— Что-то случилось? Ты звонишь так поздно? — деловито уточнил он, вальяжно подпирая ладонью машину и глядя на меня с хитрой улыбкой. — Все в порядке? — сама любезность, надо же.
— Каллахен! — рыкнула я с другой стороны машины, требовательно протягивая руку. — Верни мне телефон. Немедленно!
Заниматься беготней вокруг машины изначально было бесполезно. Выбора у меня не было, и оставалось только рассчитывать на то, что Блондин не совсем выжил из ума.
— А... ну окей, конечно. Все в порядке. Давай, доброй ночи.
— Это не смешно! — рявкнула я, стоило ему убрать телефон от уха. Каллахен демонстративно прочистил уши, вздохнул — и медово улыбнулся. — Придурок пришибленный!
— А что он и правда звонит так поздно? Ночь!
— Тебе это не мешает! Верни мне телефон. Сейчас же.
— Ты когда злишься, так сразу начинаешь на горячую девушку смахивать, не отличить! — умиленно сообщил мне Блондин, медленно возвращаясь ко мне и моей упрямо протянутой руке. Вот что мне с ним делать? И так, и так тяжело. Не видеть — сложно, и видеть — еще сложнее. Какой путь мне выбрать? Как мне реагировать на его слова? Закрывать глаза или сжать волю в кулак?
Я отлично понимала, почему он так делает.
Я отлично понимала, что Ник — красная тряпка для Мики, пусть он даже никогда об этом не скажет. Он будет так делать просто из вредности, но страдать все равно приходится мне.
И отлично понимала, что это затягивает меня все глубже и глубже, и хрена лысого я смогу выплыть на поверхность, даже если мне станут помогать окружающие. Потому что это вселенская карма. Потому что я спущу ему все: любую выходку, любое слово, язву и шпильку. Потому что это — Мика Каллахен.
Раз. Два. Три.
Телефон с легким шлепком ложится мне в раскрытую ладонь, а зеленые глаза напротив улыбаются хитро-хитро. И я опять хочу на другой континент. На Аляску, в Австралию или в Китай. Потому что невозможно уже. Нет сил.
— Я не знаю, как я смогу пережить этот год, но я постараюсь, чтобы он прошел как можно быстрее, — сердито бросила я, сжимая телефон в руке. — Пожалуйста, прекрати все это и оставь меня в покое. Иначе я позвоню Джес и расскажу ей правду. Ты же знаешь, женщинам на ее сроках нельзя волноваться...
— Ты так сделаешь? — светлая бровь поползла вверх.
— А то. Представить боюсь, какой будет скандал, — ухмыльнулась я, направляясь к машине. — Аарон будет в бешенстве, что ты ему соврал, да еще и разыгрывал комедию. И вовлек в это ни в чем не повинную девушку вроде меня, — я обернулась у самой дверцы. Блондин был немного удивлен, но не больше. В глазах его внезапно возник такой детский восторг, что мне даже подумалось, что он специально все это делал, чтобы я наконец выпустила когти и мы начали новую игру.
Игру лжецов. Лгать всем, друг другу и самим себе.
— По-моему у кого-то осеннее обострение, — ворчливо пробормотала я на следующий день, подпирая плечом колонну у входа в главный корпус. Мисси флегматично затянулась, глядя в сторону Сьюз, которая продолжала на меня дуться и делала вид, словно общаться с одной из своих однокурсниц ей намного интересней.
Вчера на пиццу я не успела, да и вернулась уже тогда, когда Сьюз видела двадцатый сон, а Мелисса по привычке ждала меня, коротая время в интернете. Она даже спрашивать ничего не стала, да и я была злая как черт и сразу нырнула под одеяло.
Сделав следующую затяжку, Мелисса не менее флегматично перевела взгляд в ту сторону, куда ранее смотрела я. И пожала плечами:
— Вспомни себя на первом курсе.
— Но не настолько же! Даже в прошлом году вокруг этого засранца не крутилось столько девушек! — скривилась я, отворачиваясь от парковки.
