На чужих рубежах. Посев

— Динька говорила, что отряд её сестры периодически кормился с этого места, — ответил я. — Если в Фаргисе не получалось взять денежный заказ, они отправлялись в Занунд. Глубоко в замок вроде не забирались, так, пробегались по верхам. Собирали с нежити всё, что могли найти и унести, после чего отвозили в деревню волшебницы где у них имеется нечто вроде перевалочного склада. Так что в какой-то мере эту цитадель они знают.

— Значит, марадёрствовали помаленьку...

— Можно и так сказать, — пожал я плечами, — но здесь, как я понял, это в порядке вещей и не осуждается обществом. Тем более что дя различных авантюристов, сбор подобных трофеев — основной способ заработать себе на хлеб.

— Получается, эта эльфийка действительно точно знала, что в Занунде им ловить нечего? — задумчиво подытожил легат. — И всё равно попёрлась сюда, да ещё и с не полным отрядом?

— Похоже на то. У неё по какой-то причине не было иного выхода, — вздохнул я. — Либо согласиться сунуть голову в петлю, либо, что-то совсем не хорошее. Динька к сожалению, об этом ничего не знает. Детей, на совет старейшин не пускают, а сестра пришла с него злая и почти ничего ей не сказала.

— А Гронесс, по его же словам, даже не поинтересовался сутью вопроса, — продолжил римлянин. — Скажи Виктор, а вот ты бы...

— Хочешь спросить, как бы я поступил на его месте?

— Для примера...

— Не думаю, что с моей колокольни уместно рассуждать о поступках местных жителей. А с чего вдруг такие вопросы?

— Но вот ты говоришь, что эти искатели приключений, регулярно посещали этот замок, — вместо прямого ответа задумчиво произнёс легат.

— Это не я говорю, а Дидлиэнь.

— Не важно! Тебе не кажется странным, то, что её без пяти минут супруг никогда не бывал с ней в набегах на Занунд?

— Он вообще кажется мне очень скользким типом, — ответил я. — Но давай говорить честно: Во-первых, личные взаимоотношения аборигенов для нас тёмный лес. Вполне может статься что в его поведении нет ничего предосудительного...

— Ignoratium non est argumentum! — фыркнул римлянин.

— Аргументы? Будет тебе и "аргументум" и пример доходчивый! — ответил я. — Вот у вас термы — были центром общественной и культурной жизни, а я в наши "Сандуны" ходил попариться, пивка с друзьями вымыть и шлюх потискать! А ведь и то и то — баня. Ещё пример хочешь? Ты в цирке бывал?

— Глупости говоришь! Не раз и не два! — в голосе Юстициана проскользнули ностальгические нотки. — Особенно когда Гай Корнелий Вер и Квинт Цистилий Ливий Клавдиан на своих колесницах устраивали гонки...

— Вот! — воскликнул я. — Для тебя это то, что в моё время называлось греческим словом ипподром! А у меня "цирк" ассоциируется с грусным дрессированным слоном и бл... и унылыми клоунами!

— Кло-унами?

— Именно с ними...

Мы спустились в круглое помещение, заваленное поломанными, раздробленными и пожжёнными человеческими скелетами, вперемешку со ржавым оружием. Этот ковёр из костей вёл в небольшую арку, за которой в голубом свете, исходящем со свисающих с потолка горшков, виднелись ряды массивных мраморных саркофагов с откинутыми и разбитыми крышками.

— Пример про цирк может быть не самый удачный, но про поведение в банях ты я думаю понял. Так вот, а во-вторых, — продолжил я, когда мы пересекли гробницу и через пролом в стене вышли в запутанный лабиринт состоящий из многоярусных коридоров с многочисленными зарешеченными камерами. — Во-вторых, к любой странности при желании, всегда можно найти вполне приемлемое и логичное объяснение.

Дальше какое-то время мы двигались в тишине. По оставленным преследуемой группой следам, спустились ещё на несколько ярусов, а затем поднялись вверх на примитивном подъёмнике приводимым в действие неведомым цепным механизмом.

