Вниз и влево

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой выясняется, куда пропал Отто Штальберг.

Отто действительно следил за успехами экспедиции "Аненербе", не руководя ею напрямую. В принципе, пока его все устраивало, хотя он и понимал, что Эльза вряд ли раскрыла СС свои настоящие цели. На успех или неудачу экспедиции Отто было плевать. Его собственная цель была ясна и проста: сжечь Кристалл Эльзы.

...Как это сделать, он сообразил быстро. Отто прекрасно помнил, что у Эльзы есть друг, который носит ее медальон — притом не простой, а предмет Контракта. Медальон его хранил от любого оружия, и ценой этого был ее Кристалл. То есть, прямо-таки напрашивалась мысль снова найти этого ее друга и расстрелять. На поиски Отто употребил возможности подчиненных СС структур и стал ждать результата.

Правда, в деле была пара загвоздок. Первая состояла в том, что на Эльзе была Сеть. Сеть блокировала все воздействия как со стороны Эльзы, так и на нее. Если бы он застрелил Тадеуша сейчас, его смерть ничего бы не дала. Он бы просто умер, и все. Эльзин Контракт бы его не спас, и Эльза бы не пострадала.

Второй загвоздкой было то, что талисман работал хитро. То есть, медальона вообще-то было два. Пока этот Тадеуш ходил и думал, друг ли ему Эльза, действовал тот, что на нем; когда он, наконец, решал, что Эльза — друг, тут же активировался эльзин. В подоплеке этой странности Отто отказывался разбираться, его интересовала только закономерность. Из этого следовало, что если вдруг он застрелит Тадеуша Ковалевского, когда медальон будет работать на Эльзе, то Тадеуш опять-таки просто умрет, и Кристалл Эльзы это не заденет. Зато Отто лишится хорошего способа его разбить, и тогда придется стрелять в саму Эльзу, что может быть проблематичнее.

А третья загвоздка обнаружилась, когда он получил отчет от подчиненных. Она была в том, что Тадеуша нашли другие заинтересованные лица до того, как его нашел Отто. Это был Ватикан.

Отто чертыхнулся. С Ватиканом теперь придется договариваться, и, к тому же, срочно. А он, признаться, надеялся выгадать с неделю, подержав пана Ковалевского "под колпаком". Теперь, когда Эльза была врагом, Отто очень беспокоили железки, вживленные в его организм. Конечно, это были не реглеры, но кто знал, на что она способна? Простого замыкания будет достаточно, чтобы его прикончить. Он собирался найти врача, который, следуя его инструкциям, нейтрализовал бы проклятое оборудование. Но теперь на этом плане можно было поставить крест.

Хм, "крест"..? А что, подумал Отто, это может оказаться выходом.

Парадную форму он решил не надевать, собравшись на встречу. Бенини вряд ли оценит подобные театральные эффекты.

* * *

Люди Отто ошиблись только в одном: в предположении, что именно Ватикан нашел Тадеуша Ковалевского. На самом деле все обстояло наоборот.

Тадеуш распрощался с повстанцами после похорон отца. Полиция ли сдержала слово, или просто изменилась обстановка — но действительно, было похоже, что прежний кошмар миновал. Больше не было странных психических эпидемий, не исчезали люди десятками и сотнями за ночь, кого-то даже выпустили из тюрем и лагерей. Члены Сопротивления потянулись из подполья на поверхность, — по крайней мере, те, кого привела в его ряды эта история. Тут Тадеуш и решил, что его дела здесь закончены.

Стефан Лодзянский навсегда остался в подземельях Вены, где оборвалась его жизнь. В величественной пещере, похожей на подземный дворец, обрел он свое последнее пристанище. С ним простились те, кто знал его: его разведчики, Милош и Тадеуш. Двадцать три человека. После этого люди группы Лодзянского разошлись, кто куда, — хотя, конечно, Милош не был бы столько лет правой рукой Стефана, если бы не оставил себе теперь кое-каких дружеских контактов. Он обернулся и к Тадеушу:

— А ты куда теперь, племяш? К матери?