— С каких это пор тебя волнует подобное? — в голосе Мисси была такая неприкрытая насмешка, что я удивленно подняла на нее взгляд. — Ты же встречаешься с Ником.
— "Вроде как", — пробормотала я в ответ. — В этом-то все и дело. Мы видимся только тут и дальше фазы "платоническая любовь" как-то не продвинулись. Это несколько угнетает... Да и выходит так, что у меня сейчас перерыв, а у Ника — лекция. И так всегда! Кто составлял это дурацкое расписание?
— Кто составлял — не знаю, учебный совет, видимо. Но кое-кто мог и посодействовать при...
— Мисси, ну хватит! — взмолилась я. — Ты специально тему переводишь?
— Нет, — подруга подарила мне сладкую медовую улыбку и затушила сигарету о край урны. — Ты сама.
— Ничего подобного.
— Ты сегодня в "Саванне"? Сьюз очень хочет сходить в то мексиканское кафе с нами и драконить огнем после буррито. Когда у тебя будет свободное время?
— Да, у меня вечерняя смена, — наморщила я нос. — Отпроситься на завтра, раз такое дело? Как я могу пропустить буррито?
— Вот и отлично, — просияла Мелисса и потрепала меня по плечу. — Девчачьи разговоры! Когда уже ты начнешь рассказывать мне все самое интересное?
— Ты наивно полагаешь, что мне есть что рассказать? — ухмыльнулась я.
— Уверена на сто процентов, женщина. Уж больно озабоченная у тебя мордашка после каникул... и чрезмерно интеллектуальная местами. Непривычно. Да и не только у тебя, кстати говоря.
Я вопросительно глянула на подругу, а Мелисса лишь хмыкнула — и, окликнув какую-то знакомую у входа, ретировалась. Мне оставалось лишь устало вздохнуть и, подперев плечом колонну, взглянуть на серое осеннее небо с мыслью о том, что этот мир надо мной уже не издевается. Он начинает сужаться в один маленький стеклянный шарик, какие массово продают перед Рождеством в магазинах...
И стоит ли говорить, что после смены я выходила из "Саванны" с сердцем, стучащим через раз? Глупо надеясь на то, что рядом с моим "Жуком" будет стоять знакомая до боли серебристая машина...
Только надо ли думать об этом, если с того разговора на парковке Блондин опять обходит меня за сто метров?
>"Никаких буррито, сегодня мы ужинаем вдвоем!"
И не только ужинаем. И я знаю одно — у меня сердце долбится в груди как сумасшедшее, когда Лисенок берет меня за руку или когда целует. Теплый, вибрирует и так заразительно улыбается, протягивая мне мартини.
Соседняя общага ничем не отличается от нашей. Те же кровати и точно такие же комнаты. Только обстановка, понятное дело, другая. В комнате вместо женских нежных тонов — холодная аскетичность и странные постеры на стенах. Машины, женские тела, непонятные рекламные плакаты неизвестных мне групп. Валяющиеся повсюду вещи, которые Ник списал на свинью-соседа, пачки с чипсами, куча непонятных проводов на полу — я редко бываю в комнатах ребят, признаться.
Вечер. Смех и разговоры — за окном. Там словно другой мир, а тут мы одни в комнате, болтаем и незаметно касаемся друг друга. Его рука на моем бедре, — только откуда это мимолетное ощущение паники взялось — и тут же пропало? Загорелые плечи, как напоминание об этом чудесном лете, выгоревшие на солнце волосы, мягкие и плюшевые, в которые так и тянет запустить пальцы.
Плавно, нежно, неторопливо, и даже дыхание сбивается в такт.
Запах моря в носу и одна кровать на двоих. Ведь это то, чего я так хотела?
...или запах миндаля?
Что мне ближе?
Нежное соленое море с пенистыми волнами, или когтистый пряный тигр с бархатной шкуркой? И, уткнувшись носом в теплое плечо, в кольце чужих рук, я уже знала правильный ответ. Но отлично понимала, что это глупо и очень наивно. Потому что мы с тигром и так на разных континентах.
Одного я не учла при этом раскладе.
Второго раунда после тайм-аута.
