Работа над ошибками главы 1-25

К моменту, когда в мою дверь зашел Роберт и остановился на пороге, я смотрела в тетрадку очередного пятиклашки, но мыслями была далеко: в том вечере, когда увидела среди стайки девушек белокурую Леночку.

Может, попросить Стаса еще раз туда съездить и проверить, стоит ли она на дороге или нет? А если стоит, тогда что?

А Стас туда поедет?

Какая ты, Вероника, все-таки меркантильная. Он тебе ничем не обязан, и ездить — тоже. Да, ты с ним спишь теперь, не только в шахматы играешь, но что из этого?

Давно не играли уже, кстати. И Стас даже не предлагает. Может, самой предложить?

Улыбаюсь весело. Какие шахматы, о чем вы... Сейчас Стас нашел более перспективное занятие, нежели гроссмейстерские партии. Но я не верю, что они будут брошены навсегда. Стас очень серьезный и амбициозный мальчик, привыкший добиваться успеха во всем.

Улыбка моя потихонечку гаснет. И в деле со мной он тоже добился успеха.

Ну да ладно. За это никто на него не в обиде.

И тут я услышала голос Роберта.

Он чуть нерешительно переминается с ноги на ногу, стоя на пороге. Думаю, стоял он там уже давно, стоял и смотрел, как я в упор гляжу в тетрадку, не переворачивая странички.

— Добрый день, Роберт! — радушно приветствую его я. Не ожидала. Или ожидала?

Он будто получает какую-то команду: проходит к моему столу через весь класс, садится напротив за ученическую парту и смотрит несколько встревоженно.

— Вероника, я на минуточку, иду на вызов к ребенку. Как твои дела? Мы с Марком разволновались, звонили тебе, но телефон был выключен... И в воскресенье тоже...

Да, это так. До обеда в воскресенье я даже и не вспомнила, что забыла его включить. Судорожно включила часа в три, с испугом ожидая, что Стас мне звонил, а я не ответила... Но Стас прислал лишь смс о делах и перезвонил только вечером.

А непринятых звонков от Роберта и в субботу, и в воскресенье было много. Но я не ответила, и понятно, почему.

— Вчера Марк сказал, что видел тебя в школе и ты в добром здравии, что все нормально, поэтому мы успокоились. А сегодня я вот... забежал к тебе на минутку, чтобы удостовериться... — говорит он искренне и с таким беспокойством за меня, что мне самой становится стыдно.

Очень стыдно. Крайне стыдно.

Нужно все рассказать сейчас...

Стоп, Вероника. Что рассказать-то? И как рассказать? Остынь. Может, все иначе, чем тебе кажется. Не так уж ты и нравишься Роберту. И он объявит скоро, что нашел новую претендентку на роль своей жены и матери Марка, а именно — Лену.

— Я... извини, Роберт, что ничего не объяснила. У меня случилось такая беда... Жужик отравился, и мне уже было ни до каких поездок.

— Твоя собака, да? А что с ним было? Понос, рвота?

-Да-да...— прости меня, Жужа! Долгих лет тебе и крепкого здоровья!

— К ветеринару? — осведомился Роберт, по-деловому переходя на профессиональный прием 'вопрос-ответ'. Конечно, он же врач, а животные — как дети...

— Да, пришлось брать такси и везти.

-Энтерит?

-Я...я не знаю, — не будем попадаться на каверзных вопросах. Я ведь не имею представления, что это слово-то значит, — ветеринар что-то вколол...и в воскресенье тоже на такси...извини, но моя собака — это все, что у меня есть, и мне очень...

— Можешь ничего не говорить, Вероника. Я понимаю тебя. Но почему ты ко мне не обратилась за помощью? У меня же машина. Я бы довез. Конечно, я не ветеринар, но первую помощь оказать бы смог, конечно, если это не чумка и прочая гадость... Он съел что-то не то?

— Скорее всего. Роберт, мне очень жаль, что так вышло...

— Ничего страшного, Вероника, не случилось, и тебе не нужно извиняться. Мы с Марком в гостиницу не поехали, но ни капли не пожалели, что не поехали, — Роберт пожимает плечами и улыбается так открыто, — просидели дома все воскресенье, пили чай с пряниками, смотрели фильмы, вместе осваивали выжигание по дереву...только не хватало тебя. Мне. Ну... и Марку тоже.

