Alexandr(обновление15.02.12)

— Константин, как я рад тебя видеть, — тем не менее с улыбкой произнес я и обнял своего брата. — Присаживайся, присаживайся.

Константин сел на предложенное место, и лакеи моментально поставили передним чашку, которую наполнили горячим чаем.

— А нет чего по крепче? — произнес Константин, глянув на содержимое своей чашки.

— Нет. Мы сейчас работаем, поэтому никакого вина.

— И над чем же?

— Даю указание разработать план по захвату Константинополя, — спокойно сказал я.

Костя даже привстал со своего места.

— Правда?

— Да. Но это только планы, — сказал я делая глоток горячего чая. — точнее распоряжение по их составлению. А реализация еще не известно будет ли?

День мы закончили конной прогулкой, побывав в соседних деревнях. А на утро меня ожидали массовые учения. Правда на счет массовости еще стоит поспорить, участвовали лишь гвардейские полки, на большее у меня не было денег, но именно этот опыт должен был показать необходимость воинских учений.

Само мероприятие проходило на одном из полей в тридцати километрах от Петергофа. Штабная палатка, в которой расположились князь Суворов, граф Кутузов, Бениксген, Разумовский, Румянцев и другие высокие начальники находилась на холме, с которого было видно все поле. Учения должны были занять более пяти дней, поэтому я расположился с большим комфортом. Моя личная палатка по площади была не меньше дома приличных размеров. Но я не хотел отказывать себе в комфорте. Да и принимать придворных нужно было.

Учения начались с артиллерийских рот. После сорока залпов по мишеням, расположенным на разных расстояниях, ротам были выставлены баллы, исходя из которых на больших учениях будут засчитываться попадания. Эти стрельбы заняли весь первый день. Дым, заволакивающий поле мешал наблюдать за результатами стрельбы.

— Ваше Величество, — обратился ко мне Иван Федорович Эмме, командир Павлоградского Гренадерского полка, подчиненные которого не участвовали в артиллерийских учениях. — Мне кажется дым сделал все, чтобы мы не могли сами наблюдать за стрельбами.

Короче, как я понял, господам командирам стало скучно, ну, кроме тех, кто отвечал за артиллеристов.

— И что же вы предлагаете, Иван Федорович?

— Немного шампанского, и охоту на лис, — на одном дыхании выговорил Эмме.

М-да. Я даже был несколько с ним согласен. Результаты стрельб подведут адъютанты из моей свиты, а в том дыму я все равно ничего не увижу. Может и в правду поохотиться? Будет возможность испытать новое ружье, подаренное мне тульскими оружейниками еще три месяца назад. И охота, наконец, много лучше, чем стрельба по воронам в парке Петергофа. Значит решено.

— Алеша, посмотришь тут за всем, — обратился я к Аракчееву. — Завтра буду ждать твоего доклада.

Дальше мой путь лежал в ближайшие к Петергофу леса. Если я не ошибался, они все еще принадлежали к императорской фамилии. Точнее ими заведовала моя канцелярия. Много времени на сборы не ушло. Я успел переодеться в походной костюм, присланный мне еще Воронцовым из Англии. Светло-коричневая ткань, немного свободный фасон, сапоги до середины колена из мягкой тонкой кожи, светлая шляпа, с ремешком, крепившемся под подбородком. И конечно мое новое ружье. Вот и все мое обмундирование, которое мне было необходимо для охоты.

