Мы оба стояли в задумчивости. Сорвиголова думал над моими словами и, скорее всего, сопоставлял их с действиями, чтобы понять, не вру ли я. Я же думал, над тем, что ещё ему можно рассказать, и над причинами его промедления с ответом. Выстроив небольшую логическую цепочку, я пришёл к выводу, что он просто-напросто мне не доверяет. В таком случае, придёться сделать пару признаний. Кардинально ситуация не изменится, но это будет хоть что-то.
— Я понимаю и даже одобряю то, что ты мне не доверяешь, однако так мы далеко не уедем. Раз уж я знаю тайну твоей личности, то будет справедливо тебе раскрыть свою. Думаю, снимать маску будет излишне, поэтому... — я выключил преобразователь голоса. -... перестану прятать свой голос. — судя по слегка дрогнувшему выражению его лица, он меня узнал. Всё же не последний человек в городе, так что порой приходилось и по телеку выступать с речами, особенно от имени Дума.
— Руку на сердце, я даже и подумать не мог, что это ты скрываешься под маской. — его хладнокровная маска слегка треснула, дав на лице проявиться небольшой улыбке. — Хорошо, допустим, я тебе поверил. Ты говорил что, то, что грядёт, повлечёт за собой ужасные последствия... — я кивнул. — ... а что грядёт? —
— Ты же слышал о мутантах? — дождавшись его кивка, я продолжил. — Миру о них мало что известно, практически ничего. А ты знаешь, что человек боится того, чего не понимает. Сейчас мутантов в мире относительно мало и они сидят тихо, по большей части. Но рано или поздно мир не сможет игнорировать их существование и вот тут наступит война. Война между людьми и мутантами. Поверь, это не приведёт ни к чему хорошему. Но это дело достаточно далёкого будущего, и это лишь одна из многих проблем. —
— В твоих словах есть смысл... — он подошёл к краю крыши и опёрся руками на перила. — Мне нужно подумать. —
— И подумать хорошенько. В общем, скажешь, когда надумаешь. Вот... — я достал из кармана визитку с номером и протянул её Мэтту. — Это номер моего друга. Я ещё с недели две буду в городе, а потом уже буду недоступен, так что своё решение сообщишь ему. Ну, а пока... — я запрыгнул на перила рядом с ним. — ... до встречи! — двумя пальцами козырнул я и сорвался с крыши вниз.
Глава двадцать пятая
С чего должно начинаться хорошее утро? Если вы спросите меня, то я вам-таки отвечу, что точных параметров хорошего утра мне неизвестно. Но я точно знаю, что звонок в шесть часов с не очень хорошими новостями — это плохое начало утра. Как и всего дня в целом.
Закончив дела с Сорвиголовой, я вернулся домой, чтобы поспать и желательно выспаться, но куда уж там... хоть пару часов дали поспать и на том спасибо. Как я уже сказал, в шесть утра меня разбудил телефонный звонок от... (барабанная дробь)... Мураками Аяме (Автор: для тех, кто в танке — секретарша Виктора). Я уж было хотел высказаться, что я думаю по поводу звонков в шесть утра (не брать трубку не вариант — Аяме звонит, только если произошло что-то важное), но, подняв трубку, я услышал в ответ лишь одно слово 'Началось.', которое подействовало на меня, как ушат холодной воды. От сонливости не осталось и следа, все заботы плавно перетекли на второй план. 'Что началось-то?' — спросите вы. А ничего хорошего не началось, вот что.
Предыстория такова:
После поездки на орбиту, когда нас всех облучило космической радиацией, только у меня это облучение прошло более-менее в пределах ожидаемого. У остальных же... Безусловно, радиация оказала на них влияние, но никаких внешних проявлений не было, вообще. В клинике они пролежали не долго, пару дней, после чего их со спокойной совестью выписали. Но им повезло, что моя совесть была не спокойна и я заставил каждого пройти обследование. В этом, как ни странно, мне помог Рид.