— Джи-и-и-и!
Спросонья я даже не посмотрела на номер. Только и сделала, что на автомате нажала кнопку ответа и поднесла телефон к уху. От радостного вопля Джес меня чуть не контузило.
— Доброе утро... — пробормотала я в трубку, ворочаясь под теплым одеялом и пытаясь выбраться из-под вальяжно закинутой на меня ноги.
— Наконец-то, ну! Я поздравляю вас! Кольцо красивое? Обязательно пришли мне фото!
— Что... прости?
— Как что?! Ты еще спишь? Мика мне написал, что сделал тебе предложение! Просыпайся скорей и расскажи мне все подробности! Как это было? Неужели? Аарон тут места себе не находит! Какое кольцо? Как это произошло? Назначили дату?
В это утро я впервые не знала, как мне на это реагировать. Впервые в жизни мне просто хотелось не существовать на этой планете. А еще лучше — чтобы на планете было на одного имбецила меньше.
— Дай мне принять душ, позавтракать — и я расскажу тебе все, — хрипло пробормотала я и, получив согласие, отложила телефон в сторону. Игра продолжается, хочу я того или нет. Смогу ли я рассказать всю правду Джес? И поверит ли она мне?
Впрочем, мне все равно придется отбивать капитанскую подачу. Большой теннисной ракеткой, струны которой сотканы из лжи. Что мне сделать, чтобы он оставил меня в покое? Выйти за него замуж?
Глава 22. Ready or not
Сначала мне хотелось закатить истерику. Потом — нервно смеяться. Потом — выпить в одиночку бутылку виски, и под конец я поняла, что все это очень глупо и скорее даже пугающе безрассудно.
Сначала мне хотелось убить его. Потом — взять бейсбольную биту и выбить все стекла у "Астон Мартин". Потом — подойти и высказать все, что я думаю обо всем этом, но в итоге я опять же поняла, что это очень глупо. Просто потому, что это мы уже проходили — и не раз, — и толку от этого не будет никакого. Я лишний раз выпущу пар, Каллахен в миллиардный раз смешает меня с дерьмом. Ничего нового.
Возможно, Блондин именно этого и ждет.
Что я возьму телефон, наберу его номер и закачу скандал. Он получит свою дозу внимания и свою круглосуточную болонку, на которой можно сорвать злость. Тогда — что случилось? Неужели Мика бесится, чувствуя, что теряет надо мной контроль? Или само присутствие Лисенка так выбивает его из колеи?
— Что случилось?
Я вздохнула и обернулась на Ника. Сонный, взлохмаченный парень рядом производил такое умилительное впечатление, что злость на Блондина как-то сразу улетучилась. В тот момент я понимала, что в моем мире в данное утро нет никаких проблем, кроме той, что я в кровати с потрясающим парнем и как бы мне удержаться от соблазна не поехать на занятия.
— Все в порядке, — покачала я головой, с улыбкой устраиваясь у него на плече.
— Кто звонил?
— Все в порядке, честно. Обычный утренний звонок от подруги...
Мурлыкнув, я поняла, что избежать лишних расспросов мне удастся только коварным отвлекающим маневром, и придвинулась к золотистому солнышку поближе.
Увы, на первую лекцию я уже категорически после этого не успевала...
Внутренние датчики завопили об опасности слишком поздно — когда мы уже поднимались по ступенькам на крыльцо главного корпуса. Ник, держащий меня за руку, помахал свободной рукой своим сокурсникам в районе курилки, я непроизвольно посмотрела в ту же сторону и наткнулась взглядом на Каллахена и его вечную свиту.
Одетый в короткий черный плащ и в шапку с белой звездой сбоку, Мика разговаривал по телефону с привычным скучающим выражением на лице. В другой руке он держал стакан кофе из "Старбакс", и я бы в принципе не заметила его среди друзей на оживленном крыльце, не смотри при этом Мика точно на меня. Я не была уверена, что он смотрел — многие люди во время телефонных разговоров бессознательно пялятся в какую-либо точку, но факт остается фактом.
