— Насколько я понял, это всё то что выстрелили вон те, — ректор Академии Магических Искусств указал на первый экран, и обращаясь к пепельноволосому мальчику спросил, — Как это эээ, вам удалось сделать. Ведь это же вы сделали, не правда ли?
— Да, я завернул пространство в петлю Мебиуса, теперь в какую бы сторону они не стреляли, будут стрелять друг в друга.
— А расстояние, ведь между ними, если я не ошибаюсь, расстояние где-то около тридцати миль?
— Тут я ещё свернул пространство-время, вы знакомы с теорией Риммана и геометрией Лобачевского?
— Но это же теория! Это же, чисто, умозрительные выкладки! Никто и нигде не применял это на практике! — Вскричал ректор Академии Магических Искусств.
— Ну почему, умозрительные — вот же, — удивился мальчик, показывая на зеркала-экраны. Там стороны поменялись местами, теперь окапывающиеся стреляли по походным колоннам, их огонь был куда успешнее и мощнее. Особенно силён был огонь из летающих лодок, тоже до половины закопанных в землю. Король Джеймс, гномы и эльфы с ужасом смотрели на последствие огня, они понимали, что против такой мощи им противопоставить нечего, и никакие заклинания не помогут. Когда перестрелка прекратилась, присутствующие наблюдали попытки, предпринимаемые как оставшихся на месте, так и тех, кто пошёл к городу, преодолеть невидимую преграду.
— А это, что, — спросил ректор Академии Магических Искусств, он уже не удивлялся, но всё равно ему было интересно, с чисто научной точки зрения.
— Защитное поле, только наоборот, ничего не выпускает, пусть они там посидят, пока мы придумаем, что с ними делать, — ответил мальчик, — А если снова начнут стрелять, то совсем друг друга перестреляют.
— Дени! Ихха! — Вдруг закричала младшая девочка. Мальчик и старшая девочка повернулись к ней и начали к чему-то прислушиваться.
— Мама? — Удивлённо спросил мальчик, и тут же громко закричал, — Мама!
— Мама! — Тоже закричала старшая девочка.
-Да! — Подпрыгнула младшая, и дети счастливо засмеялись, взялись за руки и исчезли.
— Ээээ? — Удивлённо протянул ректор Академии Магических Искусств, он намеревался задать мальчику ещё один вопрос, даже открыл рот, но не успел.
— Да, на орбите "Лесная Волшебница", летающий корабль Инэллины, их мамы, — пояснил Тёмный Повелитель и в ответ на вопросительный взгляд Морэдэль и Малкираза, спросил, — Как вы смотрите на то, чтоб нанести визит вежливости?
Младший демон и рыжая эльфийка согласно кивнули, а Хранитель Леса сказал:
— Я тут Элли подожду, раз она прилетела, то зайдёт в гости. А вы идите, дело молодое, это я уже стар по орбитам скакать, да и не солидно как-то, что я "спутник" какой.
Трое рыжих, демоны и эльфийка, тоже исчезли, скрывшись в сером облачке портала.
— А эти, что с ними делать? — Король Джеймс показал рукой на зеркала-экраны, показывающие копошашихся пришельцев.
— Будут сидеть, — резко сказал Хранитель Леса, уже одетый в кожаный плащ и такую же шляпу, он теперь ничем не напоминал добродушного старичка, — Будут сидеть, я сказал!
На командном мостике "Лесной Волшебницы" находилась дежурная смена, за пультами навигатора, канонира, штурмана, сидели террийки Анна, Ирен и Мари. За пультом бортинженера сидел Мишель Дюкло, и ещё три человека, за другими консолями. На мостике ещё присутствовал майор Панин, командир роты десанта. Всего в дежурную смену входило семь членов экипажа, против семнадцати положенных по штатному расписанию линкора проекта двести тридцать четыре. Кроме дежурной смены капитанское кресло занимала Инэллина Дорсет, а в гостевых креслах расположились Тхэджэс и Алие.