— Нет, — Тадеуш отрицательно покачал головой, — К матери поедешь ты, дядя Милош.

Милош понял, что отговаривать бесполезно. Они обнялись напоследок, и Тадеуш ушел.

...Он едва успел: Бенини с минуты на минуту собирался покинуть катакомбы, где все еще отсиживалась разгромленная "инквизиция". Он шел по коридору без оружия и с поднятыми руками: ясное дело, заметили его гораздо раньше, чем он добрался до места. В грудь ему взглянули автоматные дула, но старческий голос властно произнес:

— Отставить. Что вам угодно, юноша?

— Отец Умберто, я пришел узнать, собираетесь ли вы продолжить свой Крестовый поход...

— Забавный вопрос от того, кто только что срывал наши планы.

— Против Крестового похода я не имею ничего! — горячо сказал Тадеуш, — А что касается нашего противостояния, я был против совсем других вещей. Но я не собираюсь оправдываться. Я пришел по делу. И дело — в Эльзе... моей бывшей сестре и подруге. Знайте: если ее не остановить, все будет бесполезно. И если вы согласитесь со мной в этом, я хотел бы присоединиться к вам. Вдвоем нам с ней по одной земле не ходить, и в этом нет больше ничего личного.

Бенини взглянул на него оценивающе:

— Так-таки и ничего?

— Да, святой отец. Я уже не в состоянии никого судить: в этой истории у всех руки в крови по локоть, включая меня.

— Ты страшно наивен... но, в принципе, я видел с самого начала, что ты скорее наивен, чем злонамерен. Хорошо; думаю, это дело можно сделать среди прочих. Где искать эту Эльзу?

— Пока не знаю, — сказал Тадеуш, — но я к вашим услугам в розысках.

— Вижу, медальон ты так и не снял, — констатировал Бенини.

— Нет, — ответил Тадеуш, — Я уже вам говорил, что ношу его в знак личного обета. И если это неприемлемо, то я уйду...

— Ладно, — Бенини махнул рукой, — Все мы — в руках Господа. Ты больше не используешь силу ведьмы, сын мой, и больше не колеблешься. Это главное. А на тебе эта вещь или нет — вопрос формальный.

...Бенини был вполне согласен с тем, что Эльза представляет собой угрозу. Эта ведьма с дьявольской помощью одним пальцем сделала то, на что потребовались бы сотни экзорцизмов и вера всей страны, — и осталась жива! Благодаря ей СС ушли от расплаты, избежав массы неприятных вопросов в свой адрес, — несмотря на то, что вскрылись факты жертвоприношений в лагерях. Вполне вероятно, она и сейчас с ними в союзе, — думал священник. Официальное руководство Райха было крайне вежливо, Канарис лично заверил его, отца Умберто, в лояльности к церкви и готовности к сотрудничеству, хотя и отпал непосредственный повод... но старый разведчик, конечно, понимал: эти слова не имеют никакого отношения к практике. Фальшивому миролюбию ведьминых союзников он не верил ни на грош. Увы: пока он лелеял замысел похода против прогнившей части мира, дьявол прибрал к рукам и другую его часть! Теперь нечистый просто стравит эти две части между собой и полюбуется самоубийственной резней...

Да, святой отец бы без колебаний уничтожил Эльзу, — но она как сквозь землю провалилась.

...А через несколько дней, когда ватиканцы уже сменили подземелья на хорошо законспирированную квартиру, его ожидал еще один сюрприз. Отто Штальберг явился собственной персоной.

* * *

— Неплохо, сын мой, — иронично сказал Бенини, — Больший фурор вы бы произвели, разве что приди вы в униформе. Чем обязан?

— Я приложил руку к вашему поражению, — сказал Отто, — Вы понимаете, что с пустыми руками я бы после этого не явился. Вам интересно, где искать Эльзу фон Лейденбергер?

— Все интереснее и интереснее, — непонятно к чему, произнес Бенини, — Я имею в виду, ведьма быстро осталась без всех союзников. Ладно, я понял, зачем нам вы. А могу ли я поинтересоваться, сын мой, зачем вам мы?