И он смотрит на меня, а потом опускает глаза, и выражение его лица... Его не сыграешь.

А Веронике — душевная боль чуть не до слез. ' Только не хватало тебя. Мне'.

Отче, почему люди всегда получают не то, что они хотят? Или — то, но совершенно не вовремя?

— Мне... мне очень приятно, Роберт, что вы ко мне хорошо относитесь с Марком...

— Хорошо? Просто хорошо, Вероника? — грустно смотрит на меня Роберт, — хорошо — и только?

У него очень усталый и потерянный вид, замечаю внезапно. Да, он аккуратно подстрижен, щегольски одет, и носит черное пальто с прямо-таки заграничным лоском, но — ничего не скрыть. Я знаю, откуда эта потерянность и усталость — сама ее вижу каждый день в зеркале.

От того, что твой сын растет без матери, а ты слишком самокритичен и не мнишь, что можешь заменить ее собой. От того, что тяжело справляться одному со всем на свете. От того, что вечерами ложишься спать в свою холодную одинокую постель и не знаешь, сколько это будет длиться — год, два, десять? Ведь нужно найти своего человека, близкого тебе по духу, или хотя бы того, кто нравится. А если человечка нужного рядом не оказывается?

Роберт похож на меня. Будет лучше один, чем вместе с кем попало.

Но на мой восхищенный порыв души, который вот-вот оторвется от земли и полетит ввысь, поднимает голову прелюбезнейший червяк сомнения и душит его на корню.

Нет близкого человека, говорите? А как же Лена в болотно-зеленой юбке в пол? Вот уж кто и все принципы разделяет, и что хочешь для тебя сделает. Не нравится?

Насильно мил не будешь. Помнишь об этом, Вероника?

Так почему ж ты с ней не поговоришь и всю правду не расскажешь, чтобы больше не надеялась? Держишь на черный день?

'Вероника-а! Перестань язвить', — говаривала мне моя мама.

Ну что за дурацкий характер! Никому доверия нет.

— Я, наверное, не умею говорить о своих чувствах и слишком замкнутый, да? Но мне казалось, что...а, извини, — Роберт делает попытку отвернуться, но я протягиваю руку и останавливаю его:

— Роберт, я.... я понимаю.

Смотрю с великим участием на Роберта. Насильно мил не будешь — это так.

Но у меня прямо-таки насильно?

Он будет очень заботливым отцом и мужем. Он не бросит меня и не скажет злого слова, лишь бы продемонстрировать, какой он крутой и какая я неудачница и бедная золушка.

И он мне нравится.

Не до такой скручивающей неведомой боли, которую я чувствую, когда думаю о Стасе. 'Нравится' по отношению к Роберту — взвешенное, спокойное, будничное.

И он не побоялся первым сказать о своих чувствах ко мне — а это, знаете ли, похвально. И встречается у мужчин нечасто. И если встречается, то все обычно бывает не просто так, а в случае с Робертом, возможно, будет серьезно...

— Я ценю, Роберт, твое отношение... Ой, тоже не умею говорить! Когда надо сказать важные вещи, слов обычно не находится, правда? — Роберт кивает в знак согласия, улыбается мне той же улыбкой, что и у меня сейчас на лице — немного испуганной из-за того, что перед человеком раскрываешь все самое личное, признаешься ему в своих привязанностях.

— Вероника, ты мне очень нравишься. Очень. Ты, наверно, давно это поняла.

— Поняла.

Не скажу, что поняла давно, и не скажу, что особо размышляла над этим: все мои мысли были заполнены Стасом. Почти всегда — только Стасом.

А начавшиеся отношения затмили даже воспоминания о Роберте, их напрочь смели страстные объятия и поцелуи Стаса.

Секс со Стасом — это очень здорово, конечно. Да дело в том, что он вряд ли куда-то выведет. А здесь честно признаются в своих симпатиях, намекая на серьезные отношения...

Кошмар. Просто кошмар.

Роберт, где ты был два года назад? Нет, хотя бы год назад? Полгода назад?

Он жил в Питере два года назад, у него была большая счастливая семья. И ты, Вероника, тогда была ему не нужна. О тебе бы Роберт ничего не узнал и, если бы не трагедия, он бы никогда не переехал в твой город...

Зато теперь рядом с тобой двое мужчин. С одним у тебя сумасшедший секс — будто идешь по краю, а эмоции другого — твое зеркало, и ты понимаешь его боль без слов. Кого выбрать-то?

— Ты...вы с Марком мне тоже очень нравитесь. Думаю, Роберт, нам надо продолжить наше общение, — говорю лукаво. Серьезные вещи обсуждать пока рано. И я, и он это понимаем. Роберт согласен: он кивает, довольный. Я не растоптала его чувства, не ответила равнодушным 'фи' на его откровенное признание. Но и не стала сильно обнадеживать.

Финал нашей истории с Робертом открыт, и действие только начинается.

А еще есть Стас, который ждет меня в машине около школы — он прислал смс, что будет через двадцать минут, и они уже почти закончились...

— Может, пройдешься со мной? До крыльца школы? А потом я пойду на вызов к ребенку. Он недалеко здесь от школы живет. Так хочется побольше с тобой побыть...

— Боюсь заболеть. Простыну...

— Накинешь куртку? Всего на крыльцо? Но ты права, не надо, что я...

— Подожди, Роберт. Я провожу...

Рано или поздно, если я буду вести двойную игру, это случится. Пусть это случится раньше, чем я полностью увязну в тягучих, как мед, и засасывающих, как болото, своих чувствах к Стасу.

Пусть знает.

Мои руки дрожали, пока я надевала куртку.

Нет, я не выйду на крыльцо ни в коем случае. Провожу до первого этажа — и все.

Могу же около лестницы передумать? Или вспомнить о неотложном деле, как это любит делать Нина Петровна?

хомячок 02.10.2014 00:17 ' Глава 23. небольшая 2 часть)))

Мы подходим к лестнице и начинаем спускаться вниз, а навстречу, рассекая волны нашей взаимной приязни с Робертом, на всех парусах несется... Нина Петровна.

Только ее вспомнишь, а она тут как тут. Интуиция? Экстрасенсорные способности? Или мечта подловить меня на чем-нибудь провокационном и из школы выпроводить?

Обложили меня, обложили. Со всех сторон. Не хватает только Стаса. Но и он где-то на подходе. Вопрос — зайдет ли в школу?

— Верони-ика Васи-ильева, — тянет Нина Петровна, а глазами так и сверкает на Роберта. Хана мормончику, как бы сказал мой десятый.

— Здравствуйте, Нина Петровна, — официально выговариваю я, но глазами сверкаю не меньше. 'Нина Петровна, идите вы лесом... то есть — мимо'.

-Я смотрю, родители у пятых классов чрезвычайно заботливы... и часто ходят к учителям. Правда, Вероника?

Стерва!

— Да, Нина Петровна, — спускаюсь дальше, стараясь не обращать на нее внимания. Роберт идет за мной — он не разбирается в наших с Ниной Петровной отношениях, просто он воспитан и сдержан, а внешне эта хитрюга ведет себя очень непринужденно. Только я понимаю всю тонкость ее эзоповского языка, да и направлен этот язык исключительно ко мне. Не к Роберту. До него моей змее нет особого дела. Так, покричать о сектантах. А вот я и Роберт — в ее понятии несовместимые вещи.

И нет мне прощения.

— Вероника Васильевна, обязательно порекомендуйте активному родителю принять участие... — Нина Петровна меняет курс и спускается по лестнице следом за нами.

— Конечно, — перебиваю Нину Петровну, — я только за!

Школьный холл, почти безлюдный в это время. На скамейке, рядом со столом охранника и вахтера, сидит Стас. Небрежная спокойная поза: ноги вытянуты и скрещены, спиной упирается в стену, глаза прикрыты. Но уже — нет, не спокойная. Увидел.

Впервые в жизни я благодарна Нине Петровне. При ней Роберт не позволит себе никаких вольностей, вежливо попрощается и уйдет. Не целовать же меня в щечку при этой востроглазой мымре?

