Место, где земля закругляется

Из картины, не успела она занять всю ширину рамы, выскочили бравые парни с топориками на поясе и со связкой боевых заклинаний на поясе. Стукнули о каменный пол пещеры обитые металлом сапоги.

Вояки мгновенно распределились вокруг проёма, и не успели они это сделать, как из портала появились ещё двое — в балахонах с капюшонами.

Всё это заняло не больше пары секунд. Мотнулись рукава балахонов, взлетели обрывки заклинаний, и пещера содрогнулась. Игорь успел только ухватить своего заложника за ворот халата, поддёрнуть его вверх, к себе — загородиться живым щитом. Весь воздух, что был вокруг, сгустился и обрушился на него, как тонна кирпича. Грудь сдавила немыслимая тяжесть, не давая вздохнуть. В глазах потемнело, уши заполнил оглушительный, тяжкий гул, как будто к голове приложили с обеих сторон по огромной морской раковине.

Он застыл, не в силах сделать ни шагу, ни пошевелиться, ни вздохнуть. Застыла на его руках ний'зи с полуоткрытыми в тихом стоне губами. Густые ресницы замерли, затенив синеву глаз. Мгновение, в котором всё его существо исходило от немого, панического ужаса, всё длилось и длилось. Игорь увидел сквозь подступившую мглу, как отрезали от его скованных в неподвижности пальцев край халата заложника, и лже-лекарь бессильно повалился на пол.

Движения людей, что ходили вокруг, ход лезвия клинка, что отрезал край халата, шаги магов, колыхания их балахонов — всё казалось замедленным, как во сне. Будто люди двигались под водой, замедляющей любое действие, или проталкивались сквозь невидимый, но густой сироп.

Потом в глазах окончательно потемнело, гул в ушах стал совсем уже оглушительным, и сознание милосердно покинуло капитана Роберта.

* * *

Старший маг Анклава остановился напротив застывшего, как статуя, капитана Корабля Мёртвых — капитана-самозванца, и сосредоточенно принялся разглядывать его лицо.

— Он и в самом деле итиол, — бросил Старший маг, обводя взглядом напряжённые в замершем усилии руки, открытые, невидящие глаза, широкие плечи, открытую в вороте рубашки мускулистую грудь. — И я потратил на него своё уникальное заклинание! "Саркофаг времени", прах его побери! Где я теперь такое достану!

В голосе Старшего мага Анклава нарастало раздражение. Его секретарь Морнетт ничего не ответил. Когда глава совета Анклава в таком настроении, лучше его не трогать. В последнее время это случалось всё чаще, и взыскания так и сыпались на головы подвернувшихся под руку подчинённых.

Старший маг неторопливо двинулся вокруг живой статуи. Снова остановился, разглядывая девушку на руках итиола. Скользнул взглядом по распущенным волосам, босым ножкам, открывшейся под накидкой упругой груди.

— Прикажи погрузить их на повозку, Морнетт. Да пусть закроют как следует. Никто не должен ничего ни видеть, ни знать. Они нужны мне живыми.

— Но связь с кораблём, господин... — неуверенно проговорил секретарь. — Ветер встречный, пока судно дойдёт до порта...

— Не будь дураком, Морнетт, — брюзгливо оборвал его Старший маг. — Это "Саркофаг времени". Драгоценное заклинание, творение моего предшественника, земля ему золой. Они дойдут до места, как яйцо внутри ящерицы — в целости и сохранности.

Он ещё раз обошёл кругом живую скульптуру, наблюдая, как подоспевшие стражи Анклава накидывают на две фигуры плотную ткань покрывала.

— И не забудь подобрать нашего любезного собрата, — кивок в сторону еле живого лже-лекаря не оставлял сомнений — собрат в явной немилости. — Со всем надлежащим почтением, разумеется. Бедняга заигрался в медицину в своей пещере.