Линкор имперского проекта N234 , а именно им, хоть и сильно переделанным была "Лесная волшебница", мог нести до трёх батальонов десанта. Изначально на линкоре было восемь башен главного калибра, после модернизации осталось четыре, в которых три орудия были заменены на два, но гораздо большей мощности, впрочем, были заменены и сами башни. Количество орудий среднего и малого калибра осталось прежним. Из восьмидесяти штатных палубных истребителей-штурмовиков "Сапсан" осталось только шестнадцать, причем шесть из них были тоже сильно переделаны, он теперь могли нести по четыре гипер торпеды каждый. Внутренние отсеки линкора, тоже неузнаваемо были изменены — увеличены погреба боезапаса, увеличены хранилища продуктов необходимых экипажу для длительных рейдов. Да и помещения для экипажа стали более комфортными. Кардинальным переделкам подверглись также генераторы преобразования линий силы в энергию для гипер двигателей и генераторов защитных полей, теперь мощность этого оборудования возросла раз в пять, по сравнению с первоначальным.
Вела "Лесную Волшебницу" Инэллина Дорсет. Она почти не следила за показаниями приборов, при прокладке трассы гипер прыжка она руководствовалась какими-то своими соображениями.
— Ирен, выходим из прыжка, возьми управление кораблём на себя. Выйдем почти в порядках эскадры союзовцев, поэтому сразу манёвр уклонения, но далеко не отходи. — Инэллина перещёлкнула, что-то на своей консоли, и продолжила, — Анна, управление огнём главного калибра я беру на себя.
Корпус корабля вздрогнул, и белесая муть на экранах внешнего обзора сменилась панорамой космоса с планетой на переднем плане. На экранах появились отметки кораблей, идентифицированных как вражеские, самих кораблей, естественно, на таком расстоянии разглядеть не удалось бы. Спустя несколько мгновений палуба под ногами задрожала, это заговорили орудия главного калибра. Отметки вражеских кораблей стали исчезать, Тхэджэс завертел головой, пытаясь понять, что же отображается на экранах консолей управления. Заметив, это Мари вывела приближённоё изображение на большой обзорный экран. Стали видны маленькие, как игрушечные, корабли союзовцев, и расширяющиеся облачка раскалённой плазмы, напоминающие экзотические цветы.
Корабли союзовцев перестроились, и начали манёвр схода с орбиты планеты. Вперёд выдвинулись тяжёлые корабли, прикрытые мощными защитными полями.
— Ирен, зигзаг, — сказала капитан Дорсет, хищно улыбаясь.
"Лесная Волшебница" подошла недопустимо близко к вражескому строю. Инэллина Дорсет открыла хаотический огонь из орудий среднего калибра, время, от времени вплетая в серию залпов, выстрел из орудий главного калибра. Тхэджэс, в свое время, изучавший тактику ведения эскадренного и одиночного боя, в недоумении поднял брови — капитан действовала бессистемно и крайне неумело. Заметив его недоумение, террийка Анна пояснила:
— Мы ещё и уровень защиты понизили до тридцати процентов, у противника должно сложиться впечатление, что наша защита на пределе, а генераторы перегружены. Даже при полной мощности генераторов мы не сможем быстро продавить их защиту, — она кивнула на экран, где вперёд выдвигались линкор и линейные крейсера союзовцев. — А мелочь прячется за их полями. Такой огонь, как капитан сейчас ведёт, имеет вид будто мы стреляем главным калибром, а главный калибр-то у нас наготове. Они попробуют подловить нас в момент, когда мы сделали залп и наша защита ещё не закрыта, а орудия уже разряжены.
