Здравый Смысл Ушёл На Обед

Понятное дело, что с конкурентоспособной промышленностью советский союз погорел, а ЕС — погорели с военными, став фактически доминионом США. Создать подобную империю очень трудно, и многократно труднее — удержать её. Вон, ЕС начала распадаться через пятнадцать лет после создания, СССР прожил намного больше, но тоже начал распадаться ещё в шестидесятых, с массовых восстаний в восточноевропейской части, где был совершенно другой, национальный, менталитет.

Реалистичный прогноз по АС — это рост националистических настроений. Особенно по мере увеличения образованности, и последующий рост национализма, распад на независимые государства. И последующий возврат в нищету. Тот же Узбекистан, к примеру, во время распада советского союза был намного состоятельней нынешнего уровня. Намного. Но всё равно узкоглазые узбеки выступали за независимость. Результат — нищая страна, в которой уровень жизни не дотягивает и до половины такового в России. И только доброта отринутого русского народа позволяет сводить концы с концами — в России узбеков едва ли не больше, чем в Узбекистане. Это я так, на примере. И таких примеров — масса.

Первой неудачной неоимперией нового времени была австрийская империя, отнюдь не Советский Союз. Австрийская империя распалась, породив кучу нищих восточноевропейских стран, в которых вовсю идёт национализм.

Я их не понимал. Просто не понимал. Если ты родился в бедной маленькой стране, вроде той же Румынии, почему ты предпочитаешь жить с голой жопой и национальной гордостью, а не объединиться с другими странами, чтобы быть частью намного более богатой и сильной страны?

Просто не понимаю. Это вне моего восприятия мира. Это деграданство, мазохизм, или что?

Создание такой неоимперии в Южной Америке было делом сложным, но быстрым. Прямо как в советском союзе — пришли, объявили советскую власть, и всё, хоть ты тресни. И надо сказать, что я старался сделать как можно больше объединяющих факторов, которые могли бы удержать АС от разрушения. Это и внешний враг, и транспортная система, и единое образование для всех. Кстати, и единый язык — испанский. Боливар пытался создать такую империю, но у него не было для этого возможности, только немного собственных сил и верящих в него солдат.

В АС не было столицы. Вот такое вот странное решение я принял, передав его в ЮНИОН. Столицей не мог считаться Рио, столицей не мог считаться ни один другой город. Резиденций правительства должно быть несколько, в разных регионах, но без главной. Правительство вольно быть там, где оно нужно. Вот так мы шокировали общественность, привыкшую к определённому стандарту. Столичных городов в странах тоже не было — это уже отразилось на жизни в АС — не было главных и заштатных городов. Не было важных и неважных, федерального значения и уездных.

Так я решил, до этого думал, где бы разместить столицу АС.

* * *

*

В кабинете было прохладно. По меркам южной Америки — очень прохладно. Сидели за круглым столом сенаторы, среди них — Гомес, выступающий на правах президента. Я на этот раз тоже присутствовал на совещании сената — главном правительственном заседании в АС. Тут были степенные представители всех стран. Берси поднял главную тему, прокашлявшись:

— Собственно, я собрал вас, чтобы обсудить один из главных вопросов, стоящих перед нами. А именно — независимость АС. Наш суверенитет и его обеспечение, — он осмотрел присутствующих, в том числе и меня, — перед нами стоит одна крупная проблема, синьоры. На данный момент АС является частично признанным государством. Хотя процесс признания идёт полным ходом, ещё не все нас признали и собственного представителя в ООН у нас нет.

— И? — не выдержал один из них, аргентинец, — у нас был.

— Всё в порядке, — хмыкнул Гомес, — для начала — нам необходимо создать госрезерв. Огромные запасы всего, что необходимо стране для выживания и ведения активных боевых действий в случае агрессии. Это раз. Дальше идут ядерные силы. Тут я уже позволю выступить нашему спонсору, — он улыбнулся, — мистер Хьярти?

— Это я, — поднял руку, — если кто не заметил меня. Чему я не удивился бы, — вызвал смешки в зале, — собственно, финансированием АС я занимаюсь давно. Сейчас мы столкнулись с определённой трудностью. Чтобы быть независимым и сильным государством с политической и экономической силой — нужно создать внушительные объёмы госрезерва, ядерные силы, авиацию, флот. От того, насколько велик будет госрезерв, зависит вероятность выживания нашей страны в экстренных ситуациях.

— Ваши предложения? — спросил сенатор от Аргентины, весьма сильной страны, которая стала важной частью АС.

— Моё предложение номер раз — создание множества объектов-хранилищ. Крупные хранилища госрезерва должны включать в себя абсолютно всё, от электростанций до швейных иголок и паровозов. Производство всего необходимого потребует некоторого времени, но наша промышленность на данном этапе уже может справиться с большинством задач. Благодаря улучшению связей между промышленными предприятиями по общей оценке моих аналитиков, промышленная сила Южной Америки увеличилась в полтора-два раза по сравнению с четырёхмесячной давностью.

Далее — идёт вопрос о создании ядерных сил. Очень щекотливый вопрос, между нами говоря, — я осмотрел всех присутствующих, — как вы понимаете, желающих спорить с сильной ядерной державой — будет очень и очень немного. У нас есть огромная и мощная дорожная сеть. Можно сказать — строящаяся дорожная сеть это самая большая и эффективная в мире. Недавно начали строительство тягачей-гигантов, для мирных целей. Но на них можно легко уместить даже баллистическую ракету, вроде русских комплексов. И обеспечить постоянное курсирование этих тягачей по дорогам страны. РВСН необходимо держать под особым контролем. Это уже не та сфера, где можно просто махнуть рукой на халатность или безответственность.

— Хорошо, а где мы ракеты то возьмём? — спросил Бразилец, — у нас есть кое-какие, но...

— Ракеты я обеспечу. Их создание вполне возможно на промышленных предприятиях АС, при помощи Абстерго. Сами боеголовки я беру полностью на себя. Так же прошу заметить одну важную вещь — ядерные силы не являются абсолютным приоритетом. Сейчас не менее важно иметь неядерные крылатые ракеты, для обороны наших берегов, для нанесения ударов по противнику.

— Многие ещё не отошли от войны с янки, — хмыкнул бразилец, — всё-таки важнее — иметь ядерные силы. Как об этом сообщим общественности?

— Очень просто, — хмыкнул я, — проведём ядерные испытания на юге аргентины. Это наименее населённое пространство, тундра...

— Хорошо, — неожиданно легко согласился аргентинец, — мы можем создать ядерный полигон в районе ледовых полей.

— Это нежелательно, — я покачнул головой, — незачем загрязнять радиацией лёд, который потом растает. Хрен его знает, где окажется вода. Желательно — именно тундра, холодные необитаемые твёрдые скалистые земли.

— Хорошо, устроим, — кивнул он, — главное — чтобы результат был положительным.

— Будет, — ответил я, — собственно, вот мои предложения...

Я достал из кармана голопроектор в виде маленького устройства, вроде смартфона, и включив его, положил перед публикой на стол.

Включил голограмму с изображением пускового комплекса.

— Господа, когда мы говорим о РВСН, мы говорим о том, что наша страна будет важным мировым игроком, способным военной силой уничтожить любое государство в мире. Это уже совершенно иной уровень. И я жду от всех вас соответствующего понимания на сознательном и подсознательном уровне той ответственности, которая ляжет на ваши плечи. И тем не менее, мы уже приступили к изготовлению вот таких комплексов...

Комплекс был отдалённо похож на Тополь, это длинный многоосный тягач с межконтинентальной ракетой. Трёхмерная модель ещё немного покрутилась и я включил другую:

— Вот вторая важная составляющая — это подводные лодки. Вообще, ядерная триада должна состоять из трёх главных средств запуска — подвижные комплексы, подводные лодки и авиация, ядерные бомбы и ракеты.

— Хорошо, и где же мы возьмём последние два пункта? — спросил Аргентинец, — с самолётами понятно, но что касается подводных лодок...

— Что касается подводных лодок — мы с самого первого дня строим в окрестностях Буэнос-Айреса большие верфи для строительства крупных ПЛ. Согласно моим планам, это должны быть ПЛ типа РПКСН и носители тактических крылатых ракет с ядерными и обычными боевыми частями, — я развернул на голограмме ряд подводных лодок, — мы разработали их проекты самостоятельно, хотя они отдалённо напоминают Русские ПЛ. Это не случайно — они унифицированы по деталям, узлам, механизмам, с российскими ПЛ нового поколения, которые строятся с использованием наших технологий. Именно мы предоставили им технологии компактных реакторов холодного синтеза, технологии жизнеобеспечения, а так же технологии металлообработки и создания различных полимеров, необходимых, чтобы совершить большой скачок в строительстве подводного флота. В обмен — они поделились с Абстерго общими чертежами своих ПЛ, за исключением секретного оборудования. Можно сказать, что этот проект мы разработали совместно, и в обстановке абсолютной секретности.

— А смысл? — спросил Аргентинец, — если у вас уже были технологии, достаточные для этого, не лучше было бы самостоятельно спроектировать себе собственный проект, не делясь с русскими?

— Нет, тут есть несколько подводных камней. Во-первых — русские смогут заказывать свои ПЛ на наших заводах, при этом получат практически то же самое, что и на своих. Это увеличит поступления в наш бюджет. Во-вторых — в случае войны у нас будет дополнительная база снабжения — можно будет купить нужные материалы и детали в России. В третьих — мы рассматриваем Россию как важного стратегического партнёра. Они во многом на нас похожи как в политическом, так и в историческом плане. Вполне возможно, что мы будем вербовать людей во флот АС в России, и наоборот. В результате — мы получим больше подготовленных кадров, а так же возможность нашим военным служить по контракту у наших союзников — если они будут нам не нужны. Это намного лучше, чем просто списывать моряков на берег... В конце концов, если две крупные ядерные морские державы заключат договор о ненападении — это существенно изменит баланс сил. Причём — в нашу пользу.

