Прием завершился, и Дулитлл решил свозить своего молодого приятеля в гости к Фрэнку Солтсбери в Баффало. Тем более, что туда все равно пришлось бы ехать. Поскольку в штабе авиабазы ждали новые документы временного капитана Авиакорпуса, и направление Моровски в Тактическую авиационную школу в Монгомери. Попрощавшись с собратьями по плену, они вместе с Дулитллом и с пилотом эскадрильи Сэма, Брэннера Дугом Пауэром (попавшим в немецкий плен в конце сентября) уехали на машине в Баффало. Сол (как Дулитлл звал Фрэнка Солтсбери) в этот раз был суетлив и всклокочен. Он не выразил особого восторга от их приезда, но на площадку, где стояла опытная 'Аэрокобра' зайти разрешил, и даже согласился дать пояснения. Павла отворила похожую на автомобильную дверцу, и забралась в кабину легендарного в ее прошлом самолета. Почти на таком же Александр Покрышкин в той истории наводил ужас на германских экспертов. Более половины его побед были одержаны за таким же штурвалом. Оценив эргономику кабины, Павла попыталась найти прицел и баллистический вычислитель, стоявший на первых, поставленных в Союз самолетах данного типа. Ни того не другого на месте не оказалось.
— Ну, как вам эта 'змеюка', мой друг?
— Ничего так, майор сэр. Хотя и непривычно, что мотор у нее сзади, и нос все время в горизонте. Эх! Сюда бы еще пушечку помощнее....
— У вас есть чутье, мистер Адам! Не зря ваша карьера взяла столь резвый старт. Сюда будут ставить полуторадюймовую скорострельную пушку, но пока мы гоняем по тестам саму машину.
— Полтора дюйма! Вы шутите! Такую мощь нужно использовать на дистанции в три четверти мили, но кто же, сможет в воздухе попасть столь далекую цель?!
— А, вот тут, дорогой Адам, ваш кругозор дал сбой. Дальность стрельбы орудия действительно позволяет такую стрельбу. Но, вы напрасно думаете, что прицеливание невозможно. Идемте, вон в тот ангар, и вы увидите все своими глазами. В Америке еще с начала тридцатых выпускается много специальных счетных устройств. В лаборатории 'Белл' в этом году как раз создали новый вычислитель, позволяющий вести стрельбу из пушек в полете на дальностях порядка тысячи ярдов, а вместе с новым прицелом возможности возрастают еще сильнее...
'А провокация-то моя удалась на славу. Вон, как распелся этот раздувшийся от своей важности глухарь. Сейчас мы тут большинство новинок заценим, и в голове сохраним. Вот это будет дело... '.
После этого осмотра, капитан Моровски посетил штаб авиабазы, получил направление, и уже вечером попрощался с Дулитллом. Но обещанной майором недели отдыха за этим так и не последовало. Уже на следующий день, после прибытия на берега Мичигана, капитана Моровски закрутил своей суетой первый слет сводных отрядов северных отделений 'Лиги Юнных Командос'. Поворчав про себя 'не враг дал, сам ковал, хоть и коротка кольчужка...', Павла, снова включила свое былое красноречие. На восторженных молодых людей и их наставников обрушился водопад слов о необходимости быть готовыми к защите Америки от угрозы мирового милитаризма (вскормленного на деньги беспринципных дельцов). Инициатор создания Лиги не забыл также в красках упомянуть о роли в защите дальних подступов к границам демократии, таких же, как и присутствующие на митинге, простых американских, французских, чешских, польских и других парней, уже проливших кровь за свободу Польши, Испании и Китая.
Затем начались показательные полеты двух польских ветеранов на стандартных армейских истребителях 'Кертисс P-36' с имитацией воздушного боя против, изображающих самолеты Лютваффе, скоростных монопланов 'Кертисс YP-37', выпущенных малой серией, но так и не принятых на вооружение корпуса. После тренировочных боев, юному орденоносному капитану снова пришлось ораторствовать. Они с Дугом, походя, нагнали на внимательных слушателей жути, описанием агрессивной тактики врага, и возможностей его техники и оружия, в стремительных атаках с высоты и в 'собачьих схватках'. А слет 'Юных Коммандос' продолжался. Еще пара дней ушли на проверку успехов молодежи в парашютном спорте, и на несколько показушных эпизодов боевого десантирования (во время которых пришлось показать пару трюков). В конце этого марафона, на ветерана снова насели фотографы, заставляя принимать живописные позы под магниевыми вспышками. Павла терпеливо позировала с наполовину наполненным куполом. С наушником радиостанции, прижатым к уху, и планшетом в руке. С извергающим в сторону стрельбища длинную очередь ручным пулеметом Браунинга.