Естественно, Отто не упомянул о Тадеуше Ковалевском ни словом. Вместо этого он проделал с собой ту же вещь, что некогда с Эльзой на допросе в профессорской лаборатории. Он нажал на что-то в области затылка, и часть его черепа сместилась, как крышка, обнажая электронную начинку. Отец Умберто осенил себя крестом.

— С помощью этого она может меня прикончить, — сказал Отто, — Но думаю, вы способны ей в этом помешать. Признаюсь: я не верю ни во что. Я служу только моему мертвому сюзерену. Я убью ее за барона. Я — орудие мести. Отнеситесь же ко мне и вы, как к орудию. Если вы согласны, позаботьтесь, чтобы ваше орудие не сломали.

Отец Умберто немного помолчал, потом указал Отто на диван. Он зажег свечу на столике, достал молитвенник, распятие и сосуд со святой водой, осенил лежащего крестным знамением и начал:

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti...

...Отто не знал, сколько это длилось. Когда конвульсии отступили, он едва смог открыть глаза. Им владела страшная слабость. Сразу стало ясно: он не имеет и понятия, как призвать возможности "особого" зрения. На его груди сиял серебром крест.

— Теперь говорите, сын мой, — сказал Бенини.

— Эльза сейчас в чужих руках, — с трудом выговорил Отто, — Но скоро мои люди найдут ее...

* * *

Маленькому отряду крестоносцев пришлось ждать, пока Кернер пришлет свой первый отчет. К тому времени Отто официально уволился из рядов СС, оставив себе неофициальные возможности на них влиять и узнавать новости.

Выслушав его, Бенини разразился проклятиями:

— Чернейшее, страшное, немыслимое дело! Что она задумала, мерзкая ведьма?! Выпустить Люцифера и его присных, которых сам ангел Господень заточил на тысячу лет!!! Отвечай, сын мой: она действительно на это способна?! — он прожег Отто взглядом.

— Да, — без колебания ответил тот.

— Помоги нам, Господи, — перекрестился Бенини, — И не на кого оставить такое дело... Что ж, придется ехать самому. Собираемся сию же минуту!

— Но куда? — спросил Тадеуш. Он уже принял тот факт, что Отто едет с ними без разъяснений со стороны святого отца.

— Для начала — в Ватикан. У нас прекрасная библиотека, особенно ее закрытые отделы. Там мы найдем сведения о Башнях. Уверен, ведьма не сказала всего. А потом... Мы не знаем, в каком порядке она посетит Башни, и не знаем их точных координат. Если у нее есть дисколет, она сможет закончить все за несколько часов. Я полагаю, имеет смысл отправиться к той из Башен, расположение которой известно в точности. К Первой.

* * *

Ватикан взял на себя все издержки, включая связь, вооружение, прикрытие в пути, контакты на местах и фрахт судна в Неаполе. Отец Умберто, отдав распоряжения, вместе с Отто, Тадеушем и двоими священниками из их отряда посетил в это время библиотеку. На свет Божий были извлечены и древние еретические сочинения, и труды средневековых демонологов, могущие пролить свет на Семь Башен. И там они вычитали, в частности, что под святилищем Сатаны есть подземная пещера с источником, где и расположен нечистый Жертвенник.

Через три дня к Башням выдвинулась еще одна экспедиция.

...Отто держал связь со своими людьми вполне официально, то есть, не скрывая ее от Умберто Бенини — так их отряд узнавал об успехах Эльзы. Так он сам узнал, что Эльза сбросила Сеть и искала его, Отто, с помощью демонов. Он усмехнулся: выходит, священники и впрямь что-то могут, раз у нее не вышло. Теперь можно было ударить ее саму, убив Тадеуша. Нужно было только разведать, чей талисман сейчас действует. Будь он человеком другого склада, он мог бы узнать это, просто спросив Тадеуша, почему тот примкнул к походу против Эльзы. Но Отто был Отто, он судил о людях практически.