— Хорошо, уговорили, — аргентинец широко улыбнулся, — я так понимаю, этот проект тоже будет реализовываться на ваши деньги?

— Частично. Поначалу больше, но мы будем стремиться заменить поставки из Абстерго на локальные продукты, вплоть до полной локализации и полностью самостоятельного выпуска ПЛ. Надводные корабли тоже не стоит забывать, но... после того, как мы разгромили авианосцы, их строительство по всему миру приостановилось.

— Да, — прищурился Аргентинец, — это конечно же, "эффект гинденбурга". Уверен, авианосцы имеют огромный потенциал. Мы недавно обсуждали в штабе флота дальнейшее развитие.

— Вот как? — я удивился, — и к чему вы пришли?

— Если вкратце — то мы пришли к тому, что нам нужно развивать ВМФ, причём максимально. Сухопутно мы не граничим ни с одной страной, кроме Коста-Рики. Собственные сухопутные силы у нас только для защиты от вторжения и внешнего врага. Было принято решение направить около половины всего военного бюджета на ВМФ и Морскую Пехоту, ещё тридцать процентов на авиацию и только двадцать — на сухопутные силы внутри страны.

— Что ж... — я задумался, — это логично. РВСН в данном случае не следует учитывать в военном бюджете вообще, это особая статья, которая должна быть секретной.

— Так и поступили, — кивнул он, — на данный момент мы обладаем примерно двадцатью миллиардами, соответственно, на строительство флота уйдёт десять миллиардов. Часть средств уйдёт на слом морально устаревших кораблей.

* * *

*

К месту проведения испытания мы прибыли на самолётах. В правительственном самолёта АС летели журналисты, следом за ним летел второй лайнер... к слову, немаловажной деталью являлось и то, что это был за лайнер. Мощный самолёт с электрическими двигателями. Очень необычной компоновки — фюзеляж похож на обычный авиалайнер, но в хвостовой части у него мощная турбина в кольце и на электромагнитном подвесе. Такие же турбины — в крыльях, лайнер может взлетать вертикально, повернув все турбины горизонтально, после чего за счёт отклонения хвостовой турбины — набирать скорость, вплоть до выхода на планирование. Вероятность отказа такого двигателя на порядок меньше, чем у реактивного. К тому же — он может и планировать, и лететь по-вертолётному, и в нормальном горизонтальном полёте, до шестисот километров в час делает. Безопасности так же способствует то, что в самолёте нет сложных топливных механизмов, турбины сделаны из сверхпрочного полимера, выдерживающего как натяжения, так и удары, например, обстрел из огнестрела, непогода самолёту не страшна...

Журналистов пришлось откачивать, после того, как их усадили в это чудо техники. Самолёт, кстати, для руководства АС спроектировал Берси и сделал на своих предприятиях Директор. Я летел вместе с правительством, всё-таки, я принимал непосредственное участие во всём происходящем. Предстояло маленькое ядерное испытание, целью которого является во-первых — продемонстрировать всему миру наличие у нас ядерного оружия, а во-вторых — заснять эпичные кадры ядерного взрыва. Так уж получилось, что почти все такие кадры — остались нам с плёночной эпохи, цифровых записей, замедленных, и так далее — нет. И не случайно — электромагнитный импульс во время взрыва легко уничтожает всю электронику, в том числе и видеокамеры. Но я об этом уже позаботился, экранировав свои видеокамеры.

Лететь было весело. Мы летели три часа из Буэнос-Айреса на юг страны. Чуток не долетая до Огненной Земли. Там было практически аналог русского заполярья. Пока летели, я оценивал работу моих друзей на правительство АС — салон самолёта действительно был сделан Очень хорошо. Не последним в его отделке было то, что взлётная масса у самолёта намного больше, чем у обычного авиалайнера, на материалах не экономили.

Вот и сейчас наблюдали за результатом этой не-экономии. Журналисты летели в правительственном самолёте с удовольствием — тут был бар, голографические мониторы, шикарная отделка ценными породами дерева — то ли красное, то ли морёный дуб, то ли ещё что-то в этом роде. Самшит, кажется...

Среди журналистов царил тот ещё бедлам, пили, отдыхали, играли в карты и смотрели телевизор — благо, в общем салоне было четырнадцать голомониторов. Я вышел к ним, жуя эмемдемсик, и поставил конфетки на полочку.

— Господа журналисты, — я постарался быть громче, — в общем-то, вы уже знаете, что сейчас произойдёт. В целях безопасности — наблюдать за взрывом будем с борта самолёта. Иллюминаторы не имеют электромагнитного экранирования, поэтому если вы попытаетесь снимать через них, то ваши камеры, если они не плёночные, сгорят.

Журналюги покивали, но далеко не все. Некоторые — совершенно необучаемые. Что ж, их накажет ЭМИ.

Я открыл панорамное окно, которое здесь было. Большое такое окошко. Те, кто меня слушал, молча наблюдали за происходящим — за окном открывался вид на глинистую тундру от края до края, то ещё местечко! Некоторые подоставали свои камеры и начали съёмку.