Звезды нового неба

А потом я проснулся и еще долго лежал в темноте, слушая, как дождь барабанит по подоконнику. Воспоминания о кошмаре постепенно таяли, но вот чувства облегчения я не испытывал. Ведь его воплощение в действительности оставалось лишь вопросом времени.

Утром я встал с больной головой и тяжелым сердцем. Ночные видения продолжали маячить перед глазами, только усугубляя и без того невеселое настроение. Я бы мог спокойно весь день проваляться в постели, и никто бы меня не побеспокоил, но меня одолел странный зуд, не дававший покоя. Мне постоянно казалось, что где-то на самом краю сознания я заприметил ценную мысль, но никак не мог ухватить ее за хвост, и такое состояние не давало мне просто лежать и таращиться в потолок. Пришлось вставать и тащиться в ванную, чтобы рутинными действиями хоть как-то заглушить это неясное беспокойство.

Я рассеянно пережевывал свой завтрак, а мои глаза сами собой шарили по сторонам, пытаясь в окружающих предметах найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы напасть на след ускользающей мысли. Трудно было ожидать стоящего результата от рассматривания знакомого до последней царапинки окружения, но когда мой взгляд наткнулся на облако пара, вырвавшегося из-под открытой крышки кастрюли, меня словно током ударило. Я как зачарованный провожал глазами поднимающееся вверх белесое облачко, пока оно не наткнулось на вытяжку и не растеклось в стороны.

В следующий же миг я вылетел из-за стола и метнулся в свою комнату, а через полчаса уже сидел в машине, которая мчалась в сторону аэропорта. При мне еще оставались остатки моих привилегий, и в этот раз я использовал их на полную катушку. Подобные вопросы следовало обсуждать только лично. Я боялся, что при телефонном разговоре безумная простота осенившей меня идеи может затеряться где-то в проводах, и придется все долго разжевывать. А времени и так оставалось катастрофически мало, поэтому ближайший рейс до Москвы был задержан, чтобы я успел на него сесть. Оставалось только надеяться, что оно того стоило.

Завтрак в то утро я так и не доел.

По прибытии на место меня оперативно доставили к Луцкому, который всего пару часов назад вернулся с орбиты. Кроме него и Слепнева в кабинете присутствовало еще несколько человек, и вся компания буквально впилась в меня глазами, стоило мне переступить порог. По телефону я никаких подробностей своего озарения не раскрывал, но, похоже, одного моего дрожащего от возбуждения голоса оказалось достаточно, чтобы поставить всех на уши.

Точно так же и Луцкому не требовалось ничего рассказывать о результатах командировки на «Ньютон». Все прекрасно читалось по его каменному и осунувшемуся лицу. Получалось, что мой сумасшедший замысел оставался последней соломинкой, за которую могло ухватиться человечество.

Я, вообще-то, предполагал, что у нас состоится камерное обсуждение с генералом и профессором, и не готовил речь для более широкой аудитории. Но мне было уже не впервой подстраиваться под стремительно меняющиеся обстоятельства, и я не стал возражать. Какая разница, перед сколькими парами глаз позориться…

Поприветствовав присутствующих, я сразу проследовал к экрану, расположенному за столом Луцкого. Генерал крепко пожал мою руку, но я все же почувствовал, что он нервничает. Он кратко напомнил остальным, кто я такой, и без лишних проволочек предоставил мне слово.

-Я полагаю, здесь все уже в курсе проблем, с которыми столкнулся проект «Ожерелье» в последние месяцы. Наиболее актуальной и тревожной из них является перегрев оборудования, вызванный нарастающей солнечной активностью. Кроме того, это представляет собой серьезную опасность и для самой Земли. Может статься, что даже в случае успеха нашего предприятия, мы эвакуируем дымящееся пепелище.

Я быстро набросал в противоположных углах экрана два корявых кружка, должных обозначать Солнце и нашу многострадальную планету. В последний раз я вот так распинался у доски на защите курсового проекта, и было это… это было… аж два года назад! Ну надо же! С одной стороны мне казалось, что я заикался перед сидящей в аудитории комиссией буквально вчера, а с другой, за эти два года я пережил столько приключений, что нормальному человеку хватило бы на целую жизнь.

Сегодня комиссия подобралась куда более солидная — руководители двух космических агентств, заместитель министра, ну и еще несколько человек рангом поменьше. Но я, как ни странно, совсем не волновался… то есть, волновался, конечно, но отнюдь не мои слушатели были тому причиной. К чинам и званиям окружавших меня людей я уже привык, и они больше не доставляли мне беспокойства.

-На сегодняшний день рассматриваются различные варианты защиты отдельных ключевых элементов «Ожерелья» от солнечного излучения, но на этом пути, насколько мне известно, возникли некоторые технические и организационные трудности, — я оглянулся на Луцкого, и тому ничего не оставалось, как сдержанно кивнуть, соглашаясь с моими словами, — я же хочу предложить вашему вниманию способ накрыть единым зонтом всю Землю разом, причем это не потребует существенных финансовых или материальных затрат. Необходимо лишь выполнить некоторые уточняющие расчеты, чтобы реализовать мой замысел наиболее эффективно.

