В итоге, Саманта и ее компания проплутали по лесам и болотам, больше двух месяцев, и после стычки с какой-то бандой, в которой и погиб их руководитель, вышли к первым нашим постам. Здесь их тоже едва не перестреляли, так как совсем недавно, в этом месте на патруль было совершено нападение, но все же, разобравшись в чем дело, этих несчастных, которых осталось 28, привели к карантинному блоку, выстроенному на окраине города специально на такой случай.
Когда моя знакомая умолкла, я рассказал, как все было у нас. На что Саманта с горящими глазами принялась расспрашивать, правда ли, что у нас есть рабочий корабль, и в каждом нашем доме есть система доставки, и так далее и тому подобное. Мне было искренне жаль эту девушку. Я знал ее совсем другой. Когда-то она была молчаливой, немного замкнутой, романтичной особой. Мне это в ней очень нравилось. Саманта хорошо рисовала, и у нее был просто великолепный музыкальный талант. Когда она пела, послушать ее останавливались даже самые отъявленные грубияны. Мы не раз, гуляя по дорожкам парковых зон дома, собирали целые толпы слушателей. Саманте такое внимание льстило, но всерьез свой талант она не воспринимала.
И теперь, глядя в глаза этой красивой девушке, я неожиданно вспомнил все. Те далекие дни, когда мы пребывали в полнейшем недоумении, где находимся, и для чего попали в это странное место. Наш тесный модуль, обшарпанные коридоры низкостатусных уровней, яркую зелень искусственного парка. Передо мной проплывали давно забытые лица, вспомнилась наша группа поиска, которую возглавил непоседа и умница Ким. Он-то и отыскал в итоге путь наверх.
Да, столько всего произошло за те дни. Кажется, это было совсем в другой жизни. И эта вот кареглазая красотка, стала своеобразным мостом, соединившим две эти эпохи.
Я решил, что обязательно заберу ее к нам. Пусть мои дамы и будут недовольны, но места у нас больше чем достаточно, так что потерпят. Вот сейчас гляжу в окно на поникшие деревья, а в голове зреет грандиозный замысел, сесть и написать самый настоящий роман, о том какой была моя жизнь до катастрофы. Увы, но это одни лишь мечты. У президента такой огромной колонии, просто физически не может быть времени на подобные глупости. А все— таки жаль! Очень жаль!
13.03.1270 Который день получаем тревожные сигналы с границы. Вадим предлагает ускорить формирование летучих подразделений, которые будут обеспечивать безопасность на особо перспективных направлениях. После рассказа Саманты, и подробного описания всех скитаний, что представили ее спутники, стало ясно, там далеко на востоке зреет нечто недоброе.
Майя, предъявила ультиматум, если я не отвезу ее на побережье, она сама возглавит бунт против меня. Так что, пока не началось, придется взять ее с Самантой к морю. Эллис и Елена пока останутся с детьми. Теперь у меня три сына и дочь.
Проглядел последние записи и понял, что забросил свой журнал. Даже такие важные события забыл сохранить.
Ничего, мне простительно. За это время было столько дел, столько административной рутины, что я порой пообедать не успевал. Пришлось многое переделывать, и еще большее начинать с нуля. Все предложенные проекты, в итоге оказались слишком высокотехнологичными. Отсутствие хотя бы одного из компонентов в составе сплавов, или в формуле зарядов, приводило к тому, что наше оружие было просто неработоспособным, либо, вырабатывало свой ресурс за какие-то сотни выстрелов.
Кроме того, как я и предполагал, система поощрений, которую я был вынужден ввести в нашей колонии, поспособствовала появлению новых подпольщиков, жаждущих устранить нынешнюю власть. Из-за этого, Вадим удвоил мою охрану, и усилил и без того жесткие меры контроля в правительственной администрации.
Эллис назвала нашу дочь Надеждой. Красивое имя, думаю, тут без Майи не обошлось. А вот Елена, решила назвать нашего с ней первенца в честь своего отца, которого звали Герхард, и который, по всему был истинным арийцем.