И как бы подтверждая её слова, у кораблей союзовцев начал снижаться уровень зашиты, орудия их кораблей, казалось, зашевелились, нащупывая цель. Улыбка капитана Дорсет стала ещё более хищной, Тхэджэс залюбовался Инэллиной, он стала похожей на охотящуюся тигрицу. "Лесная Волшебница" вздрогнула, это почти вся мощность её генераторов была сброшена на главный калибр. И мощный импульс пробил канал в полуоткрытом защитном поле линкора союзовцев, по пробитому каналу к корпусу обречённого корабля устремился сгусток мезовешества, и на месте громадного боевого корабля вспухло облако раскалённой плазмы. Всё это заняло доли секунды, Тхэджэс смог увидеть подробности только потому, что он был Стьеххар. Ёще пару залпов уничтожили несколько мелких кораблей союзовцев, их защита не могла противостоять мощности главного калибра "Лесной Волшебницы"
"Лесная Волшебница" совершила манёвр уклонения и заряды, выпущенные линейными крейсерами, прошли мимо. Отойдя на безопасное расстояние корабль Инэллины Дорсет, завис в пространстве. Союзовцы перестраивали свои боевые порядки, готовясь к прорыву. Тхэджэс хмыкнул, это было смешно — эскадра, по всем правилам военной науки, собиралась идти на прорыв сквозь боевые порядки другой эскадры, состоящей из одного корабля.
— Мама! Мама! — Раздались детские крики, и Энэллина Дорсет оказалась в объятиях трёх пепельноволосых детей. Тхэджэс снова удивился переменам, произошедшим с капитаном Дорсет. Сейчас это была женщина-мать, прижимающая к себе своих детей. Только что она была опасным хищником, подстерёгшим свою добычу, а сейчас её лицо буквально излучало нежность и любовь. Дети тоже были счастливы. Да и все члены экипажа находящиеся на мостике, улыбались, было видно, что они хорошо знают этих детей и ни сколько не удивлены их неожиданным появлением. Стьеххар посмотрел на Анну, та пожала плечами:
— Это Ихха, Найтин и Дени, дети капитана.
— Так они же не люди! — Ещё больше удивился Тхэджэс.
— Они её дети, — ещё раз пожала плечами Анна, для неё такое положение вещей было само собой разумеющимся.
Сорок пять лет назад, система Терилас, третья планета от светила, центральный материк, поляна в джунглях на краю болота.
На краю большой поляны, около самых джунглей лежал сбитый имперский эсминец. Огня уже не было, на упавшем эсминце ещё в атмосфере сгорело все, что могло гореть. Около корабля стоял коптер союзовцев. На его бортах были нарисованы эмблемы спецназа. На поляне были разбросаны трупы в форме космофлота имперцев. Очевидно, что это были члены экипажа эсминца. Почти все имели следы ранений разной степени тяжести. Все были убиты, причём было видно, что не просто убиты, а убиты зверски. Женщины перед смертью были изнасилованы, очень жестоко, о чем свидетельствовали следы на их телах. Единственная, кто оставался в живых, была капитан эсминца. Правда, живой её можно было назвать условно. Руки обгорели, правая почти до плеча, левая до локтя. Ноги тоже обгорели, левая до колена, правая до середины бедра. Тело же, кроме того, что обгоревшее, было сильно израненное. Она бы уже давно умерла, но командирский скафандр залил обгоревшие места и раны медицинской пеной и вколол обезболивающее и целый букет стимуляторов. Капитан понимала, что когда их действие закончится, она умрёт, умрет, испытывая страшную боль. Союзные спецназовцы не стали её пытать, они решили, что она и так умрёт в муках. Вот только бросили её около болота, понадеявшись, что оттуда выползет какая-нибудь тварь и начнёт есть капитана заживо. Накатилась волна боли, Инэллина застонала. Если бы можно было доползти до болота, то она бы утопилась, чтоб избежать мучений.
В начале боя, адмирал Даниэль Романов послал её и ещё два эсминца прикрывать объекты на планете, так что в основном бою эти корабли не участвовали. Когда стало понятно, что бой за систему проигран, адмирал приказал группе эсминцев под её командой уходить из системы, но она не выполнила приказ. Первый раз за всю свою службу, не выполнила приказ командира. Она увидела, как транспорты союзовцев выбрасывают атмосферные бомберы и те намереваются нанести удар по базе, где были сосредоточены войска имперцев и по гражданским объектам. И она приняла решение, прикрыть эти объекты, чтоб дать людям время уйти из них и укрыться в горах и джунглях. Девиз флота со времён легендарных адмиралов первой Империи Ушакова и Сенявина — делай, что должно и будет, что будет. И включив громкую связь, она сказала:
— Я отказываюсь выполнять приказ адмирала о уходе из системы, эсминец "Грозный" идёт на защиту мирного населения и наземных войск!