В один из вечеров этого 'активного отдыха в Баффало' в номер гостиницы проник улыбающийся до ушей Луиджи Мортано, вместе с запиской от своего Дона. Первым делом, сходили с ним в ближайший бар, и отметили возвращение Чикагской знаменитости из плена. Потом наступило время расспросов. Павла рассказала подробности о 'Мышином ракетном рейсе', и общими словами осветила реалии плена (польские приключения уже были многим известны и уточнений не требовали). Луиджи рассказал о Греции, Сицилии, и России, а также об освобождении узников Устики и Неаполя, немного смущаясь от восторженных замечаний своего бывшего командира по парашютным учениям в Лэнсинге. Восхищение Павлы было самым искренним.
'Не, ну какие же они молодцы! Это ж получается, 'война наоборот' — сейчас не итальянские диверсанты в Черном море резвятся, а наши в Средиземном. Да и эфиопы вон, в стороне не стоят, тоже красавчики. Эх! Жаль, я тут надолго застряла, а то не удержалась бы, и в Грецию! Кстати, не про них ли мне во сне СМС-ку прислали? Мдяя. И что бы это значило?'.
В номере гостиницы соратники осушили еще по паре бокалов, и распрощались. Павла открыла глянцевый конверт из плотной бумаги без марок и подписей. В письме Джозеф Валлонэ радовался возвращению в штаты своего молодого знакомого. Приглашал отдохнуть в Милуоки, и ненавязчиво намекал, что был бы крайне заинтересован в его участии в делах Семьи, которые уже и так идут неплохо. По договоренности, на следующий день для беседы к сеньору Моровски должен был заехать правая рука Дона Валлонэ Джон Аллитто. Сразу после очередных мероприятий 'Лиги' встреча с каподрежиме состоялась точно по расписанию. Павла попросила передать сеньору Валлонэ свою искреннюю благодарность за заботу, рассказала о планах по военной переподготовке, и вежливо отказалась от озвученных приглашений. И тут же предложила гангстеру небольшой гешефт.
— Сеньор Аллиотто, не могли бы вы оказать приватную помощь мне и моим друзьям в повышении рентабельности их бизнеса?
— А какая помощь вас интересует, сеньор Моровски?
— Мои друзья готовятся организовать конструирование и производство сложного оборудования для Авиакорпуса. Жаль, только, что многое защищено действующими патентами, и потому разработка новых совершенных приборов сопряжена с большими тратами. В первую очередь, друзей интересуют новинки электротехнического и электромеханического оснащения боевых самолетов. Взгляните, вот краткий список.
— Хм. Радиополукомпас Бендикс (модель этого или прошлого года). Бомбовый прицел 'Norden' или другая новая модель. А что такое электромеханический баллистический вычислитель Bell?
'Я конечно, сейчас здорово подставляюсь, но вот эти гангстеры вроде не должны меня выдать. Судя по рассказу Мортано, у них самих уже сильно в пуху носовой обтекатель. И если бы ФБР ловило блох, то уже давно просекло бы, что контрабанда идет в Союз косяками...'.
— Это такое специальное устройство, сеньор Аллиотто. Я уверен, у вас найдутся знакомые, которые могли бы квалифицировано осветить специфику этого оборудования. Конечно, было бы хорошо выкупить лицензии. Но их вроде бы пока не продают, из-за этого производство моих друзей не получает тех прибылей, на которые оно рассчитано. Они рассчитывают получить образцы оборудования для копирования, но и техническая документация их тоже устроит. Если бы обширные связи вашей Семьи можно было очень аккуратно задействовать в этом вопросе, то участие в прибылях могло бы оказаться интересным Дону Валлонэ. Естественно, ваша и моя безопасность и инкогнито стоят на первом месте, ведь деловые войны дело не предсказуемое, а неоправданный риск никому не нужен...
— Гм. Хорошо, сеньор Моровски, я передам Дону Джозефу ваши вопросы. Может быть, у вас есть какие-либо другие пожелания?
Павла пожелала посетить заведения, где играют негритянский джаз, и вот эту услугу получила бесплатно уже через день. А на завтра, закончились сборы юношей, и до посещения подаренного ей Валлонэ музыкального шоу, следующим номером программы, она себе наметила поездку на могилу Йоганна. На кладбище в Чикаго играть скорбь нужно было всерьез, несмотря на тот 'фарс с новым отцом', который устроили ей немцы в Баварии.
Скромный букетик лег у подножия креста, минута молчания. Рюмка виски с куском хлеба. Кем бы ни был, похороненный в этой могиле человек, нужно было отдать ему последний долг. И в качестве утешения следующем пунктом программы разведчика ждала музыка. В чикагском зале 'Широкая Терраса' Эрл Хайнс со своим оркестром покорял гостей фантастически красивым исполнением. Павла уже совсем размякла от любимого с детства джаза, но тут ее взгляд зацепился за лицо чернокожего мужчины, стоя аплодирующего завершению очередной композиции. Мужчина улыбаясь подошел к сцене, и обменялся рукопожатием с несколькими музыкантами.
'Мать в детсад! Паша, тебе снова черти ворожат. Это, пожалуй, единственный негр на всем белом свете, которым я еще там в своем далеком пионерском детстве восхищалась. Нет, вот, такого случая я точно не упущу. Что то тут напрашивается. Ну, есть связь со сном — печенкой чую!'.
На выходе из зала Павла, словно бы по ошибке, подошла попросить автограф у афро-американца, выходившего из зала с несколькими, такими же, как и он сам, черными парнями. Негр был очень удивлен, тем, что белый и явно заслуженный, хоть и очень молодой капитан-пилот с внушительным иконостасом орденов на груди, собирается брать у него автограф.
— Вы точно ничего не напутали мистер...э?
— Адам Моровски. Вроде бы я не перепутал. Вы ведь Пол Робсон, который выступал перед добровольцами испанской войны в Мадриде? Рад знакомству, джентльмены.
— Это, действительно, я. Взаимно рад. Но откуда вы меня можете знать? Вы ведь так молоды, хотя я вижу, успели повоевать. И я вспомнил! Это ведь вы воевали в Польше с нацистами?!
— Да, это был я. А, я вас знаю, увы, только заочно. Один из моих друзей, воевавший в Испании, рассказывал о ваших концертах и показывал фото.
— Поразительная встреча! А вот эти ребята как раз добровольцы, стремящиеся в армию сражающейся с итальянскими фашистами Абиссинии. К тому же они хотят стать как вы боевыми пилотами. Познакомьтесь, это капитан Бен-Салим и... мистер Фишер.
'А глаза у этого мулата 'мистера Фишера', который вовсе никакой не Фишер такие, словно он на меня прицельную планку пулемета 'Максим' наводит, и не спеша так, рукоятку взвода передергивает'.
— Может быть, посидим в каком-нибудь кафе, джентльмены? Думаю, нескольким добровольцам всегда есть о чем побеседовать. К тому же, я лично знаю двух других черных пилотов-добровольцев.
— Кого, именно, вы знаете, капитан?
— Бенджамина Дэвиса и Майкла Дорна. Они служили в моей авиагруппе в Польше.
— Вот здорово! А мы как раз едем в гости к лейтенанту Дорну и полковнику Дэвису в Алабаму. А сегодня вот решили немного отдохнуть. Только ближайшие кафе для черных сегодня забиты под завязку и нам будет очень трудно найти свободное.
— Не волнуйтесь джентльмены, у меня в номере есть пара бутылок 'Бурбона' и рюмки, осталось найти закуску...
Вскоре, все эти новые трудности оказались успешно побеждены, и в небольшом номере белолицего орденоносца расположились следующие проездом в Алабаму черные соратники. После пары тостов за свободу Польши и Абиссинии, напряженность стала таять. Сначала гостей интересовали живописания подвигов, потом беседа плавно перетекла в обсуждение их планов пройти обучение в Алабаме, и вступить в ряды волонтеров приглашенных к себе королем Селассие.