— А ещё, он неправильно держит лук... — нарушил вдруг затянувшееся молчание легат. — Это явно непривычное для него оружие. Точнее не так. Этот человек привык пользоваться образцами с короткими плечами и стрелять на небольшие дистанции.

— Ты это о чём? — не сразу понял я, осматривавший в это время небольшую пещеру, в которую нас привёл извилистый коридор и её главную достопримечательность — небольшую часовню, выстроенную у дальней стены.

— О записи, которую ты слил мне с твоего костюма,— ответил римлянин. — Это Гронесс попал в одну из камер, когда тот валялся на земле. Так вот, охотничий лук настоящие стрелки так не держат...

— Да что ты к нему привязался?

— Так... — замялся Юстициан. — Понимаешь ли, когда мы от машины уходили, я приказал ему вколоть сонного зелья. И проследить, что бы он дрых, покуда мы не вернёмся.

— Ну и правильно. Нечего ему без нас по вездеходу шариться! Ещё сломает чего-нибудь.

— Значит одобряешь?

— Вполне! — усмехнулся я. — Юст, с каких пор легату Третьего Рима стало нужно моё одобрение.

— Да ну тебя! — отмахнулся он. — Я же с тобой по-дружески советуюсь! Ты правильно сказал — скользкий он человек. И опасный... вот я и решил перестраховаться.

— Опасный? — оглядывая внутреннее убранство часовни немного рассеянно переспросил я, но легат то ли не услышал, то ли решил не углубляться в данную тему.

То, что снаружи выглядело маленьким домиком с символом в виде круга в который была вписан кулак с поднятым к верху указательным пальцем над дверью, внутри оказалось огромным храмом, вырубленным прямо в скале. Почему я сразу же решил, что вижу перед собой культовое сооружение? Видимо именно на такие ассоциации натолкнули меня окна часовни, выполненные в виде стреловидных арок, забранные цветными витражами, изображавшими каких-то людей.

Ну, а когда мы прошли сквозь массивные украшенные орнаментом двери, в принадлежности данного сооружения отпали последние сомнения. Внутренний интерьер и убранство отдалённо напоминали готические костёлы, такие — какие я видел вовремя турпоездки во Францию. Были правда и отличия. Так, например, на месте распятья был установлен постамент с троном, на котором сидела статуя обнажённой женщины, обнимавшей копьё. Да и лавки для прихожан располагались не ровными рядами, а полукругом, образуя перед скульптурой большую практически круглую площадку.

Именно на ней авантюристы вступили в бой с низкорослым мертвецом, выряженным в длиннополую красную хламиду с забавной шапочкой на голове, напоминающей поставленный на один из углов куб. А также с его свитой — безголовыми монахами в чёрных рясах, вооружённых посохами с навершием в виде кулака с воздетым указующим перстом, сжимающим недлинную цепь, заканчивающуюся то ли кадилом, то ли фонариком.

Далиень и её спутники победили, однако отряд понёс потери. Альгерт — один из мечников "Когтей ласточек" получил заряд чего-то смертоносного в нагрудную пластину доспеха, пробивший её вместе с телом насквозь. Друзья аккуратно уложили покойного прямо у постамента, и даже подвернули голову так, что казалось, будто он смотрит на женщину с копьём. Из чего вполне можно было сделать вывод, что сама по себе обнажённая мраморная красавица являлась кем-то из пантеона светлых богов, а местная нежить обитала здесь "постольку-поскольку" и с культом была связана исключительно своим прижизненным местом работы.

— Ты хоть доспехи с него сними, — предложил я, в спину легату, направившемуся к трупу мечника. — Умаешься таскать.

— А я носить его и не собираюсь, — ответил римлянин, опуская мешок с Алис рядом с телом её приятеля. — Не вижу смысла. Ребята из контубернии Лю Джоу уже должны были разобрать завал в надвратной башне. Сейчас поговорю с ним, объясню, как пройти, пусть отправит парочку легионеров. А девушка... она уже никуда не убежит. Пусть пока здесь полежит, их подождёт.