Капитаны двух других кораблей её поддержали, и три имперских эсминца ринулись в самоубийственную атаку. Они уничтожили все бомберы союзовцев и прикрывавшие их четыре эсминца. Но сами, повреждённые, оказались прижаты к планете превосходящими силами союзовцев. Её эсминец сражался до последнего, но силы были не равны. И уже лишённый защитных полей израненный корабль упал в джунгли. Но спастись ни кому не удалось, крейсер союзовцев выбросил десант, который и расправился с уцелевшими из экипажа "Грозного".
И вот она капитан эсминца и последний выживший из его экипажа тоже умирает. Накатила очередная волна боли, видно заканчивается действие обезболивающих и стимуляторов. Капитан Дорсет заскрипела зубами, теми, что остались, вся правая сторона её лица тоже обгорела до кости. Она осталась последней из экипажа и последней из своей семьи, её родная планета, пограничная планета восточного сектора Империи, подверглась кварковой бомбардировке. Об этом Инэлллина узнала накануне сражения. Она видела фильмы, снятые на планете которую когда-то так бомбили, фильмы снятые через много лет после бомбардировки. Выжженная равнина и пепел, только пепел и ни чего больше. Теперь таким пеплом стали её мать и сестрёнки, ради которых она и пошла на военную службу. Старшая Дорсет зарабатывала не много, её муж погиб в шахте. И ей и её трём дочерям едва хватало даже на еду. Когда подросла старшая дочь — Инэллина, то она пошла в военное училище, не элитное, но с хорошим уровнем преподавания. Она училась на "отлично" с тем, чтоб получать повышенную стипендию. И всю стипендию она отсылала домой, потому-то её однокурсники и однокурсницы видели курсанта Дорсет только в форме, на платье просто не хватало денег.
Инэллина вынырнула из забытья воспоминаний, где-то плакал ребёнок. Вот и начался предсмертный бред — плачущий ребенок, откуда в джунглях ребёнок? Или это ей кажется, Инэллина никогда не мечтала о военной карьере, так сложилась судьба, но она была первой на курсе, потому, что привыкла всё делать хорошо. И если пришлось постигать военную науку, то делала она это лучше всех. Снова плач ребёнка, это плачут её еще не родившиеся дети, те о ком она тайком мечтала. Она мечтала о тихом семейном счастье и о детях, а вот теперь детей у неё никогда не будет. Детей, она бы хотела двоих, нет троих — старшая как её младшая сестрёнка, когда Инэлина видела её последний раз, ей было семь лет, смешливая девчушка с чёрными волосами и большими синими глазами, сейчас бы ей было тринадцать. Капитан попыталась представить её смеющуюся, но почему-то девочка плакала, и волосы её были посыпаны пеплом. Плачь, детский плач он прямо рвал душу и ощущался всем израненным телом. И младшая девочка, нет, пускай это будут двойняшки — мальчик и девочка, Инэллина назвала бы их Найтин и Дени, да именно так, а старшую — как свою сестру — Ихха. И снова плачь, точно, это уже начался предсмертный бред, потому, что кроме плача ещё были голоса. Детские голоса, молящие Инэллину:
— Нам плохо здесь, темно и страшно, мы заблудились, мы потерялись, забери нас отсюда...
Дети, её дети, они потерялись и она их нашла, Инэллина потянулась, нет, она не могла уже даже шевельнуться, но она потянулась к ним всей своей сущностью. Она понимала, что это уже бред, ну и пусть, зато у неё будут дети, пусть в последние минуты её жизни, пусть не родившиеся, но это будут её дети! И она, собрав последние силы, собрав крупицы угасающего сознания, позвала:
