— Вечен Великий Лес! Вечен Хранитель! — Официальное приветствие раздавалось снова и снова. Мощные мужские голоса разносили его далеко. Скоро я начал замечать, что во двор выходят другие воины, пока только настороженно присматриваясь к новому правителю. Но это уже было хорошо. Первая ступень к доверию положена.
Я видел, как Энеалис на мгновение смущенно опустил взгляд, но тут же вскинул его, твердо глядя перед собой. Только чуть розовеющие щеки выдавали чувства.
Во дворец он зашел истинным Хранителем, высоко неся голову и только мельком глянув на склонившегося перед ним в поклоне Шаре, тихо бросив:
— Объяви официальный прием для знати. Не явившимся грозит подозрение в предательстве. Донеси до них это самым доступным способом. Еще пусть приведут заключенных, обвиненных в покушении на убийство.
По дороге в тронный зал нас никто не остановил, хотя провожали взглядами все. Но в поклонах склонялись только немногочисленные чужаки. Причем выглядело у них это изящно и исполнено достоинства. На лицах же играли легкие улыбки.
Остановившись перед троном, Энеалис чуть нервно повел плечами, как перед прыжком в холодную воду, сбросил плащ на резной мощный подлокотник и медленно сел, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. Не удержавшись, я положил руку ему на плечо, ободряюще сжимая пальцы. В ответ он быстро потерся щекой о тыльную сторону ладони и опять выпрямился, глядя на двери. Почти сразу они распахнулись и несколько воинов ввели преступников. Энеалис молча вглядывался в их лица, от чего эльфы явно нервничали.
— Этих двоих казнить. Остальных я изгоняю из леса на сто лет. Если вы вернетесь ранее — вас ждет смерть. Лес не пустит. — Зачем-то уточнил он.
Если кто-то и был удивлен быстротой вынесения приговора, то не подал вида.
— Пойдем, я хочу переодеться перед приемом. И перевести дух. — Совсем тихо закончил он. Мне хотелось подхватить его на руки и донести до комнат, но этого делать было нельзя. Поэтому я только старался держаться поближе.
В покоях он сразу прижался ко мне всем телом. Я крепко сомкнул вокруг него руки, легко целуя в прохладный лоб.
— Как ты?
— Все хорошо. Правда. Просто... непривычно. И тяжело. — Я невольно крепче сжал его, и он торопливо добавил. — Совсем немного. Через пару дней я привыкну, и не буду замечать.
Мальчик, мой мальчик.
Я мягко поцеловал его, пытаясь на ощупь расстегнуть застежки на спине. Энеалис постепенно расслаблялся, откидываясь на руки, тем самым мешая себя раздевать. Отстранившись, я быстро развернул его спиной к себе, расстегивая крючки. Он вывернулся назад, за что заработал укус за ухо. Ойкнул обижено, но по лицу расплылась довольная улыбка.
— Купаться будешь? — Я уже скользил по обнаженной груди пальцами.
— Нет, времени мало. Лучше пойдем, полежим вместе.
Он затих в моих объятиях, только иногда сильнее втираясь тело в тело, стараясь придвинуться ближе, будто вплавиться. Я даже подумал, что он задремал, но стоило мне шевельнуться, как его глаза распахнулись, и он вскинулся, убеждаясь, что я никуда не ухожу.
Так прошло несколько часов, когда он потянулся всем телом и сел.
— Пора. В зале уже собираются мои подданные. — Он ядовито усмехнулся.
Одевался он быстро. Можно сказать, небрежно. Практически не глядя на одежду, выбрав только вещи поновей. Казалось, его совершенно не смущает отсутствие гардероба, подобающего его новому положению.
Вниз он спускался в легкой белой рубашке и удобных светло-зеленых штанах, подпоясанных широким коричневым ремнем. Волосы собирать не стал, а рукава немного поднял вверх, обнажая запястья, украшенные странными браслетами.
— Что это? — Я осторожно тронул его за руку.
— Символ власти. Кольцо Лес забрал.
— Красивые.
— Да, и колючие. — В подтверждение он тронул один шип.
— А меня не трогают. — Шутя, я провел рукой по слегка теплому украшению. И оно действительно не укололо.
