Книга 5: Сумерки

— Тише, тише, маленькая любовь. Если ты так хочешь, я могу укусить твое запястье, но...

— сделай это сейчас! — приказала Елена Гилберт, королева Феллс— Черча. Она даже собрала все свои силы. Стефан бросил на нее полувиноватый взгляд.

— давай! — настаивала Елена.

И Стефан повиновался.

Это было странное ощущение. И несколько болезненнее, чем обычный укус в шею. Но она знала, что вены на запястье легче достигнуть. И она доверяла Стефану найти самую крупную вену. Так чтобы это заняло меньше времени. Ее настойчивость была понята им.

Но когда он попытался отстраниться, она прижала ладонь к его волосам на затылке и проговорила:

— Еще, Стефан. Бери еще. Я знаю, тебе это нужно... и у нас нет времени на пустые споры.

Командный тон. Однажды Мередит сказала ей, что она могла бы командовать армией. Что ж, возможно, она бы смогла заставить армию прийти и спасти его отсюда.

Я найду армию, думала она, где-нибудь обязательно найду.

Сильная жажда — такой она еще никогда у него не видела — постепенно утихала, по мере того как он пил ее кровь. Его разум соединился с ее.

— когда ты говоришь, что найдешь армию, я верю тебе. Но это невозможно. Никто не вернется отсюда живым.

— ну...я приведу тебя обратно...

— ох, Елена, Елена..

— пей, — снова сказала она, чувству я себя итальянской мамочкой. — Столько сколько потребуется тебе для поддержания сил.

— но как ты... — нет, ты уже объяснила, как сюда попала. На самом деле так?

— да. Я всегда говорю тебе правду. Но, Стефан....как я вытащу тебя отсюда?

— Шиничи и Мисао ... знаешь их?

— достаточно.

— у каждого из них есть половинка кольца. Вместе они образуют ключ. Половинки ключа похожи на бегущую лису. Но кто знает, где они их прячут? И я уже говорил, что бы попасть сюда, нужна армия...

— Я найду половинки лисьего кольца. Я соединю их. Я найду армию, и я вытащу тебя отсюда.

— Елена, я не могу больше пить. Если я возьму еще, ты потеряешь сознание.

— со мной все в порядке. Пожалуйста, пей!

— я все еще не могу поверить, что это ты...

— никаких поцелуев! Пей!

— слушаюсь, моя госпожа. Но, Елена, мне действительно достаточно. Я просто переполнен...

— и завтра?

— все еще буду переполнен. — Стефан провел большим пальцем по тому месту, где он проник в вены.

— честно, я смогу, любовь моя.

— и через день?

— я справлюсь.

— ты справишься, потому что я тебе помогла своей кровью. Обними меня, Стефан, — произнесла она мягче. — Обними меня, хотя бы так, через решетку...

И он обнял, глядя на нее обескуражено, а она шептала ему на ухо: — веди себя, будто любишь меня. Коснись моих волос. Скажи мне что-нибудь хорошее.

— Елена, моя маленькая красивая любовь... — он все еще был близок с ней и поэтому мог сказать телепатически. — вести себя так будто я люблю тебя? — в то время как его пальцы поглаживали, касались и запутывались в ее волосах, руки Елены были заняты, она искала под своей одеждой сосуд (?) полный магического вина.

— но где ты это взяла? — прошептал Стефан ошеломленно.

— в волшебном доме есть все. Я ждала случая, чтобы передать тебе это, потому что ты в нем нуждаешься.

— Елена...

— да?

Казалось, Стефан борется с чем-то. Наконец, опустив глаза, он прошептал.

— это бесполезно. Я не могу рисковать твоей жизнью, это не стоит того. Забудь меня...

— можешь поместить лицо сквозь прутья?(?)

Он посмотрел на нее, но, не задавая вопросов, повиновался.

Она дала ему пощечину.

Это был не слишком сильный удар, хотя Елена и повредила немного руку о прутья решетки.

— тебе должно быть стыдно!

И прежде чем он успел произнести хоть что-то, сказала: Слушай!

Но вдруг раздался лай собак, вдалеке, но приближаясь.

