Ссср без Средней Азии

Румынская армия ударила в тыл немецким частям и открыла дорогу советским и иранским войскам. Болгарская армия тоже поспешила принять участие в антигитлеровской войне. Арест Муссолини вывел из войны Италию, более того часть итальянских дивизий начала воевать с немцами. Иранские моторизированные колонны промчались по Румынии и Болгарии, после чего вошли в Грецию, Югославию и Венгрию. Беляев опять требовал соблюдать темп.

Уже через несколько недель вся южная группировка немцев была изолирована на отдельные группы и потеряна для Рейха. Одновременно советские армии провели операцию по разгрому растянувшейся группировки армий Центр и Север. Удар с юга на север в Польшу практически изолировал немецкую армию от собственно Германии. Советские армии безнаказанно кромсали и уничтожали оказавшиеся в окружении войска, а Германия ничем не могла помочь, так как все резервы сжирал южный фронт. Иранская армия прорвалась в Венгрию и Австрию, где завязались упорные бои. С потерей румынской нефти и польских заводов по производству синтетического горючего немецкая армия по сути лишилась мобильности, скудных запасов хватало лишь на оборонительные операции. Немецкая пехота пылила по дорогам Европы под бомбами союзной авиации. Всем было понятно, что Рейху конец. Генералы попробовали укокошить Гитлера, но попытка провалилась. Англия и США поняли, что Рейх вот вот рухнет и в срочном порядке высадились в Нормандии. В ситуации, когда кругом сплошные бомбёжки и отовсюду наступают враги, а не хватает практически всего для армии, Германия уже к 1944 году была поставлена на колени и генералы, повторно произведя переворот, сдали фюрера и его окружение, а также открыло фронт. Эсесовцы не смогли выдержать удар превосходящих сил врага и попросту рассыпались. Наличие большоего количества моторизованных частей позволило Ирану захапать под зону оккупации всю южную Германию, Австрию, Венгрию и даже территории западной и центральной Германии, куда их части добрались быстрее англичан и американцев.

Иранская армия растянулась по дорогам СССР, Турции и даже по морям. СССР оказался один на один с бывшими союзниками в Европе.

Далее, по договору должны были добить Японию. Иран, как мог, играл на руку итальянцам. Британия требовала, чтобы иранцы убрались из Греции. В ответ иранцы потребовали, чтобы британцы и американцы убрались из Италии. Дошло до того, что иранцы ратовали за сохранение довоенных колоний Италии в африке. Но тут уж все возмутились и указали шаху на место. Американцы и англичане были очень недовольны. Джунаид-хан решил проблему просто и эффектно. Все оккупированные территории передал СССР и свои войска вывез в Азию.

Однако в победной эйфории иранцы зарвались и решили заявить о себе как о великой державе. Части Эрна и Беляева ещё только возвращались в Иран, а военные уже подготовили операцию "Джин".

Как уже говорилось, создать нормальную дальнебомбардировочную авиацию иранцы тужились, но результаты были аховые, все средства ушли на реактивные истребители и штурмовики, которые в воздухе жрали горючку со страшенной силой и соответственно могли воевать считанные минуты. Единственный аваносец был повреждён. Но иранские инженеры решили проблему доставки оружия на дальние расстояния оригинально. Взяв за основу старые добрые гидросамолёты и довоенные разработки в этой области, они часть гидросамолётов переделали в летающие топливные баки, заполнив всё пространство их гондол за исключением кабин пилотов топливом. А остальные гидросамолёты и переделывать не стали, просто бомбардировщики приспособили для перевозки биологического оружия.

Про ядерное оружие иранцы пока не имели информации в необходимом количестве, поэтому решили поставить себя в ряд великих держав посредством оружия биологического. Женевский протокол 1925 года о запрете применения биологического оружия иранцы не подписывали. Их гидросамолёты смогли решить проблему с доставкой оружия массового поражения. Дозаправка происходила в открытом море с гидросамолётов переделанных в топливозаправщики.