Возможность для проверки представилась, когда судно вошло в Суэц пополнить запасы воды и провизии. Пока загружали и выгружали тюки, Отто имитировал небрежность, и будто бы случайно его нож соскользнул при обрезке каната, чиркнув Тадеуша по руке. Он извинился; тот ответил, что ничего, мол, страшного, — мимо прошло. Но Отто знал, что мимо прошло не просто так. Пора, понял он. Работающий медальон сейчас на Тадеуше.

И когда судно бросило якорь в Кувейте, а экспедиция пересела в загодя арендованные фургоны, приговор Тадеушу был подписан. Отто сообщался с Берлином при помощи кодовых слов, встроенных в обыкновенные фразы. Он дал группе диверсантов команду на уничтожение, назвал место и время. А цель была задана его людям в СС еще до того, как он покинул их ряды.

* * *

Покушение настигло Тадеуша в Багдаде, где отряд вновь остановился на несколько дней. Ватикан был ограничен в возможностях там, где заканчивалось фактическое влияние Церкви. В Багдаде была католическая миссия — последняя на их пути. Поэтому именно здесь предстояло найти нескольких человек, на которых крестоносцам смогли указать в миссии. Эти люди были связаны с езидами, и с ними надо было договориться.

Тадеуш пришелся тут кстати. Он отправился к некоему местному ученому, который должен был стать их проводником и посредником в общении с езидами. Тот тоже увлекался археологией, и они быстро нашли общий язык на профессиональной почве.

А когда Тадеуш возвращался, на него напали. Район, где он шел, был довольно глухой: англичане, окопавшиеся в Ираке, держали здесь склады. Тадеуш юркнул в ближайшее здание, чтобы уйти с открытого места и занять позицию для стрельбы.

Но основная засада ждала его как раз в здании! Его загнали в угол и стали методично расстреливать; полетели гранаты. Тадеуш сначала отвечал, потом упал, ослепленный вспышкой, хотя и был невредим. "Каждая секунда моей жизни сейчас куплена ценой эльзиной души!" — сверкнуло в голове, — и тело его превзошло собственные возможности. Он схватил с пояса гранату, швырнул ее и отчаянно прыгнул вверх, на высокий штабель из ящиков; метким выстрелом сшиб того, кто засел на стропильной растяжке; перескочил на стенной фахверк, зацепился за край узкого продуха в стене, подтянулся... здесь его настигла взрывная волна его же гранаты, и он едва не сорвался вниз. Извернувшись, он боком выбрался через дыру, спрыгнул на соседнюю крышу и припустил прочь. Все это заняло меньше пяти секунд.

Нет, он не хотел быть спасенным такой ценой! Он шел, чтобы убить ее или быть убитому. Он носил медальон всего лишь как символ... но теперь, кажется, пора было его снять. Он, Тадеуш, не станет действовать эльзиными методами, уничтожая ее Дух на расстоянии.

Он перешел на шаг. Ему было о чем подумать.

Он слышал: нападавшие кричали по-немецки. И теперь, вспоминая, как его только что расстреливали, он отмечал и другие интересные детали. Казалось бы, в человека, упавшего от взрывов и очередей, стрелять уже нет смысла: этого хватило бы любому. Но в него стреляли, даже когда он лежал. Неужели знали, что у него "особая" защита?

Если это так, то от кого они могли узнать? Вариантов ответа было много. Но тут Тадеуш вспомнил, как Отто чиркнул его ножом по руке. Вроде бы, случайно и естественно. Однако внимательный Тадеуш ни разу не видел у Отто ни одного неловкого движения ни до, ни после этого, — удивительная редкость, потому и запомнилось. Отто двигался абсолютно четко, ловко, осознавая каждое свое движение, — это было настоящее искусство. Не могло ли это тогда быть проверкой на неуязвимость?

Могло. Но тут возникал третий вопрос: зачем убивать того, кто оказался защищен? Ответ напрашивался препаршивый. Убивали не его, а Эльзу. И притом с подачи Отто.