Дети родились совершенно здоровыми, только Герхард почему-то много плачет. Я не педиатр, но все же, стоит еще раз его обследовать.
В нашей клинике, теперь нет отбою от желающих. Майя направляет достойных на курсы, после чего, будущие мед работники, получали шанс пробиться в элиту. Откровенно говоря, все это сильно не нравится. Но иначе, через пару десятков лет, мы просто вымрем от банального насморка, поскольку лечить жителей колонии будет просто некому.
Еще, открою маленький секрет, уже несколько месяцев пишу мемуары. Иногда засиживаюсь до полуночи. Думаю, вам, мои потомки, будет интересно узнать, как все начиналось, и что произошло со всей нашей планетой. В журнале почти не осталось места. Здесь я писал только о самом важном. От Владимира давно нет никаких вестей. Геракл стоит на ремонте, снова барахлит стабилизатор правой турбины. Том едва не погиб, пытаясь справиться с взбунтовавшейся машиной. Хорошо, дело было совсем рядом с городом.
К сожалению, ресурс нашего трудяги на исходе. Проклятое излучение убивает электронику на высоте больше десяти миль, а запасы с каждым днем тают.
Николай просит еще людей. На его заводе не хватает рабочих рук. Только для этого, я буду вынужден приостановить строительство порта. Катастрофически не хватает специалистов, и на обучение нет ни времени, ни сил.
Весна в этом году ранняя. В нашем саду зацвели большие белые цветы, которые Майя почему-то называет подснежниками. Горожане стали чаще улыбаться. Сырая холодная зима утомила. Сам с нетерпением жду, когда смогу вырваться на побережье. Там сейчас самое настоящее лето. И купальный сезон скоро откроется. Так что оставлю я все на Фредерика и полечу к морю, к белому песочку и жаркому солнцу.
Последняя запись в журнале, сделана аккуратным женским почерком.
29.04.1270 Тим погиб! Это я во всем виновата! Именно я вытащила его на побережье! Ни за что себя не прощу! Мучительно пытаюсь заниматься повседневными делами. Существую только ради малышей. Невыносимо больно и страшно!
За все время работы Тима, все изрядно вымотались. И когда было закончено строительство Майями— Бич, мы с Самантой захотели немного отдохнуть. Но кто знал, что так получится? До сих пор не могу поверить!
На нас напали поздно вечером, когда мы уже собирались в гостиницу. На пляже было еще много народу. Я только начала собирать вещи, когда с пристани раздались выстрелы. Прямо к нам, перепрыгивая через шезлонги, и лежащих на песке, бежало около двадцати, странно одетых мужчин. Все они были вооружены огромными винтовками, черные маски на лицах, за спиной у каждого, туго набитый рюкзак.
Я успела увидеть, как навстречу бандитам, бросились наши охранники, а потом, все завертелось, закрутилось, так что дальнейшее помню плохо.
Тим толкнул нас обеих на песок, а сам подскочил к дерущимся. Когда прямо у нас над головой раздались выстрелы, мне показалось, что стреляли из пушки, настолько страшными были эти звуки. Последнее, что я запомнила, это мужа, дерущегося сразу с тремя нападавшими, которые пытались схватить его, и наваливались все скопом. Но Тим, был очень крепким мужчиной. Эти гады, отлетали от него, как кегли. А затем, кто-то из них выстрелил. Я увидела, как у мужа из спины вырвался огромный кровавый фонтан, и все...!!
Что там дальше происходило, не помню, кажется, вокруг еще стреляли, кто-то кричал. Очнулась я лишь в госпитале.
Николай со своими спецназовцами, успел вовремя. 'Почти...'. Тим пытался защитить нас с Самантой, и дрался до последнего, голыми руками, против вооруженных до зубов бандитов.
Их всех расстреляли, но нам с девчонками от этого нелегче. Теперь наша жизнь сильно изменится. Елена бедняжка, от всего этого потеряла молоко. Геру кормит Эллис, которая тоже льет слезы день и ночь напролет. Наши малыши, Тим и Оливер все время просятся к папе, а я боюсь им говорить, что их отец больше никогда, уже никогда не придет к ним!
