Теперь немного об опасностях магии крови для самого колдующего волшебника. Их по нынешним меркам, невероятно много и они очень неприятные.
Во-первых, опасность истощения. Переколдовав любого другого вида магии можно заработать магическое истощение. Сильно переколдовав — сильное магическое истощение. Переколдовав Магии Крови, маг валится без сознания с сильной кровопотерей и нуждается в относительно долгом восстановлении эликсирами. Причем, гораздо более длительном по времени, чем при обычном магическом истощении. Сильно переколдовав, маг крови умирает на месте, тогда как обычный маг всего лишь упадет без сознания и, в крайнем случае, может стать из колдуна ведуном-простецом.
Во-вторых, магия крови относительно проста и бесхитростна, по сравнению с той же магией изменения, трансфигурацией по-вашему, ограниченной только силой и воображением колдуна.
В-третьих, в бою магия крови опасна для самого колдующего. Показываю на примере.
Комар вытянул в сторону от меня правую руку с зажатой палочкой и внятно громко произнес: "Вербейра Сангвинум". Из палочки мгновенно вытянулся тонкий длинный хлыст, состоящий из красной жидкости. Из крови.
— Это самое простейшее и в то же время, одно из основных боевых заклинаний магии крови. Кровавый хлыст. В зависимости от степени контроля и одаренности, он может быть как тонким коротким хлыстом, так и многохвостной плеткой. Как простейшим смертельным атакующим, так и почти что шуточным заклинанием или серьезным рабочим инструментом. Но в бою при применении у этого заклинания есть серьезные побочные эффекты. Паук?
— Конечно, помогу, — атаман вытянул в сторону хлыста свою палочку и взмахнул, произнеся: — Сектис!
Отсеченный кончик хлыста упал на песок каплями крови. Легкий взмах с невербальным отменяющим, и остаток хлыста втянулся обратно в палочку Комара. Маг жестом подозвал меня поближе, и мы вместе подошли к каплям.
— Смотри, — указал он пальцем на кровавые разводы. — Вот эта кровь из-за того, что использовалась в магическом ритуале, в каком-то роде осталась связанна с моим телом. Даже просто так рудой разбрасываться направо и налево не следует, а в данном случае она еще пропитана моей магией. Поэтому, если я не хочу получить порчу или проклятье, которое достаточно направить даже не в меня, а в это пятно, следует сделать так: Адолерет Карнемиа!
Кровь, разлитая по песку, на мгновение вспыхнула ярким, жарким и бездымным пламенем, оставив после себя только раскаленное обгорелое пятно.
— Вот именно это я и поставлю тебе за время Охоты. Навык управлять плетью и привычку убирать свою кровь, дабы она не нанесла своему хозяину вред. А теперь повторяй за мной! Сначала выучи вербальную составляющую: Вербейра Сангвинум!
— Вребейра Сингвинам!
— Не так! Вербейра Сангвинум!
Вскоре охота превратилась для меня в монотонную полосу однообразных дней без праздников и выходных. Утром оба мага-"радара", пока остальные стояли на страже, сканировали местность на ближайший и сильнейший всплеск магии определенного спектра. Дальше мы сворачивали лагерь, собирали все артефакты, что вчера так усиленно закапывали в песок, садились на метлы и часа четыре летели по пустыне до очередной точки. На новом месте опять раскладывали магические ловушки, разбивали лагерь, после чего часа три-четыре, до заката, практиковался в магии крови.
Тренировки были предельно выматывающими. Комар пытался добиться от меня абсолютно рефлекторной реакции на любую опасность в виде рассекающего удара кровяной плетью. Для этого Род трансфигурировал из песка разноцветные манекены, которые по жесту палочки выпрыгивали на меня из песка. Причем, если сначала я должен был бить всех подряд, то чуть позже задача усложнилась. Теперь я должен был поражать манекены только строго определенного, постоянно меняющегося цвета, а другого — отпускать невредимыми.