Я окинул взглядом кабинет, изучая реакцию публики, но так и не смог уловить на лицах никакой ответной реакции, кроме вежливого внимания. Кошмар любого докладчика — полное отсутствие диалога с аудиторией. Невольно начинаешь терзаться догадками, в чем же дело? То ли слушатели уже давно потеряли нить повествования, то ли считают тебя идиотом и просто терпеливо дожидаются, когда же ты закончишь нести этот бред. И то и другое одинаково ужасно. Тем не менее, сказав «А», следует продолжать, пока не дойдешь до конца алфавита. Я повернулся к экрану и сделал глубокий вдох…

-Суть моего предложения состоит в том, чтобы разместить в точке либрации L1 системы Земля-Солнце орбитальную драгу, которая будет забирать материал из недр Луны и выбрасывать его в сторону Солнца. Если придать драге вращение, то можно равномерно распределить вещество по довольно значительной площади, обеспечив, таким образом, формирование облака пыли, закрывающего Землю от большей части солнечного излучения.

Уф! Самое страшное позади, теперь можете рвать меня на части. Я окинул взглядом кабинет, но встретил лишь внимательное молчание. Потом, словно сговорившись, все головы дружно повернулись к Слепневу, как к главному научному специалисту. Подвижное лицо профессора отражало ход интенсивных мыслительных процессов, протекающих в его мозгу. Он молча вытянул губя трубочкой, потом втянул их обратно, и так проделал несколько раз, словно пробовал мое предложение на вкус.

-Идея крайне заманчивая, — заговорил он, наконец, — вот только… ты не помнишь, Олег, каков диаметр Луны?

-Около трех с половиной тысяч километров, — я знал, к чему он клонит. Меня и самого беспокоил этот момент, так что все интересующие его цифры я держал в голове.

-А расстояние до первой точки Лагранжа?

-Полтора миллиона.

-Немало, — он задумчиво потер подбородок, — орбитальная драга это тебе не снайперская винтовка. Как ты предполагаешь попасть с такого большого расстояния в столь малый объект, который, к тому же, не стоит на месте, а движется по орбите?

-Необходимо объединить системы управления буровым порталом и координатной привязки аппаратуры дальней связи. Если зацепить визир слежения за освещенный диск Луны, как за один из реперов, то его положение будет отслеживаться автоматически, и мы получим готовые тангенциальные координаты для наведения бура. Как осуществлять измерение дальности я еще не сообразил, но, полагаю, данная задача должна решаться не особо сложно.

-Хм. А ты, я смотрю, времени зря не терял, — Слепнев заметно приободрился.

-Я бы не рискнул попусту теребить столь высокопоставленных и занятых людей, предлагая им откровенное прожектерство и предварительно проконсультировался со специалистами. Их вердикт гласит, что в принципе подобный фокус вполне возможен.

-«В принципе» — это, конечно хорошо, но недостаточно, — профессор изо всех сил давил в себе распиравший его энтузиазм, — я подключу к работе наших программистов, пусть покумекают, как это все лучше и быстрее сделать. Однако техническими вопросами дело не исчерпывается. Ведь драгу еще надо вывести в нужную точку и стабилизировать ее там с ювелирной точностью, чтобы потом попасть буровым порталом в почти невидимую с такого расстояния Луну. Провернуть подобное сможет только команда профессионалов экстра-класса. Найти такую, да еще без лишнего шума будет непросто…

-Не надо ничего искать, — я не смог удержаться от довольной улыбки, — у меня такая команда есть.

-Тебе, Олег, еще не надоело наш грешный мир спасать? — с шумом втянув носом воздух, Луцкий поставил пустой стакан на стол.

Мы с ним остались одни в опустевшем кабинете, и генерал позволил себе немного расслабиться. Думаю, он имел на это полное право, тем более что решение текущих технических вопросов взял на себя Слепнев, ускакавший к своим программистам с такой прытью, что из-под его ботинок чуть искры не летели.

-«Хочешь спасти мир — спроси меня как», — разлившееся в груди тепло располагало к неспешной и почти задушевной беседе, — я уже привык. И вообще, Вы сильно переоцениваете мою значимость.

-Не прибедняйся. Нам чертовски повезло, что Судьба послала именно тебя!

-Судьба? Да бросьте! Я просто оказался в нужное время в нужном месте. Любой другой человек выступил бы ничуть не хуже, чем я. Все решали обстоятельства, и от имени или фамилии, а также личных качеств персоналии, вовлеченной в их водоворот, ничегошеньки не зависело.

-Ты так считаешь?

-Конечно! Не попади я тогда на «Берту», Гершин нашел бы другого связиста, и та же самая карусель закрутилась бы уже с ним в главной роли.

-Возможно, возможно, — неохотно согласился Луцкий, — но как тогда быть с твоим сегодняшним перформансом?