— Значит, ты им понравился. — Энеалис озорно мне подмигнул, но тут же вернул лицу холодное выражение. Мы почти дошли до тронного зала.
Нас никто не объявлял. Красноречивый взгляд, брошенный Энеалисом на гофмейстера, заставил того закрыть рот и отпрянуть к стене. Поэтому на тихо отворившиеся двери никто внимания не обратил. Хранитель обвел собравшихся в зале взбудораженных эльфов внимательным взглядом и чуть прищурил глаза.
— А они не очень-то будут рады нас видеть. — Почти прошипел он. — Держись ближе.
Я только хмыкнул. Повторять утреннюю ошибку и глазеть по сторонам я не собираюсь.
Хранитель медленно пошел вперед, разрезая толпу. Не успевших вовремя освободить ему путь просто отбрасывало в сторону, как листья ветром. Гул множества голосов быстро сменялся напряженной тишиной.
Оказавшись возле трона, Энеалис повернулся к придворным лицом.
— Я бы хотел сказать, что рад приветствовать всех вас здесь. Но это не так. Мне и многим из вас сейчас предстоит неприятная работа. Мы будем разбирать чужие грязные тайны.
— Да как Вы смеете... — Вперед из общей толпы шагнул статный эльф. Поднятые в сложную прическу волосы открывали высокий лоб, голову он держал высоко, но слегка ссутуленные плечи портили впечатление.
Реагируя на возможную угрозу, я напрягся, одновременно замечая, как, стоящие по бокам от трона, воины чуть сдвинулись, а из тени показалась пара вампиров. Энеалис же даже глазом не повел, внимательно глянув в лицо лорда. Он плавно опустился, удобно устраиваясь на троне, и только тогда заговорил.
— Лорд Лазуйе, если не ошибаюсь? Что ж, раз Вы настаиваете, то начнем с Вас. Я готов закрыть глаза на то, что одного из задержанных убийц подослали Вы. Ну, с кем не бывает вспышек излишней эмоциональности, право же? Но я никак не могу простить Вам того, что львиная доля урожая винограда с южных склонов Ваших земель уходит гномам. В то время как наши погреба мельчают. — Голос Хранителя был спокоен, чуть окрашен насмешкой, а глаза смотрели прямо в лицо.
Лорд же вначале смертельно побледнел, а потом пошел пятнами, когда из зала раздались легкие смешки.
— Так что я надеюсь получить от Вас подробный отчет об урожае этого года и тех партиях, что ушли к подземному народу. — Договорив, он потерял интерес к придворному, уже выделяя взглядом следующего.
— Эльвель, Ваша любовь к молоденьким служаночкам скоро станет легендарной, но, право, умерьте аппетит, иначе Ваше место когда-нибудь займет один из бастардов. Релиль, я слышал, уже вырос и полон амбиций. Так что, думаю, Вам пойдет на пользу внимательнее вникнуть в домашнее дела. Лет эдак, скажем, на пятьдесят. Заодно там Вам никто не помешает скорбеть о покойном принце. Ведь вас связывала такая крепкая дружба. Вас проводят сегодня же.
Зал пораженно вздохнул.
— Казначей Нериль, Вы верой и правдой служили моему отцу, — при этих словах шепотки смолкли, — не один век. По мере сил приумножая... свое собственное состояние. Думаю, оно нуждается в тщательной описи. У Вас месяц.
Один из вампиров задушено всхлипнул, давя смех.
— Лорд Моренмир, Ваша забота о сыне достойна восхищения. Вы же пошли ради него на такие жертвы. Ведь в Вашем возрасте ночные прогулки в сомнительном обществе могут быть опасны. Но я исполню Ваше желание. Таллам получит место при дворе. Я беру его личным конюхом. Вам же рекомендую отдохнуть в поместье. Сельский воздух, говорят, оживляет. — В конце отчетливо прозвучало угроза.
В таком духе Энеалис обращался практически к каждому. Так что ехидные смешки совершенно стихли. Досталось даже некоторым женщинам. За несколько часов двор поредел на добрую половину. Многие были ненавязчиво сосланы на свои земли, единицы изгнаны, но все остались живы. Хотя порой, узнавая о провинностях, я был не согласен с мягким приговором. У меня оставался только один вопрос: "Откуда он все это знает?"