Я поняла, что замедлила шаг, только когда Ник удивленно дернул меня за руку и подтянул к себе поближе, приобняв за плечи. Начала считать до десяти, только чтобы пройти мимо и не сказать ни слова. Я молодец.
Показала только средний палец — и получила в ответ еле заметную усмешку, от которой так тепло-тепло. Пусть это было давно, но уж я-то знаю, как эта зараза улыбается на самом деле. И сейчас мне даже не хотелось на него дуться, вот блин.
Попрощавшись с Ником в холле, я дошла до лестницы — и, вздохнув, развернулась назад. Выбора у меня не было, а тянуть до вечера как-то не стоило. В любом случае, мне не впервой держать удар, а Каллахен никогда не давал мне расслабиться.
За минуту до начала занятий, когда я уже подумала, что Мика либо уже волшебным образом давно прошел мимо или — что наиболее вероятно, — уехал на занятия в другой корпус, а выйти на крыльцо и убедиться в обратном у меня не хватило смелости, Блондин зашел в общий холл. Если для него это было нормой, то я на занятия уже бессовестно опоздала. Вокруг меня еще суетились опаздывающие студенты, а я, подпирая бедром перила центральной лестницы, делала вид, что совсем никуда не тороплюсь.
Мика воззрился на меня от самых дверей с таким умиленно-удивленным видом, что я не смогла сдержать ухмылки и молча продемонстрировала ему безымянный палец и даже для наглядности ткнула в него пальчиком другой руки. Даже напела про себя знаменитую песню Бейонсе "Single ladies", где в клипе есть похожее движение на словах про кольцо.
Бросив что-то своей неизменной свите, Каллахен направился ко мне, здраво рассудив, что безопаснее для этого университета сегодня будет пропуск лекции или практического занятия. Друзья проводили его удивленными взглядами, в то время как я вовсю старалась слиться с пейзажем. Не хотелось бы потом слушать насмешки еще и от его сокомандников, у которых мозгов в голове хватает только на то, чтобы ловить мячи и складывать простые числа.
— Собралась пригласить меня на выпускной? — деловито поинтересовался Мика. — И ради этого даже лекции прогуливаешь?
— Я сейчас тебе шею сверну, — рыкнула я тихо, сощурившись. Занятия уже начались, и студенты разлетелись по аудиториям. Коридоры опустели за считанные минуты, да и в холле осталось не так много людей, чтобы настолько повышать голос и привлекать к себе ненужное внимание. — Ты чего творишь? Ты мазохист? Какое, к черту, кольцо?! Я убью тебя. Убью и закопаю тело около стадиона! И все только рады будут, ведь правда!
Мика резво изменил направление движения, здраво рассудив, что безопаснее будет держаться вне зоны обстрела.
— Каллахен! — выдохнула я раздраженно, срываясь за ним следом. — Не уходи от вопроса, упырь! Долго ты еще будешь пить мою кровь?
— Вечность, — бросил через плечо Мика, ухмыльнувшись. Я зашипела, Блондин гаденько хмыкнул — и началась увлекательная погоня, если ее можно было так назвать. На каблуках я не могла сорваться в карьер и с одного прыжка отвесить мучителю пинка под зад, как могла бы сделать в кедах, поэтому Мика просто старался держаться от меня на расстоянии.
— И что ты мне предлагаешь говорить Джес?
— Придумай что-нибудь, ты же так профессионально умеешь притворяться, — хмыкнул он.
— Я никогда не притворяюсь, это твоя прерогатива, — отмахнулась я. — Клянусь, если ты сейчас же мне не объяснишь, что это такое было с утра и как мне на это реагировать...
— ...ты побежишь жаловаться мамочке? Ой, прости, какая мамочка? Ты пожалуешься своему Рыжему? Давай, вперед, жду.
— Не втягивай Ника в наши разборки.
— Кто еще кого втягивает! Этот Рыжий специально манипулирует тобой.
Я аж притормозила от абсурдности сказанного.
— Это ТЫ постоянно манипулируешь мной! Ты, чертов самовлюбленный кретин, думающий только о своей драгоценной персоне и о сомнительных развлечениях.