-Вот это уже полная чушь! Моя идея настолько примитивна и очевидна, что наверняка осенила не меня одного. Просто я оказался в более выгодных условиях, чтобы ее озвучить.

-Странно. У этой «примитивной» идеи в распоряжении был как минимум месяц, но она почему-то к нам на свидание не торопилась.

-Ну, значит, так сложилось, — пожал я плечами, — все равно я считаю, что от меня тут мало зависело. Днем раньше, днем позже, но решение обязательно пришло бы кому-нибудь в голову. Ситуация слишком глобальна, чтобы поступки одного маленького человечка могли хоть как-то на нее повлиять. Здесь властвуют законы статистики.

-Хорошо, пусть будет по-твоему, — вновь уступил генерал, но при этом в его глазах промелькнул озорной огонек, — но сможешь ли ты объяснить законами больших чисел свои действия в тот день, когда Малгер попытался взорвать «Ожерелье»? Ты уверен, что любой другой человек на твоем месте поступил точно так же и с риском для жизни предотвратил бы диверсию?

Я задумался. В чем-то он был, конечно же, прав. Но почему-то мне такой поворот не особо нравился. Я не ощущал себя единственным и уникальным в своем роде Спасителем, и не спешил примерять на себя эту маску. Она была для меня слишком велика, и я, если честно, боялся сопутствующих ей испытаний медными трубами.

-Вы сейчас договоритесь до того, что объявите меня Мессией, и новое летоисчисление будете отмерять от дня моего рождения, как даты Второго Пришествия.

-Думаю, это не столь уж высокая плата за все, что ты сделал.

-В тот момент я действовал импульсивно, не задумываясь, — попробовал оправдаться я, — будь у меня время поразмыслить, имей я представление, чем рискую, мой выбор вполне мог оказаться иным.

-Очень надеюсь, что ты ошибаешься, поскольку сейчас время для размышлений у тебя имеется, — Луцкий, скрипнув креслом, повернулся к моему наброску на экране, — и поразмыслить, кстати, есть о чем.

-То есть? — я тоже посмотрел на схему, но намека не понял.

-Если мы поступим так, как ты предлагаешь, то «Берта» окажется, выражаясь армейским языком, «на передовой». И когда Солнце пойдет вразнос, она первой попробует на себе его ярость. Времени на то, чтобы свернуться и уйти, у ее экипажа не будет. Возможности выслать за людьми челнок для эвакуации — тоже, — Луцкий посмотрел на меня, озабоченно поджав губы, — я не хотел поднимать этот вопрос при посторонних, но отправляя твою бригаду на это задание, мы с очень высокой степенью вероятности выписываем им билет в один конец.

Вот зараза! С такой стороны на свою идею, привлекательность которой начала стремительно меркнуть, я взглянуть не догадался. В уме быстро промелькнули и были последовательно отметены возможные варианты решения проблемы. Организовать дистанционное управление не выйдет, слишком сложная и деликатная задача поставлена, малейший сбой может все сорвать, так что присутствие живых специалистов необходимо. Оставить на драге пристыкованный челнок нельзя из-за его ограниченной автономности, он сможет дежурить не дольше недели, а присылать новый бессмысленно, поскольку пристыковаться к раскрученной махине «Берты» он все равно не сможет.

-Черт!

-Но, увы, ничего другого не остается. Ради спасения человечества нам придется кого-то послать на верную смерть.

-Ради спасения Земли? При столь высоких ставках любой согласится…

-Ты так считаешь? Даже беглые заключенные и с позором разжалованные офицеры?

-Прошу прощения, генерал, — я чувствовал, как задрожал от возмущения мой голос, — но я знаю их лучше, чем Вы. Послужной список еще не есть человек!

-Пусть так, — согласился Луцкий, — но готов ли ты своими друзьями пожертвовать?

Моя голова была занята напряженными поисками выхода из нового тупика, а потому с моих губ сама собой слетела фраза, которую я в здравом уме никогда бы не осмелился произнести:

-Ну, Вам-то это не впервой…

Луцкий с шумом втянул в себя воздух, и в кабинете повисла напряженная тишина. С некоторым запозданием я сообразил, что сморозил какую-то глупость, но лишь отмотав пленку немного назад, осознал, что шагнул далеко за край. Честно говоря, я настолько испугался собственной наглости, что даже онемел. Да и что я мог сказать? Слово — не воробей, извиняться было уже поздно.

-Борис до сих пор меня не простил? — генерал первым нарушил неловкое молчание, а мне ничего не оставалось, как отрицательно помотать головой.

-М-да, в тот раз, конечно, некрасиво вышло, — заговорил он снова после весьма продолжительной паузы, — он рассказал тебе, да?

Я молча кивнул.

-Разведка подвела… да и я сплоховал. До самого последнего момента оставалась у меня надежда, что мы сможем их вытащить, но я ошибся. Ребята оказались отрезаны и без единого шанса на спасение.

-Борис зол не потому, что Вы отправили их умирать, а из-за того, что Вы их не поставили в известность об истинном положении дел, — я вздохнул, — а так они чувствовали, что их предали.