Уже минут через двадцать, как мы заехали в рощу, переливистый лай собак возвестил о том, что наша цель близка. Я тут же ткнул шпорами бока моего коня, и помчался на звук собачьей своры. Сзади стучали копыта егерей и моей свиты. Точнее копыта их коней. А впереди я уже видел хвост лисицы, которую гнали собаки. Черт, и как тут прицелиться? Хорошо, что мое ружье было двухзарядным, и для меня все могло сложиться вполне удачно. Лиса была уже в метра х пяти, когда я попытался прицелиться из своего короткого ружья. Неожиданно большая отдача, чуть не выкинула меня из седла. Но эта оплошность, как и пороховой дым не помешали мне рассмотреть меховой комок, который покатился вместо лисицы. Я резко остановил коня, тот аж присел. Спрыгнув со стремян, я подошел к своей добыче. На земле жалобно скулила маленькая лисица. Еще совсем не взрослая. У нее была подстрелена правая передняя лапа, и она тихо поскуливала, лежа на траве, совсем не пытаясь убежать, только дрожа всем телом, и дергаясь от лая гончих собак.

Вот я нюня, со злостью пронеслись мысли в голове. Я закинул ружье в чехол, притороченный к седлу лошади, и взял на руки маленького зверька. Тот не пытался сопротивляться, а лишь смотрел на меня своими большими глазами. Я же чувствовал, как пропитывается кровью мой рукав.

— Врача мне, черт вас побери! — крикнул я.

Ко мне тут же кинулись два егеря, которые видно были по совместительству еще и медиками.

— Да не мне, ему, — прикрикнул я, когда егеря попытались посмотреть не ранен ли я.

В общем на этом моя охота и закончилась. Вечером я уже был в Петергофе. Сидя в большой красной комнате, сплошь увешанной красными тканями, с красными с золотом стенами, картинами и кадками с небольшими деревьями, я предавался размышлениям о смысле бытия. То есть бездельничал. Сидел в мягком удобном кресле, слушал как играет на рояле моя старшая сестра Александра, и кормил с рук подстреленного мной лисенка. Тот видимо не знал, что именно я его ранил, и относился ко мне с преданностью собаки. Мои врачи почистили и зашили его ранку. Теперь он бегал на трех лапках, забавно поднимая перебинтованную, и выпрашивал у всех угощения. Эта милая картина вызывала у всех улыбки и жалость, так что маленький разбойник был совсем не обделен во дворце. Ему даже назначили личного слугу. Я не стал противиться этому, все еще испытывая вину перед зверьком.

— Ваше величество, к вам граф Аракчеев, — тихо объявил гвардейский поручик, стоявший сегодня на часах.

— Зови.

Алексей вошел в комнату в таком виде, как будто и не было у него длительных стрельб. Уже успел привести себя в порядок и переодеться. Сморщив брови посмотрел на моего нового питомца, он сел в кресло рядом со мною.

— Знакомься Леша, это Пират. Пират — Это мой друг Алексей, — представил я обоих друг другу.

И если Аракчеев лишь улыбнулся, то Пират внимательно осмотрел, а затем и обнюхал графа.

— Как прошли стрельбы, мон ами?

— Много лучше, чем могли бы, и хуже чем хотелось. Но примерная картина ясна. Гвардейские артиллеристы, прошедшие Польшу и Иран показали себя лучше. Как и ожидалось.

— Значит завтра дело за солдатами.

— Да, думаю успеем управиться много быстрее. Ваше величество, вы будите присутствовать, или..

— нет, на охоту не поеду. Видишь, единственная моя добыча, и та ест с моих рук. Все таки я добрый император, рука не поднялась его добить.

— Не все с вами согласятся. Например, Лаврентий, отправившийся на Дальний Восток, и несколько интендантов, казненных.

— Их казнили по решению суда. Тут я ни причем. Разве что настоял на принятии более жесткого законодательства. Но выбора у меня не было.

— Вы могли бы не подписывать смертный приговор.

— Воровать у своей армии нельзя. Точка.

— Вот, а говорить, что добрый.

— Хватит спорить, — прервал я дискуссию, — я все таки самодержец, и если говорю, что добрый, значит так оно и есть.

— Слушаю и повинуюсь, — с улыбкой ответил Аракчеев.

— Кстати, тут пришло письмо из Сената, все пишут о преждевременности отказа от крепостного права. Как сговорились.

— Ничего, ваше величество. Госсовет уже одобрил этот закон. Значит он вступил в силу.

— Дай, то бог.