Глава Анклава брезгливо перевёл взгляд с лекаря на мёртвого пирата:

Какой позор — быть побитым каким-то пиратским самоучкой! Или это ручная ний'зи высосала ему последние мозги... Позор.

Старший маг презрительно фыркнул, худое лицо прорезала недобрая улыбка:

— Уединение... когда маг долго сидит один, в голову начинают лезть лишние мысли. Лишние, ненужные мысли. О природе силы, о троне, о реформах... А там и до измены рукой подать.

— Хорошо, наш агент вовремя активировал картину, — поддакнул секретарь, взглянув на останки пиратского мага. — Жаль, нельзя его расспросить.

— Агент сделал своё дело, агент может умереть, — отмахнулся Старший маг. — Найди мне нового, Морнетт. И поторопись — время уходит. Ураган Искупления не может ждать.

Глава 59

Минутка конца света будет короче, чем слово творения.

Станислав Ежи Лец

Труднее всего поджечь ад.

Станислав Ежи Лец

Багряный луч солнца слепил широко открытые глаза. Столбы яркого света, пробившиеся из круглых отверстий, опоясавших купол, пятнали холодный каменный пол. На один из таких сияющих пятачков метра полтора в диаметре, в его центре, установили скульптурную группу — "Капитан Корабля Мёртвых и его девчонка". Вернее — итиол и его наложница... наручница.

Время с каменной надёжностью держало Игоря в своих цепких объятиях, но мысли бежали с привычной скоростью. И мысли эти были одна другой хуже.

Первые секунды, когда заклинание обрушилось на них с Най, эти первые бесконечные мгновения удушающей паники давно прошли. Потом наступила стадия ярости, когда Игорь в бессильном бешенстве пытался вырваться из хватки заклинания. Как это могло случиться, и почему магия всё-таки подействовала на него, он не понимал. Но то, что держало их в плену, отличалось неумолимостью камня. Всё оказалось бесполезным, ничего не помогло. В конце концов осталось только стоять и смотреть, как их заворачивают, как подарок на рождество.

Даже закрыть глаза не получалось. Приходилось смотреть на всё, что попадало в поле зрения — когда их, как мебель, перетаскивали с места на место.

Сначала их накрыли плотной тканью, обвязали верёвками и куда-то потащили. Затем погрузили на телегу и повезли по горной дороге — вниз, к побережью. Потом тряска каменистой дороги сменилась пляской на морских волнах, когда Игоря с Най погрузили на корабль. Обо всём этом можно было только догадываться. Всё это время они были плотно укутаны в толстую тёмную ткань, под которую не пробивался даже лучик света.

В этом состоянии, где время будто остановилось, загустело, превратившись в прозрачный сироп — вернее, бронированное пластичное стекло — можно было не дышать. Ни есть, ни пить — ничего. Оставалось только думать.

Игорь думал. И все мысли неизбежно приходили к одному. К завершению его пути — там, куда их везли. Как видно, ничего не поделаешь. Придётся нарушить данную своему экипажу клятву. Хотя это и был несомненный форс-мажор, Игорь ощущал вину. Зачем он только дал слово, внушил ложную надежду. Всё оказалось напрасно.

И вот, наконец, их сгрузили с корабля. Какое-то время тащили — судя по ощущениям, всё время вверх — и установили на твёрдой ровной поверхности. Яркий свет ударил по глазам, и Игорь временно ослеп. Если так можно было говорить о времени в том коконе, в котором он пребывал.

Потом в глазах перестали плавать солнечные пятна, и он увидел. Они стояли под куполом огромного храма, и полированный гранит отражал их застывшие фигуры, как в зеркале.

Громовой голос, усиленный акустикой, прокатился по залу. Или это магия так усилила голос?

— Внемлите, все значимые обитаемого мира! Узрите свершение правосудия!

Игорь не мог повернуть голову, даже скосить глаза, но, как видно, их скульптурной группе определили место в первом ряду. Вернее, на сцене.

В зале стояли люди, их было около десятка, и все смотрели на капитана Роберта. Глаза его окончательно привыкли к освещению, и он теперь тоже мог всех рассмотреть.