Как учёный он понимал, что облучение без последствий пройти не может, но проверить это не мог. Обычные анализы были не очень результативны, лишь показали, что какое-то воздействие произошло, а для необычных нужна была лишняя пара рук (а лучше несколько), современное оборудование, а эти 'нестандартные' опыты не то чтобы одобрялись. В общем, мы на пару убедили остальных, что стоит всё досконально проверить. Благо Виктор тоже был учёным и с нами был полностью согласен (после того, как мы ему всё объяснили, до этого он был менее согласен). Самое сложное было убедить в этом Джонни и Бена. На все наши аргументы они отвечали 'Я прекрасно себя чувствую, и лабораторной крысой быть не хочу!'. Кое-как их убедив (Бена при помощи Ричардса, а Джонни при помощи Сью), мы воспользовались ресурсами и 'игрушками' Дума и приступили к исследованиям. Точнее приступили они, так как я в этом не особо нуждался. Моей задачей было собрать их вместе и убедить, что проблему нужно изучить основательно и в деталях. По её выполнении я отчалил, так как своих дел было куча.
У обычной лаборатории со штатом в пятьдесят человек на получение результатов ушло бы полгода — год, но Рид при всём своём ЧСВ (которое немного снизилось после космической прогулки), действительно, был гением, так что управился за две недели с хвостиком. Результаты были неоднозначными. Клеточная структура их тел совершенно не изменилась, чего нельзя было сказать про их ДНК. Вот тут начинается вся муть. В их телах обнаружились две разных, но в то же время похожих ДНК. Причём одна из них была ещё в стадии 'построения', то есть была не полноценной и сейчас формировалась во всем знакомую спираль ДНК. Если уж Рид не знал, как такое вообще возможно, то что можно сказать про меня. Я мог лишь предположить во что всё это выльется.
Сравнив то, что произошло с моей ДНК, с тем, что происходит с их, затем выслушав всё, что удалось узнать Риду, я немного это обмозговал, а затем, прибавив к этому своё некоторое 'послезнание', выдал теорию. Я подумал, что эта вторая, формирующаяся ДНК, в конечном итоге, заменит собой нынешнюю или сольётся с ней воедино, но так или иначе, когда процесс формирования закончится что-то произойдёт, что-то в любом случае болезненное и с неизвестными последствиями.
Разумеется, всем стало интересно, почему же со мной произошло не так. Виктор был в курсе того, что я не совсем человек, а остальные нет. Пришлось выкручиваться. Навёл туману про один из провалившихся секретных экспериментов в Оскорпе, когда я там ещё работал, из-за провала которого меня и уволили. Сказал им, что всё пошло не так, как задумано (опустив детали, которых у меня и не было). Из правды было лишь то, что моя ДНК к моменту облучения была очень неустойчивой, поэтому сразу же подверглась изменению. Сразу же посыпались вопросы 'Какие изменения произошли?' и тому подобное, так как они хотели знать, чего им ждать. Об обратимости процесса речи не шло. Я лишь сказал, что пока что никаких особых изменений не чувствую, а от анализов Рида отказался — они не очень приятны. Разумеется, они не были этим довольны, но и заставить меня не могли.
Виктор всех уберёг от впадения в уныние и безысходность (впадали они или нет — это уже другой вопрос), своей пламенной речугой, суть которой сводилась к:
'Нельзя сдаваться! Да, жизнь пнула нас под зад, но мы не упадём духом и поднимемся перед лицом трудностей! Вместе мы со всем справимся! Один за всех и все за одного!'
Это если вкратце, а так он двадцать минут распинался. Но своего он добился — все тут же приободрились и продолжили жить, как ни в чём не бывало, в ожидании того дня, когда закончится формирование второй цепочки ДНК и начнётся замещение 'оригинала' его модернизированной версией.
Такая вот предыстория.