Едва зал опустел, Энеалис устало потер виски. Я заметил, что он бледен, а под глазами наметились круги. Но вокруг все еще было слишком много посторонних, чтобы открыто проявлять заботу. Я только украдкой погладил его шею, да не выдержал и шепнул вопрос.
— Откуда Вы знаете все эти подробности?
Хранитель криво улыбнулся.
— Положение теперь обязывает. И, честно говоря, я бы предпочел и дальше оставаться в неведении. — Поймав мой неудоволетворенный взгляд, он улыбнулся светлее и все же пояснил: — Магия. На поляне я обзавелся не только красивыми побрякушками.
Тряхнув кистями, он опять схватился за виски.
— Вот только голова теперь раскалывается. Ты не представляешь, что творится у них в мыслях...
Отставив размышления о новых способностях любимого в сторону, я потянул его прочь, решив сделать вид, что охраны здесь нет. Тем более что воины старательно изображали статуи.
— Хранитель, Вы сегодня пропустили и обед, и завтрак. А наверху Вас ждут бумаги. Я могу велеть подать туда легкий ужин.
— Бумаги? — Он непонимающе глянул на меня, но, встретив строгий взгляд, тут же потупился. — Ах, да. Я совсем забыл. Что ж, Вы правы, не стоит пренебрегать делами в первый же день.
С этими словами он медленно поднялся, улыбнулся воинам, чем, кажется, смутил их, и быстрым шагом пошел к лестнице, где тут же обернулся ко мне.
— Луназ, я не согласен на легкий ужин. Я хочу нормально поесть. — Он бросил на меня озорной взгляд. — И... спасибо.
Шаг четырнадцатый. Почти конец.
Все тайное...
Сирил.
— А мальчик молодец. Действительно молодец. — Тариман стоял рядом с нами, в стороне от основного скопления эльфов. — Я не думал, что все пройдет настолько легко, что он так быстро освоится. Пожалуй, теперь действительно можно говорить о возвращении домой.
Тон принца меня несколько удивил. В голосе не было закономерной радости от окончания пребывания у не самых любимых соседей. Наоборот, дроу все время скользил взглядом по залу, словно выискивая кого-то в толпе разодетых придворных.
— Я же тебе говорил — он справится. — Тирзен бросил внимательный взгляд в сторону Энеалиса.
— Да, пожалуй, ты был прав. Простите, отойду. — Тариман сорвался с места и, ловко лавируя между придворными, скрылся в противоположном конце зала.
— До сих пор не могу поверить. Этой эльфийке удалось практически невозможное. Прошло столько времени, а Тариман так и не потерял интереса. — Тирзен чуть пригубил розовое вино, чтобы потом улыбнуться мне влажными губами. Тут же захотелось провести по ним языком, стирая кисловатую терпкость.
— Жизнь порой так непредсказуема. — Не удержавшись, я все же придвинулся ближе, почти касаясь его бедром.
— И не говори — кто бы мог подумать, что детские сказки станут явью. — Явно заметив, как я на него смотрю, он медленно провел по губам языком. Пришлось отводить взгляд и наблюдать за танцующими парами, успокаивая взбунтовавшиеся инстинкты. Ни к чему в последний вечер своего пребывания в Великом Лесу шокировать светлых. Но вот этот торжественный прием я бы с радостью проигнорировал. Даже с учетом, что он проводится в нашу честь.
С большим удовольствием я бы сейчас побегал по лесу. В эти дни мне стало сильно не хватать свободы. Все время нужно было "держать лицо"; к тому же я и сам не хотел далеко отходить от Тирзена. Слишком уж неспокойно было в столице. А так хотелось выпустить зверя, поваляться на влажной от росы траве.
Но, глянув на спокойно привалившегося к стене любимого, я в очередной раз понял, что все это невыразимо мелко. Главное, что он рядом, что я могу смотреть, как трепещут его ресницы, когда он просыпается, или в любой момент почувствовать тепло кожи, просто прикоснувшись к руке. А еще видеть, как он тут же настораживается, стоит только отойти в сторону, как даже во сне успокаивается, только почувствовав меня рядом, как прячет радость в глазах, встречаясь взглядом.