Это были послы дружественных и не очень держав. Очевидно, это были они. Все представители своих государей собрались здесь, чтобы поглазеть на пленённого капитана Корабля Мёртвых и рассказать о могуществе магов Анклава всему свету.

Ближе всех стоял напыщенный человек в цветах Нижних Земель — посланец от своего князя. За ним маячили два секретаря, на их лицах читались страх пополам с жадным любопытством. Кажется, они с радостью отошли бы подальше от зловещего капитана, но служба держала их как на поводке рядом с начальником.

Немного поодаль расположился посол от Холодных Земель. Это был майити, а не человек. Уже немолодой, с проблесками седины на ушах, он стоял, не отрывая чёрных глаз от живой "скульптуры". По лицу его ничего нельзя было прочесть. Рядом с ним стоял секретарь-человек, с чернильницей на поясе и запасом перьев в специальном кармашке. Человек таращился на капитана Роберта и нервно помаргивал близорукими глазами. Впрочем, кроме моргания, ничто не говорило о волнении секретаря, очевидно хорошо выдрессированного хозяином.

Дальше стоял посол Сухих Земель. Пожилой седовласый человек, в дорогом кафтане тонкого бархата, плотно обтягивающем упитанное брюшко. При его малейшем движении бриллиантовые пуговицы кафтана вспыхивали радужным огнём. Драгоценная брошь переливалась всеми оттенками красного в нашейном платке, вторя крупному перстню на безымянном пальце. Его секретарь — майити средних лет — был худощав, сосредоточен, и казался тенью господина в своём простом сером кафтане. Его коричневые глаза наблюдали сразу за всеми собравшимися в этом зале, остроконечные уши стояли торчком, подрагивая от малейшего шума.

По другую сторону от княжеского посла стоял худощавый, крепкий, бурой масти майити. Его просторный, песочного цвета плащ, из-под которого виднелась длинная, до щиколоток туника, перетянутая кожаным поясом, был по-солдатски прост. Посол Горячих Земель.

Он был или очень короткошёрст, или просто лысоват, его тёмное лицо покрывала сетка разнообразных, давно заживших шрамов, а острые уши были потрёпаны, как у старого боевого пса. Чуть позади него стоял секретарь, или, скорее, адъютант — молодая версия посла, тоже в подпоясанной тунике и плаще.

Неподалёку от суровых представителей Горячих Земель стояли двое — мужчина и женщина. Мужчина, затянутый в добротный кафтан с вышитым на груди гербом Мокрых Земель, был высок, хорошо сложён, имел приятное лицо и являл собой образец идеального представителя. Что бы (или кого бы) он ни представлял.

Женщина, стоящая рядом с ним, была ний'зи. Уже немолодая, крупная, пышнотелая, в платье тёмно-зелёных тонов и с увесистым ожерельем из крупных камней на шее. Волосы цвета старой бронзы были стянуты на затылке в тугой пучок и заколоты длинными булавками с крупными бриллиантами на кончиках. За спиной у женщины-ний'зи трепетали полупрозрачные, почти незаметные на свету крылья.

— Узрите! — повторил громоподобный голос. — Вот он идёт, Корабль Возмездия, идёт к нам, как заведено от века, как записано в Священном договоре!

В зале появился Старший маг. Игорь сразу узнал его, несмотря на торжественное одеяние, в которое тот был облачён. Широкая мантия багряного цвета вся переливалась от блеска драгоценных камней. Посох в руке, высотой в рост хозяина, выглядел полностью сделанным из золота и тяжело ударял в пол при каждом шаге его обладателя.

За своим повелителем в зал вступили вышколенные стражники — кирасы сияют, аж глазам больно, шлемы бросают солнечные зайчики, лезвия алебард горят огнём.

Стражники рысцой пересекли зал и выстроились у высокого арочного проёма между колонн.