— это за тобой! — произнес Стефан, внезапно обезумев. — Ты должна идти!

Но она только продолжала на него смотреть!

— я люблю тебя, Стефан

— и я люблю тебя, Елена. Навсегда.

— и...я сожалею. — Она не могла уйти, в этом была вся проблема. Также как и Кэролайн, которая все говорила и говорила тогда и не могла уйти из комнаты Стефана, она могла стоять здесь и говорить. Но она должна была уйти.

— Елена! Ты должна идти! Я не хочу, чтобы ты видела, что они сделают.

— Я убью их!

— ты не убийца. Ты не борец, Елена. И ты не должна видеть это. Пожалуйста?

Помнишь, однажды ты спросила меня, хочу ли я узнать сколько раз ты могла бы заставить меня произнести "пожалуйста"? что ж... тысячи и тысячи раз. Пожалуйста? Ради меня? Ты уйдешь?

— еще один поцелуй! — ее сердце билось так, словно внутри нее обезумившая птица пыталась выбраться на волю.

Пожалуйста!

Ничего не видя из-за слез, она повернулась, держась за прутья решетки.

— где-нибудь, в каком-нибудь другом месте, где никто не сможет увидеть меня.

Резко выдохнув, она открыла дверь в коридор и переступила через порог.

По крайней мере, она увидела Стефана. Но как долго это продлиться, прежде чем ее сердце вновь будет разбито, — О, Боже, я падаю — она не знала.

Елена поняла, что находится где-то недалеко от пансионата — на высоте, по крайней мере, восьмидесяти футов — и стремительно падает вниз. Её первое, паническое умозаключение было, что она сейчас умрёт, а затем она инстинктивно раскинула руки, поджала ноги и сумела остановить падение после двадцати футов ужаса.

Я потеряла свои крылья навсегда, не так ли? — думала она, сконцентрировав свое внимание на месте между лопатками. Она только знала, где они должны быть. Но ничего не произошло.

Как бы то ни было, она поняла, что может смотреть вниз и видеть площадку с перилами на крыше дома достаточно хорошо. И чем дольше она смотрела на вещи, тем лучше их видела. Зрение вампира, подумала она. Это доказывало, что она изменяется. Или, да, кое-где небо прояснялось.

То, что она увидела, был темный и пустой пансион, вызывающий тревогу. Из-за чего отец Кэролайн и заявлял о заседании. И то, что она узнала телепатически от Дамона о планах Шиничи в эту ночь. Может это не настоящий пансион, а очередная ловушка?

— мы сделали это! — закричала Бонни едва они достигли дома. Она знала, что ее голос пронзителен, даже сверхпронзителен. Но, так или иначе, вид ярко освещенного пансиона, словно рождественская елка со звездой на макушке, успокоил ее. Даже если она понимала, что это не правильно, она чувствовала, что может кричать с облегчением.

— да, мы сделали это — раздался глубокий голос д-ра Алперта . — Все мы. Но Изобель больше всех нуждается в лечение, при чем немедленном. Теофилия, вот твои лекарства, возьми. И да, кто-то должен помочь Изобель принять ванну.

— я могу помочь, — произнесла Бонни дрожащим голосом, после краткого колебания. — Она ведь теперь будет спокойна, да? Правильно?

— я пойду с Изобель, — сказал Мэтт. — Бонни, ты пойдешь с миссис Флауэрс и поможешь ей. И прежде чем мы войдем, я хочу чтобы все поняли одну вещь: никто никуда не ходит один. Передвигаемся по двое или трое. — В его голосе можно было услышать нотки властности.

— в этом есть смысл, — сказала решительно Мередит и встала рядом с доктором.— Ты должен быть осторожнее, Мэтт. Изобель очень опасна.

Это случилось тогда, когда высокие тонкие голоса зазвучали снаружи дома. Было похоже на то, словно две или три девочки пели.

— Иса-чан, Иса-чан, выпила чай и съела свою бабушку (?)

— Тами? Тами Брайс? — требовательно спросила Мередит, открывая дверь, в то время как мелодия началась вновь.