Известный музыкант и певец Пол Робсон, сам не планировал ехать на войну, но надеялся посодействовать своим друзьям. То, что друзья из Советского Союза, Павла поняла после нескольких оговорок чернокожих добровольцев. А в мистере Фишере, легко узнала сотрудника родной госбезопасности с вполне негроидными чертами мулатистого лица. А, вот, временно получивший петлицы капитана, товарищ Кадор Бен-Салим оказался советским актером кино и участником гражданской войны. С собой они привезли в Америку еще несколько добровольцев крайне смуглых тонов цвета кожи. Из этой группы, сильнее всего обращали на себя внимание, два брата. Николай Георгиевич Мариа и Георгий Георгиевич Мариа сыновья некогда приближенного к трону Георгия Мариа (уроженца островов Зеленого Мыса умершего в 1912 году). Оба парня еще недавно работали на заводе, и имели за спиной не только школьное, но качественное домашнее образование. Оба неплохо знали английский и французский, зато, к сожалению, не владели и десятком эфиопских фраз, и имели весьма сомнительное социальное происхождение. Но видимо проблемой с их классовыми корнями, московское начальство пренебрегло в силу необходимости. В то же время пять их попутчиков — абхазов (с таинственными эфиопскими предками), оказались плоть от плоти некогда принявшего их предков, горского народа. Были они из крестьян и имели весьма скромные школьные знания европейских языков и предметов, зато немного знали турецкий и фарси, и совсем немного освоили абиссинский гыыз (слегка похожий на их абхазский диалект). Прибывшие из Союза чернокожие курсанты (которых в целях секретности старались называть англоязычными именами), за исключением братьев Мариа, пока крайне мало и плохо говорили по-английски, за то у них в активе было больше месяца летно-технической учебы в отдельной эскадрилье НКВД под Сухуми. И, судя по горящим глазам, мощная идеологическая накачка родных советских политорганов, также имелась. Ну, а новоиспеченный капитан Бен-Салим, еще во времена Гражданской принял для себя всем сердцем идею интернационализма и помощи страдающим пролетариям других стран, и поэтому в дополнительной пропаганде не нуждался, хотя и слегка подрастерял свои военные навыки.
Гостей предстояло влить в ряды американских добровольцев, формирующих сейчас в Алабаме 'Легион саванны' для войны в Абиссинии. Под патронажем полковника Дэвиса добровольцы уже второй месяц тренировались в Таскиги на небольшом аэродроме Джонс-Филд, где базировалась сельхозавиация.
Черновое обновление от 15.10.16 / Война Финляндии и СССР на пороге/ — не вычитано //
* * *
В Каргопольском Центре все время появлялось, что-нибудь новенькое. В этот раз этим новеньким оказались оригинальные и пока, увы, не серийные авиапушки... Вообще-то, еще в октябре прошло совещание конструкторов авиационного вооружения. На котором, и были озвучены серьезные аргументы, что на дистанциях свыше шести-восьми сотен метров огонь по маневрирующим самолетам не может быть достаточно результативным. Тогда же опробовали методику стрельбы по воздушным мишеням из крупнокалиберных авиапушек. Для этого, в том же, расположенном у границ с Финляндией, Центре Боевой Подготовки, даже специально создали стенд в виде трехэтажной вышки и целого полигона тросовых подвесных систем. Тросы 'воздушных дорог' были протянуты от вышки, и под углом к ней, а также под наклоном в разные стороны. Двигающиеся по тросам мишени, изображали собой самолеты противника, которые надлежало обстреливать на пяти разных рубежах, и на разных направлениях и скоростях движения, относительно вышки. Пушки монтировали в макете кабины, и при стрельбе этой кабине придавали легкую вибрацию специальным электроприводом. Начались испытания, и тут выяснилось, что на километровой и большей дальности, ни одна из пушек не показывает хороших результатов стрельбы. Хуже всех справилась 37-ми миллиметровая авиапушка Шпитального, чуть лучше 33-ти миллиметровая 'француженка' и 23-х миллиметровое орудие Таубина. Присутствующий там же конструктор Кондаков, глядя в мрачные лица коллег, нарочито бодро спросил.