Не было взрывов авиабомб над японской землёй, из моросящего дождичка появлялись самолёты и пролетая на низкой высоте высыпали мешки с блохами и мухами, заражёнными чумой. Водоемы заражали холерой и сибирской язвой. После столь мерзкого дела все самолёты разворачивались и ложились на обратный курс.

Если в Китае от применения Японией билогического оружия ориентировочно умерло от 450 до 500 тыс. человек, то на японских островах, где населению и деваться то было некуда, эпидемии стали гулять со страшной силой. Скученность и антисанитария в городах Японии делали своё чёрное дело. Большие острова подверглись заражению, а вот маленькие островки почти и не пострадали от атак. Островное положение Японии дало иранцам повод предполагать, что на материк зараза не распространиться.

Иранцы ещё несколько раз совершили налёты, распыляя возбудителей болезней скота и другие пакости, пока японские ПВО не начали настоящую охоту за гидросамолётами. Разведка доложила об активизации сил ПВО и больше налётов не делали, а операцию "Джин" посчитали успешно завершённой. Оружие было опробовано в деле и сухопутные войска стали готовиться к рывку на восток. В Китай прибывали в первую очередь воздушные армии. Которые сразу используя превосходство, начали завоевание неба. Однако сама война уже стала настолько непопулярна, что войска прибывающие с запада почти поголовно демобилизовывались. Добровольцы составляли меньшинство. Армия Ирана стремительно скукоживалась, как сдутый шарик. Да и экономика спешила выйти на гражданскую продукцию. В этой ситуации вести развёрнутые боевые действия как в Европе иранцы не могли. Была провозглашена "Большая война малыми силами". Суть её сводилась к ведению войны силами прежде всего китайской армии. Но война отныне должна быть победоносной. Армии Китая усиливались вооружением и военными специалистами. Несколько добровольческих мобильных дивизий ветеранов сводились в экспедиционный корпус и должны были наносить мощные удары и отсекая, уничтожать отдельные японские части. Причем, оружие китайцы получали вновь как коммунисты Мао, так и гоминьдановцы. "Кто воюет, тому и оружие". С этим принципом Мао был знаком. Теперь коммунисты сразу отправили часть своих вояк в соседний Иран для обучения на бронетехнику. Гоминьдан с этим запоздал, ориентируясь на англо-американский блок.

Также были дополнительно развёрнуты на китайской территории военные госпитали и начало завозиться продовольствие. Вскоре коммунисты воевали в форме иранской армии. Надо же было девать куда-то громадные запасы обмундирования. Его и сбагрили китайцам, благо размерчики маленькие им подходили.

А в СССР происходила настоящая мешанина и всё из-за персов. Большинство зеков из ГУЛАГа не получили подданства иранского шаха и получалось остались гражданами СССР. Теперь они были в большинстве своём награждены, в том числе советскими орденами, их семьи были подданными шаха, а сами они оказались демобилизованы в Европе. С одной стороны враги, а с другой стороны кровью искупили. И таких были целые дивизии и они обивали пороги советских военных комендатур по всей Европе, а многие не определились куда им возвращаться в Союз или попробовать начать новую жизнь в Иране.