Она рванулась вперед, потом она схватила доктора за руку и протащила ее, пока она бежала вперед.

И да, Бонни, это было три маленьких фигуры, одна в пижаме, и две в ночных рубашечках. Это были Тами Брайс и Кристин Данстан и Ава Зарински. Аве было всего около одиннадцати, думала Бонни,

Потом они снова начали петь, и Мэтт пошел следом за Кристин.

— Помогите мне! — закричала Бонни. Она внезапно повисла пинающейся лошади, которая брыкалась во все стороны. Изобель казалась сумасшедшей, и она становилась все безумнее с каждым повтором мелодии.

— Я возьму ее, — сказал Мэтт, пытаясь удержать ее медвежьей хваткой, но даже вдвоем невозможно было удержать Изобель.

-я дам ей другое успокоительное, — сказал д-р Альперт. И Бонни заметила взгляд брошенный Мэттом на Мередит — подозрительный взгляд.

— нет — нет, позвольте г-же Флауерс кое-что сделать. — Отчаянно произнесла Бонни, но шприц для подкожных инъекций уже был возле руки Изобель.

— ...

— Мередит! Что с тобой? — закричал доктор, скручивая ей запястье.

— дело не в том, что со мной не так. Дело в том, что с вами? Кто вы? Где мы? Это не может быть настоящий пансион!

— Обасан! Миссис Флауэрс! Не могли бы вы помочь нам? — Бонни задыхалась, все еще пытаясь удержать Изобель.

— я попробую, — сказала миссис Флауэрс, подходя к ней.

— нет, я говорю про д-ра Алперта. И возможно Джима. Вы не знаете каких-нибудь заклинаний, которые могут заставить человека принять его истинную форму?

— о!— воскликнула Обасан. — я могу помочь с этим. Опусти меня, Джим, дорогой. Все примут свою истинную форму в мгновение ока.

Джейнила была второкурсницей с большими мечтательными темными глазами, которые чаще всего устремлялись в книгу. Но сейчас, когда время двигалось к полуночи, а бабушка все еще не позвонила, она закрыла свою книгу и посмотрела на Тая. Тайрон казался большим и жестоким на футбольном поле, но с ней он был милым, добрым и ласковым старшим братом, которого только могла пожелать девочка.

— думаешь с бабушкой все в порядке?

— хм? — Тайрон тоже ткнул свой нос в книгу, но это была одна из книжек, которые должны — были помочь— попасть — в — колледж — вашей — мечты. Как старший, она должен был принимать все важные решения. — Конечно, с ней все хорошо.

— что ж, я собираюсь проведать маленькую девочку.

— знаешь что, джей? — поддразнивая, он ткнул в нее ногой. — Ты слишком много переживаешь.

Сейчас он снова уткнулся в главу шестую "Как Максимально Использовать Ваше Социальное Обеспечение". Но вдруг над ним закричали. Длинный громкий и высокий крик — кричала его сестра. Он захлопнул книгу и бросился к ней.

— обасан? — помолвила Бонни.

— одну минуту, дорогая — сказала бабушка Ситоу. Джим опустил ее и теперь она смотрела прямо на него: она вверх, а он вниз. И было что-то...очень плохое во всем этом.

Бонни чувствовала волну чистого ужаса. Мог ли Джим сделать что-то плохое с Обасан пока нес ее? Конечно мог. Почему она не подумала об этом? И еще был доктор, с его шприцом, готовый воткнуть его любому "слишком буйному". Бонни взглянула на Мередит. Но Мередит все еще пыталась утихомирить двух орущих маленьких девочек, и могла только беспомощно оглянуться назад.

Ладно тогда, думала Бонни. Я ударю его туда, где будет больнее, и оттащу старушку от него. Она повернулась к Обасан и почувствовала, как кровь стынет в венах.

— только одну вещь я должна сделать... — произнесла Обасан. И она сделала это. Джим согнулся пополам и наклонился к Обасан, которая поднялась на цыпочки. И они слились в глубоком, интимном поцелуе.

— о Боже!

Она встретили четверых в лесу — и предположили, что двое были нормальными, а двое — безумными. Как можно понять кто из них безумен? Так, если двое из них видят то, чего нет...