В общем-то — логично. Особого смысла нам самим таскать с собой мёртвые тела — не было. Если с Алис это ещё было оправданно, не оставлять же тело в помещении, в котором вот-вот начнётся пожар, то Альгерт, судя по его состоянию, пролежал здесь уже несколько местных суток и ничего особенного с ним не приключилось.

Покуда Римлянин связывался со своим деканом и отдавал указания, я выяснил, что в храме оставшиеся после боя в живых искатели приключений останавливались на очередной привал. Прямо у подъёмника, расположенного в хорах, на балконе правого нефа. Поле чего с его помощью покинули это место.

Дождавшись, когда платформа с лязгом опустится по стволу шахты, мы последовали за ними. После долгого и довольно медленного подъёма обнаружили, что находимся ни много ни мало на верхнем ярусе одной из невысоких башенок замка. С неё мы перебрались в одно из его крыльев, а затем ещё около двух часов плутали по коридорам, галереям, заглядывали в комнаты и переходили с этажа на этаж. Несколько раз я терял след авантюристов и тогда нам приходилось наугад бродить по Занунду, вырезая всю встречающуюся на пути нечисть, пока наконец, вновь не находились явные признаки того, что группа эльфийской волшебницы побывала здесь перед нами.

Скитания наши в итоге привели нас в гигантская библиотеку, все стены и колонны которой были уставлены полками, хранящими на себе бесчисленное количество фолиантов, рассыпающихся при первом же прикосновении. В ней мы неожиданно задержались, но вовсе не из-за любви к знаниям и книгам, а словно зеваки в цирке уродов, потратили минут десять на то, что с несколько нездоровым любопытством рассматривали мёртвое тело "женщины-сколопендры".

Было в что-то совсем неправильное в притягательности подобного отвратительного и между тем элегантного существа. Донельзя странное создание! Торс принадлежал очень крупной, но гармонично сложенной темноволосой женщине, вместо лица у которой имелось нечто напоминающее присоску пиявки, а вот ниже живота...

Из бёдер у "красавицы" рос длинный, метров в двадцать, бронированный хвост. В верхней его части он был прикрыт сегментарной кованной бронёй явно искусственного происхождения, а снизу топорщился сотнями, а возможно тысячами изящных девичьих рук, разделённых на левую и правую стороны тела жёлтым костяным брюшком.

Библиотека, в которой мы находились, располагалась в глубине центрального, самого большого строения замка. В неё нас привёл целый каскад лестниц, размежёвывающих между собой большие и малые помещения, наверное, самым запоминающимся из которых был несомненно "Тронный зал". Как и всё в этом дворце, его убранство буквально распадалось на глазах, грозя осыпаться тленом не то, что от случайного прикосновения, а просто ощутив на себе надолго задержавшийся взгляд. Но именно в этом, нетронутым ни живыми, ни мёртвыми месте, глядя на два циклопических трона, я впервые по-настоящему проникся величием древних властителей Занунда.

— М-даа... — в который раз повторил легат, нарезая очередной круг вокруг женщины-сколопендры.

— Да оторвись ты уже от неё! — сказал я, поворачиваясь к дальней стороне зала, где среди ровных рядов уходящих к потолку стеллажей с древними фолиантами виднелось несколько арок.

— Всё-таки надо было прибить Эгея, — ни с того ни с сего заявил Юстициан. — Погубит он людей, помяни моё слово!

— Чего это ты про грека вспомнил? — спросил я, а затем прищурился, заметив в том, дальнем проходе какое-то движение, поднял винтовку и активировал картинку с прицела.

— На местных обитателей насмотрелся, — крякнул Юстициан и вздохнув добавил. — Не нужно было Цезарю эллинов отпускать. Ой не нужно...

