по-людски живут? — с надеждой выговорила бабка.
— На мотоцикле? — удивилась Ирка.
— А что, ты на нем уже ездишь привычно. Быстро до шоссе и обратно. А там бы и помозговали. Сахар у нас через полгода кончится. Соли хватит до Нового года самое большее. На лошадке-то совсем бы лучше было, но где ж сейчас лошадку взять. На велосипеде — далеко, да и устанешь. Варька — покойница, почтальонша наша тут на мопеде разъезжала, вот кто все тропки знал.
— И что потом?
— Как что? Видно же — проезжая дорога или нет. Если проезжая — значит люди ездиют. А там где люди — там и роддома.
— Вам-то чего хочется? — не утерпела Ирка.
Старуха пожевала сухими губами и очень просто сказала: 'Жить. Всего — навсего. А голодухи я за свою жизнь натерпелась. Думали с моим-то пожить себе в радость на пензии-то, так вы страну уронили'.
— Как это мы? — удивилась Ирка.
— Ну не мы же. С нас-то чего взять, с деревенщины. Мой-то с войны вернулся — одна нога короче другой, а справный был мужик, страну вишь удержал. Ладно уж. Если там люди живы остались — так и сахарку у них можно достать и соли. Ты-то без соли и сахара не жила, а мне довелось. Не охота снова повторять.
— А если там такие же креативщики, как дизайнеры эти покойные?
— Так осторожно надо, без нахальства. Пока только одним глазком из-за куста глянуть. А?
Мысль была соблазнительной. И просочиться по лесу — тропинкам и лесосекам в общем-то было можно. Опять же до Крестцев и Валдая тут было километров по сорок, если по дорогам. А напрямки — ближе выйдет. Вполне дня хватит. Могут дохляки встретиться, конечно, причем резваки, а то и мутант. Но с другой стороны тут по лесам и раньше народу было раз-два и обчелся, потому и зомбаков вряд ли много наберется. От шустряка на мотоцикле шутя удрать можно, да и не гоняются шустряки долго. Опасность конечно есть... Но когда Ирке чего-то хотелось — плевать она хотела на всякие опасности.
Старуха, правда, отрезвила немного Иркин порыв, предложила прикинуть, что с собой брать и тут же удивила Ирину предложением забрать с собой Сюку — мелкую собачонку, которую Мелания Пахомовна прикармливала.
— Сучонку-то эту зачем? — удивилась Ирина.
— Для компании — рассудительно ответила бабка.
— Так я туда и оттуда — мигом обернусь, за несколько часов.
— Нет, так не годится, это не прогулка. Потому и оружия с собой возьми и еды дня на три, и спальник на всякий случай, да и собачонка пригодится — она дохлятину верхним чутьем чует, глядишь и выручит.
— Зачем так-то собираться? Не на год же дерну!
— Удивляешь ты меня. Лес — он серьезных любит, не шелапутов. Мало ли что случится. Я и то бывало плутала тут, хотя давно здесь живу, да лешак хитрый. Дорог не знаешь, я тоже тебе не советчица, придется наобум святых переть. Промахнуться — то не выйдет — тут мимо железки и шоссе не прмахнешься. А вот потерять времени можно много.
Ирка призадумалась, но вынуждена была согласиться. И решила не тянуть — завтра и прокатиться.
* * *
Утро такое серенькое выдалось, с легким даже дождичком. Газ все же кончился в баллоне, пришлось на сухом спирту чайник греть, хорошо не так давно разжился цельным ящиком этого добра, вот и пригодилось. А газ я, наверное, через больницу поменяю, там эту газовозку проще всего будет отловить. На утренний развод мне сегодня можно не ходить, сегодня я гостя заморского пасу.
Вчера его потрошили в милиции, а потом попал он в лапы к Кабановой, она специально в больничку заскочила — и с подружками полялякать и уточнить насчет заокеанских морфов. Ну, я по обмолвкам клиента уже понял — в принципе одинаковые формы морфирования что тут, что там. Вот сегодня мне его надо в разведотдел доставить, уже дергали оттуда.