— До свидания, Роберт, — изо всех сил пытаюсь улыбнуться.

Чувствую, как воздух обретает плотность и свойства бензина. Он давит на меня. Еще немножко, лишь чиркни спичкой — и школьный холл взорвется, — приходите еще...

Краем глаза я замечаю, как Стас поднимается со скамьи.

— Я позвоню, Вероника Васильевна, — Роберт принимает мою игру.

— Сделайте одолжение...

Стас направляется к нам.

Роберт прощается и идет навстречу Стасу.

Мое сердце замирает. Я впервые вижу их вместе, и это доводит меня чуть ли не до шока.

Такие разные. Выдержанное черное пальто — и распахнутая кожаная куртка. Аккуратно подстриженные темные волосы с благородной проседью — и короткий ежик светлых волос. Доброе и понимающее выражение лица Роберта — и словно высеченное из камня бесстрастное лицо Стаса. Но все равно самое главное — не в этом, не в этом...

Как в замедленной съемке наблюдаю, как они проходят мимо друг друга.

Стас бросает на Роберта короткий настороженный взгляд. Роберт же, кажется, даже не посмотрел на Стаса, полностью погруженный в свои мысли.

Они расходятся в разные стороны. Роберт — к входной двери, Стас идет ко мне и Нине Петровне, все еще стоящей рядом.

Только сейчас я замечаю, что задержала дыхание. И выдыхаю как можно бесшумнее.

Роберт уже в дверях...

— Вероника? Твое завтрашнее занятие с Марком — в силе?

На громкий голос Роберта оборачивается Стас. Горло перехватывает — не могу говорить, только молча киваю, как китайский болванчик. Роберт открывает дверь и выходит из школы.

А Стас после небольшой заминки с вопросом Роберта продолжает идти ко мне, и в глаза ему лучше не глядеть.

— Значит, вот какой у Марка папочка заботливый, что к молоденьким учительницам подкатывает без зазрения совести, — злой язык Нины Петровны не знает удержу. И все это слышит подходящий к нам Стас. Нина Петровна полна праведным гневом и не собирается говорить тихо:

— Нет, мало того, что он — мормон...

— Через пять минут жду тебя в машине. Не опаздывай, дорогая. Пожалеешь, — голос подошедшего Стаса негромок, но четок, и в нем прозвучала такая интонация, что Нина Петровна аж поперхнулась и натужно закашлялась.

Я не стала смотреть в глаза Стаса. Мне тоже хватило его негромкого, но безжизненного голоса.

Стас разворачивается и быстро уходит. На его по-армейски прямую осанку и широкие плечи мы смотрим с Ниной Петровной вдвоем.

И надо видеть вконец выпученные и ошалевшие глаза Нины Петровны.

А я впервые в жизни позволяю себе то, что никогда не позволяла раньше и вряд ли бы разрешила себе когда-нибудь, хотя часто хотелось сильно-сильно...

— Мать вашу, Нина Петровна! Может, стоило поорать на всю школу, как вы любите делать? У вас отлично получается...

— Да я...да что я...— Нина Петровна удивлена настолько, что не находит слов.

Но мне теперь все равно. Я бегу вверх по лестнице в свой кабинет. Уже четыре минуты с копейками секунд. Могу не уложиться в назначенное время.

Если через пять минут не подойду к его машине, он...он уедет? Мы больше не увидимся?

Теперь хана мне. И нашим со Стасом отношениям, скорее всего, тоже.

хомячок 05.10.2014 12:39 ' Глава 23. часть 3

Задерживаю дыхание, медленно выдыхаю. Оставляю немного неаккуратно разложенные тетрадки на столе, бросаю в сумку несколько методичек и быстро одеваюсь. Ждать больше пяти минут Стас вряд ли будет.

Отлично, Вероника. Разговор ваш состоится. Только что ты Стасу скажешь?

Во-первых, бесполезно оправдываться.

Во-вторых, никакого компромата не было. Ну, пришел ко мне Роберт. Я учу его сына, между прочим, так что разговоры мормона со мной — это не что-то из ряда вон выходящее.