Последняя страница журнала, испещрена непонятными символами и знаками. Все попытки юноши расшифровать их, остались без результата.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ПО ОБЕ СТОРОНЫ
21
На небе, удивительно ясном в этот вечер, зажигались первые звезды, когда Лера увидела его. Витольд шел навстречу, держа на поводке одного из своих громадных псов. В черном полушубке, в такого же цвета мохнатой шапке, он неспешно, прогулочным шагом направлялся к парку. Там, на пустынных аллеях, он обычно выгуливал своих собак. Лера замерла на перекрестке, и затаив дыхание, следила, как ее 'друг', не переходя улицу, свернул к видневшейся вдали кованой ограде. В этот миг ей захотелось стать невидимкой, призраком, телеграфным столбом, придорожным сугробом. Сердце забилось испуганной птичкой, пальцы в теплых варежках мгновенно заледенели, а голове, напротив, стало невыносимо жарко. Дикий ужас сковал девочку. Улица, в этот поздний час, была совершенно пуста. Окна соседних домов зияли темными провалами. Даже малейшей искорки света не пробивалось сюда из этих, запуганных войной жилищ. Никто, она знала, никто в такой час не придет на помощь. Витольд, не оглядываясь, продолжал медленно удаляться. Забыв дышать, Лера глядела на его массивную фигуру, непроизвольно считая шаги, оставшиеся до открытых настежь ворот. И в тот момент, когда она собралась облегченно выдохнуть, парень, ступивший уже на главную аллею парка, словно почувствовав взгляд, обернулся. Их разделяло больше ста метров, но он узнал ее.
Витольд Родович — странный художник, избалованный подонок, замер, не веря в удачу. Время остановилось. Вокруг сгустилась странная, невыносимая тишина. Казалось, в целой Вселенной не осталось больше ничего. Только равнодушные ледяные иглы далеких звезд над головой, да бесконечный мертвый город. Миг этот, застывшим черно-белым кадром, навсегда отпечатался в сознании девочки. Откуда-то издалека, из какой-то кристальной ясности, неожиданно пришла странная мысль: 'Сейчас решается не судьба тринадцатилетней школьницы, а будущее целого мира, огромной планеты, волею космоса погрузившееся во мрак Инферно'. Нужно бежать, звать на помощь, но Лера, охваченная диким ужасом, словно во сне, не могла пошевелиться. Будто в ночном кошмаре, она видела, как Витольд отстегивает поводок, как огромный черный пес срывается с места, как летит из-под когтистых лап ее смерти, грязный снег. Оскаленная пасть, прижатые к голове уши, дикий огонь в глазах. Девочка, оцепенев смотрела, как зверь взвивается в прыжке, как одним махом перелетает через огромный сугроб на обочине, и отстраненно подумала: 'В последние месяцы здесь пропало много людей. Неужели...?'
Внезапно, ужасная оскаленная морда разлетелась кровавым фонтаном. Пес кувыркнулся в воздухе, затем, грудь и живот твари, словно взорвались. Брызнула темная кровь, в стороны полетели куски плоти, и уже мертвое, изуродованное тело зверя, упало к самым ее ногам. Только сейчас, она услышала выстрелы. А в следующую минуту, откуда-то из-за спины раздался рев двигателя. Серый военный автомобиль, промчавшись мимо, с заносом свернул на перекрестке, из него высыпали солдаты, и в одну секунду скрутив замершего в недоумении Витольда, закинули его в тентованый кузов. Грузовик тут же, сорвался с места, и через мгновение, Лера осталась совершенно одна, перед изорванным пулями телом пса.
Как оказалась дома, она не поняла. Очнувшись в прихожей, Лера целый час просидела в темноте, ожидая, что в дверь вот-вот постучат. Не снимая пальто, она долго, с замиранием сердца, вслушивалась в далекие голоса, постукивания и позвякивания, отходящего ко сну дома. Наконец, немного успокоившись, включила свет, и оглядев каждый угол маленькой квартирки, уселась на табурет у кухонного стола.