Ещё один пласт были бывшие советские военнопленные, которых иранцы сумели вывезти из концлагерей в 1942 году. До 1944 года они пахали на советских эвакуированных заводах, а в 1944 году заводы начали вывозить опять в СССР, а вопрос с военнопленными и их статусом встал перед советским правительством. Часть из бывших военнопленных хитрые иранцы успели завербовать в дивизии добровольцев в Китай. Часть обзавелись семьями и осели в Восточном Туркестане. Но и это было не всё. По всей территории СССР бродили неприкаянно иранские раненые, выписывавшиеся из госпиталей СССР. И такая же волна выздоравливающих брела по Азии в обратном направлении из госпиталей Ирана в СССР. А были ещё и такие, кто в годы войны оказались в советских частях или наоборот иранских. И виноваты тут были сами советские военачальники, которые не раз наплевав на приказы заграбастывали себе иранские пополнения, а потом прибившиеся "персики" продолжали воевать в подразделениях советской армии. Многие и разговаривать по-русски не умели и вскоре отзывались на Иванов, Вась и Дим. Путаница была страшенная и органы, пока шла война, закрывали глаза на безобразия и лишь время от времени проводя карательные рейды по выявлению "персиков" в частях. А были ведь и русскоязычные "персики" из бывших белоэмигрантов, которые целенаправленно пытались смешаться, чтобы вернуться в Россию. Короче в 1944 году НКВД была поставлена задача провести тотальную проверку победоносной РККА и почистить её от иностранного элемента.

— Имя?

— Карабек.

— Национальность?

— Не знаю.

— Как так?

— Папа киргиз, мама из казахов, а жили среди тувинцев.

— А где жили постоянно?

— Нигде не жили постоянно, начальника, мы кочевники.

— Где кочевали?

— Где травы много там и кочевали.

— Не темни. По СССР кочевали?

— Кочевали маленько.

— Очень хорошо, а паспорт у тебя есть? Документы?

— Нету.

— Значит не иранцы вы и не советские. По Китаю кочевали?

— Кочевали по Синцзяну и в Иран заходили, там границы практически нету, можно спокойно стада гонять.

— Тебя в армию, где брали?

— Обижаешь начальник, я добровольно в армию пошел в 1940 году, я же джигит.

— А в чью армию?

— Сначала в коалиционную, а потом в иранскую, но воевал в китайской до 1942 года, а в 1942 году нас под Сталинград бросили.

— Да, прошлое у тебя тёмное.

— Ой тёмное начальник, сам не знаю чей я. На фронте тоже начальники то персы, то афганцы, то казахи, то русские.

— Как попал в советскую дивизию?

— В 1943 году под Ленинрадом у нас цыган командовал, вот он почти всех русскому капитану и проиграл и снайпера, и миномётчиков, и нас пулемётчиков, и автоматчиков.

— Как в карты проиграл? — у чекиста лоб покрылся испариной.

— Да списал всех в убой, ему новое пополнение прислали, а русский капитан нас под другими фамилиями вписал, у него после атаки мало солдат осталось, а подкрепления не подвозили долго. Дот брать надо, начальство кричит, а кем брать? Мы на следующий день дот брали, а потом высоту брали. А потом нас на юг перебросили и мы на Украине под Киевом воевали.

— А капитан?

— В Польше убили капитана.

— А кроме советских документов на погибшего бойца Вершкова у тебя что-нибудь есть?

— Справка есть из госпиталя на моё имя, видишь Карабек написано.

Пока наркомовец рассматривал справку из госпиталя, киргиз достал ещё одну бумажку.

— А это комендатура в Германии иранская выдала — прошение о подданстве называется.

— Заполнил?

— Нет, вдруг я советский.

— А где родня твоя?

— С 1940 никого не видел.

— А письма?

— Они неграмотные у меня, как они напишут, тем более на убой меня списали, похоронка должна прийти была, зачем мёртвому писать будут.

— Тьфу, ты нерусь. Иди в казарму запрос буду писать в посольство Иранское.

— И в китайское напиши обязательно, может там моя Родина. И начальника в Туву запроси может я всё-таки советский товарищ.

— Иди уже товарищ!

— Следующий!

— Мурат

— Национальность?

— Контуженый я, не помню ничего и документов нету.

Наркомовец готов был завыть.

— В Красную армию ты как попал?

— Не помню, говорят к обозу в Померании прибился. У меня на ноге левой ожёг, может я огнемётчик?

— А может танкист?

— А может и танкист, не помню.

Была и ещё одна категория советских людей, которые попали под внимание органов.