Выглядит пациент куда лучше, аж приятно. Как и ожидалось, офтальмолог ничего не обнаружил, так что мой диагноз остался в силе. Потому я пошел к машине, а пациент поскакал (ну то есть пока, по его мнению я видел, он шел степенно, а потом дернул чуть не вприпрыжку, так к корабельщикам своим рвался).
Ждать мне его пришлось недолго. К слову даже и не признал его сразу, когда он все же вышел, все же не зря встречают по одежке, солидно смотрится он в своем наряде. Опять снисходительно поглядел на Фрейю, расположился на сидении, причем не слишком сильно уже спину оберегая. Значится, едем к тверякам и на корапь? Отлично. Опять выдаю ему таблетки, опять предупреждаю, чтоб не пил ни грамма. ГАМК-то этот тоже ведь оксибутират, потому алкоголий никак употреблять ему нельзя. Таблетки заглатывает как дракон, без воды, нотации уже привычно пропускает мимо ушей. Но вроде он из тех, кто слово держит, да и я пока с ним рядом буду.
— Тренировались? — преподавательским строгим тоном спросил пациент, указав на взглядом на повешенный мной на поясе Глок.
— Да, вчера, как выспался. Вроде бы привык — достаточно ловко соврал я.
— Тогда сами решайте, как пострелять выберемся, я в любой момент, сами понимаете, готовый.
— Картинка не двоится? Спали хорошо? Как спина? — перехватил я инициатиыу.
— Нет, не двоится. Выспался, отдохнул, спина почти не болит... и глаза на месте, вроде. Починился, похоже — заливает мне баки пациент. Хотя вижу, что динамика явно положительная.
— Спина болеть должна еще, вообще-то — на всякий случай просвещаю я пациента.
— Я к боли дубовый довольно. Всю жизнь такой. Так как сейчас болит, так это даже не серьезно, спать-сидеть не мешает — и ладно. И просто легче стало, за что большое человеческое спасибо — довольно искренне у него это получилось. Может и впрямь так и есть.
— Ладно, — сказал я ему: — Давайте съездим к тверским, поищем их начальство, а потом надо будет с одним товарищем моим встретиться, он взялся, вроде бы, про ваш груз поговорить. (Тут я спохватываюсь, что не стоит обещать многого, мало ли что). — Может и получилось у него что-то. У него всегда что-то такое получается... с разными последствиями.
Мельников немного странно на меня посмотрел, но я уже сделал морду ящиком и мы поехали. Любоваться моим чеканным профилем пациенту быстро наскучило, и он с живым интересом наблюдал обычную утреннюю жизнь городка.
То, что к тверякам мы приехали опять впустую, я понял сразу — техника тверская стояла вся. Кроме командирской барбухайки, а это, на мой взгляд, говорило о том, что ребятки уже по делам умотали, а тут конвой остался. Не знаю, обратил ли внимание на это пациент, но он все равно потопал в гостиницу, ладно его дела.
Фрейю я утомить не успел, но отсутствовал Мельников довольно долго и пришел задумчивым. Щена только-только разгулялась, потому когда я ее запихивал в салон вертелась как восьминогий шестихвост, в машине, наконец, угомонилась. Покатили к корабельщикам, где пассажир радостно удивился — рядом с судном стоял на берегу весьма пендрючистая машинка-грузовичок, если и не вездеход, то уж всяко повышенной проходимости. Симпатичная такая машинешка, на манер нашего шестьдесят шестого ГАЗа, шишиги. Явно тоже шишига, но заморская.
На этот раз пациент опять же не слишком задержался, спустился со своего корабля таща здоровенную сумку-колбасу, вроде у американских военных эта неудобная фигня на манер рюкзака служит. Не без усилия закинул в кабину своей заморской шишиги, потом подошел к нам. Интересное кино. Вид у него был задумчиво— сосредоточенный. Явно есть мысль и он ее думает. Интересно — какая?