'Что это было? — В голове царил хаос. — Если это была операция по захвату опасного преступника, то почему меня, как свидетеля очередного нападения, не забрали в участок? Впрочем, кто знает этот военный патруль? Может, я им вовсе не нужна? Следили за Витольдом, а меня спасли, так, походя. Неужели это правда? И все эти пропавшие, его рук дело?'
Уже несколько месяцев, по городу ходят упорные слухи о каком-то маньяке. Нет, подобные байки курсировали от дома к дому и раньше, но эти разговоры, начались явно, неспроста. Неделю назад, тетя Варя слышала от знакомой, что где-то в их квартале, пропало сразу три девочки. Тех долго искали, но так и не нашли. Затем спустя несколько дней, не вернулся с работы Николай Афанасьевич — добрый дядька из соседнего подъезда. Она сама видела во дворе конных полицейских, и каких-то людей в штатском.
Девочке и в голову не могло прийти, что за каждым ее шагом, вот уже месяц, следит целая армия лучших агентов империи. И произошедшее сегодня, это вовсе не операция по захвату опасного преступника, а стандартные действия группы сопровождения.
В этот вечер, она долго не могла уснуть. Радио передавало плохие новости с фронтов. Москва отбивалась из последних сил, пали Киров, Ижевск, Новокузнецк. В их городе, еще хуже стало с продовольствием. Пайки, за последнее время, сильно урезали. Если бы не возмещение морального ущерба от семьи Родович, ей пришлось бы совсем плохо. Детям школьного возраста, пайки сокращены почти вдвое. Не раз, на кухне, глядя на лежавший перед ней кусочек, ставшего еще менее съедобным хлеба, она с ужасом понимала: сколько таких же, как она подростков, сейчас умирают от голода, в этом, избитом войной городе. Лишь под утро, когда окно в ее комнате стало проявляться серым прямоугольником, девочка забылась тревожным, беспокойным сном.
Проснулась Лера довольно поздно. Тело сильно ломило. Во рту ощущался странный металлический привкус. С трудом поднявшись, она напилась ледяной воды, из стоявшей на столе кружки, и нехотя принялась одеваться. При свете дня, вчерашние события казались дурным сном, диким ночным кошмаром. Однако за завтраком, прихлебывая горячий настой, она снова задумалась. Что-то в произошедшем вчера, ей не нравилось. Только вот, объяснить, что именно, было сложно.
Эти военные, действовали так..., словно намеренно ее игнорировали. Единственное, что она поняла: будь это официальные представители власти, они обязательно провели бы тщательное расследование. Она знала из книжек, что на месте преступления, должны все досконально измерить, въедливые детективы при этом обнюхают каждый сугроб, каждую кочку. Свидетеля, непременно должны затаскать по кабинетам, выпытывая всевозможные подробности случившегося, и так далее и тому подобное. Значит..., что-то во всем этом есть необычное, неправильное.
А за окном кружил легкий снег. Большая стайка тощих детей, одетых в какие-то лохмотья, играла на тротуаре. Малыши, старшему из которых на вид не больше семи, по очереди катали друг друга на санках. Редкие прохожие вынуждены были отступать в сугроб на обочине, пропуская эту орущую и визжащую компанию.
Лера долго смотрела, как они лепили снеговика. Как кто-то из них притащил грязное ведро, метлу и кусочки угля. Было забавно наблюдать, как они спорили, кто будет создавать лицо получившемуся снежному истукану. И тут, один из малышей упал. Нет, не споткнулся, не поскользнулся. Лера видела, как он согнулся пополам, прижимая руки к животу, а затем, тряпичной куклой повалился в снег. Она хотела уже выскочить к ним на улицу, когда внизу появилась закутанная по самые глаза женщина, и взяв потерявшего сознание ребенка на руки, шатаясь побрела к соседнему дому. Оставшиеся внизу дети, немного постояв кучкой, вновь принялись носиться друг за другом, словно ничего не произошло.