Но дом был здесь. Бонни могла его видеть. Она тоже была безумна?

— мередит! пошли отсюда! — закричала она. Нервы у нее были на пределе, и она бросилась бежать от дома по направлению к лесу.

Что-то сверху схватило ее, словно сова мышь, и держало мертвой хваткой.

— куда-то собралась? — голос Дамона спросил сверху, скользя последние несколько метров перед тем, как остановиться, аккуратно держа ее в стальных руках.

— Дамон!

Глаза Дамона были прищурены, словно только он мог видеть в этом шутку.

— да, зло собственной персоной. Ну, давай, скажи что-нибудь, моя маленькая ярость.

Бонни исчерпала все силы, пытаясь высвободиться из его рук. Она даже не смогла порвать его одежду.

-что? — резко спросила она. Безумец или нет, последний раз она видела Дамона, когда она позвала его, чтобы он помог спасти ее от безумства Кэролайн. Но, если верить Мэтту, он сделал что-то ужасное Елене.

— почему девушки так любят изменять грешника? Почему вы просто не можете дать им любой вариант хода, если чувствуете, что они изменяют вас?

Бонни не понимала, о чем он говорит, могла лишь догадываться.

— что ты сделала с Еленой?— спросила она жестко.

— дал ей то, что она просила. Только и всего. — Ответил Дамон, его темные глаза мерцали. — Это что, так страшно?

Бонии, испугавшись этого его мерцания, не пыталась больше высвободиться. Она знала, что это бесполезно. Он был быстрее и сильнее. И он мог летать. Во всяком случае, в его лице она это видела: какую-то беспощадность. Здесь они были не просто Бонни и Дамон. Они были только хищником и жертвой

И теперь она вернулась с Джимом и Обасан — нет, с парнем и девушкой, которых никогда не видела раньше. Бонни появилась вовремя, чтобы увидеть трансформацию. Она увидела, как тело Джима сократилось, а волосы почернели, но поразительно было не это. Поразительно было то, что волосы на концах не были черными, они были малиновыми. Это было похоже на пламя, лизущее кончики темноты. Его глаза были золотыми и смеялись.

Она увидела Обасан — будто старое тело вдруг стало молодым и сильным, стройным. Как у куклы. Эта девушка была прекрасна; признала Бонни. У нее были великолепные черные глаза и шелковистые волосы, ниспадающие почти до талии. И волосы эти были подобны волосам ее брата — только краснота была ярче, алый вместо малинового. Одета она была в черный кружевной топ, который только подчеркивал всю красоту ее груди. И конечно черные короткие кожаные штаны, подчеркивающие стройность бедер. На ногах были дорогие и черные туфли на высоком каблуке, на ногтях яркий красный лак, такой же блестящий, как и кончики ее волос. На поясе висела свернутая плетка с черной ручкой, покрытая чешуйками ( чего?)

— мои внуки..? — произнес медленно доктор Алперт.

— они не имеют ничего общего с нами, — ответил парень со странными волосами и очаровательной улыбкой. — Пока они занимаются своим делом, можете не волноваться о них.

-это самоубийство. Или попытка самоубийства. Или еще что-нибудь. — Говорил Тайрон полиции, чуть не плача. — Я думаю, это парень по имени Джим, который пришел в мою школу в прошлом году. Нет, это не имеет отношения к наркотикам. Я пришел сюда, чтобы проведать мою маленькую сестру Джайнелу. Она была няней — просто присматривала? Этот парень отгрыз большую часть своих пальцев. А когда я вошел он сказал "Я всегда буду любить тебя, Елена" и взял карандаш... нет, я не могу сказать вам, жив он или нет. Но здесь есть еще старая леди наверху. И я уверен, что она мертва, потому что она не дышит.

— кто ты, черт возьми? — спросил Мэтт, глядя воинственно на странного мальчика.

— я...

— и какого черта ты тут делаешь?

— я, черт возьми, Шиничи, — сказал парень громко, раздосадованный, что его прервали. И когда Мэтт на него посмотрел, добавил раздраженным голосом: