Полотно Аранхи. Книга 2. Царица.

— Но как ты договорился с жителями этой Киманы? И когда успел так хорошо выучить маумитский язык? Я попала сюда раньше, но го­ворю гораздо хуже. Они тут удивлялись, что я так быстро научилась их понимать, а ведь мне помогает магия. Она усиливает восприимчи­вость к любой информации, помогает улавливать смысл сказанного, даже если язык тебе почти не знаком... Ты, насколько мне известно, магией не владеешь.

— Зато владею вот этим! — Тамран, смеясь, показал ей металли­ческую серёжку в левом ухе. — Прибор, который наши милые пришельцы называют переводчиком. Имея эту штуковину, можно изъясняться на любом языке. Я нашёл её среди тех сокровищ, которые нам подарили шиваиты. Жаль, она только одна... Тут всё очень просто. Наде­ваешь серёжку и спокойно общаешься с представителями любой плане­ты. Этот приборчик переводит любую речь на твой язык — если ты его, конечно, соответственно настроил... Но это я тебе потом объ­ясню. В общем, он переводит, но перевод слышишь только ты. Он звучит у тебя в голове. Наверное, это похоже на то, как ты разгова­риваешь с аранхами. Потом ты мысленно проговариваешь ответ. И опять же слышишь перевод, который повторяешь вслух для собеседни­ка. А самое странное, что многое сразу откладывается в памяти ­— и слова, и то, как надо строить фразы. Потрясающая штука! И по­том... Я ведь уже давно болтаюсь в этом мире, разыскиваю тебя. Кое-что уже понимаю и 6ез переводчика. Населённых мест тут мало, и все здешние языки похожи.

— А как тебе удалось сюда попасть?

— Может, дома поговорим? Когда искупаемся в нашем бассейне, отмоемся от здешней пыли, а Вилия приготовит нам шикарный обед... Ну или ужин. Я прихватил с собой одну из твоих магических дверей.

Тамран скинул плащ и, вооружившись кинжалом, легко отпорол подкладку. Ею оказалось полотно с пейзажем Ди-Милона.

— Ариллин и паутина у нас есть, я всё прихватил с собой. Спич­ки тоже... А это что?

Ариэна разжала ладонь, показав Тамрану то, что осталось от ариллинового паука. Маленький полупрозрачный осколок всё ещё све­тился. Это было сгустившееся до твёрдого состояния облако из ог­ня, тумана и паутины, которым Ариэна окутала себя и мужа, когда они улетали из Та-Маури. Большая часть магической фигурки рассе­ялась в солнечных лучах над городом.

— Думаю, этот ключ нам больше не пригодится, — сказал Тамран. — У тебя хватит сил, чтобы открыть дверь?

— Эту дверь не открыть, — вздохнула Ариэна, пощупав полотно. — Её обработали мёртвой водой. Наварное, это сделали Хэда и Лихана. В тот вечер, когда забрались к нам в дом, чтобы меня похи­тить. Придётся открывать дверь с той стороны. Ту, что находится в нашем мире. Надо поискать целую дверь. Если учесть, что мы очень да­леко, это будет непросто.

Она сделала из тумана, огня и паутины магическое полотно и принялась вызывать на него картины-двери, которые успела сделать после побега из Круглой Башни. Всего их было шесть — включая ту, что прихватил с собой Тамран.

— Ну и ну! — присвистнул он, когда уже третья из вызванных Ариэной дверей не открылась. — Знать-то эти две змеи потрудились на славу.

— Ничего, — успокоила его Ариэна. — Есть ещё две. Я немного отдохну и попробую их открыть. Не думаю, что не осталось ни одной целой двери. Лихана почему-то была уверена, что мы сможем вернуться, а значит они не могли испортить все картины. Ну а если даже и все испорчены... Может, раздобудем тут где-нибудь краски и по­лотно? Я пришью к нему нити и сделаю дверь. Жители Киманы нам не помогут?

— В этом — не знаю. Я заметил, что они боятся чужого колдовст­ва. Они любят петь и танцевать, но никто из них не рисует. Сомне­ваюсь, что у них вообще есть краски, годные для живописи. Ладно... Отдохни, а потом что-нибудь придумаем. В конце концов на этой проклятой планете есть и другие города. И хорошие люди ещё есть. А главное — мы снова вместе.

Полуденное солнце палило вовсю. Ариэна и Тамран укрылись от жары в маленьком доме, где нашлась кое-какая мебель, в том числе довольно удобный кожаный диван. Тaмран посоветовал жене немного поспать, но ей не хотелось. Накануне служанки дали ей какое-то успокаивающее питьё, и этой ночью она спала крепче обычного.

— Лучше расскажи, как ты тут оказался, — попросила она.

— Я проклял всё на свете, когда вернулся в тот вечер и нигде не мог тебя найти. Я ведь совсем чуть-чуть опоздал, замок ещё не исчез... Я сразу понял — что-то случилось. Утром одна девчонка из посёлка рассказала, что видела, как на закате к замку шли три жен­щины. Среди них была светловолосая, а одна показалась ей похожей на тебя. Девочка решила, что кто-то попросил тебя открыть замок, и ты согласилась. Все же знают, что тебе это раз плюнуть и что ты ничего не боишься... Она уверяла меня, что ты шла сама. Я, ко­нечно, сразу понял, кто была эта светловолосая и что вообще про­изошло. А потом Зета обнаружила, что в такалу подмешали какое-то зелье. Мы с парнями долго летали по островам — искали лиммеринс­кую колдунью, которая могла бы открыть замок. Я должен был войти туда. И найти дорогу к тебе. Мне говорили, что для меня там доро­ги больше нет. Ведь я уже один раз воспользовался милостью той, что открывает нам пути... Но помочь мне никто не отказывался. Воз­ле замка побывало несколько избранниц, но ни одна так и не смогла его открыть. И ни одна не смогла сделать ключ вроде этого паука. Я думал, что сойду с ума. Зета всё время поила меня какой-то тра­вой — чтобы я хоть немного спал. Однажды я проснулся от твоего го­лоса. Ты звала меня и что-то говорила. Правда, я ничего не мог разобрать, кроме своего имени. После этого я опять задремал, и ты мне приснилась. Ты стояла в каком-то полутёмном зале с факелом в руке. И вокруг горели не то факелы, не то светильники... Ты зва­ла меня. Твой голос доносился словно издалека. Я не мог понять, что ты говоришь, но я понял, что тебе грозит опасность. Когда я проснулся, была ещё ночь. Я взял свой вещевой мешок — он уже не первый день стоял собранный возле кровати. Я сложил туда твоё по­лотно, паутину, ариллин, ещё кое-что... В общем, на рассвете я поднялся на холм и встал среди развалин замка — так, чтобы при его появлении оказаться в нём. Я не мог открыть его и решил, что называется, сделать подкоп...

— Великая Аранха! Да это же чудо — что ты остался жив! Ты же слышал, что на Ди-Милоне рассказывают о людях, которые пытались проникнуть в замок таким образом. Он отторгал их. Этих людей по­том находили среди руин потерявшими рассудок! И они вскоре умирали.