Ну а сегодня, как раз, настал этот день. Рида, Бена, Джона, Виктора и Сьюзан буквально несколько минут назад доставили в клинику Виктора. Мураками в этот самый момент была с Виктором на одном из заседаний правления, когда его неожиданно 'скрючило', после чего он забился в судорогах и потерял сознание. У всех пятерых это произошло в одно и то же время, секунда в секунду. Так что сразу стало совершенно очевидно что с ними произошло. Меня вызвали, потому что Виктор так попросил, задолго до того, как всё это началось. Им никто не мог помочь, в том числе и я, но Вик хотел, чтобы я был рядом и проследил за всем.
Оделся я в один из своих повседневных наборов одежды для непредвиденных обстоятельств. Свободные синие джинсы, белая футболка, чёрная толстовка (под такой одеждой удобнее оружие прятать) ну и кроссовки, естественно. В общем, в ней и по городу ходить не стыдно, а в случае чего, можно натянуть маску и идти вполне комфортно 'натягивать' преступные элементы. Оружие с собой я брать не стал, так что как только переоделся и отправился на всех парах в частную клинику Дума.
Сейчас все болезные лежат в изоляторе. В общем отделении клиники их держать нельзя, так как они всё же представляли некоторую угрозу, поэтому они сейчас на подземном этаже, в небольших стеклянных палатах-кубах (чтобы снаружи можно было видеть что с ними происходит), расположенных вплотную друг другу, так что я их всех вижу, сидя на своём месте. Лежат без сознания, лишь изредка их тела трясутся в судорогах. Помочь им никак было нельзя, по крайней мере, никто не знал как, поэтому им оставалось лишь пережить это или... впрочем, нужно мыслить позитивно и верить в них.
Вик был моим другом, как и его жена Сью, Бенджамин и Джон были просто хорошими знакомыми, да и вообще хорошими людьми. Рид... мы с ним так и не подружились, но, при всём его сволочизме из-за повышенного ЧСВ, он не был тем, кому бы я мог пожелать смерти.
Я уже шесть часов просидел вместе с пациентами в изоляторе, ни на шаг оттуда не выходя, когда началось это. Все электрические приборы в палате Виктора начали странно себя вести (то отрубались, то включались и прочее), а лампы стали мигать с постоянно возрастающей частотой и через некоторое время попросту взорвались.
В то же самое время, в других палатах происходило нечто подобное. Температура тела Джонни начала подниматься — лежанка под ним уже начала дымиться. Тело Сью исчезло из видимого спектра, а все предметы в палате поднялись в воздух и зависли, как в невесомости.
Что происходило с Беном даже описывать не хочется. Это было просто ужасно — его кости с громким хрустом и треском растягивались, как и кожа, которая впоследствии преобразовывалась в смесь кремния и органики. Короче, повезло ему, что он сейчас без сознания.
А у Рида было всё более-менее спокойно — он просто растёкся по постели небольшой резиновой 'лужицей'.
Клиника сильно не пострадала — кое-где сгорела проводка, но ничего серьёзного. Разве что немного побитая палата в изоляторе, когда силовая волна прошлась по телу Сьюзан и выплеснулась наружу, но за пределы небольшой палаты-кабинки не вышла.
Их 'колбасило' несколько минут, после чего всё утихло. Единственный, кто внешне изменился — это Бен. Прям как в комиксах, лысый, оранжевый, испещрённый кучей трещин и ужасно тяжёлый (койка под ним просто сплющилась). Ну, скорее всего, он будет не очень рад, что внешность у него изменилась. К счастью, он не знает, как в моём прошлом мире над его образом поиздевалась киноиндустрия, я сейчас не намекаю, а конкретно указываю на не совсем удачный (Автор: это мягко сказано), перезапуск Фантастической Четвёрки. Вот там над Существом поиздевались конкретно. Оставили без штанов и... в общем, трындец конкретный. К моему превеликому удовольствию, я уже не узнаю, будет ли у этого всего продолжение. Может всё-таки рассказать об этом Бену? Глядишь, подумает, прикинет, КАК ему могло не повезти и не будет так комплексовать по поводу своей внешности. Шутка, конечно.