При этом, если удар у меня не получался, то я получал пониже спины очень колкую искру заклинания Стимулус. Если же получался, то я должен был на манекене, чуть-чуть заляпанном в месте среза моей кровью, отрабатывать заклинание Адолерет Карнемиа. Особым шиком считалось спалить свою кровь заклинанием сжигания плоти так, чтобы одновременно поджечь разрубленный манекен-цель. Как сказал мне мой учитель, это в свое время было одним из стандартных тактических приемов магов крови. Скажем, полоснуть по защите врага так, чтобы кровяная плеть брызгами разбилась о щиты, а потом попавшие на чужую кожу, а лучше всего в глаза, капли заставить загореться. Правда, знающий современный маг скорее колданет в кровавое пятно Ступефай или Круцио, вырубив своего противника, но такой прием имеет место быть.
Кстати, хоть Комар и называл Кровавую Плеть заклинанием весьма устаревшим, даже в моем исполнении тоненькая ниточка крови резала монолитные деревянные манекены, как раскаленная струна брикет масла. На что же тогда похожа современная боевая магия в исполнении великих магов? И вообще, не слишком ли я себя принижаю, считая никчемным слабым магом? Кто еще в Хогвартсе моего возраста знает и может исполнить боевое и однозначно смертельное проклятье?
После окончания тренировок, в среднем, этот момент наступал за полчаса до захода солнца, я разбирал линзу, которая более походила на сложенную из прозрачных слюдяных пластинок пирамидку, и наступало время ужина. Отпугивающие всякую чешуйчатую и членистоногую погань артефакты давали нам вдоволь наваляться на медленно остывающем песке и погреться у живого огня костра. Мы ели, пили, травили байки (здесь я, понятное дело, был просто напряженным слушателем), рассказывали анекдоты (вот тут я отыгрывался за байки) и просто отдыхали, лежа на спине и глядя на зажигающиеся в бездонном черном небе первые звезды.
Потом кто-то оставался на дежурстве, от которых по дурости, малолетству и общему магическому и физическому истощению я был освобожден, а остальные разбредались принимать душ и спать. Хорошо быть магом! Залез за клапан маленькой палаточки, и оказался в нормальной городской квартире с высокими потолками, мягкой кроватью и душем. В пустыне! Лепота!
Еще перед сном я принимал выписанное и выдаваемое мне Пауком Кроветворное Зелье, чтобы скомпенсировать потерю в результате тренировок самой важной жидкости в организме.
А с утра все начиналось заново.
Короче говоря, скорее это было все больше похоже не на охоту, а на рыбалку. Закинули наживку. Нет поклевки? Закинули снова в чуть другом месте. Причем, оставаться на одном месте и ждать было нельзя. Почему? Потому, что бывали случаи, что на такую стоянку выходило сразу несколько пустынных драконов одновременно. Об этом рассказали призванные штатными некромантами духи этих "удачливых" охотников.
Я, как и все остальные, дочерна загорел и заметно высох. Если с худощавых, спортивного телосложения, охотников жаркое солнце мало чего смогло взять, то на мне отыгралось сразу за всех. Не знаю, сколько именно сала из меня выпарила местная жара, но если бы не повседневная трансфигурация обычной одежды, в свои старые штаны в талии я мог бы завернуться, ну не два, но полтора раза точно! Похоже, Милли на меня больше не посмотрит томным взглядом. Совсем я в комплекции, и, кстати, в ряхе, потерял. Щеки впали, скулы вылезли, нос заострился, глаза впали. Кощей (ближневосточная версия), да и только!
Удача улыбнулась нам восемнадцатого августа. Мы уже было смирились все с тем, что данный выход будет безрезультатным, но это оказалось не так. Не успел я начать тренировку, как Вий громко произнес:
— Внимание! Он тут!
И действительно, не успели еще утихнуть слова ритуалиста, как песок недалеко от края нашей артефактной площадки взорвался, и на поверхность выскочил искомый дракон.