— Чудак человек, ну как я вас распишу, если она колхозница, а ты иностранец?

— Ты Петрович хитрый человек, вай хитрый. Я законы советские знаю, там нет запрета выходить замуж за иностранцев.

— Алимхан, ну ты прими гражданство советское, вступи в колхоз наш и женись!

— Петрович, ты не шути, у меня дом свой и вся родня в Ашхабаде, а я к тебе в колхоз запишусь.

— Ну сам посуди, как она, советский человек, комсомолка, колхозница к тебе в буржуйскую страну поедет, батрачить чтоли?

— Зачем обижаешь Петрович! Я в вашу советскую веру не мешаюсь, пусть в коммунизм верит, кто ей не даёт оставаться советским человеком и комсомолкой.

— Ну колхозов то у вас нету.

— Нету. Ну и что. Сделаем колхоз раз такие твои условия. Надо колхоз. Клянусь бородой пророка будет колхоз.

— Алимхан, ну посмотри, кругом разруха, я тебе лучшую колхозницу ударницу отдам, а сам то с кем останусь? Со старухами?

— Вот это я понимаю, деловой разговор. Я не сразу невесту увезу, год в колхозе отработаю и трактор, не новый, но на ходу колхозу подарю.

— Трактор то ты где возьмёшь? — ахнул председатель.

— Где возьмёшь, где возьмёшь. Брату напишу письмо, он вышлет, что ему для меня старый трактор жалко.

— Слушай, Алимхан, а ты не кулак? — осторожно осведомился председатель колхоза "Путь коммунара".

— Кулак — это тот, кто других работать заставляет и богатый, да?

— Да.

— Ну ты насмешил Петрович. У меня пятеро братьев и семь сестёр, все вместе трудились всегда на земле. Себя бы прокормить, а ты говоришь, кого другого заставить работать.

— А как ты колхоз организуешь?

— Так соберу дехкан и попрошу в колхоз пойти.

— И пойдут?

— Абдурашид пойдёт, Абдурахим пойдёт, Абдурахман пойдёт, Абд...

— Погоди, погоди. У вас все в деревне с именами на А?

— Нет.

— Ты скажи, кто не пойдёт в колхоз.

— Турсунмурад не пойдёт.

— Богатый?

— Нет, безногий.

— Тьфу, Алимхан тебя не переспоришь. Чёрт с тобой. Если Оксана согласна, как трактор от брата твоего придёт и ты мне всё вспашешь на нём, играем свадьбу.

— Ай молодец Петрович, первого сына твоим именем назову.

— Тарасом?

— Нет, Петровичем.

— Уйди с глаз моих, проходимец.

— Лаврентий, почему фронтовиков на Красную площадь нэ пускают?

— Товарищ Сталин, это иранские демобилизованные военные.

— Тем более иностранцы.

— Они не на площадь, а к Вам, товарищ Сталин пройти пытаются, скандалят, с караулом вчера подрались.

— А чего они хотят?

— Хотят, чтобы им жениться разрешили на советских девушках.

— А почему ко мне с такими вопросами?

— А наркомат иностранных дел не справляется, они своими заявлениями парлизовали его работу и сутками возле дверей толкуться, вот самые отчаянные и пытаются в Кремль прорваться.

— Нехорошо, в войне нам помогли, из Европы ушли, против Японии воюют. Нужно помочь товарищам фронтовикам Лаврентий.

— Да товарищ Сталин, процедуру упростить.

— Именно, упростить. Пусть парами по Красной площади гуляют, а не дерутся с караулом.

— Разберёмся, товарищ Сталин.

— Слушай, как там тебя? Махмед.

— Да начальник.

— Ты совесть то поимей, уже в четвёртый раз ко мне приходишь и всё с разными бабами.

— Не с бабами, а с женщинами. Давай разрешение начальник.

— И опять с поражённой в правах, с бывшей женой врага народа!