— Я к тому времени уже и так почти обезумел. Замок действитель­но едва меня не убил. Когда он накрыл меня, было страшно... И бо­льно. Такое ощущение, будто тебя собираются стереть в порошок и уже начали это делать. Но потом передумали... Когда боль немно­го утихла, меня окружил сверкающий хаос. Я закрыл глаза, и всё равно продолжал видеть этот жуткий зеркальный свет. И чудовищ... Они плясали и кривлялись в белом пламени. Я тоже горел в этом огне, а вокруг мелькали какие-то искажённые лица. Сотни голосов зву­чали у меня в голове, звали на помощь. Это было ужасно... Всё. Особенно белый огонь. Этот ужас прекратился, когда огонь отступил и стал обычным — оранжевым. Я оказался в маленьком зеркальном зале. В его стенах отражалось пламя. А потом оно превратилось... Или всё так и было, просто я не сразу разглядел... В общем, я увидел странную рощу. Там были деревья, у которых листья напоми­нали язычки пламени. Среди этих огненных деревьев стоял мальчик и смотрел на меня. Потом эта картина заколе6алась, как отражение в воде, расплылась и потемнела. Огненные деревья словно преврати­лись в костры. Они быстро гасли и тонули в сумерках. В конце концов они стали совсем маленькими. Теперь это уже были факелы, горящие в полутьме. Ты стояла среди них, и один факел горел у те­бя в руке. Ты звала меня — совсем как в том сне. Я не слышал тво­его голоса, но знал, что ты меня зовёшь. Я кинулся к тебе — и сте­на тут же исчезла. Передо мной появился коридор. Я бежал по нему, моля всех богов на свете, чтобы они привели меня к тебе. Коридор был длинный, но в конце концов впереди забрезжил свет. Не призрач­ный, не зеркальный, а обычный, дневной. Я выбежал в ясный солнеч­ный день. В мир, похожий и не похожий на наш. Под ногами была зем­ля. Сухая, вся в трещинах... Впереди громоздились какие-то руины. Замок исчез. Я оказался на планете Талеф, но мне ещё предстояло тебя найти. Наверное, будь я магом или просто действуй более тол­ково, меня бы доставили прямёхонько к воротам Та-Маури... А может, так бы было хуже. Я должен был хоть что-то узнать об этом мире, о здешних племенах и обычаях, составить план действий, найти тех, кто бы мне помог. В общем, боги знают, что делают. Ведь я же не опоздал. Я скитался по этому миру не так уж и долго, но каждый день казался мне годом. Меня утешало только то, что ты жива. Я был в этом уверен, а почему — не знаю. Мне приходилось и прятать­ся, и сражаться... Здесь любят хороших воинов, так что мне повезло. Я не хотел, чтобы меня считали чужаком. Я говорил, что ищу свою жену, которую похитили неизвестные, и многие мне сочувствовали. Мне верили. Я говорил на их языке, а они и понятия не имели, что всё дело в этой серёжке. Знаешь... Я не мог избавиться от ощуще­ния, что меня кто-то ведёт. Иногда мне казалось, будто я слышу твой голос. Ты вдруг возникала передо мной... Нет, не так, как на магическом полотне. Я видел тебя глазами души, как говорят киман­цы. И вот что странно... Когда я "видел" тебя, я вдруг понимал, куда надо идти. Или лететь. Вообще-то летать тут сложно. Во вся­ком случае днём — много открытых пространств. День длиннющий, а ночи короткие — почти как у нас. Да ещё эти летуны на своих желез­ках... Без твоих подсказок я бы искал тебя гораздо дольше. Это ведь ты вела меня при помощи своей магии?

— Не столько своей, сколько чужой. Мне помогала местная колдунья.