Учения растянулись еще на четыре дня. После фиксирования результатов стрельб из личного оружия, мы не решились приступать к масштабным учениям, а провели пробные на основе двух полков, одной батареи двух эскадронов гусар. Затем до двух часов ночи спорили над возможными улучшениями, и на следующий день внедрили их. И лишь в последний день состоялись массовые учения. Конечно все прошло не столь идеально, как хотелось бы. Погибло пять человек, двух затоптали лошади, один свернул шею при падении, еще один погиб при разрыве пушки, и одного насмерть ударили деревянным штыком. Раненных было много больше. Но как говориться тяжело в учении, легко в бою.

— Ваше Величество, позвольте выразить свое восхищение, проведенными учениями и маневрами, — говорил мне сам Суворов, на приеме в Петергофе после учений. — И мне бы хотелось организовать следующие учения совместно с адмиралом Ушаковым, с высадкой десанта и захватом приморских крепостей.

— Подобные учения можно провести на Мальте. Не хотите ли, Александр Васильевич направиться туда с войском, для проведения таких учений.

— С радостью, ваше величество.

Самое главное в этом разговоре с прославленным полководцем было то, что мы прекрасно понимали, о каких возможных крепостях идет речь — Дарданеллы и Босфор. Ну и противодействие англичанам так же бы не помешало. Захват Мальты французами должен был вот-вот состояться. Но в отличие от нашей истории, Ушаков уже успел занять часть островов, и я надеялся, что французы не пойдут на конфликт. Для чего был отдан приказ не препятствовать французским эскадрам идти к Египту. В то же время англичанам поступила информация о реальном направлении французского флота. В это время англичане были уверены, что французы пойдут на Ирландию.

А совсем скоро в Лондоне должен был быть подписан договор, о передаче Гибралтара и захваченных там кораблей англичанам, в замен на их признание за нами Танжера, Мальты и отпуск наших торговых судов, захваченных британским флотом. Мы правда ответили тем же. Задержали все суда англичан в портах Петербурга и Риги. И так же должны были вернуть все суда и товары после подписания договора. Что ж, это радовало. Воевать с англичанами мы пока не могли. Уже сейчас англичане далеко перегнали Голландию. Промышленная революция, начавшаяся в 70-х годах все набирала ход. И мы, в ближайшей перспективе, не могли с ними соперничать. Хотя я и предпринимал все возможные шаги для этого. Во-первых, отмена крепостного права, и принуждения к работе. Тое есть переход на наемный труд. Что должно заставить помещиков стремиться к более эффективному хозяйствованию. Это приведет к улучшению в сельском хозяйстве. Хотя не обязательно вызовет приток крестьян в города. Все таки Россия обширна, и имеет довольно много земель. Так же упрощённые процедуры открытия своего дела. Реформирование судебной системы. Улучшение образования. Все это должно создать предпосылки к промышленному рывку. Как я во всяком случае надеялся.

Ладно, через неделю надо быть в столице, на заседании Госсовета. Там должны и новости про Мальту прийти.

ГРЕНАДЕР САЗОНОВ.

Июль-август 1798 г.

С деньгами московского генерал-губернатора мне удалось развернуться совершенно по царски. Я наконец смог достроить свой, как я его называл, торговый дом. Он представлял собой классический торговый центр в исторической части Москвы или Санкт-Петербурга моего родного времени. Большие витражи окон. Много яркого света, выставки и экспозиции не только товаров, но и картин и скульптур, которые должны были радовать глаз публики. Небольшие фонтаны на первом этаже, кофейня, где помимо кофе подавали чай, горячий шоколад, капучино, сладости. Так же именно посетители моего торгового дома Гренадер, попробовали пиццу. Для этого я даже пригласил двух пиццайоло из Неаполя.