Итак, самое худшее позади и теперь просто нужно ждать, пока они очнутся. Сомневаюсь, что снова произойдёт нечто подобное, но, на всякий случай, бдительность я не ослаблял ни на секунду.
Спустя несколько часов ко мне присоединилась и Аяме.
— Как они? — спросила она, но по тону совершенно точно можно сказать, что её интересовал лишь один конкретный человек.
— Пока в норме, на сколько это возможно в их случае. Видишь Бена? — я указал на здоровенного человека из камня. — С другими сейчас происходит то же самое, только без таких очевидных внешних проявлений. Но самое худшее позади, смена цепочек ДНК прошла успешно и теперь они точно выживут. Так что можешь не беспокоиться, Виктор тебе ещё кучу нервов потратит. — Я стоял к ней спиной, потому не мог видеть её лица, но совершенно чётко услышал вздох облегчения.
— Спасибо... — услышал я, что привело к разрыву шаблона у меня. — Если кто спросит, я буду всё отрицать, понял? — нет, ну точно не послышалось, она меня поблагодарила. Если б меня не научили держать морду кирпичом в любых условиях, то стоял бы я сейчас с отвисшей челюстью.
— Понял... — слегка отойдя от 'шока', ответил я.
Она выразительно фыркнула и ушла. Вот никак ей не угодить!
Ребята пришли в сознание только поздним вечером. Всё было в норме, пока Бен держал себя в руках. Но когда он увидел своё отражение, то... Я в этот момент был с ним и проводил опрос. Спрашивал о его самочувствии и всё такое. Разумеется, не заметить изменения, что с ним произошли, он не мог, но верить в это он тоже не хотел, поэтому постоянно просил у меня зеркало. И я, на свою голову, дал ему это чёртово зеркало. Подумал, что ему так будет проще свыкнуться, но я не ожидал, что он взбеситься.
— АААААРРРРР! — взревел он, бросив в меня зеркало.
Я само собой уклонился и попытался его успокоить, но он попытался меня от себя оттолкнуть. У него это получилось, силушки у него теперь немеряно. Помниться в комиксах он соперничал с Халком, причём весьма успешно.
Его попытка оттолкнуть меня привела к тому, что я отлетел в стену. Не то чтобы было больно (и не так швыряли), но приятного мало. Я попытался остановить его, но слегка недооценил его силу и душевное состояние. Как результат, он могучим ударом в голову напрочь меня вырубил (последняя мысль была: 'В рот мне ноги, у него кулак больше моей головы!').
Разумеется, никто из персонала клиники его остановить не смог, даже и не пытались. На этот случай я выдал всем особые инструкции — следить, но не контактировать.
Когда же я пришёл в себя, то обнаружил себя на больничной койке с сотрясением мозга (весь пол заблевал), но меня пришли навестить все остальные члены команды. Они уже прошли профильный осмотр у психологов, поэтому их никто не заставлял лежать в койках. Они рассказали, что произошло после того, как меня вырубили (с того момента прошло всего полчаса). Бен, как и ожидалось, ломанулся наружу. Ему никто не стал препятствовать, так что он без проблем добрался до Бруклина, где сейчас и находился. Я знал, что у него там подружка живёт (жены у Бена не было, но была женщина, с которой он уже пару лет встречается). Бедный Бен, если она отвергнет его из-за внешности... боюсь, бедняга может этого не пережить. Я хотел было отправиться за ним, но попытки встать закончились лишь головной болью и очередным рвотным позывом, так что меня быстро признали недееспособным и велели отдыхать. Остальные тоже решили отдохнуть от всего произошедшего, кроме Рида. Он заперся в лаборатории и тщательно анализировал то, что с ними произошло.