Словно почувствовав мое настроение, он шало улыбнулся.
— Давай сбежим, а?
— А как же этикет?
— К демонам!
— Слышал бы тебя отец. — Я пытался сделать строгое лицо, но сквозь маску то и дело проглядывало озорство.
— Но он же не услышит? — Схватив меня за руку, Тирзен потянул меня в сторону выхода.
Уже у дверей в спину полетел насмешливый голос:
— Почетные гости так быстро уходят?
Оглянувшись, я заметил Рэйдена, приближающегося быстрым шагом.
— Перед дорогой нужно отдохнуть.
Харин усмехнулся, давая понять, что прекрасно нас понимает.
— Да, официальные приемы всегда забирают столько сил... А посол должен хорошо выглядеть.
Вспомнив, что меня вскоре ждет, я поморщился. Раз уж многовековой барьер между континентами впервые дал трещину, это не стоит пускать на самотек. Дружеские отношения с Лесом светлых уже установлены. Теперь нас ждет дипломатическая встреча с дроу. И, поразмышляв, Рэйден решил предложить мне должность посла от всех народов Чеграра. Я понимал, что идея здравая. Кроме того, что я хорошо знаю обычаи и специфику всех рас Альраза и имею достаточно широкие связи, как бывший советник Императора дроу, теперь я еще и Гер барсов, так что мое назначение будет вполне естественным. Но согласиться меня побудило совсем другое. Вернуться на должность Первого Советника у меня не получится, а отказаться от возможности видеть Тирзена я не мог. Полномочия посла же давали такой шанс. Поэтому пришлось взвалить на плечи еще одну тяжесть.
Утром мы должны были покинуть Великий Лес и порталами, без значительных остановок, отправиться к дроу. Тариман накануне связывался с отцом и вкратце обрисовал ему ситуацию, чем, кажется, не на шутку встревожил. И это не оставляло сомнений в том, что переговоры будут как минимум интересными. Слишком уж закостенел Альраз в своем мнении о средоточии тьмы и порока — Чеграре. И если у светлых мы были спасителями — а победителей не судят, — то с темными эльфами могли возникнуть проблемы.
Был еще один момент. Коротко посовещавшись, мы решили пока не разглашать изменения, произошедшие со мной, и мою новую должность. Эффект внезапности мог помочь хотя бы тем, что растерявшегося оппонента легче склонить к выгодному тебе выбору.
* * *
Ночь закончилась слишком быстро. Слишком быстро пришлось вновь забыть о простых радостях и вспоминать о политике. В этот раз мы с Тирзеном так и не вернулись домой. Как-то так вышло, что он разделил мое желание устроить ночную прогулку. Так что, когда утром мы вдвоем вышли к поместью, то остальные нас уже ждали. Тариман был раздражен и брата встретил злым взглядом.
— Неужели последнюю ночь нельзя было провести дома? Или хотя бы не заставлять себя ждать? Кстати, ты и перед отцом собираешься появиться в таком виде? — Кронпринц окинул Тирзена красноречивым взглядом.
Выглядели мы и правда несколько помято: одежда местами в пятнах от травы и влажной земли, волосы перепутались, а кое-где застряли мелкие веточки и листики.
Но Тирзен только улыбнулся мне и молча ушел в дом — приводить себя в порядок. Мне бы тоже не помешало последовать его примеру, хотя Тариман и воздержался от комментариев в мой адрес. Политик даже в мелочах, он не стал рисковать возможностью вызвать неудовольствие посла. А теперь мою персону он воспринимал именно так. Впрочем, единственное, что я мог себе сейчас позволить, так это просто сменить одежду на свежую, но не менее потертую. Как-то до этого момента мне не приходилось думать о новом парадном облачении. Да и без надобности оно мне было. Так что сейчас я больше напоминал путешественника, чем солидного политического деятеля. Но что поделать? Действительно огорчало меня только одно — после битвы за столицу светлых я остался фактически без оружия. Свои сабли я сломал, а новому Хранителю было не до того, чтобы водить меня по оружейным. А то, что я увидел в местных лавках, выйдя в город, меня не привлекло. Сейчас же очень не хватало успокаивающей тяжести клинков на поясе.