— Мне тут тоже хорошо помогли. Любой мир не 6ез добрых людей. Жители Киманы маумитов терпеть не могут, поэтому помогли мне с явным удовольствием. Племена тут живут замкнуто, и люди редко зна­ют, что творится в других городах. Мне повезло. Один киманский во­ин побывал у маумитов в плену. Семья с большим трудом его выкупи­ла, а случилось всё это незадолго до того, как я пришёл в Киману. Я знал, что это город мирный и там можно передохнуть, а заодно и что-нибудь выяснить. Этот молодой воин рассказал мне, что в Та­-Маури собираются принести в жертву колдунью — одну из трёх чужеземок, которых поймали маумитские охотники. Одну — с волосами, как пепел, — правитель взял себе в жёны, её служанку поселили среди ей подобных — темноволосых. Ну а третью решили отдать богу. Как раз праздник солнцестояния на носу, и лучше избавиться от чужезем­ной колдуньи, которая уже успела там кое-кому задать жару. Естественно, я сразу понял, о ком речь и кому из вас какая уготована участь. Кого ещё могли испугаться, кроме моей дорогой жёнушки — колдуньи и сорванца? Киманцы сказали, что Та-Маури очень хорошо охраняется, и проникнуть туда, а тем более в Солнечный Дворец, не­возможно даже ночью. И даже по воздуху. Эти летающие штуковины ­— сканды — есть тут во многих городах, так что дозорные смотрят в небо не реже, чем по сторонам. Киманцы ненавидят маумитов. Навер­ное, я бы даже сумел уговорить воинов Киманы напасть на Та-Маури. Но я знал, что тебе это не понравится. Пострадало бы много невинных. К тому же, если затеваешь драку, ещё не значит, что не доста­нется тому, ради кого ты всё это затеял. Я боялся сделать тебе ху­же, разозлив этих дикарей... Они действительно дикари, дорогая, и ты это прекрасно знаешь. Киманцы сказали мне, что маумиты очень боятся дурных знаков и никогда не продолжат священный обряд, если увидят какое-нибудь плохое знамение. А особенно они боятся зловещих знаков, связанных с солнцем и огнём. Жители Киманы не один день мастерили вместе со мной огненный шнур. Они заверили меня, что пожар, начавшийся во время совершения обряда, заставит мауми­тов отменить жертвоприношение. И лучше, если жители Та-Маури не поймут, откуда взялся огонь. Шнур сгорит очень быстро, а кусочки марахи... Пламя они дают мощное, а сами маленькие. Когда огонь на­конец утихнет, никто и не поймёт, из-за чего так полыхало. Пусть маумиты считают, что огонь вспыхнул по воле божества. Тогда они ­не заподозрят в поджоге кого-нибудь из своих соседей и ни на кого не пойдут войной. Ещё киманцы сказали, что во время жертвоприноше­ния все жители Та-Маури собираются на площади, и снаружи город по­чти не охраняется. Правда, протягивать шнур всё равно пришлось но­чью, скрываясь от маумитских патрулей. Место там довольно откры­тое, днём вообще трудно спрятаться. Когда маумиты собрались на площади, я пробрался в город — перелетел через северную стену. Парни из Киманы, которые вызвались мне помочь, подожгли шнур. А я ещё разбросал кусочки горящей марахи по всему городу. Надо было напустить побольше дыма. По-моему, когда все увидели огонь, вождь уже собирался отменить жертвоприношение, но эта тварь Хэда... Я видел, как она его отговаривала. И ведь добилась своего! Пришлось подстрелить этих парней. Ничего, это неопасные раны... Началась паника, и я стал подбираться к тебе поближе. Я держал наготове ариллин, чтобы ты сразу окутала нас облаком из огня и тумана. Огня вокруг хватало... Но туман вдруг повалил от Хэды... А почему ты сразу не отняла у неё кулон?

— Она солгала, что потеряла её. Да ещё прикинулась такой рас­строенной... Я случайно увидела паука у неё на шее, когда на неё упал солнечный луч... То есть, это, конечно не случайно было. Мау помог мне. Несмотря на то, что я не захотела стать его супругой.

— Мау — понятливый парень! — рассмеялся Тамран. — Смекнул, что не стоит зажигать с чужой женой на глазах у разъярённого мужа...

— Пожалуйста, поаккуратней, когда говоришь о богах.

— Да я ничего такого и не говорю. Я всегда буду чтить солнечного бога. Можно изобразить солнце на парусах всех димилонских кораблей. У нас же скоро будет своя флотилия. И на нашем фамильном гербе. Или хотя бы украсим солнечным диском наши ворота...

— Сначала нам надо до них добраться. Именно этим я сейчас и займусь.

Ариэна вызвала на магическое полотно картину, которую сделала пару месяцев назад. Она изобразила на ней один из залов Гиамары — с фонтаном, украшенным фигурой мальчика на рыбе. Ей очень нравилась эта статуя. Картина-дверь на Гиамару оказалась неиспорченной. Она открылась сразу. 3накомый интерьер ожил, картина обрела глубину и тут же изменилась. Статуя в центре фонтана светилась зловещей мертвенной голубизной. Здесь было темней, чем обычно. Впрочем, освещение на Гиамаре менялось посто­янно. 3начит, в данный момент там было так. Полутёмный зал манил своей хрустальной сумрачной прохладой.

— Хвала Аранхе! — воскликнул Тамран. — А также Найяре, Гиамаре и всем другим божествам Энны. Хоть одна целая дверь нашлась... И вовремя. Пора уходить из этого гостеприимного города. Тут уже другие гости нагрянули, а что у них на уме, мы не знаем. Великая Нить! Сколько их!