Маг плавно повёл рукой в приглашающем жесте. От его движения драгоценная мантия испустила пучок ослепительных искр. Послы в сопровождении секретарей церемонно двинулись к проходу, стараясь не сталкиваться между собой.

Игоря вместе с застывшей на его руках Най несколько дюжих стражников подняли и потащили туда же, вслед за остальными.

Когда их поставили, развернув, словно мебель, в нужном направлении, перед ними открылся шикарный вид. Игорь с горькой иронией подумал, что такая картинка очень хорошо смотрелась бы в виде обоев на его мониторе.

Они оказались на краю площадки, устроенной на самом верху величественного горного склона. С края площадки, обращённого к обрыву, видно было клиновидную бухту, похожую на разинутый акулий рот. Бухту окружали каменные стены горного склона, уходя почти отвесно в изумрудную воду.

С высоты площадки было ясно видно, что бухта эта — бывшее жерло вулкана, а сама гора — давно, очень давно потухший вулкан. Когда-то здесь бушевала раскалённая магма, а теперь широкое каменное горло застыло, и вместо огненного варева внизу плескалась морская вода. С одной стороны, должно быть, каменная стена обломилась, обрушилась в море, и вместо круглого озера образовалась похожая на разинутую пасть бухта.

И вот теперь в эту бухту входил корабль. Небольшой, одномачтовый, под парусом с изображением растрёпанной женской головы — головы Медузы Горгоны. Его корабль — Корабль Возмездия.

Кто-то стоял за штурвалом — издалека трудно было разглядеть. На палубе находились люди. Их было мало, они стояли тесной группой, будто кучка туристов, ожидающих выхода на берег. И, словно экскурсовод, маячила возле них высокая, стройная женщина, в которой Игорь с содроганием узнал темнокожую убийцу. Несомненно, это была она.

— Начинается церемония внесения свитков, — сказал кто-то деловитым тоном возле самого уха. Этот кто-то двинулся, переступил поближе, и стало видно, что это секретарь Старшего мага — Морнетт. Должно быть, хозяин велел ему приглядывать за статуей капитана Роберта.

Морнетт тоже приоделся по случаю — поверх мантии на нём была широкая разлетайка, вышитая загадочными знаками и увешанная по краю разноцветными кистями. Это выглядело нелепо, но, должно быть, служило признаком почётной должности.

— После внесения свитков, — продолжал меж тем Морнетт, словно болтал по-дружески с дорогим гостем, а не с безмолвной статуей, — всех обречённых к жертве возведут на корабль и закрепят по местам. После этого будет дан сигнал к отправлению, и Корабль Возмездия наконец-то сможет завершить свой священный путь.

Вокруг уже бегали служители в серых балахонах. С краю площадки, за парапетом, неразличимые на фоне скал, возвышались две каменные башенки, соединённые толстой перекладиной. Совсем такие, как в столице Холодных Земель — почтовые башенки для ящеров.

Заскрипели блоки, задвигались канаты, возле башенок суетились служители храма.

Скоро у края площадки закачалась квадратная платформа, укреплённая на крепких канатах над пропастью.

Рысцой подбежали стражники, заняли места по углам платформы. Следом туда зашли и выстроились по периметру маги в разноцветных мантиях — зелёных, синих, коричневых и серых.

Затем туда вступил сам Старший маг, во всём блеске церемониальной мантии. Трижды стукнул посохом о настил.

Повинуясь сигналу, вслед за ним на площадку внесли статую капитана Роберта и утвердили посерёдке.

У левой руки хозяина занял место секретарь Морнетт. Прозвучал сигнал трубы, и платформа пошла вниз.

Сбоку мерно уходила вверх изрытая трещинами и потёками застывшего вулканического камня отвесная скала. Платформа опускалась; теперь можно было разглядеть, что за штурвалом корабля, вцепившись в рукоятки, стоит один из ветеранов — сам Капитан. Лицо его было бледным, вокруг лба обмотана тряпичная повязка в пятнах засохшей крови.