Для выставки своих товаров в моем магазине купцы выстраивались в очередь. Я же стал продавать через него ткани с мануфактур моего отца, а так же готовую одежду, пошитую по стандартизированным размерам. В основном рубашки, сарафаны, различные камзолы. А еще наволочки, пододеяльники, простыни, шторы, занавески и скатерти. Керосиновые лампы, после заказа от генерал-губернатора так же стали пользоваться большим спросом. Но все таки большая часть магазина была отдана под колониальные товары, и товары с востока, на которые был спрос от обеспеченных москвичей. К нам приезжали даже из Санкт Петербурга. Так, что я мог сказать, что мой бизнес пошел в гору.

На третьем этаже моего центра, в западном и северном крыле, находились жилые комнаты и мой кабинет. Денег на отдельный дом у меня пока не было. Но я особо и не расстраивался. Москва тоже, не сразу строилась.

— Ну Ваня, — обратился я к своему иудейскому партнеру, — скоро заживем с тобой.

— Ага, — откликнулся Иван. — Если конечно московские купцы, что занимаются ткацкими мануфактурами не спалят нам наш дом.

— Не спалят, — уверенно заявил я, хотя самой уверенности не чувствовал. Слишком бесцеремонно мы вторглись на их поприще.

— Но охрану я все равно увеличил, вдруг что пойдет не так?

— Согласен. Кстати, я тут читал отчет и Нижнего, — начал я.

— А, это ты о строящейся фабрики? Ты будешь удивлен, но буквально сегодня утром приехал посыльный с подтверждающими бумагами. Твой отец обладает поистине железной хваткой. Я думал эти фабрики будут у нас строиться годами. А тут за четыре месяца уже первый цех.

— Да, отец такой. Когда первые товары пойдут?

— Гвозди, штыри пойдут уже в этом месяце. Осенью можно ждать различную мелочь вроде дверных ручек, пуговиц, застежек. Дальше я пока не заглядываю. А сам ты когда поедешь?

— Если честно то не знаю.

— Илья, ехать нужно. Я все понимаю, Леночка тут будет скоро. Что ваша встреча откладывается. Но пойми, деньги, полученные нами от его высокопревосходительства не должны лежать мертвым грузом. И я поехать не могу, так как за них отвечаешь именно ты. Так хотел князь. У нас осталось больше 200 тысяч рублей. Люди дворцы на эти деньги строят. Так что прочь сомнения, и вперед в Санкт Петербург.

— Ладно, в конце недели поеду.

Поездка в Петербург на отдельном закрытом экипаже, это скажу я вам.. совсем не шик. Коляска без рессор трясла казалось саму душу. А летняя жара просто спекала меня внутри экипажа. Именно поэтому мы часто останавливались на берегу небольших озер или речушек, где можно было немного освежиться. И довольно часто я встречал таких же путешественников, остановившихся для отдыха в пути. Довольно живописные пейзажи, прохлада тени деревьев, и полное умиротворение. Которое все равно заканчивалось продолжением тряски в экипаже, духоте и прочим мелким неудобствам.

Слава богу, ближе к столице погода перестала быть солнечной. Небо было затянуто облаками, и иногда можно было почувствовать свежий ветерок, с запахом моря. Скоро, уже скоро я буду на месте.

Сама столица поразила меня количеством строящихся домов. Строили почти везде. При этом, так же как и в Москве, было не мало деревянных домов и построек. Но, как я успел заметить, многие из них разбирали. Видимо для постройки каменных домов. Мы доехали до Мойки, где и находилась гостиница. Здание, построенное в голландском стиле, мне понравилось, нужно попросить номер с видом на Мойку, подумал я.

Номер был просто шикарен. Большая гостиная, кабинет, спальня, ванная, уборная и гардероб. В таких номерах я никогда не бывал ни в этой жизни, ни в предыдущей. Конечно и цена у него была не маленькой — 50 рублей в день. Правда в эту цену входил завтрак, две бутылки французского шампанского и бутылка коньяка. И куда мне так много. С другой стороны привезу к себе в Нижний, похвастаюсь. Так же мне всегда был свободен столик в ресторане на первом этаже.