— А теперь куда собрались? До Москвы самостоятельно? — не без подначки осведомился я. Больно уж он сумку свою решительно в кабину зашвырнул — и кстати почти не поморщился — действительно спинка подживает.
— Нет, не собрался, так что делать дальше — подсказывайте, я в озадаченности. Мне нужен бы временный пропуск в город, еще мне нужны местные деньги, а следовательно место, где я могу быстро обменять на них хороший товар — отрапортовал Мельников строго придерживаясь принципа 'дайте тетенька водички попить, а то так жрать охота, что переночевать негде, да и не с кем'.
— Полиэтилен с этим... кевларом? — уточнил я.
— Нет, это быстро не продашь, — с явным сожалением ответил он: 'Дробовик продам хороший, а то пока расторгуюсь, я себе здесь бутылку пива купить не смогу'.
— Вам нельзя пива — кстати напомнил мой лекарский менталитет.
— Да хоть квасу, — явно разозлился пациент.
— И стоит ради этого отдавать полезную вещь?
— Стоит, стоит, — уверенно подтвердил пациент: 'Если я из-за того, что в кармане ни шиша, попаду в глупое положение, то могу больше потерять'.
— Ну, это реально если вы только с дамой свидание назначили.
— Да сщас, с дамой, — отмахнулся пациент: 'Вот случись с покупателем на весь товар дело иметь, надо за обед заплатить, а мне придется задумчивое лицо делать. И как он обо мне подумает? Что за партнер, который сначала сделку на миллион обсуждает, а потом покурить и на метро мелочь стреляет? Мелочи, мелочи губят работу'.
— Упертый вы, — признал я: ' Хороший хоть дробовик продать хотите?'
— Очень. 'Бенелли Нова Тактикал', мало стрелявший, с запасом патронов.
— А вам что, не нужен?
— Если честно, то не слишком. Я один, оружия много, есть другие виды, которые я предпочитаю.
— Потом понадобится, жизнь вон какая — выдал я чертовски оригинальную и свежую мысль.
— Если честно, то воевать дальше я не собираюсь, и охотиться на мутан... морфов тоже не планирую. Я, вообще-то, представитель сословия купеческого, до Песца коммерсантом был, и никем другим становиться не планировал. Доберусь до места и начну себе место под солнцем искать. Не получится там — приеду к вам сюда. Не получится здесь — получится где-нибудь еще. А просто так башкой рисковать не хочу, и запас везения уже иссякает, чувствую, и нельзя мне, семья у меня. Жена, дети, родственники. Никак нельзя.
— Ага. И гуси бойцовые, как сказано было раньше. Ну... не знаю, давайте так: если ружье действительно такое хорошее, то мы его у вас на команду нашу выкупим. По честной цене, потом на базаре проверить или спросить можете, не знаю я на такие дудки цены.
— Команду? В больницу, что ли? Что-то я там ружей не приметил — засомневался пациент.
— Я в больнице эпизодически, к дежурствам привлекают, врачей не хватает, а так у нас с Первого дня что-то вроде охотничьей команды сложилось, на самоокупаемости. И я при ней и медиком, и бойцом, наверное. Неплохо вообще-то, вроде условной независимости получается, но и обеспечиваем себя почти во всем сами. Так что может и вправду нам ваш 'бенелли' нужен? Вы не думайте, я в оружии разбираюсь более или менее, знаю, что это такое — разъяснил я ситуацию.
— Если вам на пользу, то я только рад буду, — почесал в затылке Мельников: 'Только мне быстро надо, потому что деньги для второй части новостей нужны'.
— Это какой? — насторожился я.
— Мне бы номер в гостинице оплатить, хочу туда переехать.
— Из больницы?
— Хотя бы пока не поймаю командира тверского конвоя. Его вообще не застать, пропущу — застряну. Потом не удержусь, сам попрусь и нарвусь на проблемы, да и машину туда на стоянку определить хочется, добра много в кузове, а там охрана, похоже — начал печалиться пациент.
Ну, такое в общем понятно, он к семье прет как торпеда, больница ему досадная, но необходимая задержка. Думает-то он о другом. Впору пожалеть сиротинушку. Детинушку-сиротинушку. С другой стороны койка освободится, тоже хорошо, пустовать не пустуют, желающих в больнице полежать масса. У нас еще и кухня хорошая, так что для граждан сплошная экономия, кормят пациентов за счет города, такой вот социализм развели...
— И последнее, — вывел меня из задумчивости голос пациента: 'Мне бы временный пропуск получить для передвижения по городу. Экипаж уже обеспечен, один я здесь на птичьих правах. Как это сделать?'
— Проще некуда, в комендатуру надо заехать, — пожал я плечами: 'А зачем вам?'
— Затем что всякое случается, я если случится, то я до первого патруля.
— Ох-хо-хо, суетливый вы какой попутчик. Знали б вы, сколько я народу перевидал, который, чуть-чуть не долечившись, самую малость до конца лечение не доведя, огребал Настоящие Проблемы на старые-то дрожжи. Всем кажется, что вот дела обстряпаю — и залечусь от души на все сто процентов. А дорого яичко в Христов день. Ладно, вам жить, я предупредил. Поехали к Ильясу.
— Это кто? — осторожно осведомился Мельников.
— Это — Ильяс, — проинформировал я максимально доходчиво своего подопечного.
Колонной в две машины добрались до 'Константина', оплатил я его расходы, считай остался у меня не кошелек, а пустой мешочек. Торжественно поставили его 'Ивеку' к тверским бронезаврам, поехали дальше. Не готов я был к тратам, неожиданно вышло. Хорошо еще в комендатуре все бесплатно и дежурный был хорошо знаком — я его дочке диагноз аппендицита поставил. Пока про дочку болтали, он пропуск Мельникову накорябал. Попутно предупредил по-свойски, что охрана с форта Риф нынче ночью у себя на периметре грохнула шустера, а в городе было замечено и ликвидировано стандартное — несколько зомбокрыс и зомбособака. Вот поди ж ты, чистим-чистим — и не мы одни, а все откуда-то нежить лезет и лезет.
А скоро и Ильяс объявился. Место встречи согласовали — кафешку его жена сорганизовала, благо бесхозная оказалась послеизвестных событий. Еще и Красу туда уговорила пойти поработать на лето. Мы там часто обедаем — готовят как для своих, ну вообще-то и впрямь для своих, чего уж.
— В кафешку поехали, там и отобедаем заодно, — информирую пациента. Тот смотрит очень выразительно, потому добавляю для успокоения мятущейся его души: 'Да разберемся мы с деньгами, не нервничайте так, у вас все равно в больнице одежда в залоге. Поехали, поехали, только Фрейю по пути домой закинем, нагулялась уже.
По всему видно, что доводилось Мельникову бывать и в более престижных заведениях, вид у него был этакий 'король в изгнании', но ухом не повел, сел на скрипнувшее под его весом креслице. Я с некоторым ехидством заказал себе пива, скорее для того, чтоб посмотреть на реакцию — обещал пациент не пить, вот как себя поведет? По его тоскливому взгляду, как у собаки, которой на нос положили сосиску и запретили ее лопать, понял, что тут как обычно у людей бывает — вот раз запретили именно это — больше всего именно этого и охота. По фигуре то явно заметно, что не пивной фанат, но вот запрещать ему явно не запрещали давно уже ничего. Все же он мужественно отказался от пива, хотя явно хотелось отчаянно, но попросил минеральную. Взяли жареную картошку с мясом и салаты. Картошка тут у них не фри и не вареная обжаренная, а жареная по — настоящему. Салат тоже простейший, капуста с морковью под подсолнечным маслом, мне такие еще памятны по студенческим столовкам советских времен, называлось все это 'салат витаминный' или что-то в этом духе. И все вкусно очень. Судя по тому, как Мельников хмыкнул — салат ему тоже знаком по стародавним временам. Попробовал — и удивился: 'Странно, я несколько раз такой салатик для себя делал — и по вкусу не то получалось совершенно. А тут — как в молодости'.