Арки на изображении тут же приблизились. Я подкрутил настройку дальности, окошко мигнуло, и я в деталях увидел дальнюю стену соседнего зала, полностью покрытую шикарными витражами. Нет, мне не показалось! В лучах местного светила раскрашенного разноцветными стёклышками в яркие насыщенные цвета, располагался ещё одно тронное возвышение к которому вела покрытая коврами лестница, а перед ним, гордо выпрямив спину и глядя прямо на нас, стояла роскошная дама.

Прямо-таки настоящая королева! Вот только радоваться подобной встречи мне как-то не хотелось. К сожалению, это была не Далиэнь, Динька мне её очень подробно описала, а очередная нежить — то есть существо того типа, видеть которые мне сегодня уже по-настоящему осточертело!

К тому же я поспешил, сказав, что она "стояла". Нет — мёртвая леди вполне себе спокойно левитировала в нескольких сантиметрах над мраморными плитами пола. Её длинное платье и пепельно-белые волосы, перехваченные на лбу диадемой, развевалось, словно бы от сильного ветра, а на бледном обескровленном лице с грустными глазами блуждала загадочная улыбка леонардовской Моны Лизы.

— Лыбится скотина... — отчего-то разозлился я. — Ну улыбайся, улыбайся...

— Виктор, ты чего? — услышал я удивлённый и даже обиженный голос легата. — Мне уже что и о своём подумать нельзя? Ну знаешь ли...

— Да сдался ты мне! — огрызнулся я, а затем поняв, что он принял мои слова на свой счёт, поспешно добавил. — Ноль сто сорок пятый канал себе подключи! Это трансляция с оптики винтовки.

— Ага... сделал, — спустя секунду ответил легат. — Действительно улыбается! А солидный был когда-то дядя. Только, по-моему, он уже всё! Протух окончательно.

— Щас я её... стой! Какой ещё дядя! — удивлённый словами приятеля возмутился я. — Ты ослеп или бабу от мужика отличать разучился? Как ты там говорил? "Греком" заделался?

— Сам ты грек! Единственная здесь баба, которую вижу, валяется рядом с тобой! — огрызнулся Юстициан. — И то я не до конца уверен, что...

— То есть как это? — по спине у меня пробежал целый каскад мурашек.

Почему-то в этот момент мне стало не то, чтобы страшно, но как-то не по себе. У меня что? Начались глюки? Но я же смотрел на картинку, отрисовываемую на поверхности купола! Может быть в электронных мозгах фантома после взбучки, устроенной мне мясниками случился какой-нибудь коллапс?

— Ты уверен? — ещё раз на всякий случай переспросил я. — Там точно нет... беленькой такой, в развивающемся платье?

— Виктор, а с тобой всё в порядке? — немного взволнованно задал встречный вопрос легат.

— Да, да... всё в норме, — пролепетал я. — Это я знаешь... ну, так прикалываюсь. Юмор такой солдатский.

Римлянин подобного юмора явно не оценил, но промолчал и поудобнее перехватив плазмомёт направился к арке. Женщина, нахмурилась и надув губки, слегка отплыла в сторону, иногда косясь в нашу сторону, словно бы решая для себя какую-то сложную логическую задачу. Я же наконец смог полностью увидеть трон, который до этого скрывала от меня её фигура.

На нём действительно восседал мертвец. Явно мужчина, одетый в богато расшитую мантию с огромной дырой на груди, сквозь которую просвечивали белые рёбра, и капюшоном, с ободка которого на его плечи ниспадали длинные золотые ленты, расшитые магическими символами. Он был приличных размеров, но судя по оплывшим, чуть искажённому провисшими тканями лица и впалым слипшимся векам, почти сразу же после смерти превратился в самую настоящую мумию.

Мы таких уже видели в замке. Они были хрупкими и совершенно не опасными, а если даже внезапно оживали, то при первом же движении тут же ломали свои конечности, а то и вовсе рассыпались.

"А может быть это призрак? — мелькнула вдруг в мозгах сумасшедшая мысль. — Если есть ожившие мертвецы, то почему бы не существовать и духам? Это наверное, как её там... о! "Белая дама!"