Пустынный Дракон оказался крайне уродлив и по внешнему виду не имел к крылатым "властелинам неба" никакого отношения. Скорее уж комодские вараны могли бы записать такой образец реликтовой фауны в графу "уважаемый старший брат" или "воплощение Бога-Варана". Короче, ящерица как ящерица. Но очень большая.
Туловище, возвышающееся над песком метра на три, в длину было метров этак десять, если считать с головой, еще пять добавлял усеянный шипами узкий хвост. Приблизительно такой же, судя по реконструкциям и найденным окаменелостям, имелись у стегозавра. Вся поверхность тела дракона была закована в гибкую, но очень прочную чешую, дававшую, по словам охотников, достаточную защиту от стрелы, копья и меча.
Интересно, а если вспомнить, что на дворе как бы уже давно XX-тый век, и воспользоваться чем-то современным? Скажем, артиллерийским орудием небольшого калибра или станковым пулеметом? Надо было в гильдейской оружейке взять немецкий карабин или русскую трехлинейку, видел я там образцы в приемлемом состоянии. Впрочем, ничего еще не потеряно, можно взять кусок шкуры в счет трофеев и обстрелять в тире. Ведь впереди через год турнир...
Лапы дракона заканчивались четко выделенными отдельными пальцами, на каждом из которых был впечатляющий коготь. А вот голове с украшающей ее пастью мог бы позавидовать и тираннозавр. Размера она была такого, что песчаник мог спокойно перекусить пополам грузовой автомобиль или в один присест заглотить что-то вроде небольшого джипа. Клыки и зубы этого представителя реликтовой магической живности вполне подошли бы в качестве заготовки на костяные мечи и кинжалы. Любопытно, что же он такое жрет в пустыне, если вымахал до этаких размеров?
— Пошли! — скомандовал атаман, и бой начался.
Я, как учили, упал на землю, и ладонью разломал пирамиду-излучатель. Но закопаться в песок, как мне настоятельно советовали, и, соответственно, пропустить все представление, себя заставить я не смог. Глупо, но уж больно любопытно! И я не пожалел! Там действительно было на что посмотреть!
Последовавшее зрелище было весьма эффектным, но бой, на мой непрофессиональный взгляд, никаких сложностей магам не доставил. Основными атакующими приемами дракона были удары лапами, удары хвостом, попытки прыгнуть и раздавить, а так же огненное дыхание. В первый раз, когда это случилось, я даже присвистнул от восторга: выглядело это запредельно эффектно. Как мне объясняли, магические щиты не помогают от огненного дыхания дракона из-за того, что это и пламя, и яд, и магия одновременно. Из-за комбинированной физико-химическо-магической природы атаки, как я перевел это на нормальный язык. Драконий огонь представлял собой пронизанный магией, разогнанный до высокой скорости поток горящей кислоты, и поэтому щит должен был быть одновременно от огня, магии и кислотного плевка, а таких пока не изобрели.
Вот только у магов на каждую атаку дракона находились свои контрприемы. От запрыгивания за спину или внутрь защитного построения маги были прикрыты тем самым артефактным построением, что создавалось в песке каждый раз по прибытию на новое место. Работало оно как очень мощное отталкивающее заклинание. Конечно, у драконов, как у истинно магических созданий, была повышенная защита от магии и пониженная чувствительность ко всяким магическим и химическим ядам, но контур строился каждый раз избыточно мощный (в расчете на какого-то дракона-охотника). В этом и была прелесть ритуальной магии: хоть ее и очень долго творить, но зато она позволяет синергитично сливать силы нескольких магов и артефактов. От ударов хвостом и лапами маги держали дистанцию, а от огненного дыхания защищались либо тем, что вовремя нанесенным магическим ударом вбок, совсем как в обычной уличной драке, отворачивали голову дракона в сторону, либо из песка трансфигурировали толстые каменные плиты, которые по очереди левитировали, используя как щиты, отклоняющие поток огня. Единственно, чем дракону удавалось поразить своих врагов, это громким ревом и мерзким запахом тухлятины из пасти.
В отличие от опасного и магического, но совершенно безмозглого существа, маги имели весьма обширный список атакующих техник. Тут были и удары молниями, и огненные плети, весьма похожие на кровавую или на ту, которой размахивали Дамблдор и Волди в бою, и еще много чего, мне пока неизвестного. Но в основном применялась трансфигурация-увеличение с последующей левитацией: дракона из-за его сопротивляемости чарам банально забивали камнями. Наконец, когда ящерица ощутимо вымоталась и стала, судя по потерявшим пыл атакам и неуверенным взглядам назад, на вход в нору, подумывать об отступлении, маги перешли в решительную атаку. По команде Паука все четыре лапы дракона были жестко прикованы к поверхности (ледяная и каменная глыбы, настоящая железная цепь из крупных звеньев и зыбучий песок), а затем, повинуясь движению волшебной палочки и словам заклинания Смерча, из песка взмывают в воздух заранее закопанные там по периметру лагеря короткие, но широкие артефактные клинки. Еще один взмах и клинки занимают положение "строгого ошейника шипами внутрь" около толстой шеи дракона. Последнее выкрикнутое заклинание, и получившийся ошейник, а точнее, блок фрез, начинает все быстрее и быстрее вращаться, вгрызаясь зубьями-клинками в зачарованную самой природой и магией плоть дракона.
На этот раз пустынный дракон взревел особенно громко, вырвался из державших его трансфигурированных оков и рванул в сторону норы в песке. До спасительного, как ему казалось, входа в свое логово, дракон не добежал метров пятьдесят. Пара последних судорог, и вот перепиленный хребет сдается, отпуская голову в свободное путешествие.
Весь бой занял всего минут семь.
— Не самый крупный образец, — сказал запыхавшийся Паук.
— Да ладно. Тоже неплохо. Хоть окупит все расходы, и на хлебушек с маслом и черной икоркой хватит, — заявил Ксендз.
— Не. Этого только на "с маслом" хватит. Икорку чтобы получить, нужно хорошо и удачно покопаться в его гнезде, — поправил поляка Вий.
— Ну так чего же мы ждем? — спросил Род.
Вход в логово имел вид достаточно широкого туннеля. Высота прохода была около двух метров, так что даже самый высокий среди нас Комар не испытывал никаких затруднений. Туннель оказался совсем коротким. Всего десяток метров и мы светом люмосов освещаем огромную пещеру.
— Не жирно ли такому мелкому дракону такая жилплощадь? — спросил я.
— Они не любят жить в тесных норах. Реликтовые привычки еще с тех времен, когда пустынные ящерицы умели летать. Ладно. Лекция потом. Сначала ищите пищевую кладовку, может, там все еще есть кто живой. В сокровищнице, а так же в мусорке и туалете будем разбираться позже.
Пищевая кладовка имела вид разбросанных по полу в одном из углов пещеры каких-то серых коконов. Я непонимающе посмотрел вокруг. Вся команда, расставив вокруг вытащенные из предусмотрительно прихваченных с собой рюкзаков масляные факелы, принялась разламывать коконы один за другим. По пещере поплыл резкий трупный запах.
— Это драконья слюна, — пояснил работающий рядом Комар, молоточком аккуратно сбивая край серой субстанции. — Они так хранят свои пищевые запасы. Внутри, если попадешь, как говорят, теряешь сознание, но можно просуществовать месяца четыре без воздуха, еды и воды. Если повезет. А если не повезет, то дракон еще лет через десять "откроет консерву" со свежим мяском. Ну, может, мясцо будет чуть-чуть с душком, но они такое любят, не волнуйся за них, — и Комар мне с глумливой гримасой подмигнул.
